Древнерусское село Автуничи

Результаты и материалы длительных раскопок древнерусского поселения возле с. Автуничи на севере Городнянского района Черниговщины закономерно привлекают внимание многих историков и археологов. Количество открытых объектов, их состав, количество и ассортимент найденных вещей, а также их технологические характеристики, пространственное положение самого поселка в синхронной ему системе заселения – все эти и другие обстоятельства позволяют рассматривать поселок как некий эталон для данной категории памятников. Информативное значение исследований в Автуничи, мощность массива полученных данных заставляет внимательнее присматриваться к уже выделенным характеристикам данного памятника, определяя уникальное и универсальное [За 9 сезонов, начиная с 1987 г. в поселке раскрыто более 2.5 га площади культурного слоя. Здесь обнаружено 416 сооружений, 228 ям, 130 остатков ограждений. Из числа сооружений выделено сегодня 9 горнов, 20 карьеров, 26 лесохимических объектов. Некоторые сооружения идентифицированы как разновидности хозяйственных построек. Также полностью исследованы могильник с 64 курганов в трех группах, где выявлено 74 захоронения].

В литературе, многочисленных публикациях уже сформулированы главные особенности поселения у с. Автуничи. В целом они виглядадають так:
 1. поселения промысловое, гончарно-лесохимическое;
 2. окружающие поселения условия не благоприятные для аграрной деятельности;
 3. Застройка поселения отмечается особенностями конструктивного и социального содержания.

Кроме того, особый интерес вызывают этнокультурный статус памятника, импортно-торговые связи жителей поселка и их социальная организация, технология отдельных видов производственной деятельности. Наконец, интересный и одновременно принципиально важный комплекс вопросов, связанных с установлением и объяснением датировки прекращения функционирования этого поселения, жизнь на котором будто погасла на рубеже XII-XIII веков, явно в катастрофические события 40-х годов XIII ст. Поиск причин и механизмов этого процесса пока продолжается. Подобные исследования требуют всесторонних подходов, мобилизации различных источников и методик.

Авторы данной работы уверены, что путь изучения географических, экологических и хозяйственных особенностей Автуницького поселка является чрезвычайно перспективным, плодотворным и информативно оправданным. Следует однако отметить, что полевые, кабинетные и лабораторные исследования площади поселения и его материалов постоянно продолжаются, а в научный оборот вводятся все новые данные [Коваленко В.П., Моця А.П. Древнерусское поселение возле с. Автуничи на Черниговщине / / Проблемы изучения средневекового села на Полесье. Тезисы первой полевой историко-краеведческого семинара. - Чернигов, 1992. - С. 5 - 10; Моця А.П., Готун И.А., Коваленко В.П.. Древнерусское поселение возле с. Автуничи: очередной этап исследований / / АДУ, 1992. - М., 1993. - С. 97 - 99; Готун И.А., Коваленко В.П., Моця А.П., Петраускас А.В. Древнерусское поселение Автуничи: результаты последних сезонов // Славяно-русские древности Северного Левобережья. - Чернигов, 1995. - С. 25 - 27]. Некоторые положения и аспекты еще остаются малоизученными или вообще неопределенными. Учитывая вышеизложенное, отметим, что в этой работе речь пойдет о наиболее очевидных, установленных фактах, явлениях и тенденциях, которые впрочем не претендуют на абсолютную полноту и исчерпанность. Скорее речь пойдет о потенциально возможных условиях и достоверно документированы эко-хозяйственные и пространственные модели.

Пространственный анализ поселения Автуничи следует определенной степени связать с его историко-географическим положением. Во времена формирования на Левобережье Днепра государственной территории рассматриваемый нами микрорегион, как составная часть Посновья, был связан с образованием Сновской тысячи и организацией ее административно-политических и поселенческих структур. Позже, после Любецкого съезда 1097 г., когда в Днепро-Деснянское междуречье начали конкурировать между собой два центра, Чернигов и Новгород-Северский, эта территория утратила значение "плацдарма Руси" на Левобережье. Местные поселенческие структуры развивались в более самостоятельных и стабильных условиях, что и фиксируется во время археологических разведок.

Интересно, что в 20-километровой округе Сновская (современного Седнева) – центра упоминавшейся "тысячи", фиксируется относительно компактное скопление древнерусских памятников, большинство из четырех десятков которых занимает изолированные массивы, сформирована когда-то под широколиственными лесами и полянами на серых лесных почвах (рис. 1) [Схема составлена ​​с помощью совмещения фрагмента карты почв Черниговской области масштаба 1:200 000, К., Укрземпроект. – 1966, и археологической карты микрорегиона. Последнюю реконструированы на основании: Пыльник А.Г. Правобережное Посновья в Х - ХШ вв. // Прошлое Соснице и ее окрестностей. - Чернигов, 1990. - С. 31 - 35; Сорокин С.А. Разведка в низовьях р Снов // Археологические древности Подесенья. - Чернигов, 1995. - С. 133 - 136]. От сопредельных территорий этот массив отделен полосами хвойных или смешанных лесов и топкими долинами рек Замглай, Корюковка, Смяч. Отметим, что такие территориальные границы соответствуют современным представлениям о размерах "городовых" волостей [Толочко П.П. древнерусский феодальный город. - М., 1989. - С. 99 - 97; Лапшин В.А. К вопросу о формирования округа древнерусского города (на примере памятников Суздальского Ополье) // Историко-археологический семинар "Чернигов и его округа в IX-ХШ вв.". Тезисы докладов. - 1988. - С. 94] и несколько противоречат новейшим попыткам слишком расширенного пространственного понимания Сновской тысячи [Коваленко В.П. Границы и природные условия Сновской тысячи // Археологические древности Подесенья. - Чернигов, 1995. - С. 78 - 83]. Сам город Сновск расположен на стыке различных природных массивов – так называемые экотон, что характерно для долговременных центров Южной Руси [Томашевский А.П. Естественно хозяйственный аспект заселения бассейна Тетерев в средневековые времена // Археология. - 1992. - № 3. - С. 53, 57].

