В коллекции археологического фонда Национального Музея Истории Азербайджана видное место принадлежит экспонатам, собранным в 1946-1953 годах Мингечаурской экспедицией Академии наук Азербайджанской ССР под руководством С.М. Казиева. В результате археологических раскопок было собрано более 20 тысяч предметов, осветивших многие ранее неизвестные страницы истории Азербайджана и Кавказа. Успешность работы во многом объясняется строительством Мингечаурской ГЭС, предоставлявшей рабочую силу. Мингечаурский археологический комплекс и собранный вещевой материал охватывают время с последней четверти III тысячелетия до н.э. до XVII века н.э.1 В результате раскопок было последовательно отражено прошлое длительно существовавшего населенного пункта Азербайджана на различных этапах непрерывного исторического развития. Материалам Мингечаурской экспедиции посвящено немало трудов историков и архелогов, однако подавляющее большинство из них касается древнего и раннесредневекового периода. Совершенно неисследованными остались памятники эпохи конца XIII - начала XIV века, что, вероятно, объясняется их немногочисленностью.
Длительность исторического существования населенного пункта в районе Мингечаура связана со стратегическим значением его географического положения. Территория Мингечаура расположена у подножия Боздага (самых южных отрогов Большого Кавказского хребта) по обоим берегам р. Куры, там, где она прорезает кряж и выходит на простор Кура-Араксинской низменности. Кура в своем верхнем и нижнем течении разливается, однако в указанном месте, зажатое горным кряжем, ее русло стабильно. На север от Мингечаура распологалась Самухская долина, ныне затопленная водохранилищем. В Куру в северо-западной части Самухской долины впадали реки Ганых (Алазань) и Габырры (Иори). В пределах Самухской долины Кура делает петлеобразные извилины, которые при паводках заливали долину, а в засушливые периоды оставляли ахмазы (мелководные лиманы) с плодородными речными наносами. С южной стороны к Мингечауру подходят по правому берегу р. Куры окраина Карабахской, а по левому – Ширванской степей. Именно эти факторы обеспечили организацию старинной переправы в Мингечауре, а она, в свою очередь, обеспечила возникновение населенного пункта. Пункт защищал переправу и оказывался защищенным хребтом Боздага с резко изрезанными склонами и извилинами Куры с ахмазами.
Территория Мингечаура. на которой находятся интересующие нас памятники, в настоящее время частично затоплена, а частично занята одноименным городом, поселками и производственными сооружениями, возникшими в 40-50-х годах XX века в связи со строительством ГЭС.
Погребения монгольских воинов были обнаружены в кургане П (могильное поле на правом берегу реки) и на поселении № 3 (левый берег реки) (Рис.1).
В Мингечауре на правой стороне реки на могильном поле было обнаружено более 20 курганов. 12 курганов располагались на окраине могильного поля, вытянувшись цепью в степь, остальные находились обособленной группой в центре могильного поля эпохи бронзы. Археологической экспедиции удалось полностью изучить 5 курганов, а также исследовать 3 погребальные камеры курганов, насыпи которых были срыты строителями. Все курганы были разрушены при строительных работах. Как удалось установить, курганы относились к эпохе бронзы, но имели многочисленные впускные погребения. Применительно к теме нашей статьи представляет интерес курган II, вернее, одно из его впускных погребений (Вп. № 8)3. Курган II, диаметром 24-26 м и высотой 3 м, находился в центре могильного поля и был раскопан в 1946 году. На вершине кургана имелась впадина, как удалось определить, образованная обвалом могильной камеры Вп. № 8 (Рис.2).
Впу скное погребение состояло из могильной ямы со скелетом человека и захороненным над ямой костяком лошади. Костяк человека принадлежал юноше и лежал в вытянутом положении на спине, головой на север и ногами на юг. В могиле обнаружены: наконечники стрел в берестяном колчане, пара железных стремян (МИА АФ инв. № 1976; длина 12 см), маленький крестообразный железный предмет, остатки удил и несколько железных предметов, утративших форму.
