Становление древнерусского государства – сложный и многогранный процесс, изучение которого продолжает ставить перед исследователями множество вопросов. Военный аспект его не является исключением, тем более, что тематически затрагивает не только саму Древнюю Русь, но и ратное дело ее ближайших соседей и противников. В конце IX – начале XI веков молодое древнерусское государство вело многочисленные войны, как внутренние (междоусобная борьба за великокняжеский престол), так и внешние (присоединение новых земель). В обоих случаях Русь нуждалась в значительных воинских силах и, прежде всего, – в воинах-профессионалах. Иногда эта потребность удовлетворялась за счет наемников, причем в интересующий нас период в таковом качестве нередко выступали пришельцы из Скандинавии.
Cкандинавская героическая эпоха викингов (вторая половина VIII -середина XI веков) в той или иной степени повлияла на историю многих стран европейского континента. Викинги не только предпринимали опустошительные рейды на поселения и города, но и создавали на завоеванных землях собственные колонии. И если на Запад устремлялись в основном датчане и норвежцы, то шведские викинги обращали свои взоры к богатым и неизведанным землям Восточной Европы, заселенным племенами славян, финнов и балтов.
Как свидетельствует «Повесть Временных лет» – основной источник по ранней русской истории, – в середине IX века варяги (так называли викингов на Руси) брали дань с ильменских словен, кривичей и мери. Антиваряжское восстание привело к освобождению от даннической зависимости. Но за этим последовала междоусобица, и дабы водворить мир и спокойствие, старейшины племен призвали варяжских князей, которые должны были владеть землей «по ряду, по праву», то есть их власть ограничивалась договорными отношениями.
Именно летописный отрывок о призвании иноземных князей разделил, да и в какой-то степени продолжает разделять исследователей на сторонников норманнской теории и ее противников. Долгие споры ведутся и по вопросу о происхождении этнонима русъ. Не вдаваясь в обзор историографии, можно сказать, что сейчас все большее признание получает гипотеза (возникшая еще в XIX веке) о происхождении этого имени от древне-шведских слов с основой на roths (гребцы). При посредстве финских племен, некоторые из которых до сих пор называют шведов ruotsi, слово было воспринято славянами и вошло в древнерусский язык в форме русь.
Первоначально русские дружины, видимо, состояли преимущественно из скандинавов. Но спустя некоторое время логика построения многонационального государства приводит к тому, что русь пе-рестает быть исключительно скандинавской. Войско Олега, с которым он отправился в поход на Киев в 882 г., состояло из варягов, словен и прочих, «прозвавшихся русью». Захват ими города ознаменовал возникновение нового государства – Киевской Руси. Социальные верхи этого Государства, на начальных этапах древнерусской истории представленные в основном скандинавами, постепенно включают в себя представителей других этносов, вошедших в состав Киевской Руси и в первую очередь – славян. Этот процесс нашел отражение и в княжеском именослове. Если первые русские великие князья носят скандинавские имена Рюрик (Hrorekr), Олег (Helgi), Игорь (Ingvarr), то последующие – уже исконно славянские: Святослав, Владимир, Ярослав и т.д.
Как уже было отмечено, Киевская Русь вела постоянные войны. Огромная территория, необходимость военных действий иногда сразу на нескольких направлениях – все это требовало большого числа профессиональных воинов. И здесь не была забыта скандинавская родина первых русских князей – из Скандинавии призывались наемные военные отряды. Варягов-наемников летописи упоминают во время походов Олега, Игоря и Владимира Ярославича на Византию (соответственно, 907, 944 и 1043 гг.), во время междоусобной борьбы князей Владимира с Ярополком (980), Ярослава с Владимиром (1015), Ярослава со Святополком (1015 и 1018), Ярослава с Мстиславом (1024). Как видим, чаще всех обращался к ним Ярослав Владимирович, симпатии которого к выходцам с Севера подтверждают и непосредственно скандинавские источники. Так, одна из исландских саг сообщает, что «У конунга Ярицлейва (Ярослава – Авт.) всегда было много норвежцев и шведов»
В 1019 г. Ярослав женился на Ингегерд – дочери шведского конунга Олафа, что егце более упрочило его связи со Скандинавией.
