Сарматские пластинчатые конские налобники из Прикубанья

В статье рассматриваются пластинчатые налобники, предназначенные для защиты коня в бою. Выделяются два их типа: первый – с круглой выпуклой верхней частью, украшенной концентрическими окружностями, и трапециевидной вытянутой нижней с прогнутыми сторонами; второй – с симметричными веерообразно расширенными концами и прогнутыми сторонами. Новые археологические материалы позволили ограничить время бытования этих налобников второй половиной IV- началом III в. до н.э. Впервые публикуется комплекс из кургана у станицы Пластуновской, который важен не только для датировки налобников, но и для решения вопроса о времени появления т.н. вотивных кладов, или «странных» комплексов. Он является самым ранним из всех известных «вотивных кладов». Вероятно, именно здесь, в Прикубанье, в сиракской среде зародился этот обряд, а впоследствии, в связи с рейдами сарматских племен, распространился в Северо-Западном Причерноморье.

Рис. 1. Бронзовые пластинчатые налобники первого типа. 1 - могильник Черный Лес, разрушенное погребение; 2 - Кореновский курган, разрушенное погребение; 3 - Краснодарское водохранилище, случайная находка; 4 - могильник Новолабинского IV городища, погр. 50.	Рис. 2. Бронзовые пластинчатые налобники второго типа (1, 2) и амфоры (3, 4). 1,3,4 - могильник Старокорсунского городища .№ 2, погр. 238в; 2 - Прикубанский могильник, случайная находка.

В Прикубанье сейчас можно выделить несколько типов бронзовых пластинчатых налобников, входивших в состав конской упряжи. Мы остановимся на двух, которые не раз привлекали внимание исследователей. Первый тип (рис. 1) – налобники с круглой верхней частью и трапециевидной вытянутой нижней с прогнутыми сторонами, веерообразно расширяющейся книзу. Верхняя часть обычно имеет рельефную выпуклость, иногда с отверстием в центре, и украшена концентрическими окружностями. Налобники этого типа различаются степенью прогнутости боковых сторон и деталями оформления верхней части. Выделяются два варианта: с полукруглыми выступами, украшенными циркульным орнаментом, и без них. Второй тип (рис. 2, 1,2) - налобники с симметричными веерообразно расширенными концами и прогнутыми сторонами. Они различаются по степени прогну-тости и ширине, наличию или отсутствию орнамента. Налобники обоих типов предназначались для защиты коня в бою. Их средняя длина 34-37 см.

Впервые такие налобники были найдены в Заку-банье во время грабительских раскопок Д.Г. Шульца [Отчет..., 1907, с. 129-130]. Причем в первой публикации эти предметы были правильно определены как «лошадиные налобники», возможно, потому что они лежали на черепах лошадей. А.П. Манцевич усомнилась в атрибуции Д.Г. Шульца и попыталась доказать, что пластины являются украшениями щитов «фракийского» типа [1958, с. 462]. Опубликовав близкую по форме бронзовую пластину (налобник первого типа) из Вольно-Аульских курганов, В.Б. Виноградов интерпретировал ее как нагрудную деталь для усиления кожаного панциря, а пластину (налобник второго типа) из Ханкальского погр. 45 датировал IV в. до н.э. и связал с покрытием щита [1972, с. 128, 129, рис. 4, 5; 34, 4]. В.Ю. Мурзин и Е.В. Черненко доказали, что пластины из Никополя, Вольно-Аульских курганов и из коллекции Д.Г. Шульца являются конскими налобниками [1980, с. 158-163]. В дальнейшем этот вывод подтвердился обнаружением таких пластин на черепах лошадей.

Б. Б. Пиотровский налобники из коллекции Д.Г. Шульца связал с Келермесскими курганами [1955, с. 43]. Вслед за ним В.Ю. Мурзин и Е.В. Черненко также отнесли их к кругу келермесских древностей. Налобники из Никополя, как и из Вольно-Аульских курганов и коллекции Д. Г. Шульца, они датировали временем не позже VI в. до н.э. Авторы обосновали дату сходством никопольских налобников с таковыми из Кармир-Блура и Малого кургана в Мильской степи и более чем вероятной, по их мнению, связью пластин из коллекции Д.Г. Шульца с Келермесскими курганами [Мурзин, Черненко, 1980, с. 163-164, примеч. 33]. Однако эту связь исследователи не смогли доказать. Более того, как ими отмечалось, налобники из Кармир-Блу-ра и Малого кургана в Мильской степи не являются точными аналогами никопольских [Там же, с. 159]. Л.К. Г аланина в работе, посвященной анализу конской упряжи из Келермесских курганов, поставила под сомнение келермесское происхождение пластин из коллекции Д.Г. Шульца [1983, с. 54, примеч. 35].