С правой стороны бедренной кости погребенного лежал берестяной колчан в виде вытянутой трапеции (МИА АФ инв. № 2543). Колчан данного типа характерен для кочевых культур, так как удобен для всадников, и встречался еще в скифскую эпоху. Трапециевидные берестяные колчаны применялись на территории от Тихого океана до причерноморских степей (известны также медные и кожаные разновидности трапециевидных колчанов). Такие колчаны — единственная форма колчанов мон-гольских воинов периода ХII-ХIV. Наличие берестяного колчана объясняет назначение железной детали у правого колена воина (археологи отнесли его к категории железных предметов, утративших форму). Вероятно, это фрагмент колчанного крюка: плоская сторона крюка крепилась к дну колчана, на сам крюк надевался ремень, подвешиваемый к поясу .
В колчане лежали наконечники стрел разной величины. Обзор всех наконечников, найденных в колчане, показывает, что они были (ниже в классификации указаны последовательно материал, форма соединения с древком, форма боевой части навершия в разрезе, контур пера): а) железные черешковые трехлопастные и трехгранные треугольные; б) железные черешковые плоские долотообразные; в) железные черешковые круглые вытянуто-треугольные (шило-образные); г) железные черешковые плоские треугольные. Указанные типы наконечников характерны для монгольских погребений Монголии, Забайкалья, Прибайкалья, Тувы, Северного Кавказа, Крыма . Интересно, что набор стрел вышеуказанной могилы полностью совпадает с набором стрел из курганов № 7 и 9 могильника конца XIII - начала XIV века «Олень-Колодезь» на Дону .
Среди наконечников стрел выделяются два железных черешковых плоских долотообразных наконечника (МИА АФ иив. № 1977-1 и 1977-2, длина 11 и 12 см) (Рис. 3, 7.8). Авторы труда «Древний Мингечаур» считают их наконечниками дротиков, указывая, что в колчане «лежали железные наконечники стрел и дротиков нескольких разновидностей». Однако, как известно, стрелы и дротики в одном колчане нигде не носились, прежде всего потому, что длина древков стрелы (не более 60-70 см) и дротика (от 1 м и более) не позволяли этого. Трапециевидные берестяные колчаны использовались для переноски только стрел. Колчан для переноски дротиков был длинным (1-1,5 м) и изготавливался из кожи для переноски 2-4-х дротиков. Полагаем, ошибочное заключение авторов книги связано с тем, что наиболее крупные наконечники имели долотообразную форму, размеры 11-12 см и лежали на дне колчана.
Погребение было датировано археологами концом XIII - началом XIV века, и датировка полностью совпадает с датировкой вышеуказанных монгольских могил Монголии, Забайкалья, Прибайкалья, Тувы, Северного Кавказа, Крыма, а также горной Ингушетии и Дона . Анализ материалов погребения показывает, что юноша принадлежал к легкой коннице. Воин на правой стороне носил колчан, подвешиваемый к поясу посредством колчанного крюка. Набор его стрел позволял поражать врага в пластинчатых доспехах (используя стрелы с трехлопастными и трехгранными треугольными наконечниками), в кольчатых доспехах (используя стрелы с шилообразными наконечниками), или в легких кожаных одеждах (используя стрелы с плоскими треугольными наконечниками). Долотообразные наконечники использовались для стрельбы по коням противника. Ю.С. Худяковым была выполнена реконструкция легковооруженного монгольского всадника по материалам из Монголии, Забайкалья, Прибайкалья, Тувы, Северного Кавказа, Крыма (Рис.4). Полагаем, указанная реконструкция может быть применена для восстановления облика монгольского погребения из впускного погребения № 8.
