Смоленское Поднепровье было в кон. IX-X вв. одним из главных очагов формирования Древнерусского государства и древнерусской культуры. Местное кривическое население, т.е. носители культуры смоленско-полоцких длинных курганов (КСДК), несомненно, принимало участие в этих процессах, хотя характер и степень этого участия пока не вполне понятны.
Одним из основных источников для решения вопроса о влиянии складывавшейся древнерусской культуры и древнерусского населения на КСДК выступают предметы североевропейского (преимущественно скандинавского) и собственно древнерусского происхождения, найденные на памятниках КСДК. Рассмотрим соответствующие находки из погребальных комплексов этой культуры, расположенных на территории будущей Смоленской земли - в Смоленском Поднепровье, а также в Смоленском и Торопецком Подвинье.
Выделение указанных древностей на «недревнерусских» памятниках Восточной Европы кон. I тыс. вызывает некоторые трудности. Они связаны, во-первых, с тем, что древнерусская материальная культура была по сути синкретичной, т.е. активно заимствовала технологии, стили и типы изделий, выработанные в других, в т.ч. неславянских культурах Восточной Европы и соседних регионов. Во-вторых, к кон. I тыс. относится начальный этап формирования древнерусской культуры, когда оригинальные, исключительно ей присущие виды изделий только начали создаваться. Фактически речь может идти о выделении в погребальном инвентаре КСДК типов изделий, наиболее характерных именно для ранних древнерусских памятников, которые вероятнее всего могли попасть к смоленским кривичам от древнерусского населения или от скандинавов.
В исследуемую выборку включено около 70 предметов из 22 погребений в 8 могильниках. Эту выборку для памятников восточной части ареала КСДК можно считать минимальной, т.е. изделий такого рода там может быть выделено больше. В нее входят:
- Украшения и детали костюма: шейная гривна сложного сечения с многогранными головками (рис. , 7); равноплечие фибулы (2) типов 1А:1 и 1В:1 по Г.-Б. Огорд (рис. , 1, 2); подковообразная фибула со звериной личиной в стиле Борре (рис. , 3); подковообразные фибулы с многогранными головками (3) (рис. , 5, 6); подвески-лунницы (2) (рис. , 8, 9); трехдырчатые подвески (4) (рис. , 14, 15); ромбовидные подвески (19) (рис. , 16-18); плетеные цепочки (не менее 20) (рис. , 16-19); браслеты, близкие к «узкомассивным» по В.П. Левашевой (2) (рис. , 10, 11); широкосрединный перстень (рис. , 12); перстень из 4-гранного тордированного дрота (рис. , 13); круглая сбруйная бляшка с медвежьей (?) личиной в стиле Борре (рис. , 4).
- Бытовые предметы: ножи группы IV по Р.С. Минасяну (6) (рис. , 20, 21 ); односторонние гребни (6), определимые обломки которых принадлежат к группе 1, варианту в (4) (рис. , 22-25) и группе 2 (1) (рис. , 26) по О.И. Давидан.
Дополнительно укажем на две группы бус, которые проникают к носителям КСДК только с появлением на изучаемой территории древнерусских поселений: стеклянные навитые «зонные» (9) и сердоликовые (5). Почти все они найдены в тех же погребениях, что и упомянутые ранее изделия. Учет этих бус добавляет только одно новое погребение, т.е. всего рассмотрено 23 комплекса.
Гривна изготовлена из низкопробного серебра, одна из лунниц свинцовооловянная, остальные украшения бронзовые и латунные. Большинство типов украшений представлено в погребениях единичными находками или сериями в 2-3 экземпляра, что может указывать на их в основном случайное попадание в КСДК. Исключение составляют литые трехдырчатые и ромбовидные подвески, а также плетеные цепочки, на которых носили ромбовидные подвески. Эти украшения производились на древнерусских торгово-ремесленных поселениях X в. (Гнёздово, Городок на Ловати; см.: Горюнова, 1991; Ениосова, 2001) специально или преимущественно для носителей КСДК.
Более половины погребений КСДК с североевропейскими и древнерусскими изделиями четко датируется кон. IX-X вв., самые поздние – 2-й пол. X в. Для двух комплексов (Заозерье, к. 64, п. 2; Торопец 2, к. 23) датировка IX в. более вероятна, но не исключена и 1-я пол. X в. Следовательно, поступление к смоленским кривичам такого рода предметов началось во 2-й пол. или, вероятнее, в кон. IX в., но в основном приходится на X в., главным образом на его 1 -ю половину и середину.
Приведенные данные, в частности, показывают многочисленную серию погребений КСДК X в. (возможно, исключая конец столетия) в изучаемом регионе, синхронную ранним древнерусским памятникам, и опровергают мнение о том, что эта культура на Смоленщине исчезает не позже нач. X в. (Шмидт, 1968; Енуков, 1990).
Показательна топография рассматриваемых погребений. Большинство из них сконцентрировано в могильниках Смоленского Подвинья, точнее, бассейна р. Каспля: Заозерье (12) и Шугайлово (4); небольшая концентрация наблюдается в низовьях р. Вопь, правого притока Днепра (Михейково, Сельцо - всего 3) и в районе будущего г. Торопец (Речане, Торопец 2 - всего 2). К югу от Днепра, на его левобережье, погребения с интересующими нас вещами почти не встречаются (Арефино, Кушлянщина - всего 2). Обращает на себя внимание почти полное отсутствие погребений КСДК с рассматриваемыми предметами в радиусе около 50 км вокруг Гнёздова, в то время как в оьретносгях ранних древнерусских центров более низкого ранга (Рокот, Шишкино, не сохранившееся городище (?) на западной окраине Торопца) они распространены. Между тем, могильники КСДК VIII-IX вв. в центральной части Смоленского Поднепровья, включая его левобережье, довольно многочисленны. Вероятно, этот факт свидетельствует об исчезновении или резком сокращении числа поселений КСДК на расстоянии около двух дневных переходов от раннегородского поселения в Гнёздове уже в 1-й пол. X в.
К сказанному можно добавить, что в некрополе Гнёздова нет не только погребений КСДК, но, по-видимому, и отдельных украшений этой культуры, в то время как на Гнёздовском поселении находки последних многочисленны. Это обстоятельство может указывать на то, что носители КСДК присутствовали в Гнёздове, но не жили там постоянно и не входили в состав раннегородской общины.
В целом приведенные данные характеризуют контакты древнерусского населения и кривичей на Смоленщине как довольно активные и длительные (около 100 лет). Показательно, что количество выделенных изделий североевропейского и древнерусского происхождения превышает число «салтовских» предметов в погребениях КСДК на той же территории (см.: Нефёдов, 2002). Тем не менее можно заключить, что это культурное взаимодействие было неравноправным и протекало в условиях сильного военноадминистративного давления древнерусской, особенно гнёздовской «элиты» на местных жителей.
Автор: Нефедов В.С. Смоленские кривичи и Русь: североевропейские и древнерусские изделия в смоленских длинных курганах // Труды III (XIX) Всероссийского археологическою съезда. М., 2011. Т. II.