Кроме Сновской протоагломерации формируются также поселенческие скопления вокруг Стародуба, Вщижа, Трубчевска и других центров. Они тоже достаточно определенно связаны с отдельными природными таксонами – Опольями, или наоборот, – лесными массивами [Шинаков Е.А. Освоение ополий в Х - ХII веках // Брянские Ополье: природа и природопользование. - М., 1991. - С. 75 - 83].

В нашем случае важно, что поселок Автуничи возникло важную коммуникационной магистрали. В XI-XII вв. здесь сформувалось своеобразное гнездо поселений, удаленных от прирусловых городищ Сновута. Это скопление поселений расположилось на водоразделе Сожа-Снова, у топких верховьях рек Терюха, Тетевы-Верпча лишь с несколькими сухими коридорам в районе сел Добрянки, Ильмовка, Глыбоцкого на современной границе Украины, Беларуси и России. Здесь же О.А. Макушников локализует летописный путь "в радимичи" [Макушников О.А. О локализации летописной реки песчаный и путь "в радимичи" // Славяно-русские древности ... - с. 53].

Серию карт динамики развития ситуации в автуницькому микрорегион на водоразделе рек Терюха-Глиненькая и Тетевы и Верпчи составлен на основании данных, собранных Г.В.Жаровим [Жаров Г.В. Округа поселка Автуничи в I - II тыс. н.э. // Славяне и Русь в научном наследии Д.Я.Самоквасова. - Чернигов, 1993. - С. 76 - 78]. Информация об этих 8 поселков представлена ​​в табл. 1: 

Четыре схемы (рис. 2 А-Г) демонстрируют развитие заселения с Х по XIII века. Нумерация поселков в табл. 1 и на рис. 2 одинакова. Вокруг поселков нанесено условные пяти километровые радиусы т.н. ресурсных зон, с площади которых жители соответствующих поселков получали основной объем необходимых для жизнеобеспечения продуктов. На рис. 2 А-В ресурсная зона Автуничи зонирована дополнительно радиусами в 1, 2, 3, 4 км (соответственно 10 - 60 мин. ходьбы от поселка). По апробированной методикой анализа ресурсных зон, границы между соседними зонами, которые сталкиваются, проведенные с учетом мощности заселения соответствующего населенного пункта давности. Мощность эта находит свое выражение в размерах – объеме площади и толщине культурного слоя того или иного памятника. Пропорционально величине площади и заселения и "движется" от поселка его границу с каждым из смежных синхронных населенных пунктов [Романчук С.П. Методика антропогенно-ландшафтных реконструкций территорий древнего освоения (на примере Среднего Приднеровья ИУ тыс. До н.э. - нач. ИИ тыс.н.э.). - Автореф. дис. канд. ист. наук. - Киев. - С. 13].

Приведенные схемы динамики заселения и распределения пространства между поселками (рис. 2) демонстрируют центральное, срединное положение поселения Автуничи среди окрестных селений. Наглядно заметно также, что новые поселки, которые образовывались вокруг Автуничского, тяготели к речным артериям, а их потенциальные ресурсные зоны сжимали со временем срединную Автуничскую зону. На картосхеме ХIII вв. обозначено лишь место Автуничского поселка, зато его бывшую ресурсную зону поглотили соседние поселки.

Наиболее интересной и показательной во всех аспектах нашего анализа является ситуация, сложившаяся в XII в. В это время заселения микрорегиона (в рамку отдельной схемы рис. 2 входит 460 кв.км) приобрело своих самых параметров по количеству поселков, их заселения и распространением. Попробуем присмотреться к этому хронологического среза более подробно. Для этого разделим на зоны микрорегиона в XII в. на двух картоосновах: почвенном покрове (рис. 3 А) и на рельефной географической карте (рис. 3 Б).

Механизмы формирования и развития всего скопления и собственно поселения Автуничи становятся достаточно ясными. Карта освоения почв (рис. 3 А) показывает, что естественными пределами скопления поселков на северо-западе, севере и северо-востоке были массивы так называемых дерново-боровых слабо-подзолистых почв, которые сформировались под сосновыми лесами на песчаных почвах. Эти почвы – наименее питательные в регионе [Природа Украинской ССР: Почвы. - М., 1986. - С. 59 - 60]. С юга, юго-запада и востока микрорегион лимитируется островными и призаплавно-речными массивами луговых болот и низинных торфяников. С востока наблюдается сплошная полоса дерново-средне и сильно подзолистых вязких и сильноглеевых переувлажненных почв. Еще их называют дерново-болотными почвами. Они формируются под подтопленными смешанными или сосновыми лесами [Там же. - С. 58 - 59]. На границах массива таких же примерно почв расположены поселки Хоробичи "Хоробор" и Андреевка. Автуничское поселение на этой карте [использовать фрагмент карты Почвы Черниговской области масштаба 1:200 000, К., Укрземпроект. - 1966] обозначено на глеевых дерново-средне и сильноподзолистых почвах. Основную площадь в микрорегионе занимают дерново-слабо и середньоподзолистые супесчаные или суглинистые почвы без оглеения, которые имеют наиболее оптимальные агропроизводственные характеристики среди местных почв. До этого массива привязаны поселка Лемешовка, Бериливка, Староселье-I и Староселье "Карьер" (рис. 3А). Первые поселенцы микрорегиона выбрали, очевидно, не самые благоприятные ландшафтные почвенно-ботанические условия, по крайней мере для земледелия. Дальнейшее расселение и освоение микрорегиона шло от центра – водораздела и верховьев вниз по течению рек к массивам потенциально более благоприятных ландшафтов. Пространственные очертания и количество поселков, вероятно, определялись на XII вв. очертаниями определенным типам ландшафтов, агропроизводственные качества которых местное население научилось определять в процессе хозяйственного освоения ойкумены. Орографически-гидрографическая карта (рис. 3 б) свидетельствует привододильный, уникальный для этого скопления, характер поселка Автуничи. Интересным является совмещение обозначенных границ условных ресурсных зон поселков с радиусами в 5 км и реальными природными рельефными и речными пределами. Примеры этого – зоны поселков Лемешовка, Бериливка, Хоробычи – Хоробор ".