Найденные в 1988 г. в Прикубанье бронзовые налобники первого типа также заставили усомниться в их принадлежности к скифской архаике. И тогда по просьбе И.И. Марченко Л.К. Галанина уточнила место обнаружения налобников из коллекции Д.Г. Шульца. Оказалось, что они были найдены у станицы Царской (ныне Новосвободной) и с раннескифскими Келермес-скими курганами не связаны. Тогда же И.И. Марченко предложил датировать все налобники первого типа второй половиной IV в. до н.э. [1988, с. 7; 1996, с. 77]. В своей монографии Л.К. Галанина, еще раз уточнив, что пластины из коллекции Д.Г. Шульца были найдены у станицы Новосвободной, исключила их из келермес-ских древностей и приняла эту дату [1997, с. 30]. Однако в томе «Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время», вышедшем в свет в 1989 г., бронзовые налобники все еще числились в составе находок из Ке-лермесских курганов [Петренко, 1989, табл. 88, 5,6]. Эта работа оказалась наиболее доступной для исследователей, которые не занимаются археологией Кубани. Так, в статье по хронологии памятников Южного Зауралья А.Д. Таиров отнес бронзовые налобники второго типа из Большого Климентовского кургана к стадии В (вторая половина VI - середина V в. до н.э.), придерживаясь их старой датировки [2004, с. 3, рис. 6, 54, 55].

Аналогичные материалы из могильника № 2 Татарского городища под Ставрополем исследователи комплекса «надежно» датировали по сопровождающему инвентарю IV - концом ІІІ/началом II в. до н.э. [Кудрявцев А. А., Кудрявцев Е.А., Прокопенко, 2000, с. 42-44]. Основанием для этого послужили ручки родосских амфор, найденные в насыпи кургана. Одна из них, с клеймом фабриканта Аристарха, отнесена авторами к 220-180 гг. до н.э. [Там же, с. 46]. Если считать, что ручка амфоры дает «надежную» дату для комплекса с налобниками, то тогда и надо датировать их этим временем, исключив IV в. до н.э. Однако ручка происходит из насыпи кургана и может быть связана с тризной более позднего времени. Во всяком случае, все приведенные авторами аналоги удил, варворки и налобников относятся к IV в. до н.э.

Большинство налобников первого типа происходят с территории Северного Кавказа: Новосвободная (2 экз.), Пластуновская, Кореновск, Чернолесский могильник, Новониколаевский I, кург. 30 Начерзиевского, кург. 7 Говердовского, могильник у селища №2 5 хут. Ленина (3 экз.), некрополь Старокорсунского городища № 2, случайная находка с Краснодарского водохранилища, могильник Новолабинского IV городища (8 экз.), Татарский могильник № 2 (3 экз.), Вольно-Аульский курган. Два пункта находятся на Украине: Никополь (2 экз.) и курган у с. Чистенькое (Крым). Налобников второго типа известно намного меньше: Новосвободная (2 экз.), Прикубанский могильник, могильник Старокорсунского городища №2 2, Ханкальский могильник и Большой Климентовский курган в Южном Зауралье (2 экз.). Как видно, наибольшее количество налобников происходит с территории Прикубанья. К уже введенным в научный оборот находкам следует добавить еще не опубликованные или мало известные исследователям.

Налобник первого типа был найден в насыпи разрушенного в 1952 г. кургана на территории Кореновс-кого сахарного завода № 2* . Еще один происходит из Новониколаевского I курганного могильника (раскопки А.Н. Гея) [Каменецкий, 1989, табл. 99, 3]. Бронзовые налобники первого типа из погребений 65, 111, 240 грунтового могильника у селища № 5 хут. Ленина, обнаруженные на черепах лошадей (раскопки О.П. Ку -ликовой 1980-1981 гг.), принадлежат комплексам, ко -торые были датированы по амфорам типов Солоха-1, Усть-Лабинский и др. второй половиной IV в. до н.э. [Аптекарев, 1982, с. 46]. В настоящее время амфоры с грибовидным венцом и кубаревидной ножкой отнесены к книдскому производству и датируются первой четвертью - серединой IV в. до н.э. [Монахов, 2003, с. 101104, табл. 71, 72]. К сожалению, коллекция предметов из могильника у селища №2 5 не доступна исследователям, а большая ее часть утрачена. Подобный налобник находился на черепе лошади в разрушенном погребении могильника Черный Лес (см. рис.1, 1). В комплексе имеются миска IV в. до н.э. и удила со строгими крестовидными насадками, концы которых загнуты в виде шипов (тип I по И.И. Марченко) [Марченко, 1996, с. 72, рис. 20а]. Новые материалы из меотских погребений (некрополь Старокорсунского городища № 2, Прику-банский могильник) позволяют уточнить время бытования удил этого типа. В Прикубанском могильнике они встречены с амфорами как первой четверти IV в. до н.э., так и конца IV - начала III в. до н.э., а в Ста-рокорсунском самое позднее погр. 44в с такими удилами датируется по клейму на синопской амфоре началом III в. до н.э. [Лимберис, Марченко, 2005а, с. 223-224].