На левом берегу р. Куры в излучине на вершине холма у входных ворот ущелья Боздага находилось поселение № 3. На момент раскопок холм имел высоту 14-16 м. со сторонами 200-х 300 м (по мнению археологов, часть холма была снесена водами Куры). Мощность культурных наслоений достигала 6 м, отразивших события с I по XIV века. Остатки жилищ верхнего слоя конца XIII - начала XIV века носили следы сильного пожара, вероятно, послужившего причиной гибели поселения. Именно над этим слоем были обнаружены три погребения воинов, инвентарь которых позволил предположить их монгольское происхождение и отнести также к концу XIII - началу XIV века. В квадратах 48 - 54 в указанных трех могилах были обнаружены уникальные материалы: фрагменты двух шелковых монгольских мужских халатов коричневато-песочного цвета (НМИА АФ инв. № 2545-1 и 2545-2) (были реставрированы реставраторами Государственного Эрмитажа (Рис.5)), кусок шелковой ткани сандалового цвета (НМИА АФ инв. № 2547), накладные декоративные украшения тонкого мужского пояса (НМИА АФ инв. №2548; 36 деталей), фрагмент кожаного мешка (НМИА АФ инв. № 385) и фрагмент плетеной пластины непонятного назначения (НМИА АФ инв. № 2564), обломки деревянного седла (НМИА АФ инв. № 2546), фрагмент изделия непонятного назначения из кожи и ткани (НМИА АФ инв. № 1583), круглая железная пайцза диаметром 8,7 см (НМИА АФ инв. № 1975), обломок кинжала с костяной рукояткой и сохранившимся фрагментом деревянных ножен (НМИА АФ инв. № 1973; длина 25 см), два железных втульчатых ромбовидных вытянуто-ромбовидных наконечника копья (НМИА АФ инв: № 2328-1 и 2328-2; длина 37,6 см и 31,4 см), пять железных фрагментов клинкового оружия (возможно, два из них могли принадлежать сабле, остальные — палашу; короткая длина сохранившихся фрагментов не позволяет более точно определить вид оружия) (НМИА АФ инв. № 1974-1, 1974-2, 1974-3, 2351, 2395) (Рис.З, 1-б). Сравнительный анализ наконечников копий, фрагментов клинкового оружия показывает их монгольское происхождение.
Можно предположить, что три захороненных монгола принадлежали, как минимум, к среднем классу общества (наличие многочисленных кожаных деталей, шелковые одежды и отдельные куски шелка (куски шелка порой заменяли деньги и использовались как эквивалент обмена). Наличие одной пайцзы и одного дорогого пояса, клинкового оружия, а также двух копий дает нам возможность высказать мысль о том, что в погребениях были захоронены должностное лицо (носитель пайцзы) и два сопровождавших его лица (с копьями). С большой осторожностью можно предположить, что воин с пайцзой был курьером или гонцом, воины с копьями – его охрана.
В районе Мингечаура с древнейших времен действовала наиболее удобная переправа через Куру. Переправа действовала и во время боевых действий. Г.М. Асланов, P.M. Ваидов и Г.И. Ионе со ссылкой на работу турецкого путешественника XVII века Эвлия Челеби называют переправу через Мингечаур «дорогой послов». Не потому ли в погребении монгольского воина в поселении № 3 была наружена пайцза – знак, обеспечивавший беспрепятственное передвижение и поддержку курьерам, гонцам, послам и должностным лицам?
Наличие трех вышеописанных монгольских погребений одного времени и на одном месте заставляет задуматься о событиях, происходивших на левом и правом берегах Мингечаурской переправы. Мингечаурская экспедиция обнаружила ряд средневековых сооружений на высотах вокруг Мингечаура по всему хребту Боздага на всем его протяжении как по левому, так и по правому берегу реки встречаются развалины средневековых сторожевых сооружений. На вершине Дагирман-даг (букв. «Мельничная гора») были обнаружены обломки средневековой керамики, следы больших костров, куски средневековых кирпичей. В 2-3 км севернее Дагирман-дага, на высоте Кала-даг (букв. «Крепостная гора») сохранились остатки сторожевого пункта. Сторожевые пункты на высотах посредством костров о’повещали гарнизоны крепостей и защитников «вала Абага хана» о приближении войск врага.
Таким образом, оыло установлено, что защите Мингечаурской переправы в эпоху государства Ильханов придавалось первостепенное значение. Что же вынудило правителей этого государства так усиленно защищать Мингечаур?