Это наблюдение еще более справедливое и наглядное относительно огранмченой соседними зонами ресурсной зоны поселения Автуничи. Границы реконструированной пятиконечной ресурсной зоны с северных и юго-запада, юга и северо-востока подчеркнуты реками Глиненькая, Тетева и их притоки. Такая естественная индикация границ ресурсной зоны является посредственным, но важным подтверждением правильности самой методики выделения и вычисления параметров ресурсных зон древних населенных пунктов. На схеме (рис. 4) изображено совмещение ограниченых контуров всей ресурсной зоны Автуничского поселения с контурами условных зон, образованных радиусами в 1, 2, 3 и 4 км. Площадь ограниченой соседними зонами ресурсной зоны Автуничского поселка в XII в. могла составлять примерно 2 000 га, что составляло 25% условной площади абстрактной зоны радиусом 5 км. В скорректированную условиями и обстоятельствами площадь вимежуванои ресурсной зоны вошло полный круг с радиусом 1 км, почти полный круг радиуса 2 км (71%), также 20% площади радиусом 3 км и лишь 2% территории, очерченной кругом радиуса 4 км. На этом же изображении более детально представлен состав почвенного покрова выделенного нами хозяйственного пространства жителей Автуничского поселка.

Однако, для более тщательного анализа необходимы другие масштаб, точность и детальность базового топографического и почвенного картоматериалу. Сначала подробнее рассмотрим положение поселения. Глазомерно ситуационный план зкорельовано с топооснове (рис. 5 А). В масштабе обозначены приблизительные размеры поселка, раскопанный площадь и курганные группы на фоне современной физико-географической ситуации. Информацию дополняет представленный тут же реконструированный ландшафтно-рельефный профиль километровой ресурсной зоны Автуницького поселения. Заметно, что поселение занимало пологие склоны "Амфитеатров" изгиба надпойменной террасы моренно-зандровой равнины. Сам поселок и окружающие его с востока и запада наклонные мысу выступления обращены на юг, к солнцу, что создавало благоприятные микроклиматические условия для жильцов и их землепользования. Похоже, что сырой заливной луг, который подходит сегодня к полю с поселением, был в древности более отчетливо дренированн и обводнен. Можно предварительно предположить, что уровень воды, судя по распространению объектов в нижней части поселка, заводнению открытого раскопками колодца и других заглубленных сооружений, был ниже сегодняшнего.

Для углубленного анализа почвенного состава ресурсной зоны Автуничи с радиусом в 1 км (10 мин. Ходьбы) были синтезированы карту почв путем совмещения карт землепользования двух соседних хозяйств (колхозов им. Орджоникидзе и "Коммунист"), а также таксационных планов лесонасаждений Рубежанского лесхоза. На рис. 6 представлены схемы с основными характеристиками грунтов ресурсной зоны радиусом в 1 км. Отдельно демонстрируется распространения разновидностей почв (А), их механический состав (Б), и степень оглеености (В). Кроме того, в табл. 2 представлены данные о количественном и качественном составе почв километровой ресурсной зоны поселка Автуничи.

Наиболее оптимальным при тогдашних аграрно-технологических возможностях выглядит большой массив, окружающий поселок с трех сторон. Речь идет о дерново-слабо подзолистых супесчаных и дерново-подзолистых пылевато супесчаные землях вокруг поселка и напротив, через луговой клин, где содержатся две курганные группы (рис. 5 и 6). Эти почвы лишены чрезмерной увлажненности и имеют неплохой механический состав. Интересно, что центр площади поселка совпадает с небольшим пятном дерновых неглубоких сильноглеевых пылевато-суглинистых почв. Так выглядит гумусованих культурный слой поселения и участки ближних древних городов с точки зрения типологии почв.

Следует заметить, что кроме луговых земель и пойменных торфяников (где распространены разновидности легко-и среднесуглинкових почв), рассматриваемая ресурсная зона характеризуется относительно легкими по механическому составу почвами. Однако, обработка почвы местными земледельцами сталкивалась с другими препятствиями: ледниковые валуны и невыкорчеванные корни. К тому же, качество самих железных частей пахотных орудий, очевидно, была далеко не лучшее. На поселении найдено несколько обломков железных завершений орудий обработки почвы. Только три из них (4 фрагмента) являются достаточными для реконструкции их основных производственных характеристик. Все они сломаны и носят следы интенсивного использования (рис. 7).

