Статья содержит итоги археологических раскопок в 2007 г. на древнейшем в Полоцке памятнике истории и культуры – городище. Приводится подробная характеристика стратиграфии культурного слоя раскопа I на полоцком городише. Дана характеристика важнейших археологических находок. Представлена типология гончарной керамики раскопа. Определена датировка серии артефактов, а также приведены данные радиоуглеродного анализа культурного слоя городища (днепро-двинской культуры: VII в. до н. э. - III в. н. э.), культуры смоленско-полоцких длинных курганом (780 г.). Определена дата окончания функционирования городища (начало XIV в.). Дана характеристика ремесленной деятельности на месте раскопа в XII-XIII вв. (оружейная и ювелирная мастерская). Определен статус городища в IX - начала XIV в (княжеская резиденция).

Легко и тяжело вооруженные кавалерийские части появились в Польше практически сразу же после образования королевства. Известны так называемые "Кольчужные дружины" эпохи Мешко I и Болеслава Хороброго (2-я половина X века - начало XI века). Именно благодаря сильной конице Польша вначале не расматривалась рыцарскими орденами Меченосцев (с 1202) и Тевтонов (в Европе с 1226) как цель для экспансии.

В Польском королевстве с 13 века  окончательно устанавливается западноевропейская феодальная система, которая должна была содержать в себе рыцаское ополчение. Тяжелая рыцарская кавалерия Польши 14 века и до начала 16 века ничем особо не отличается от рыцарской кавалерии Германии или Франции, вооружение, доспех и тактика идут в ногу с Западноевропейской традицией. Исключения проявляются на территории Беларуси и Литвы где старорусские оружейные традиции проявлялись еще долго.

Кроме тажелой в боях применялась и легкая кавалерия, состоящая преимущественно из иноземцев: литовцев, татар, молдован, валахов, сербов и запорожских казаков.

До князя Вітовта приєднався хан Джелал-ад-Дін, спадкоємець Тохтамиша, маючи при собі загін з 300 воїнів, можливо особистої охорони. Татарські воїни мали бути також у складі земських хоругов, зокрема Київської.  І це була добре озброєна, навчена і дисциплінована кіннота, здатна виконувати на йолі бою маневри, незбагнені і недоступні звичайному європейському лицарському ополченню. Татарські підрозділи під Грюнвальдом атакували ліве крило орденського війська. Застосовувана ними тактика масованого обстрілу супротивника з луків могла внести безлад у шикування ворога і спровокувати його до переходу в наступ. Наступний «східний» маневр – удавана втеча, коли переслідувачі втрачали порядок шикування та потрапляли під удар резерву із засідки – атака важкої татарської кінноти вирішувала долю битви. Подібним чином емір Єдигеєй у битві на Ворсклі 1399 року ущепт розгромив війська князя Вітовта, у складі яких були і лицарі з Польщі та Тевтонського ордену. Схоже, що такий план бою було розіграно і під Грюнвальдом.

Являясь яркими и выразительными предметами материальной культуры, наконечники ножен мечей давно привлекали внимание исследователей. Отдельным вопросам распространения и хронологии наконечников ножен посвящены многочисленные работы как российских, так и зарубежных исследователей (Ame 1913; Корзухина 1950; Paulsen 1953; Kazakevicius 1992, 1998; Ениосова 1994; Ambrosiani 2001; Кулаков, Иов 2001; Плавшски 2001; Михайлов, Носов 2002; Janowski 2006; Liwoch 2008). На сегодняшний день, с нашей точки зрения, актуальной остаётся проблема адекватной классификации накопленного материала.

Уникальному комплексу вооружения белорусского рыцаря XIII в. не везет с публикацией, хотя свет увидели уже две статьи, которыми автор пытался ввести находку в научный оборот [1]. В Беларуси сейчас нет научного историко-археологического журнала (Вестник Академии Наук Беларуси доступен только сотрудникам академии), поэтому пришлось иметь дело с научно-популярным. В редакциях «Наследие» и «Искусство Беларуси» материал обрабатывали и правили на свой лад. В результате в первой статье удалишь весь научный аппарат, в том числе типологию, вес, зарисовки вещей, во втором видоизменили название артикула, переработали подпись под фотографией, назвав шпильку дротиком, и опять же выбросили прорисовку находок. Надеемся, что третья попытка будет более удачной.

