В статье на основе материалов Чулковского (Муромского) могильника VIII–X вв., расположенного в правобережье нижнего течения Оки, проанализированы предметы снаряжения верхового коня (удила, стремена, пряжки, украшения уздечек). Установлено, что использование форм предметов конского снаряжения населением муромской культуры, оставившим Чулковский могильник, вполне отвечает общим традициям финно-угорского населения Поволжья VIII–X вв. Формы удил носят отпечаток как степных традиций (удила с S-видными и прямыми псалиями), так и преимущественно местных (удила с двумя и тремя подвижными кольцами). В традиции изготовления стремян наблюдается стремление к единообразию.

Работа посвящена публикации материала погребения № 482 Нетайловского могильника салтовской культуры. Данное захоронение из-за наличия коня в одной могиле с человеком может быть отнесено к погребению мужчины-всадника. По погребальному инвентарю погребение № 482 датируется рубежом VI11 - IX вв. - началом IX века. В древности в могилу было совершено преднамеренное проникновение, в результате которого был разрушен костяк человека, но скелет коня при этом не пострадал. Вместе с конем был обнаружен полный набор конского снаряжения, среди которого находился конский начельник. Это первая находка конского начельника в салтовском грунтовом погребении по обряду трупоположения. Материалы погребения № 482 показывают, что конский начельник как символ принадлежности к воинской элите был известен всем группам населения, принявшим участие в создании салтовской культуры.

Скандинавский брактеат (Scandinavian bracteate от латинского bractea – тонкий кусок металла), другие названия: Нордик б., Германский б. – круглый, односторонне украшенный золотой кулон периода Великого Переселения Народов с центральным декоративным рисунком. Выглядит как металлический лист, где на лицевой стороне, металлической матрицей, выбит определенный сюжет. С.Б. снабжены петелькой для подвешивания, и как правило, декоративным ободком по краям в виде завитков проволоки.

В статье представлена новая находка из железного века, найденная на Уппокре в лен Сконе. Она представляет из себя изображение крылатой человеческой фигуры, размеры пластины 7,4 см в длину и 4,5 см в ширину. Изготовлена она из медного сплава и позолочена со всех сторон, включая обратную. Объект показывает фигуру держащую в руках пару крыльев или разновидность летательного аппарата, управляемого обеими руками, или крылатое существо с человеческой головой. Исходная функция объекта неясна.
Три железные заклепки показывают, что пластина служила в качестве накладки, но не понятно на что, так как не имеет следов использования вообще. Другие находки с подобным украшением или мотивом крылатого человека - в основном, группа наконечников ножен - указывают на датировку пластины из Уппокры как середину или конец 10 века нашей эры. При сравнении пластины со средневековыми письменными источниками, выносится вывод, что пластина представляет собой изображение мифического кузнеца Велунда.

Начальная русская летопись помещает на сопредельных с Ярославским течением Волги территориях племена кривичей (на Верхней Волге), весь (на Белом озере) и мерю (в районе озер Неро и Плещеево). Ярославское Поволжье, таким образом, является своеобразной контактной зоной смешанной культуры. Недаром так долго ведутся споры исследователей о том, кому принадлежат памятники эпохи раннего средневековья под Ярославлем. По мнению Я.В. Станкевич, ярославские могильники принадлежали славянам (словенам новгородским). М.В. Фехнер относила исследованные ею насыпи курганов к погребениям веси, Е.И. Горюнова и И.В. Дубов – летописной мере.

Одной из наименее исследованных частей жизни древнего человека продолжает оставаться сфера его религии и мировосприятия. Археология редко прибегает к анализу, а тем более, объяснению таких вещей. Видимо из-за того, что здесь следует выйти за пределы хорошо известной и, как нам кажется, хорошо "утрамбованной" многочисленными материальными артефактами территории в соседнюю территорию нематериального, где царят неизвестные (а если и известные через видимое восприятие предметов, то не совсем понятные) нам нынешним, законы религиозного культа и ритуала.

Именно к находкам, которые в прошлом могли быть задействованы при выполнении религиозных обрядов на западе Украинской Лесостепи и относим две категории вещей: первая – клепаные медные сосуды, по которым в научной литературе закрепилось название "котлы" (хотя никто не доказал их прикладное назначение), и вторая – металлические дволезвийные топоры. Исходя из традиционного археологического восприятия, казалось-бы, какая может быть между ними связь? Однако, как попробуем показать ниже, и эти, и другие сходные по символизму вещи. Кстати, порознь можно только датировать, а вот попытаться воспроизвести их глубинную семантическую нагрузку возможно только в комплексном и системном их анализе. нижеприведенной труд, в котором сделана попытка хотя бы в общих чертах осветить эту проблему, построенн по такому принципу: сначала – описание вещей, затем их анализ и, в завершение – интерпретация.

Среди разнообразных украшений скифской уздечки имеется многочисленная группа блях, изображение на которых трактуется исследователями как лапа животного или кисть человеческой руки. Предпочтение той или иной атрибуции отдается или вовсе без аргументации собственной точки зрения, или на основе соответствия естественному прототипу — человеческой кисти руки или кошачьей, медвежьей и волчьей лапы. Дополнительную информацию для решения проблемы в пользу зоо или антропоморфной атрибуции подобных блях можно получить, анализируя особенности иконографии кисти руки на собственно скифских изображениях человека. На скиф- ских каменных изваяниях кисть руки часто воспроизводилась равнопалой. Подобную традицию в оформлении кисти можно наблюдать и на одном из наверший из Александропольского кургана. Следовательно, трактовку изображения пятипалых блях с невыделенным большим пальцем в качестве человеческой кисти руки, или же возможность их амбивалентности — на грани зооморфности и антропоморфности, можно признать вполне приемлемым.

Нетайловский могильник салтовской археологической культуры был открыт и первоначально исследовался в 1959-1961 гг археологической экспедицией Института археологии Украины под руководством Д.Т. Березовца в ходе работ проводимых в зоне сооружения Печенежского водохранилища (р. Северский Донец, Волчанский район Харьковской области). Уже первые раскопки этого некрополя привлекли внимание широкого круга исследователей, и причиной тому были специфические особенности погребального обряда, зафиксированные в ходе исследования захоронений могильника [Иченская 1981, 83 -86]. С созданием в 1961 г. Печенежского водохранилища исследования могильника прекратились, а по прошествии ряда лет он уже стал считаться будто бы затопленным водами Печенежского водохранилища.