Перед нами повреждены железные наральники, которые являются остатками вузьколезвийны рал, лопасть которых уже чем втулка.  Простая конструктивная схема исключает горизонтальный рабочий ход такого орудия, которое было способно рыхлить почву и раздвигать его втулкой, оставляя борозду [Довженок В.И. Земледелие древней Руси. – К. : 1961. - М.: 1961. – с. - С. 61 – 62] . 61 - 62].  По классификации Ю.О.Краснова эти орудия наиболее близки к типу IА1, который использовался в прямо-или кривогрядильних ралах семьи грядильних [Краснов Ю.А.. Древние и средневековые пахотные орудия Восточной Европы. Древние и Средневековые пахотные орудия Восточной Европы. – М. : 1987. - М.: 1987. – с. - С. 31] . 31].  Автунические орудия меньшие по размерам чем типологически близкие им экземпляры с Райков и Новогрудка, а также меньшие по размерам этнографические орала, также похожие на них типологически  [Там же. – с. - С. 31, 100] . 31, 100].  Особенностью Автунических наральников является их слабозаметная правая асимметрия и истощенность лезвий (рис. 7).

Палеоботанический спектр памятника очень широк. Господствующее положение в нем занимает рожь и мягкая голозерная пшеница. Присутствуют также овес посевной; просо обыкновенное, посевное; ячмень плавчатый; пшеница двузерная. [Пашкевич Г.А. Палеоэтноботанические находки на Черниговщине // Славяне и Русь ... - с. 100].  К сожалению, коллекция зерновок на сегодня еще невелика, и ее хронологическая стратификация пока невозможна.  Заметим лишь, что подобная пестрота сельскохозяйственных культур была присуща этому микрорегиону и в значительно более поздние времена.  Так, еще в начале XIX в. на хуторе Рубеж и в окрестных селах Автуничи, Лемешовка и Андреевка высокие нормы-объемы высева отмечены для овса, льна, ячменя, яровой пшеницы, ржи, конопли. К тому же, в каждом из сел пропорции и предпочтения в отборе культивируемых растений были своими отдельными [Черниговский государственный архив, Фонд Р 942, р.1920, оп.1, дело № 148; р.183, оп.1. од. ед. зб. сб. 115] . 115].

Невысокие агропроизводственные характеристики окружающих Автуницьке поселок почв, характер самих орудий земледельческого труда, ассортимент и количество выращиваемых культур свидетельствуют, что аграрная деятельность жителей имела целью удовлетворения непосредственных потребностей жизнеобеспечения людей и животных пищей и сырьем для строительства, отопления, других производств, в частности изготовление одежды.  Очевидно, что с момента появления здесь первых поселенцев возделывание земли прошло определенные, присущие ему этапы.  Сначала – пионерное освоение, вырубка и высвобождение участков из-под леса для строительства поселка и организации окружающих полевых участков, затем – дальнейшая расчистка площадей все дальше от дома и, наконец, создание системы лесного перелога и многополье. Кстати, во время специальной разведки с шурфованием окружающих для поселка территорий почти повсеместно были зафиксированы многочисленные мелкие угольки в верхних слоях почвы и следы борозд на материке.

Забегая немного вперед скажем, что о специфике развития местного животноводства может свидетельствовать об относительно малом объем занаваживания полевых участков и низкое состояние окультуривания и доместикации поселковой среды. Скорее наоборот, эксплуатация, механическая обработка земли без искусственных средств восстановления плодородия могли выводить все большие площади старопахотных участков из непосредственного хозяйственного оборота. Одновременно, фазы отдыха, зарастания полей должны сокращаться, а ареал малокачественных участков-наделов распространяются все дальше от поселка. А это, в свою очередь, делало аграрные хлопоты все более убыточным и неэффективным делом по местным условиям.

Моделирование аграрного потенциала требует предварительно составить хотя бы приблизительное представление о заселения поселения и возможном количестве жителей, сосуществовавших одновременно. Нужную информацию может дать только могильник, поскольку проблемы жилищного строительства на поселении со специфической застройкой пока остаются дискуссионными.  Некрополь состоял из трех групп курганов, которые были полностью исследованы – см. таблицу.  

* По свидетельствам местных жителей II курганная группа насчитывала несколько десятков курганов. Тоді всього на могильнику поховано приблизно 90 осіб. Тогда всего на могильнике захоронены около 90 человек.

Для исчисления размера коллектива одновременно сосуществующих современников (n) можно воспользоваться формулой n = SV / t [Бессонова С.С., Бунятян Е.П., Гаврилюк Н.А. Акташский могильник Скифского времени в Восточном Крыму. – К. : 1988. - с. 71] , где t - продолжительность функционирования могильника (примерно 225 лет) S - количество захороненных взрослых; V - средняя продолжительность жизни (около 38 лет) [Алексеев В.П. Палеодемографии СССР / / СА, 1972, № 1, с. 17, 20] . 17, 20]. Количество взрослых примем как сумму 47 определенных захоронений взрослых, плюс 9 кенотафов – получим 56 (или 68 из расчета 90 погребенных). Отже, 56(68) × 38 років розділити на 225 років буде 10 дорослих. Итак, 56 (68) × 38 лет разделить на 225 лет будет 10 взрослых. Полученную цифру можно удвоить за счет детей и старшего поколения родителей.  Однако есть основания для сомнений относительно равномерности распределения количества захоронений по всем хронологическим срезам. Из всех 74 исследованных погребений относительные хронологические определения удалось получить для 24 захоронений (35% всех).  В широких пределах соотношение в группе датированных составляет 1/3 захоронений XI в. проти 2/3 поховань ХІІ ст. против 2/3 захоронений XII в. Если данное соотношение распространить на не определены хронологически разрушены, разграблены, безинвентарный захоронения, то можем предположить примерное количество в 30 человек, которые одновременно жили на поселении. Напомним, что речь идет о хронологических среза в пределах XII века.  Добавим также, что артефактов, которые указывают на количество отдельных лиц  жителей поселка, обнаружено очень немного: 5 кресал, 6 крестов, около 10 колец. Притом что производственных орудий найдено немало: 117 ножей, 90 брусков, 65 прясел.