История сохранила имена некоторых вождей варяжских наемников. Одному из них даже посвящено целое сочинение – «Сага об Эймунде». Эймунд, предводитель отряда в 600 человек, будучи изгнан из Скандинавии, прибыл на Русь и поступил на службу к князю Ярославу. По условиям договора князь должен был предоставить Эймунду и его людям «дом, ...лучшие припасы» и платить «каждому ... воину эйрир серебра (около 27 г. -Авт.), а каждому рулевому на корабле – еще, кроме того, 1/2 эйрира». Впоследствии плата увеличилась до «эйрира золота каждому мужу и У 2 марки (более 100 г. -Авт.) золота каждому рулевому». Все это огромное количество серебра и золота выдавалось бобровыми и собольими мехами. Несколько позже князь и наемник не сошлись в цене, после чего Эймунд перешел на службу к полоцкому князю Брячиславу и воевал теперь уже против Ярослава. Затем посредничество Эймунда способствовало заключению мира между князьями, в результате которого сам предводитель варягов, как награду, получил в свое владение Полоцк.
О другом варяжском вожде по имени Якун (возможно, переиначенное североевропейское Хакон) повествуют древнерусские летописи. Варяги Якуна были наняты великим князем Ярославом и сражались на его стороне против Мстислава Тмутараканского в битве под Лиственом в 1024 г., что, впрочем, не спасло киевского князя от поражения. После битвы Ярослав убежал в Новгород, а «Якун иде за море».
Присутствие скандинавов на Руси и их высокий социальный статус подтверждаются и данными археологии – во многих ключевых пунктах, имевших важное торгово-административное положение, обнаружены богатые погребения и свидетельства постоянного проживания скандинавов.
| Знатный скандинавский воин русской дружины середины X века, рис. Олег Федоров, консультации Сергей Каинов |
 |
|
Комплекс описанных в статье и изображенных на реконструкции предметов несомненно предполагает высокий социальный и имущественный статус их владельца. Так мог выглядеть знатный дружинник или даже предводитель дружины. То, что этот наемник носит почти исключительно скандинавские по происхождению или орнаментации вещи, говорит о недолгом его пребывании на службе. Археология подтверждает тот факт, что, находясь на Руси и принимая самое непосредственное участие в формировании древнерусской дружинной культуры, скандинавские воины очень быстро перенимали изначально чуждые им предметы вооружения и одежды, а также навыки конного боя. Но это уже тема отдельного исследования. |
Археологические источники позволяют также воссоздать внешний облик древнерусских воинов, причем в реконструкциях такого рода применяются два метода.
Первый предусматривает сочетание предметов, найденных в разных местах и даже хронологически разновременных, что, конечно, значительно снижает историческую достоверность реконструкции. В основу второго, более объективного метода положен закрытый археологический комплекс, то есть набор вещей, одновременно попавших в землю, и впоследствии не нарушенный.
Хотя авторы и являются сторонниками второго метода, но в данной статье по ряду причин мы были вынуждены прибегнуть к первому, постаравшись все же максимально исторически оправдать нашу реконструкцию. Все предметы, изображенные на рисунке, найдены или имеют аналоги на территории Древней Руси; стилистически они объединены скандинавским орнаментальным стилем Борре, а хронологически могли одновременно встретиться примерно в 50-60х гг. X века. При реконструкции некоторых предметов одежды, кроме археологических материалов, использованы скандинавские изобразительные и арабские письменные источники.
Оружие
наверх
Меч. Меч являлся одним из наиболее ярких и значимых элементов воинской материальной культуры эпохи викингов. Помимо чисто боевого применения, он служил наглядным показателем социального и имущественного положения владельца, а также наделялся в сознании людей сакральной силой.
С VIII по первую половину XI веков в Европе были распространены мечи так называемого каролингского типа. Основным местом изготовления клинков этих мечей считается район Среднего Рейна. При этом надо подчеркнуть, что исследования крупнейшего отечественного оружиеведа А.Н. Кирпичникова доказали, что и на территории Древней Руси существовало собственное клинковое производство. Вопрос о том, где изгоговлялись детали рукоятей, окончательно не решен, но, скорее всего, их могли производить не только в при-рейнских мастерских, но и в тех землях, где каролингские мечи были в употреблении.