Становление древнерусского государства – сложный и многогранный процесс, изучение которого продолжает ставить перед исследователями множество вопросов. Военный аспект его не является исключением, тем более, что тематически затрагивает не только саму Древнюю Русь, но и ратное дело ее ближайших соседей и противников. В конце IX – начале XI веков молодое древнерусское государство вело многочисленные войны, как внутренние (междоусобная борьба за великокняжеский престол), так и внешние (присоединение новых земель). В обоих случаях Русь нуждалась в значительных воинских силах и, прежде всего, – в воинах-профессионалах. Иногда эта потребность удовлетворялась за счет наемников, причем в интересующий нас период в таковом качестве нередко выступали пришельцы из Скандинавии.

Cкандинавская героическая эпоха викингов (вторая половина VIII -середина XI веков) в той или иной степени повлияла на историю многих стран европейского континента. Викинги не только предпринимали опустошительные рейды на поселения и города, но и создавали на завоеванных землях собственные колонии. И если на Запад устремлялись в основном датчане и норвежцы, то шведские викинги обращали свои взоры к богатым и неизведанным землям Восточной Европы, заселенным племенами славян, финнов и балтов.

В 1887 г. крестьянами во время запашки поля у украинского с. Poтмистровка была случайно найдена маска, которая впоследствии была передана председателю Императорской Археологической комиссии графу A.A. Бобринскому. Именно эту дату можно считать отправной точкой в изучения позднесредневековых восточноевропейских антропоморфных забрал, споры о которых ведутся и по сей день. Прямо или косвенно вопросов о функциональном назначении, датировке и культурной интерпретации масок в разное время касались A.A. Бобринский, Н.Е. Бранденбург, М.В. Горелик, К.А. Жуков, И.Л. Измаилов, А.Н.Кирпичников, Э.Е. Кравченко, автор статьи, Э. фон Ленц, С.А. Плетнева, П.П. Толочко. Но больше всего маскам-забралам уделила внимание И.В. Пятышева.

В частности Н.В. Пятышевой было высказано предположение о том что ряд масок были изготовлены в одном месте.

Здесь сразу стоит заметить, что на сегодня нам известно 9 экземпляров боевых масок-забрал, что значительно увеличивает наше предс тавление об этой категории восточноевропейских древностей. Условно мы можем разделить их на две группы: «обезличенные» и «высокохудожественные (антропоморфно-реалистичные)». К первой группе относят ся маски из Ротмистровки, Татарстана, Серенска, с. Городища, Куйбышево и из Аргунского ущелья. Ко второй – маски из Херсонеса, Ковалей и Липовцов.

Бронзовые подвески-топорики принадлежат к числу наиболее выразительных материальных памятников, связанных с древнерусским язычеством. Эти предметы чаще других амулетов используются для реконструкции дохристианских верований восточных славян. Наиболее подробно они были рассмотрены в специальной статье В. П. Даркевича, собравшего данные о значительной серии подвесок-топориков и систематизировавшего этот материал. Вывод В. П. Даркевича о том, что подобные подвески изображали оружие славянского бога-громовика Перуна и были связаны с его почитанием, прочно вошел во многие обобщающие исследования по древнерусской культуре. За три десятилетия, прошедшие со времени публикации статьи В. П. Даркевича, коллекция амулетов-топориков значительно пополнилась. Новые находки, многие из которых происходят из датированного культурного слоя или из закрытых комплексов, позволяют существенно уточнить хронологию и географию распро­странения этих предметов. Меняются и методические подходы к изучению археологических материалов, связанных со сферой верований и культа. Поэтому сегодня оказывается вновь актуальным вопрос о назначении амулетов-топориков связанных с ними религиозных представлениях, казалось бы, окончательно решенный 30 лет назад.