Теперь стоит вернуться к мониторинга аграрного потенциала поселка Автуничи. Сначала напомним некоторые константы. При средней калорийности зерновых 350 кал/100 г и индивидуальных суточных потребностях в 3050 кал. для одного человека необходимо 870-1000 г зерна в сутки [Романчук С.П. Историко-ландшафтный анализ древних систем хозяйства // Физическая география и геоморфология. - М., 1979. - Вып. 22. - С. 70 - 71]. В год это составит, в среднем, 340 кг на одного человека. Урожайность зерновых на дерново-подзолистых почвах составляет примерно 2.6 ц / га [Там же]. Итак, на зерновое питание одного жителя необходимо примерно 1.3 га обработанного поля каждого года (1 га × 340 кг/260 кг = 1.3 га). Для тридцати жителей это, соответственно, составит 39-40 га в год. Если учесть, что при данных природных условий посевная ежегодная площадь составляет 1/5 всей площади посевного оборота, то получим ориентировочную цифру в 200 га полевых угодий.

Другая важная сфера культуры жизнеобеспечения – животноводческое хозяйство. В результате исследований выявилась интересная деталь: в стаде второе место после крупного рогатого скота (32%) занимает лошадь – 29%. Это несколько отличает Автуничи от других синхронных славянских поселений Среднего Поднепровья, где вторую позицию обычно занимает свинья. На поселке Автуничи свиньи составляют 24%, а мелкий рогатый скот – 15% общей численности стада. Очевидно, что это достаточно относительные величины, как взамен и само количество в 59 определенных на сегодня особей. От четверти до половины из этого числа составляли молодые животные. Кости животных были найдены, в основном, на площади поселка и в могильных насыпях, а не в специальных свалках за пределами жилхозяйств. Кроме того, как показывают исследования в других пунктах древнерусского времени, при развитом ремесленном производстве кости убитых животных (как и кожа) в значительном объеме шли на изготовление различных вещей (рукоятей, расчесок, элементов одежды, обуви, украшений и т.д.). Некоторые промыслы требовали использования костной сырья как флюсовочной добавки в термических процессах.

Потенциально развитие местного животноводства мог быть гораздо мощнее, учитывая благоприятные пастбищные-кормовые условия, присущие как для всей вимежуванои ресурсной зоны поселка, так и в зоне с радиусом 1 км. В последний влажные сочные пастбища занимают около 100 га, а во всей вимежуваний зоне поселка – более 300 га. Места расположения кормовых угодий на влажных лугах, грубых пастбищ в лесу и на полянах, на пожнивных полях тоже создавали благоприятный фон животноводства. Указанные угодья сих пор используются местными владельцами скота, а урожайность современных реградированные местных пастбищ с преобладанием мятлика лугового, щучника дернистого, клевера лугового и осок [Спасибо сотруднику Музея ботаники НАНУ Б.Б.Ситенку по определению собранных вокруг поселка луговых флористических проб] довольно неплохая. Предположение, что количество содержащихся в поселке животных была значительно большей, подтверждает, в частности, немалое число выявленных раскопками загородок для скота и других животноводческих сооружений [Готун И.А. Реконструкция ремесленных и хозяйственных построек древнерусского поселения Автуничи // Археология, 1993, № 4, с. 65, 67]. Наверное значительная часть скота, в первую очередь – культивируемые здесь лошади, могли составлять основную долю феодальной дани. Как раз во время перегона "живой подати" в места ее накопления жители Автуничи могли знакомиться с новыми образцами ремесленного производства, а потом уже воспроизводить у себя дома.

Находки костей собаки, медведя, волка, благородного оленя, птиц и костяного наконечника стрелы являются свидетельствами местной охоты. О рыбальском промысле свидетельствуют находки костей сома и щуки и разнообразные рыболовные орудия. Но говорить окончательно о степени развития этих занятий и их значения в местном балансе жизнеобеспечения, как и в целом про мясную отрасль пока рано – информации недостаточно.

Одним из наиболее показательных способов изучения и репрезентации силы и направления антропогенных нагрузок и преобразований в среде является моделирование объемов потребленной древесины и вычисление площадей соответствующего обезлесения территорий. Кстати, во время работ в поселке были обнаружены остатки типичных для смешанных лесов пород: дуба, березы, сосны и ивы.

Древесина была основой конструкций большинства сооружений, открытых в поселении. Моделирование затрат на строительство осложняет то обстоятельство, что лишь примерно 1/5 всех исследованных сооружений подвергается функционально-типологическому отождествлению и реконструкции. Не затрагивая сложной проблемы Автуничских жилищ напомним, что типичная древнерусская изба площадью около 20 м² строилась примерно из 10 кубометров лесоматериалов [Романчук С.П. К использованию природных ресурсов Приднепровья в эпоху Киевской Руси // Физическая география и геоморфология. - М., 1975. - Вып. 13. - С. 32].