Анализ письменных источников позволяет предположительно обрисовать ситуацию вокруг Мингечаура в конце XIII - начале XIV века. A.A. Ализаде в своей монографии подробно осветил войны Золотой Орды и государства Ильханов на территории Азербайджана, неоднократно подчеркивая, что войскам Золотой Орды очень часто удавалось прорываться в земли Ширвана и только в районе Куры, а порой и южнее Ильханам удавалось остановить их . Летописец Абу Бакр ал-Кутби ал-Ахари (XIV век) в работе «Тарих-и шейх Увейс» писал об одном из таких походов: «Через Дербенд войска Узбека прошли в Ширван и занимаясь грабежами, дошли до берега р. Кура. Племя кутш, которое находилось на том же берегу, и не смогло переправиться попало к ним в плен».
Интересную информацию дает Фазлуллах Рашид ад-Дин в работе «Джами ат-таварих». Он описывает сражение 19 июля 1265 года на р. Аксу между войсками Золотой Орды под командованием Ногая и войсками государства Ильханов под командованием Юшумута. На помощь Юшумуту успел подойти правитель государства Ильханов Абага-хан и войско Ногая было отброшено, Ногай был ранен. Абага-хан уничтожил переправы на р.Кура и обе стороны встали по берегам реки, «построили лагери кольцом». Далее Рашид ад-Дин указывает: «В 664 году (1265/66) Абага-хан приказал, чтобы по ту сторону от реки Куры от Далан-ноура до степи Кардаман, смежной с рекой Курой, построили вал и вырыли глубокий ров. На защиту назначен отряд монголов и му сульман и с обеих сторон стали ходить туда и обратно караваны».
Анализ указанного фрагмента позволяет прийти к следующим выводам. Юшумут – один из полководцев Абага-хана, был назначен правителем областей «Аррана и Азербайджана до оборонительного вала». Как указывал С.Л. Тихвинский, «осуществив перераспределение в своих интересах земельного фонда захваченной страны, монгольская феодальная аристократия овладела крупными земельными уделами». Юшумута можно считать одним из представителей монгольской феодальной аристократии. Интересна информация о вале и рве «от Далан-ноура до степи Кардаман». Асу Бакр ал-Кутби ал-Ахари подтверждает сведения Рашид ад-Дина относительно организации обороны по линии Далан-ноур – степь Кардаман: «Абака-хан приказал, чтобы (территория) от берега р.Куры и Далан Наура до степи Кардамун заняли царевичи Самагар, Менгу-Тимур и Улжай-хатун. Эго место стало их зимовьем». А. А. Ализаде указывая, что подобная информация встречается и в работе летописца Вассафа.
З.М. Буниятов в комментариях к работе ал-Ахари указал, что «Далан-ноур» переводится с монгольского как «70 озер» и предложил рассматривать в качестве исходной точки «озеро, существующее к северу от р.Кура в зоне Аджикабула - Кюрдамира - Зардоба». Действительно, в зоне Аджикабула — Зардоба вдоль Куры, несмотря на проводимые в XX веке мелиоративные работы, даже на сегодняшний день сохранились заболоченные пространства и небольшие озера, бывшие некогда целой системой озер. Кстати, рядом же находилась переправа через Куру в районе населенного пункта Барзандж. Относительно местонахождения области Кардаман есть разные точки зрения: считать ли Кардаман албанской областью Гирдыман, локализуемой в районе Шамкира, или искать его в районе реки Гирдыманчай. На наш взгляд, область Кардаман однозначно можно локализовать в районе р. Гирдманчай, так как необходимо учитывать следующие моменты:
1. Если рассматривать информацию Рашид ад-Дина и ал-Ахари с военной точки зрения, необходимо учесть, что войска Золотой Орды прорывались вдоль берега Каспия, от Дербента на юг, и затем поворачивали в глубь Ширвана (не случайно сражение 19 июля 1265 года произошло на р. Аксу). Следовательно, чтобы закрыть дорогу врагу. Абага-хану надо было перекрыть дорогу на запад и юго-запад, а это можно сделать, построив вал от Далан-ноура и заболоченных берегов Куры до горных склонов, по которым стекает Гиодыман-чай.