Меч, изображенный на нашей реконструкции, был найден в одном из самых больших курганов Гнёздовского могильника под Смоленском. Рукоять его украшена бронзовыми позолоченными накладками, орнаментированными в стиле Борре. Такой меч, согласно общеевропейской типологии норвежского исследователя Я. Петерсена, относится к типу D. Для мечей этого типа характерны крупные, богато украшенные детали рукояти – они очень редко повторяют друг друга и отличаются от большинства рукоятей других типов роскошным и сложным декором. Последнее обстоятельство позволяет предположить, что мечи типа D делали на заказ.
Судя по ряду отечественных и зарубежных находок, черенки рукоятей каролингских мечей изготавливались из дерева и затем обматывались кожей или проволокой (чаще всего серебряной). Возможной деталью рукояти меча являлась ременная петля (кожаная или веревочная), выполнявшая функцию темляка. Скорее всего, она крепилась под навершием. Хотя археологически эта деталь не фиксируется, ее наличие позволяют предполагать некоторые сведения скандинавских саг. Наиболее красноречиво одно из них: «Эгиль надел меч на руку, оставив его висеть на кольце» (события, описанные в саге, относятся к концу IX-X векам). На ранних мечах для крепления петли имелось специальное металлическое кольцо, находившееся на навершии.
Длина каролингских мечей в среднем равнялась 85-100 см, из которых на клинок приходилось 70-85 см. Ширина мечей у пятки составляла 5-6 см, хотя встречались и более узкие или широкие клинки. Толщина клинка у крестовины – 0,5-0,6 см. Среднюю часть клинка занимал дол шириной 2-2,5 см. В верхней трети клинка с обеих сторон находились клейма в виде имени мастера или различных геометрических фигур. Весил такой меч около 1,5 кг.
Мечи обычно носили в ножнах. Чаще всего их изготавливали из дерева и обтягивали кожей или материей. Ножны из Хедебю – датского поселения эпохи викингов — демонстрируют нам более сложную конструкцию этого предмета. Внутренний слой из шкуры, обращенной мехом к клинку; второй слой – из тонкого дерева, которое затем обтягивалось кожей. Внешняя сторона ножен орнаментирована гвоздиками цветного металла, образующими ромбы.
Иногда нижний конец ножен снабжался бронзовым ажурным наконечником. В X -первой половине XI веков на территории Древней Руси были распространены наконечники с изображением дракона или птицы. Ножны меча на нашей реконструкции украшает наконечник широко распространенного в Скандинавии типа; на территории Руси подобные наконечники найдены в Гнёздово, Новгороде и на городище Крутик.
В некоторых исландских сагах есть упоминания о том, что ножны должны были снабжаться особыми ремешками для фиксации меча во время публичных собраний (в Скандинавии – тинги). Такая предосторожность, надо полагать, предотвратила немало скоропалительных убийств.
Не совсем ясен вопрос о способе ношения меча. Анализ изображений и археологических находок того периода позволяет предполагать, что для этой цели использовался плечевой ремень. Как он крепился к ножнам, также не совсем понятно – судя по отсутствию металлических деталей в погребениях с мечами, а также по сохранившимся ножнам XI века из Гданьска, можно предположить, что большинство ножен того времени имели крепление из кожаных ремней без металлического прибора.
 |
 |
 |
| Рукоять меча, украшенная бронзовыми орнаментированными накладками в стиле Борре | Наконечник ножен меча с изображением птицы в стиле Борре (М 1:1) | Бляшка, послужившая прототипом при реконструкции копейного флажка (М 1:1) |
Скрамасакс. В эпоху викингов скрама-саксы или боевые ножи, по всей видимости, являлись оружием вспомогательным. В погрeбeнияx их чаще всего находят в паре с мечами. Вспомогательная функция с к рама-саксов определялась их огносительно малой для клинкового оружия длиной – 35-55 см (из них на рукоять приходилось около 10 см). При такой длине ширина клинка была от 2 до 3 см, а толщина его у рукояти – от 0,6 до 0,9 см. Большая толщина клинка позволяла не только наносить мощные колющие удары, способные пробить кольчугу, но и, возможно, использовать скрамасакс для парирования ударов противника.