Изучению и реконструкции сооружений поселения Автуничи посвятил специальную статью И.А.Готун [Готун И.А. Указ. труд. - С. 59 - 71]. На основании приведенных им масштабируемых графических реконструкций стало возможным вычислить уровне расходов древесины на строительство различных типов хозяйственных построек. Так, приблизительные подсчеты показывают, что на деревянную часть сооружений вокруг горновой комплекса могло уйти около 1 м³ древесины; примерно такой же объем – на загон для скота, на шиш и овины – уже около 2 м³, на покрытие смолокурню – 0.4 м³ лесоматериалов. Если предположить, что в среднем на сооружение шло где-то около полтора кубометра древесины и половину из всех обнаруженных на сегодня примерно 400 сооружений были созданы на основе деревянных конструкций, то получим 600 м³ древесины, или 3 га леса.

Несколько увеличить эту цифру возможно, если мы подсчитаем, во-первых, еще не открытые сооружения на нераскопанном участке поселения, и, во-вторых, – ремонтно-возобновляемые работы (их следы неоднократно встречались на раскопках). Наконец, следует включить в калькуляцию еще такую ​​материалоемкую, но недолговечную категорию объектов как ограждения-плоты разных конструктивных схем и назначения. Оценить масштабы уничтоженного леса для собственно строительных нужд возможно примерно в 5 га за весь срок существования поселка.

Совсем иного порядка является уровень использования древесины для бытового отопления помещений и приготовления пищи. Этнографические аналогии и экспериментальные данные свидетельствуют, что минимизированы среднесуточные расходы на отопление славянских жилищ не превышали 0.1 м³ древесины, к которым следует добавить еще 0.05 м³ для приготовления суточного пищевого рациона [Pleinerova I. Archaeological experiments at Brezno: building Slavic huts and living in them // Arcaeology in Bohemia 1981 - 1985. - Prague. - P. 289 - 300]. За год одна семья (костер или домохозяйство) имело сжечь, учитывая сезонные температурные колебания, до 55 м³ древесины. В зависимости от интерпретации семейного распределения 30 жителей-современников (от 3 до 6 семей) совокупное среднегодовое использование древесины для бытовых нужд можно оценить в пределах 170-330 м³, или в среднем – 250 м³ на все поселение. За 225 условных лет существования эта цифра могла составить 56 000 м³, или участок спелого леса в 250 га без учета потенциального лесовосстановления.

Оценка уровней и объемов потребляемых сырьевых, точнее – минерально-сырьевых и топливных ресурсов в поселении Автуничи невозможна без рассмотрения производственно-промышленного сектора местного хозяйства. Тем более, что эти отрасли определяли своеобразны "имидж” поселения, его інформационную сущность и значение, не говоря уже про плановые и эко-хозяйственные особенности, определенные как признаки промысловой спеціалізации [ Коваленко В.П., Моця О.П. Давньоруське поселення… – с. 5 - 10].

Определение используемого ресурсного потенциала наиболее яркой хозяйственные признаки этого поселения – гончарства требует хотя бы ориентировочной оценки вероятного объема указанного производства, по крайней мере – для внутреннего потребления. Такой взгляд на керамику и ее производство лежит близко к т.н. экологии и демографии керамики, которые более свойственны, к сожалению, современной зарубежной этноархеологии [См.. напр. обзор: Kobylinska U., Kobylinski Z. Kierunki etnoarcheologicznego badania ceramiki: przeglad problematyki // KHKM, 1981, № 1, s. 43 - 53]. Мы рассматриваем здесь только сырьевой потенциал гончарного производства и его объем, не касаясь многочисленных сложных проблем типологизации и хронологизация керамических изделий, изучение стилевых особенностей технологических процессов, социальной организации, сфер распространения, этнокультурных признаков и многих других аспектов.

Начиная такое исследование, должны осуществить определенную последовательность взаимосвязанных определений. Начнем с приблизительного определения общего количества керамики, найденной в поселке. Анализ инвентарных описей в отчетах указывают, что за все сезоны раскопок в коллекции было отобрано около 36 000 в основном профилированных фрагментов и еще примерно 97 000 фрагментов (в основном – стенок) было найдено и зафиксировано вообще. Вместе эта цифра составит 133 000 фрагментов керамики. Автуничское поселение демонстрирует достаточно высокий уровень насыщенности культурного слоя и объектов керамическими остатками, поскольку на одну отдельное сооружение (их 775 сегодня) приходится 171 фрагмент посуды. Для сравнения, на других широко исследованных поселках Черниговщины этот показатель меньше. Так, по данным, любезно предоставленным нам О.М. Веремийчик, в поселке Петруши на 1 здание приходится 40 фрагментов, в поселке Шумлай – 155 фрагментов на 1 объект. Такое же соотношение наблюдаем и в пересчете количества фрагментов на единицу раскрытого на поселениях площади.

Итак считаем полученное нами число 133 000 фрагментов выходным и попробуем пойти дальше, отметив предварительно, что основным объектом исследования здесь, безусловно, кухонная посуда, а среди этой последней категории – среднестатистические по пропорциям горшки. Они составляли львиную долю всего керамического комплекса. Подсчеты показали, что Автуничские горшки, как и вообще развитые древнерусские горшки наиболее массовых и применяемых размеров и пропорций, разбиваются в среднем на 60 отдельных фрагментов. При этом 30% приходится на верхние, т.н. выливные фрагменты, 51% – на туловищных стенки и 19% - на придонные части. Важно, как оказывается, такое же количество (60 фрагментов на 1 сосуд) дает анализ хранилища готовой продукции, исследованного в Киеве на Подоле О.П.Калюком и М.А.Сагайдаком. Здесь 12 000 анализируемых фрагментов составили 200 сосудов [Калюк А.П., Сагайдак М.А. Состав керамической продукции XII в. с Киевского Подола // Археология. - 1988. - Вып. 61. - C. 36, 46].