Восемь налобников первого типа известны также по материалам раскопок Г.Е. Беспалого на участке грунтового могильника IV Новолабинского городища [Раев, Беспалый, 2006, табл. 13, 2; 19, 2, 3; 24, 2, 3; 28, 10; 31, 3; 32, 5]. В погр. 10 вместе с налобником была найдена амфора [Там же, табл. 13, 3], не имеющая аналогов, но, по мнению С.Ю. Монахова (устное сообщение), ее можно отнести к началу III в. до н.э. Из погр. 50 происходят два налобника первого типа. Один из них обычный, другой отличается оформлением верхней части в виде пятилепестковой розетки и дополнительным орнаментом из гравированных кружков в нижней (см. рис. 1, 4) [Там же, табл. 28, 10; 31, 3)]. Е.А. Беглова считает этот налобник финальным в развитии первого типа и датирует его началом III в. до н.э. [2008, с. 42]. В погребениях 10 и 50 вместе с налобниками находились также нащечники псевдоаттических шлемов с объемными изображениями, которые позволили Б.А. Раеву отнести данные комплексы к началу III в. до н.э. [2007, с. 379-381].

Рис. 3. Бронзовые пластинчатые нагрудники (1, 4) и железные удила (2, 3, 5) из могильника Новолабинского IV городища. 1-3 - погр. 10; 4, 5 - ситуация 3.	Рис. 4. Железные удила с крестовидными псалиями (1, 2) и бронзовый налобник (3). 1 - могильник Новолабинского IV городища, погр. 50; 2, 3 - Тенгинский могильник, погр. 140.

Во всех (за исключением одного) комплексах Ново-лабинского могильника были встречены удила со строгими крестовидными насадками, концы которых раскованы в лопасти с шипами (рис. 3, 3, 5). Раньше, в связи с малым их количеством, удила с такими насадками рассматривались И.И. Марченко как разновидность типа I, хотя и отмечалось, что они появились позже насадок с загнутыми в виде шипов концами [1996, с. 72]. Теперь, когда их число увеличилось, удила с насадками, концы которых раскованы в лопасти с шипами, можно выделить в отдельный вариант типа I. К тому же появились и более надежные хронологические индикаторы. Так, в погр. 239в могильника Старокорсунского городища № 2 вместе с такими удилами были встречены две амфоры круга Коса конца IV - начала III в. до н.э. [Лимберис, Марченко, 2007, с. 72] (см. рис. 2, 3, 4), а амфоры Книда и Коса из погр. 103 Прикубанского могильника датируются четвертой четвертью IV в. до н.э. Поэтому на данный момент наиболее обоснованной датой для рассматриваемых удил можно считать четвертую четверть IV - начало III в. до н.э. В погр. 50 Новолабинско-го могильника найдены удила как с такими насадками, так и с шипами на крестовидных псалиях (тип II, вариант 1а по И.И. Марченко), ранее датировавшихся первыми тремя четвертями III в. до н.э. [Марченко, 1996, с. 72-73] (рис. 4, 1). Сейчас можно расширить рамки бытования псалиев данного типа* до первой четверти или даже до первой половины II в. до н.э. на основании их наличия в погр. 140 могильника Тенгинского-1 (рис. 4, 2) [Беглова, 2002, с. 159, рис. 1, 2,6; 2004, с. 104, рис. 9, 4-6], которое датируется этим временем по импортной посуде [Беглова, 2004, с. 95-97].

Е.А. Беглова предложила, на наш взгляд, вполне обоснованную относительную хронологию бронзовых нагрудников, проанализировав их орнаментацию. Но ее схема требует уточнений и корректировки. Исследовательница пишет, что «поверхность наиболее ранней из пластин (курган у г. Никополя) украшена рельефными концентрическими кругами, нагрудники из п. 10 Но-волабинского могильника и могильника №2 2 Татарского городища [Кудрявцев и др., 2000] орнаментированы только гравированными концентрическими кругами, на прочих экземплярах, более поздних (Новолабинский могильник, п. 50, ситуация 3, 4, склеп № 1 Васюриной Горы, Тенгинский грунтовый могильник, п. 140), гравированный циркульный орнамент сочетается с пуансонным» [Беглова, 2008, с. 42-43]. Однако никопольские пластины орнаментированы гравированными концентрическими кругами [Мурзин, Черненко, 1980, с. 155], поэтому их не стоит выделять в особую группу*. Кроме того, к ранним относится нагрудник из погр. 21 Новолабинского могильника, а вот из поздней группы необходимо исключить погр. 50 этого могильника, т. к. в нем отсутствовал нагрудник. Ни в описании захоронения, ни на рисунках вещей нет никаких указаний на его наличие [Раев, Беспалый, 2006, с. 30-34].