Ножны скрамасаксов изготавливали из шкуры и богато украшали бронзовыми орнаментированными накладками, некоторые из которых серебрили. При помощи ремешка (или, возможно, нескольких ремешков), продетого через три кольца, скрамасакс подвешивался к поясу, причем расположение орнамента на ножнах подразумевает, что висел он на левом боку.
Нет сомнений, что скрамасаксы попадали на Русь из Скандинавии, хотя боевые ножи были широко распространены у финских и особенно балтских народов. Дело в том, что почти все ножны скрамасаксов, найденных на территории Руси, имеют орнамент, характерный только для скрамасаксов, происходящих из Средней Швеции.
Скрамасакс с ножнами, подобными изображенным на реконструкции, найден в Бирке – крупнейшем в Швеции могильнике эпохи викингов. Обломки ножен похожего скрамасакса обнаружены в Гнездо во под Смоленском.
Копье. Копье в эпоху викингов, как, впрочем, и в другие периоды средневековья являлось одним из наиболее популярных видов оружия. Большинство наконечников копий в то время имело листовидную (ланцетовидную, лавролистную) или подтре-угольную форму. В бою копья могли служить воинам, как колющим, так и метательным оружием, причем в интересующую нас эпоху копье, судя по всему, чаще именно метали. К примеру, конунг Норвегии Олаф Трюггвассон славился в частности тем, что «он рубил одинаково обеими руками и метал сразу два копья».
На противоположном конце древка иногда крепился металлический вток. С его помощью копье вертикально втыкали в землю, а при необходимости – могли использовать вток и как колющее острие.
Довольно гипотетично выглядит на нашей реконструкции флажок на втулке наконечника копья. Бесспорных данных о существовании подобной детали оружия в Скандинавии и на Руси в X веке нет. Копья с флажками XI века показаны на ряде западноевропейских миниатюр (а также на знаменитом ковре из Байё).
Щит. При том, что защитное вооружение в эпоху викингов вообще встречалось довольно редко, щит был, пожалуй, основным средством обороны в бою. Наибольшей популярностью в то время пользовались круглые щиты. Находки на территории Скандинавии и Руси позволяют предполагать следующую реконструкцию:
Щит собирался из деревянных дощечек толщиной около 0,6 см. В Скандинавии для изготовления щитов использовалась древесина тиса, клена и пихты.
Диаметр щита составлял примерно 80–100 см. В центре пропиливалось отверстие, которое с внешней стороны закрывалось умбоном (чаще полусферической формы). На внутренней стороне поперек всего щита крепилась железная или деревянная (можжевельник, тополь, ольха) планка, служившая рукоятью. В ряде случаев внешняя, а иногда и внутренняя стороны имели кожаное покрытие. По краю щита сгибалась и пришивалась узкая кожаная полоса (предохранявшая щит от раскалывания), поверх которой в нескольких местах крепились тонкие металлические скобочки. Внешняя сторона щита иногда красилась.
Описанная выше конструкция щита предполагает, что наиболее эффективно им можно было действовать только в достаточно свободном строю, а не в плотно сомкнутом. Легкость (достигнутая за счет незначительной толщины) и кулачный хват щита позволяли воину не только защищаться им, но и наносить удары (краем щита и умбоном). В походном положении щит могли носить на ремне, крепившемся на рукояти.
Доспех
наверх
Как уже сказано, защитное вооружение в эпоху викингов встречалось редко; позволить его себе могли лишь очень состоятельные люди или же воины, состоявшие на службе и получавшие доспехи из арсенала.
Шлем. В Скандинавии на протяжении большей части X века были в употреблении куполовидные шлемы. Появились они там еще раньше, что подтверждается значительным числом нахо-док. Однако целый шлем X века известен только один, происходящий из Гьёрмундбу (Норвегия). К подобному типу шлема относятся и полумаски, найденные в Локруме (Швеция) и в Киеве. Во второй половине либо, что более вероятно, в конце X века в Северной Европе распространяются конические шлемы (возможно, при посредстве Древней Руси). Шлем, представленный на нашей реконструкции, конструктивно повторяет шлем из Гьёрмундбу, хотя изображенная маска найдена в Киеве.