В деле определения объема потребленного сырья большое значение имеют весовые константы и их соотношение, в частности средний вес одного фрагмента. Было проанализировано более 700 фрагментов произвольно выбранной керамики в основном конца XI - XII вв. из отдельных комплексов и слоя поселения. В целом, при соотношении совокупного количества фрагментов и по функциональным частях сосудов (край-стенки-денция) – результат составил в среднем 18 граммов на 1 фрагмент [Фрагменты стен, венец и донышек распределялись по параметрам размеров на 5-6 групп от 1-3 до 9-11 см² поверхности; подсчитывался количественный и процетного распределение фрагментов по группам размеров; полученные данные кореллировались с весовыми соотношениями].

Теперь можем вычислить средний вес одного горшка. Не имея в своем распоряжении целых форм посуды всех определенных размерно-пропорциональных групп для соответствующего взвешивания, мы попытались получить необходимые данные с помощью такой интегрированной характеристики как объем и емкость. В фондах Национального музея истории Украины, где хранится коллекция вещей из поселения, была отобрана для эксперимента и проработана небольшая (не статистическая) подборка из шести наиболее полно склеенных горшков, типичных по своим размерам и пропорциям [Пользуясь случаем, благодарим М.В. Панченко за всяческое содействие в работе над статьей]. Горшки обмерялись и взвешивались с учетом дефектных частей, а их объемы (вместимость) подсчитывались по методике М.П.Грязнова [Грязнов М.П. Техника графической реконструкции форм и размеров глиняной посуды по фрагментам // СА, 1946, № 8, c. 314 - 317]. Полученные данные удалось взаимно скореллировать и определить взаимозависимости между различными характеристиками посуды (см. табл. 4 и рис. 8).

Практически все эти горшки относятся к одному интервалу размеров и объемов. Однако, учет динамики роста объема, размеров и веса внутри данной группы позволило с помощью экстраполяции распространить полученную тенденцию на другие размерные группы горшоков. Были применены методы числовой калькуляции и графической аппроксимации (рис. 8).

Данные о параметрах всего массива кухонных горшков были взяты из исследований О.В.Пархоменко, которая проанализировала керамический комплекс Автуничского поселения, добытый в первые сезоны раскопок [Южнорусское село IX-XIII вв. (Новые памятники материальной культуры). - C. 56 - 57, табл.6 с. 178. - (В печати)]. Мы несколько изменили разработанную таблицу, добавив некоторые свои позиции. Речь идет о объемно-весовых характеристиках посуды, что в конечном счете позволило получить на основе процентного распределения горшков по размерам-емкостью, вес 100 горшков, взятых в представительной пропорции. Такой подход приближает нас к сравнению с этнографически известной гончарской "сотней" [Лысенко С.И. Очерки домашних промыслов и ремесел Полтавской губернии. - Одесса, 1900. - C. 359 - 360]. Таким же образом определилась и ориентировочная вес всех найденных в поселке горшков. Результаты представлены в табл. 5 в виде расширенной характеристики Автуничской кухонной посуды.

Средний вес типичного горшка, как видим, составил 1.3 кг.

Вернемся к количеству всех 133 000 фрагментов и умножим это число на вес одного среднего фрагмента (18 граммов) и получим примерно 2.4 тонны керамики, найденной в поселке. Разделив эти 2.4 тонны на средний вес одного условно среднего горшка (1.3 кг) получим 1 846 сосудов. Другой способ вычисления количества сосудов: разделить все количество фрагментов (133 000) на 60 фрагментов (от одного средне статистического горшка) и в результате цифра составит 2216 сосудов. Относительно незначительное различие этих двух вычислений объясняется тем, что в приведенных количественно-весовых калькуляциях по горшков не учитывалась небольшая доля других видов посуды (в частности – столовой).

Итак, получена средняя цифра в 2 000 горшков представляется достаточно корректной. Весовые параметры выходного керамического сырья возрастут, если учесть потери, связанные с т.н. "Усушкой" и "усадкой", т.е. объемно-весовым уменьшением изделий при термической обработке. Коэффициент этот в зависимости от качеств сырья и технологии может колебаться в пределах 5-7-14-20% [Рахимов К. Опыт творческого освоения поливной керамики // Художественная культура Средней Азии IХ - ХIII века. - Ташкент, 1983. - C. 191; Рисцов В. При гончарном круге. - М., 1987. - C. 132, 148; Легкий Ю.Г. Искусство рожденное огнем // От ремесла к творчеству. - М., 1990. - C. 60 - 61]. Согласно нашим условиям, можно утверждать, что вес сырья, который пошол на изготовление найденных в поселке 2 000 горшков может быть оценен в три тонны.

Исчерпывают ли полученные цифры (2 000 горшков весом 3 тонны) возможности автуницького гончарства? Сырьевой и агрегатное потенциал, обнаруженый в поселке подсказывает, что далеко не исчерпывает. Сырьевой аспект выглядит так: в объектах, идентифицированных как глиняные карьеры (их 20), был извлечен породы целом 240-300 м³. Учитывая, что 1 кубометр керамического сырья весит 1.7-2 тонны получим примерно 600 тонн (300 м³ × 2 тонны) добытой в карьерах сырья. Здесь не учтены карьеры, которые еще не обнаружены, а также огромный удлиненный объект карьерного характера (глубиной от 1.5 м) и длиной более 15 м, оставшийся пока только обнаруженным, но не исследованным. Из 600 тонн керамического теста можно было изготовить 400 000 стандартно средних горшков, или 100 000 штук плинфы по 6 кг веса каждая. Кстати, остатки несколько своеобразных, явно местных за тестом и технологии, плинфы найдено по крайней мере в 12 отдельных местах на раскопанной площади поселка. Подсчеты, сделанные нами по методике Г.Н.Логвина [Логвин Г. Киевская художественная школа Х – начала XII в. (Мой ракурс видения) // Теория и история архитектуры. - М., 1995. - C. 31], показывают, что указанных, возможных, 100 000 штук плинфы хватило бы на строительство Ильинской (440 тонн), или Вщижськои (550 тонн) церквей.