Предложенная Е.А. Бегловой относительная хронология нагрудников подтверждается еще и взаимовстречаемостью с ними налобников и отдельных типов удил. С ранними нагрудниками (см. рис. 3, 1) найдены налобники первого типа и удила с насадками, концы которых раскованы в лопасти с шипами (см. рис. 3, 3), а с поздними (см. рис. 3, 4) – только удила с шипами на крестовидных псалиях (см. рис. 3, 5; 4, 1 , 2), и ни разу не встречены налобники первого типа. В то же время в наборах конской сбруи из Тен-гинского могильника присутствуют декоративные налобники другой формы (см. рис. 4, 3), генетически не связанные с теми, что служили для защиты коня.

Интерес представляет комплекс из насыпи кург. 2 у станицы Пластуновской (раскопки А.А. Нехаева в 1977 г.). В него входили бронзовый налобник первого типа (рис. 5, 1); шесть пар железных удил, три из которых имели строгие крестовидные насадки типа 1 (рис. 5, 10-15); две пары железных и одна бронзовых стержневидных псалиев с восьмеркообразным расширением (рис. 5, 2-5, 9). Особо нужно отметить пару железных псалиев с раскованными в лопасти концами, в которых сделано по три отверстия для подвешивания каких-то украшений (рис. 5, 6, 7). В погр. 10 Новолабинского IV могильника однотипные псалии, но с крученым стержнем, также сочетаются с удилами с крестовидными насадками типа 1 (см. рис. 3, 2, 3). Комплекс из кург. 2 у станицы Пластуновской был датирован второй половиной IV в. до н.э. [Марченко, 1996, с. 77]. Сейчас, учитывая уточненную хронологию удил с насадками, концы которых раскованы в лопасти с шипами, эту дату можно скорректировать в рамках четвертой четверти IV - начала III в. до н.э.

Комплекс из Пластуновской важен не только для датировки налобников, но и для решения вопроса о времени появления т.н. вотивных кладов, или «странных» комплексов. Е.Ф. Редина и А.В. Симоненко, рассматривая такие комплексы конца II - I в. до н.э., отметили, что они не являются погребальным инвентарем. Кроме отсутствия останков человека, на это указывает, в частности, количество удил – от двух до шести пар [Редина, Симоненко, 2002, с. 85]. Комплекс из Пластуновской является самым ранним из всех известных «вотивных кладов». Вероятно, именно здесь, в Прикубанье, в сиракской среде зародился этот обряд, а впоследствии, в связи с рейдами сарматских племен, распространился в Северо-Западном Причерноморье.

Из семи налобников второго типа только один – из погр. 238в могильника Старокорсунского городища № 2 – встречен с хорошо датированными вещами. Здесь найдены косская (?) амфора и средиземноморская амфора неустановленного центра производства (см. рис. 2, 3,4), которые позволяют датировать погребение концом IV в. до н.э. [Лимберис, Марченко, 2007, с. 71, рис. 11, 3, 4; 14, 1]. Налобник из Прикубанского могильника, несмотря на то что он найден вне комплекса, можно отнести к IV - началу III в. до н.э., т.к. время существования некрополя, определенное по более чем 300 амфорам различных типов, охватывает именно этот период*, хотя амфоры конца IV - начала III в. до н.э. из исследованных погребений составляют минимальный процент от тех, которые датируются разными четвертями IV столетия.

Таким образом, основная часть налобников происходит с территории Северного Кавказа, причем главным образом из Прикубанья, где они найдены в 13 памятниках*. За пределами этой территории они встречены только на шести археологических объектах. Такая концентрация налобников в Прикубанье дает основание предположить их местное, т.е. меотское, происхождение. Следует также отметить, что наибольшее количество пластинчатых налобников и все известные на сегодняшний день пластинчатые нагрудники были найдены в Закубанье, как и все удила с шипами на крестовидных псалиях. Возможно, это связано с функционированием здесь локального центра по производству конской сбруи.

 Марченко И.И., Лимберис Н.Ю. Пластинчатые конские налобники из Прикубанья // Археология, этнография и антропология Евразии 3 (39) 2009

Сарматский пластинчатый налобник первого типа