Крепость Новиодунум-Исакча, расположенная на правом берегу Дуная примерно в двух километрах к северо-востоку от города Исакча (предположительно, средневековая Вичина) в местности «Понтул Век», контролировавшая важнейшую дунайскую переправу в северной Добрудже, привлекла внимание специалистов еще в начале XX в. Долгое время археологические работы проводились здесь исключительно в виде шурфовки (1953, 1955—1956, 1964, 1976, 1983, 1990 гг.), и только с 1995 г. они приобрели характер систематических археологических изысканий (Mnucu-Adameteanu 2001a: 55-57).

Общая характеристика коллекции церковных предметов из металла в собрании Национального музея города Кракова (далее — MNK) уже была мной дана (Крук 2006: 137-140). В настоящей статье я хотел бы сосредоточиться на рассмотрении памятников, датированных в пределах XI-XVI вв. Среди них стоит отметить, прежде всего, кресты-реликварии или энколпионы, несколько портативных металлических икон, а также украшения, так называемые колты и серьги. Названные памятники можно классифицировать следующим образом:

К тому же стоит упомянуть иконку, предположительно византийского происхождения, а также каменную иконку XIX в., напоминающую изделия, именуемые «куриные боги», которые в ряде случаев связаны со Смоленщиной (Николаева 1983: табл. 68).

Среди христианских древностей, найденных на территории Крыма, особый интерес представляют энколпионы, являющиеся не только замечательными образцами средневекового медного литья, но и ценным историческим источником. Преобладающее число находок связано с древнерусскими крестами-мощевиками и приходится на главный христианский центр Таврики — Херсон, однако, ряд экземпляров выявлен и в других районах полуострова (рис. 1) (Jaschaeva, Nagornyak 2003: 50).

В статье рассматриваются древнерусские складни и крест-тельник, происходящие из предгорной части Юго-Западного Крыма. Все экземпляры крестов-складней литые, выполнены из различных медных сплавов, тельник — каменный. Семь энколпионов найдено на Мангупе (Мангуп-Кале) и в его ближайших окрестностях.

Результаты археологических исследований сельских памятников, представленных поселениями и могильниками разных регионов Древней Руси, существенно изменили наши представления о религиозном сознании жителей деревни в домонгольское время. Убедительные попытки решения этих вопросов с широким использованием археологических материалов на территории Новгородской земли и Белозерья были предприняты в последнее время в специальных исследованиях (Мусин 2002; Макаров 2004).

На сельских поселениях Черниговского Полесья немногочисленную, но весьма показательную группу составляют предметы христианского культа. К ним относятся и предметы личного благочестия (кресты-энколпионы, кресты-тельники, иконки), и детали церковной утвари (фрагменты хоросов, части кадил-кацей, лампадка) (рис. 1). Большинство предметов христианского культа обнаружено при археологических разведках и раскопках сельских поселений. Кроме этого, в настоящей сводке учитывались и случайные находки c селищ, хранящиеся в фондах Черниговского исторического музея имени В.В. Тарновского.

Интерес к древнерусским энколпионам возник в конце XIX в., когда начали формироваться первые частные и музейные коллекции крестов, чаще всего из так называемых «покупок на торгу». Следует заметить, что энколпион — предмет двойственного характера. С одной стороны, это — предмет культа, художественное произведение, наполненное определенным смыслом, с другой — легко воспроизводимое литьем ремесленное изделие. Последнее качество способствовало появлению в конце XIX в. мастерских, в которых отливались энколпионы по оттиску древнерусских образцов в связи с возрастающим спросом на них со стороны коллекционеров (Гнутова, Зотова 2000: 14).

Одной из центральных проблем, разрабатываемых за последние годы Хорезмской экспедицией, является проблема истории степных племен периферии Хорезма. Историю хорезмийской культуры в древности и в средневековье нельзя полностью понять без учета роли этих племен в ее формировании и развитии. Мы не говорим уже о различных периодах средневековья, на протяжении которых связи между Хорезмом и степными племенами получили широкое отражение в письменных источниках и где археологический материал призван заполнить конкретным содержанием сведения средневековых авторов, как правило, носящие односторонний характер. Для античного периода сведения письменных источников крайне недостаточны и противоречивы, но все же эти скудные данные позволяют прийти к заключению о крупной роли степных племен в истории Хорезма и в этот период. Достаточно напомнить свидетельство Страбона о том, что хорезмийцы являются одним из массагетских племен.

В западной Латвии на Талсинском городище во втором слое раскопа А среди куршских вещей XII в. (раскопки А. Карнупа, 1936 г.) был найден железный инструмент, имеющий на одном конце перпендикулярно выдвинутое острие, а на другом — петлю (рис. 1, 1). Длина предмета — 14,4 см, длина острия — 1 см¹.

Судя по этнографическим данным, такие орудия применялись для кровопускания. Подобный инструмент из бывшей Лиелвардской волости (рис. 1, 2)², а также ряд описаний лечения им хранятся в Этнографическом отделе того же музея. Медицинские приборы для кровопускания известны и в других странах как в археологическом, так и в этнографическом материале³. На территории Латвии они применялись вплоть до XX в. Кровь пуcкали обычно ударяя острием в вену — по внутренней части вытянутой руки. Перед ударом рука клалась на трость, которая служила опорой, и выше локтя крепко перевязывалась. Иногда кровь пускали и из ноги. Кровопускание у людей применялось при различных заболеваниях — застое крови, головной боли, бешенстве, отравлениях и т. п. Кровь пускали и домашним животным.

В «Плоской части» Киева, прилегающей с северо-запада к Подолу, находится серьезно поврежденный и остающийся загадочным комплекс археологических памятников «дружинного периода» (цв. вкл. 11). Его привлекательность для исследователей связана, главным образом, с находками вещей «скандинавского круга», входящих в состав погребений большого курганного некрополя. В отличие от погребений Старокиевской горы, захоронения в «Плоской части» М.К. Каргер объединил в Киевский могильник-II (Каргер 1958: 135). Кроме того, на этой же территории в 1863 г., вблизи Иорданской церкви на Богословском кладбище, на глубине полтора метра (2 аршина) был обнаружен монетно-вещевой клад. Сокровище находилось в горшке, от которого, к моменту обнаружения, сохранились лишь фрагменты. Монетную часть клада составляли 192 арабских дирхема 893/94-935 гг. чеканки. Среди монет необходимо отметить две – с ушками для подвешивания (припаянными или закрепленными заклепками (?)); девять – с пробитыми отверстиями; четыре – с граффити, напоминающими скандинавские руны. По некачественным прорисовкам несохранившихся вещей известны два серебряных пластинчатых перстня с завязанными концами, круглая серебряная подвеска с полусферическим, покрытым зернью, центром, к которому сходятся треугольные, также зерненые, сектора; кусок серебряной проволоки. Общий вес монет и перечисленных предметов: 1 фунт 37 унций 78 долей, что составляет 1563, 78 г. (Тизенгаузен 1867: 138-139; Беляшевский 1888: 137; Корзухина 1954: 84; Каргер 1958: 120-121; Зоценко 1989: 63-64; Гарбуз 1993: 74-83; Мельникова 2001: 136-137). Согласно рукописной сводке В.Б. Антоновича «Монетные клады города Киева», составленной в 1878 г., в состав «Иорданского клада», помимо выше указанного, входили еще два слитка серебра (ІРНБУ. Ф. І/7818. Спр. № 6. Л. 13).