Кольчуга. Данных о покрое кольчуг того времени достаточно мало, поскольку в археологических материалах они представлены в виде спекшейся массы кольчужного полотна. Наиболее обоснованно можно говорить о коротких рукавах кольчуги; ряд изображений и находок позволяет предположить и довольно длинный подол с разрезами спереди и сзади. Большинство кольчуг X века изготовлено из колец диаметром 11-13 мм, попеременно сваренных и склепанных. Кольца имеют овальное сечение 2х1,5 мм.
 |
 |
 |
| Копейные наконечники различной формы | Кольцевидная фибула с длинной иглой, орнаментированная в стиле Борре (М 1:1) | Деталь узды в виде дракончика (М 1:1) и псалий, украшенный зооморфным орнаментом в стиле Борре |
Одежда
наверх
Если для реконструкции предметов вооружения обильный материал предоставляет археология, то одежде в этом отношении повезло меньше. Здесь на помощь исследователю приходят письменные и изобразительные источники. Мы позволим себе остановиться лишь на некоторых деталях костюма.
Шаровары. На реконструкции изображены так называемые шаровары. Не совсем ясен вопрос об их появлении у скандинавов. Возможно, шаровары заимствовали на Востоке, в ходе торговой деятельности на Великом Волжском пути. Арабский историк середины IX века Ибн Русте описывал русов, которые «носят широкие шаровары, на каждые из которых идет сто локтей материи. Надевая такие шаровары, собирают их в сборку у колен, к которым затем и подвязывают». Арабский путешественник Ибн Фадлан, бывший свидетелем похорон знатного руса, также упоминает, что умерший был одет в шаровары.
С другой стороны, есть основания считать шаровары одеждой местного, скандинавского, происхождения. Как шаровары можно трактовать штаны, изображенные на одном из поминальных камней с острова Готланд. Вертикальные полосы на них напоминают складки, которые образуются при шитье в сборку. Этот камень датируется VII-VIII веками, то есть временем, предшествующим установлению активных контактов скандинавов с восточными странами.
Нижняя часть шаровар обматывалась длинной полосой материи; поверх нее могли накручиваться ремень или тесьма, свободные концы которых закреплялись декоративными бронзовыми крючками в виде звериных морд или птиц (см. выше описание Ибн Русте). Крючки, показанные на реконструкции, орнаментированы в стиле Борре; на территории Древней Руси они найдены в Гнёздовском и Тимерёвском могильниках.
Плащ. Ибн Фадлан в своем сочинении писал о верхней одежде русов: «носит какой-либо муж из их числа кису (плащ – Авт.), которой он покрывает один свой бок, причем одна из его рук выходит из нее». Воин на нашем рисунке также укрыт шерстяным плащом, скрепленным ор-наментированной кольцевидной фибулой с длинной иглой. Подобные фибулы были широко распространены в Скандинавии, и на Руси встречаются в памятниках, так или иначе связанных с деятельностью викингов.
Пояс. Воин на реконструкции подпоясан ремнем, с пряжкой и наконечником, орнаментированными в стиле Борре. Для Скандинавии характерны пояса, снабженные только этими двумя деталями. Моду на роскошные наборные пояса, украшенные множеством бляшек, викинги переняли у кочевников, причем, несомненно, на территории Руси.
Изображенная на кисти воина татуировка основана на словах Ибн Фалла на: «от края ногтей кого-л ибо из них (русов – Авт.) имеется собрание деревьев и изображение вещей, людей и тому подобного».
Предметы снаряжения всадника и боевого коня
наверх
В скандинавской мифологии конь выступает в роли постоянного спутника богов и героев; сам Один – верховный бог скандинавского пантеона – разъезжал на восьминогом коне Слейпнире. Но в земной жизни скандинавы использовали коня исключительно в хозяйственных целях или же в качестве транспорта.
