В разные годы на территории Бахчисарайского района мною были найдены представляющие археологический интерес два практически целых железных предмета, заслуживающих специального рассмотрения и введения их в научный оборот. Это довольно редкая для Крыма кованая раннесредневековая фибула, поддающаяся типологическому определению благодаря хорошей сохранности, и, пожалуй, впервые встреченное на полуострове достаточно нестандартное изделие – так называемая фибула-кресало.

Артефакты обнаружены случайно, вне археологического контекста, и, судя по всему, оба эти предмета были просто утеряны их владельцами.

Смоленское Поднепровье было в кон. IX-X вв. одним из главных очагов формирования Древнерусского государства и древнерусской культуры. Местное кривическое население, т.е. носители культуры смоленско-полоцких длинных курганов (КСДК), несомненно, принимало участие в этих процессах, хотя характер и степень этого участия пока не вполне понятны.

Одним из основных источников для решения вопроса о влиянии складывавшейся древнерусской культуры и древнерусского населения на КСДК выступают предметы североевропейского (преимущественно скандинавского) и собственно древнерусского происхождения, найденные на памятниках КСДК. Рассмотрим соответствующие находки из погребальных комплексов этой культуры, расположенных на территории будущей Смоленской земли - в Смоленском Поднепровье, а также в Смоленском и Торопецком Подвинье.

Фибулы эпохи раннего средневековья юга Восточной Европы всегда были в центре внимания исследователей. Тем и обусловлен особый интерес к новым находкам. В частности, на территории Полтавской обл. выявлены фибулы у сел Малый Вязовок, Павловка, Шедиево (2 екз.), Засулье-Мгар (3 екз.), Батьки и Ковали (2 екз.). Именно их анализу и посвяшена данная статья.
Роль фибул в костюме важна. Но для славянских древностей все реконструкции убора остаются на уровне гипотетических. Тем не менее, новые находки расширяют наши представления о типологическом разнообразии, эволюции и ареалах находок и помогают выявить направления торговых и экономических связей, путей миграций, выделить отдельные культурно-исторические области. Кроме того, они важны как изделия древнего искусства, отображающие этапы духовного развития населения и особенности его верований. Хронология большинства изделий, рассмотренных в работе, укладывается в период YI — начала YIII вв. — от начала формирования убора первой хронологической группы кладов до выпадения кладов второй группы. Только находки из Ковалей бытуют в V - начале VI в.

В статье анализируются двупластинчатые фибулы с накладками. Выделены две группы и два этапа эволюции украшений: А — фибулы цельные небольшие, выполненные из литой заготовки с раскованными пластинами; Б — крупные составные фибулы, состоящие из склепанных деталей (дужка, пластины). В Суук-Су группа Б синхронизируется с вещами конца VI — перв. пол. VII вв. Группа А более ранняя, сер. VI - нач. VII вв. Главная тенденция эволюции фибул — увеличение размеров и изменение способа изготовления.

Вопросы датировки в археологии — это вопросы из разряда вечных. В этом отношении весьма показательны материалы южнокрымского могильника Суук-Су, который был раскопан еще в начале ХХ века Н. И. Репниковым (Репников 1906). За прошедшие 100 лет было создано шесть модификаций периодизации комплексов этого памятника. Такой интерес понятен: могильник продолжает оставаться опорным памятником хронологии раннесредневекового Крыма.

Пальчатые фибулы днепровской подгруппы – один из ярких элементов раннесредневековой культуры населения Среднего Поднепровья и Подесенья (колочинская и пеньковская культуры). Время появления данного типа украшений в Восточной Европе – вопрос дискуссионный. Большинство закрытых узко датируемых комплексов с днепровскими пальчатыми фибулами сосредоточено в могильниках Южного Крыма. Там они датируются в рамках второй и третьей четверти VII в. н.э. (около 625 - 675 гг.), согласно хронологическим разработкам А.К. Амброза, А.И. Айбабина, И.О. Гавритухина, В.Е. Родинковой. Автор данной статьи, на основании пересмотра типологии некоторых основных хронологических индикаторов из могильников Южного Крыма (двупластинчатых фибул и орлиноголовых пряжек) и анализа их взаимовстречаемости, пришел к выводу о возможности отнесения трех наиболее ранних погребений могильника Суук-Су с днепровскими пальчатыми фибулами к предшествующему периоду – к первой четверти VII в. н.э. (около 600 - 625 гг.). Это могилы 28, 86 и склеп 131, в которых найдены собственно пальчатые фибулы, фибула с каймой из птичьих головок на щитке и зооморфные днепровские фибулы.

Комплекс металлических одежных приналежностей и украшений, принадлежавший вероятно, жене крымского варвара, был продемонстрирован общественности коллекционером и искателем Варшава на форуме Виолити. Поскольку сам комплекс был куплен Варшава поэтому происхождение его загадочно. И то что бусы славянской традиции сочетются с готскими пряжкой и фибулами вполне объяснимо, но вопросы вызывает предмет из горного хрусталя, который можно атрибутировать как украшение меча – так называемый «Камень жизни».

Общепризнано, что погребальному обряду как консервативному и часто этно-определяющему фактору принадлежит важная роль в изучении той или иной археологической культуры. Но зачастую как могильники, так и одиночные погребения ряда культур представлены немногочисленными памятниками, что затрудняет решение целого круга вопросов. Подобная ситуация характерна и для территории лесостепной полосы Юго-Восточной Европы в V - начале VIII в. н.э. Погребения этого времени в указанном районе составляют довольно редкую категорию памятников и в подавляющем случае представлены трупосожжениями, связанными с Пеньковской культурой (Приходнюк О.М., 1980, с. 28). Погребения по обряду ингумации с вещами Пеньковского облика большинство исследователей упоминает при характеристике погребального обряда Пеньковской культуры лишь вскользь, объясняя их появление контактами с кочевническим миром (Приходнюк О.М., 1980, с. 77; Славяне..., 1989, с. 227), или просто игнорирует. Тем больший интерес представляет погребальный комплекс, обнаруженный возле с. Мохнач Змиевского р-на Харьковской обл., введению в научный оборот которого посвящена настоящая работа.

Яркой особенностью металлического женского убора Северо-Западной и Северо-Восточной Руси X-XIII вв. являлось обилие разнообразных подвесок, многие из которых имели не только декоративное, но и определенное магическое значение. Часть таких амулетов бытовала на ограниченных территориях и была тесно связана с племенными традициями многоэтнического населения северорусских областей. Вместе с тем начало II тысячелетия н. э. ознаменовано появлением языческих подвесок, уже не имевших заметно выраженной племенной локализации и широко представленных в памятниках восточных славян и их соседей.