Важное значение славяно-русских курганных древностей X-XIII вв. для изучения социально-экономических отношений, культуры и быта русской деревни потребовало от исследователей тщательного источниковедческого анализа курганного материала, и в первую очередь уточнения его хронологии. Датировка курганных древностей ввиду отсутствия в большинстве погребений монет представляла значительные трудности Советскими археологами была разработана специальная методика датировки курганных древностей по совместной встречаемости отдельных типов вещей. Ориентиром при этом служат монеты или вещи, дата которых уже известна. Исследование деревенских курганов отдельных восточнославянских племен позволило установить даты целого ряда типов женских украшений: браслетов, височных колец, перстней, бус и т. п.¹ Однако далеко не все категории украшений в равной степени подверглись хронологическому определению. Почти не изучалась с этой точки зрения одна из наиболее многочисленных категорий — так называемые привески, дающие особенно интересный материал для уточнения различных сторон жизни древнерусской деревни.ЗберегтиЗберегтиЗберегтиЗберегтиЗберегти

У статті автори вводять в науковий обіг досить рідкісну для регіону знахідку, а саме головку бронзового наверіия руків’я середньовічного меча, яке було виявлене на Чорнівському городищі першої половини XIII ст. у 2012 р. Авторами стверджується, що головка наверіия меча має бшітське походження. Виявлена знахідка дозволяє прослідкувати та детальніше дослідити військову справу місцевого населення, зокрема простежити взаємовідносини військового контингенту Чорнівського городища із суміжними територіями Русі та Європи у XIII ст.

Статья посвящена анализу фибул с зерненной кольцевой гарнитурой в черняховской культуре. Накладные зерненные кольца имеют фибулы трех модификаций: 1) с высоким приемником (типы А. VII – 210, 211, 216); 2) фасетированные фибулы, близкие к А — 167; 3) двухпластинчастые фибулы. Фибулы типа «Монструозо» (А-216) демонстрируют связь с территориями Северной Европы и Скандинавии. Фибулы форм А-210-211 содержатся в комплексах с пшеворским этническим компонентом в черняховской культуре. Эти изделия, хоть и имеют северные прототипы, можна считать продукцией черняховских мастеров. Фасетированные фибулы, близкие к А-167 датируются ступенью С3, и также содержаться в комплексах с позднескифо-сарматскими этническими чертами. Характер «зернистости» черняховских фибул говорит о деградации этого типа декорирования в черняховской культуре, в сравнении с основным ареалом распространения фибул с зернью – Прибалтикой и Северной Европой.

Находка, рассматриваемая в статье, сделана осенью 2010 г. в грунтовом могильнике Кляйнхайде, находящемся на северной окраине районного центра г. Гурьевск Калининградской области (рис. 1). В довоенное время этот памятник не был известен. Начиная с 1987 г. территория памятника была занята садоводческим обществом «Заря», в 1991 г. один из членов товарищества обнаружил на территории своего участка древние артефакты и обратился с информацией о находке в Музей истории края в г. Багратионовск. Первые полноценные археологические исследования на могильнике были проведены в 1995-1997 гг.: обследована площадь 227 м² , на которой обнаружены и изучены 16 погребальных комплексов III-XIII вв. (Скворцов, 1996; 1997; 1998). Еще не менее 20 таких комплексов были обнаружены местными жителями в процессе эксплуатации садоводческих участков с 1991 по 2010 г.

В 1995 году в пос. Люблино (бывш. Wargen) Зеленоградского района Калининградской области в руинах кирхи 14 в. местным жителем при невыясненных обстоятельствах были обнаружены находки, относившиеся к инвентарю средневекового погребального комплекса. Две из этих находок – топор и железный наконечник дротика – были проданы калининградскому коллекционеру, который за консультацией относительно принадлежности и датировки этих вещей обратился в Калининградский историко-художественный музей.
Так один из авторов данной статьи получил возможность ознакомиться с уникальными находками из Варген.

Особый интерес представляет топорик, широкое железное лезвие которого, сохранившееся фрагментарно, вставлено в бронзовый обух, выполненный литьем по восковой модели (рис. 1).

В издании делается попытка разработать всеобъемлющую классификацию вооружения жителей Литвы II-VIII веков, определить регионы возникновения отдельных видов к типов оружия, проследить их развитие и распространение, выяснить, насколько в вооружении данного периода отражается социальное и имущественное неравенство жителей того времени.Зберегти

Шлем был важным элементом средневекового вооружения и неотъемлемой частью рыцарской символики.  Очень часто шлем был еще и изготовлением, в котором воплощались не только военно-технические традиции, но и стилистические художественные особенности эпохи и региона. Вместе с тем, до нас дошли лишь единичные боевые наголовья раннесредневекового времени. Находка каждого нового древнерусского шлема является важным событием в оружиеведении.

В свете этого следует остановить внимание на шлеме со Слонима, который был найден в 1968 г. (рис. 2:1-2). Уникальность его формы была замечена очень быстро. Я. Г. Зверюго отмечал сходство формы слонимского нагаловя с одним из литовских шлемов (также единственным в своем роде). Ф. Д. Гуревич также упомянула про это сходство, но, учитывая уникальность обоих предметов, считала их сделанными в третьем месте, а именно в Скандинавии.  Дальше всех в поисках аналогий слонимскому шлема пошел Ю. Ю. Петров. Он видит в этом экземпляре "недостающие звено" в эволюции от боевых наголовий с полумасками эпохи викингов (шлем с Гъёрмундбю в Норвегии) к древнерусских куполообразные шлемов с полумасками (тип IV-д. А. Н. Кирпичникава). Исходя из этого, он предлагает специальную схему развития шлемов с полумасками на Руси, в которой шлем из Слонима занимает ключевую позицию (рис. 3:1).  При этом Ю. Ю. Петров дотирует слонимский экземпляр 11 - нач. 12 ст. 12 в.  (Со ссылкой на Е. Г. Зверюго).