Состоятельные люди заботились о богатом убранстве для своих лошадей. Наиболее нарядной частью конской упряжи несомненно была узда. Так как на территории Древней Руси не найдено ни одного целого уздечного набора, то нам пришлось объединить на рисунке детали, происходящие из разных мест, но выдержанные в одном орнаментальном стиле. За основу для реконструкции взята относительно хорошо сохранившаяся узда, найденная в Гнёздовском могильнике, украшенная множеством бронзовых квадратных бляшек в стиле Борре. На лбу лошади закреплялся дракончик с подвижной нижней челюстью, которая при езде открывалась и закрывалась. Подобный дракончик, помимо Гнёздова, найден в одном из владимирских курганов. Он сохранился несколько лучше, и именно его мы изобразили на реконструкции. Аналоги богато декорированных бронзовых удил с псалиями имеются, как в Скандинавии, так и на территории Руси (Супрутское городище).
Управление конем скандинавы осуществляли при помощи так называемых шумящих плетей (см. на реконструкции) или же при помощи шпор.
На территории Древней Руси не найдено характерных для Северной Европы стрельчатых стремян, поэтому на рисунке показаны широко распространенные на Руси в X веке стремена с округлой подножкой. Они, пожалуй, являются единственным на реконструкции предметом, происхождением своим не связанным со скандинавами.
 |
 |
| Фрагмент поминального камня с острова Гэтланд с изображением всадника | Пряжка (М 1:1) и наконечник поясного ремня, орнаментированные в стиле Борре |
 |
|
| Крючки для закрепления обмоток с плетеным орнаментом (М 1:1) и в виде маски фантастического животного | |
Источники и литература:
наверх
1. Авдусин Д. А. Отчет о раскопках Гнёздовских курганов. // Материалы по истории Смоленской области. Вып.2. Смоленск, 1957.
2. Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги как источник по истории Древней Руси и ее соседей. / / Древнейшие государства на территории СССР. М., 1991.
3. Ибн Русте. Дорогие ценности. / / Материалы по истории СССР. Вып.1. М., 1985.
4. Каргер М.К. Древний Киев. М.-Л., 1958.
5. Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Вып.1. Мечи и сабли 1Х-Х111 вв. М.-Л., 1966.
6. Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Вып.З. Доспех, комплекс боевых средств IX-XIII вв. М.-Л., 1971.
7. Кирпичников А.Н. Снаряжение всадника и верхового коня на Руси 1Х-ХШ вв. М.-Л., 1973.
8. Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Название «Русь» в этнокультурной истории Древне-русского государства (1Х-Х вв.). // Вопросы истории. 1989. № 8. С. 24-38.
9. Наследие варягов. Диалог культур. Каталог выставки. 1996.
10. Повесть Временных лет. // Библиотека литературы Древней Руси. Т.1. СПб., 1997.
11. Путь из варяг в греки и из грек ... Каталог выставки. М., 1996.
12. Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия 1X-X1V вв. М., 1978.
13. Сага об Эгиле. // Исландские саги. М., 1956.
14. Сизов В.А- Курганы Смоленской губернии. Тнсздовский могильник близ Смоленска. // Материалы по археологии России. СПб., 1902. № 28.
15. Спицын A.A. Гнёздовские курганы в раскопках С.И.Сергеева. // Известия археологической комиссии. СПб., 1905. Вып. 15.
16. Спицын A.A. Владимирские курганы. // Известия археологической комиссии. СПб., 1905. Вып. 15.
17. Стурлуссон С. Круг земной. М., 1980.
18. Херрман Й. Славяне и норманны в ранней истории Балтийского региона. // Славяне и скандинавы. М., 1986.
19. Ярославское Поволжье. М., 1963.
20. Arbman H. Birka I: Die Gräber. Tafeln. 1940.
21. Arwidsson G. Hiebmesser. // Birka II 2. 1986.
22. Arwidsson G. Schilde. // Birka II 2. 1986.
23. Grieg S. Gjermundbufunnet. Oslo. 1947.
24. PeterssenJ. De norske vildngsverd. Christiania. 1919.
25. Vikingatidens ABC. 1981.
наверх
Источник: Сергей Каинов, соавтор реконструкции Олег Федоров. Скандинавские наемники на Руси, конец IX – середина XI веков. Журнал Военная Иллюстрация 1/1998.