Впрочем, само местное керамическоя сырье ставит больше вопросов чем проясняет ответы на ряд технологических проблем. Петрограф О.И. Кравченко, технолог к.т.н. Б.И. Тереховський, профессиональный гончар С.И. Спасенков [Спасибо всем этим специалистам за ценные консультации и проведенные исследования] в тех или иных формулировках констатировали, что образцы серо-голубого, желтого и более темно-коричневого почв, отобранных в карьерерах, очевидно не могли составлять основную (по весу и объему) часть керамического теста. Сырье это отмечается чрезвычайно мелкой дисперсностью и емульсийнистю, и скорее всего, она является минеральной (кварцевого происхождения) алевритовых породой.

Данная порода очень "постная" и не "мажущаяся" по гончарской терминологии: она не образует при разминании необходимой лепной прочности. Это вещество похоже на т.н. "Глей", который намного легче гончарной глины. Посуда изготовлена ​​из него не выдерживает и 10 приготовлений пищи и является фактическим браком керамики и, одновременно, лучшим сырьем для игрушек и мелкой пластики [Падалка Я.И. Как стать гончаром // От ремесла ... - c. 87 - 88], найденных, кстати, в Автуничах. Заметим, что сравнительное взвешивания образцов автуницькои керамики и ее синхронных типологических аналогов из Поднепровья и Волыни продемонстрировало вполне заметную большую легкость (меньший вес) посуды из Автуничи.

Такое сырье могло использоваться лишь как один из компонентов гончарной массы, образованной из смеси песка, гончарного или жирной каолиновой (включая структуру и цвет керамики Автуничи) глин. Согласно известной на сегодняшний день пропорци: постное сырье могло составлять лишь не более трети веса и объема потенциально пригодной для работы массы весом (600 т × 3) 1800 тонн. Где брали (если брали) остальное необходимое сырьё, пока неизвестно.

Впрочем, количество глинища и этнографические аналогии [Пошивайло А. Этнография украинского гончарства. - М., 1993. - C. 109] позволяют предполагать, что достаточно вероятным вариантом толкования полученной картины можно считать полное использование линз высококачественного сырья в каждом из этих микрокарьеров. Раскопками обнаружены остатки небольших специфических поисковых карьеров и перепланировки, в связи с этими поисками, участков предварительной застройки. Когда отработанные карьеры оставляли, их края обваливались вместе с ненужной в производстве породой, что и отражается в результатах анализов низкокачественных сырьевых проб с глинища. Не можем мы отвергать возможность других объяснений, в частности привозное происхождение немалой доли необходимого сырья. Очевидно, что дальнейшие работы, специальные углубленные анализы готовых изделий и сырьевых образцов позволят более основательно ответить на обозначенные здесь сложные проблемы.

Значительно больший объем местного гончарства, которое, вероятно, удовлетворяло и потребности округа [Орлов Р.С. Возможности древнерусского гончарного производства на Полесье // Проблемы изучения ... - c. 27 - 30], подтверждает рассмотрение собственно производственного оборудования, а именно – горнов. Реконструкция горна [Готун И.А. Указ. труд. - C. 62] позволяет вычислить потенциально возможный объем и производительность поселковых горнов. Объем рабочей отопительной камеры составляет в среднем 300 литров. Разделив эту величину на объем среднего горшка (6-7 л), получим 45-50 сосудов на одну загрузку и обжиг. Такие же результаты получим при графическом моделировании (заполнении) объема горна на каждом из трех потенциально определенных этажей загрузки в плане и сечении. Для этого используются графические модели горшков стандартных объемов в 5.25; 2.25 и 1 литр. Один горн способен при ремонте (а такие явления зафиксированы на местных горнах) выдержать до 50 обжиговых циклов [Gajewski L. Badania nad organizacja produkcji pracowni garncarskich z okresu rzymskiego w Igolmi // AP. - 1959. - T. III, Z. 1. - S. 117]. Итак, все более чем 2 000 найденных в поселке горшков могли выжженными во время 40 обжигов-загрузки одного горна. Но в поселке уже выявлено 9 горновых сооружений и все они работали, хотя и не одновременно.

Наконец мы можем представить масштаб энергетических затрат керамического производства. Экспериментально и этнографически установлено, что в среднем на однократный обжиг полусотни типовых горшков в горнах подобного типа может быть потрачено от 0.7 до 1 м³ древесины, в зависимости от технологических и сырьевых условий процесса обжига [Малина Р., Малин Я. Прыжок в прошлое: эксперимент раскрывает тайны древних эпох. - М., 1988. - C. 162 - 165; Домбровский О.И. Керамическая печь на скифско городище "Красное" // История и археология древнего Крыма. - М., 1957. - C. 191, 208 - 209]. Тогда на обжиг изделий 600 тонн керамической массы нужно будет сжечь 5 600 м³ древесины, или свести 23 га зрелого леса. Если 600 тонн грунта – это только (местная) треть всего объема переработанной здесь керамической массы, то для обжига 1 800 тонн гончарных изделий должно быть сведено 75-100 га лесного массива, учитывая стадии предварительного высушивания изделий, нагрева горнов и т.д..