2. Нет смысла строить вал от Далан-ноура до Шамкира (если там локализовать Дешт-и Кардаман), так как Кура является естественным препятствием, закрывающим дорогу по этой линии.
3. Вал и ров были построены сразу после битвы 1265 года, вероятно, в течение года (по крайней мере, в источниках обязательно получило отражение многолетнее строительство), следовательно, расстояние было не очень большим. Если бы Абага-хан строил вал от Далан-ноура до нижнего течения Гирдыман-чая, то длина вала приблизительно равнялась бы 60 км по кратчайшей (если принять Далан-ноур в районе современного Сабирабада, то длина вала по р. Кура до села Арабхана равнялась бы 40 км от с.Арабхана до Гирдыман-чая к северу от Кюрдамира – 20 км). Если бы Абага-хан строил вал от Далан-ноура (в районе современного Сабирабада) до Шамкира пришлось бы строить вал длиной, по самым скромным подсчетам. 260-265 км. На наш взгляд, строительство вала длиной 260-265 км обязательно было бы отмечено летописцами как выдающееся событие, но этого не наблюдается. Японский исследователь С. Китагава на схеме, приложенной к его статье, также указал область Карадаман в районе р. Гирдман-чай.
Полагаем, вышеуказанные обстоятельства позволяют с большой долей вероятности предположить строительство вала Абага-хана от Далан-Ноура до р. Гирдыман-чай (Рис.5).
Таким образом, становится ясно, что для отражения походов войск Золотой Орды Абага-хан решил создать линию защиты в самом узком месте западного направления: между труднопроходимыми для конницы гористыми местностями до р. Кура. Построив вал и ров (ров, вероятно, образовался, когда брали землю для вала), Абага-хан обозначил северные пределы владений Юшумута и одновременно указал линию, далее которой нельзя было пропускать золотоордынские войска.
Вызывает интерес информация об отряде «монголов и мусульман», назначенном для защиты вала. В «Собрании летописей» неоднократно встречается упоминание войск «тама» и воинская должность «ляшкар-тама» (Рашид ад-Дин даже указывает специальную должность - ляшкар-тама (командир войск тама). В примечаниях к первому тому «Собрания летописей» A.A. Семенов и ко второму тому Б.И. Панкратов и О.И. Смирнова указали войска «тама» как корпуса, исключенные из основных владений и расквартированные в завоеванных областях для постоянного проживания и несения гарнизонной службы. В то же время И.П. Петрушевский указывает, что в «таму» брали «здоровую мужскую молодежь» покоренных территорий. Такого же мнения придерживается Д. Мооган.
Уничтожив переправы на р. Кура в районе Ширвана и построив оборонительную линию по линии Далан-ноур – степь Кардаман. Абага-хан закрыл движение на запад, к основной действующей переправе – Мингечаурской (о том, что движение не было перекрыто полностью, говорит Рашид ад-Дин, указывая, что «с обеих сторон стали ходить туда и обратно караваны»).
Таким образом, проведенное исследование позволяет предположить, что обнаруженные Мингечаурской археологической экспедицией погребения монгольских воинов на обоих берегах р. Куры являются наглядным свидетельством напряженной военно-политической и военной ситуации вокруг Мингечаура –единственной удобной переправы через Куру после постройки оборонительного вала Абага-хана в 1265-1266 годах.
 |
 |
 |
 |
Список сокращений
Вп. №8 – впускное погребение № 8.
МИА АФ – Музей Истории Азербайджана, Археологический Фонд. Фото халата отсюда
Литература и источники
Автор: С.А. Ахмедов. Погребения монгольских воинов из Мингечаура и защитный вал Абага-хана как неизученный аспект истории войн Золотой Орды и государства Ильханов. Сборник статей. Выпуск 2. - Казань, 2009.