Символика средневековых русских перстней

В ходе постепенного приобщения к культурным традициям Византии Древняя Русь унаследовала и адаптировала многие античные моды и привычки. Сегодня, спустя столетия, наше представление о русских воинах тех далеких времен будет неполным без учета многих, казалось бы незначительных, деталей. В предлагаемой статье мы остановимся на одной малоизученной группе подобных памятников художественного ремесла – средневековых русских перстнях-печатках.

Древние греки, этруски и римляне украшали свои перстни геммами (от лат. gemma)-драгоценными или полудрагоценными камнями с врезанными (инталия) или выпуклыми (камея) изображениями. Перстни служили печатями, а также свидетельством принадлежности к тому или иному сословию (так называемые владычные перстни). Тематика изображений на них была различной: от фигур античных богов и героев до геральдических композиций, включающих, например, бюст Зевса-Сараписа и орла с широко распростертыми крыльями. Изображались также трофейные знамена, увенчанные статуей крылатой Виктории¹.

Христианство внесло заметные изменения в выбор изображений и символов: появились крест, хризма и фигура Доброго пастыря, характеризующие новую иконографию. Византийские перстни, выполненные из драгоценных металлов, обычно уже не имели украшающих их гемм, а печаткой служил сам щиток (матрица) с зеркально воспроизведенным на нем текстом, монограммой или какой-либо сюжетной композицией². Характерно, что даже в V-VI вв. на перстнях все еще продолжали изображать римского орла. Позже, с развитием иконопочитания, на смену прежним символам приходят фигуры архангелов с крестом, изображение Христа, обеими руками благословляющего жениха и невесту (обычно – императорскую чету), крест с погрудными изображениями Христа и императорской четы, и, наконец, евангельские сцены. Последние появляются главным образом уже XIII-XIV вв., то есть в поздневизантийский период при Палеологах, когда новые иконографические темы становятся популярными.

Если античные и византийские перстни изучены достаточно полно, то аналогичные русские памятники, к сожалению, пока остаются без должного внимания. Приоритетом отечественной сфрагистики (исторической дисциплины, изучающей печати и оттиски) являются вислые свинцовые княжеские печати (буллы) и, в меньшей степени, оттиски печатей и матриц. В то же время совсем мало изучены сами матрицы, основную часть которых составляют перстни-печатки. С их помощью владелец делал оттиск на воске или мастике, и полученное таким образом изображение становилось «знаком собственности» (или власти).

Перстни. Литье, гравировка. 2-7,10-14 - медный сплав; 1, 9 - серебро; 8 - серебро, позолота. Размеры (в мм): внешний диаметр шинки (кольца) х длина щитка х ширина щитка (если щиток круглый, его размер обозначен одной цифрой). (Из коллекции автора, 13 - из частной коллекции).

Ратники на средневековых русских перстнях

1. ХV-ХVI вв. Новгород. (22,9х12,3х8,9).

2. 2-я пол. XV - нач. XVI вв. Тверь. (19,6 х 12,7).

3. XVI - нач. XVII вв. Калуга. (22,5 х 11,0 х 7,4).

4. XVI - нач. XVII вв. Калуга. (20,0 х 12,2 х 10,4).

5. XV век. Калуга. (24,0 х 14,7 х 11,5).

6. XVI - нач. XVII вв. Калуга. (22,2 х 12,2 х 10,6).

7. XVI - нач. XVII вв. Калуга. (22,0 х 11,7 х 8,7).

8. XV - XVI вв. Тула. (22,5 х 12,8 х 9,0).

9. XVI в. Новгород. (17,0 х 10,1 х 9,4).

10. XV -XVI вв. Калуга. (21,5 х 14,5 х 13,0).

11. XV в. Тверь. (25,2 х 13,7 х 12,7).

12. XVI в. Новгород. (22,7 х 12,0 х 9,0).

13. XVI в. Калуга. (24,7 х 16,0).

14. XVI в. Калуга. (23,6 х 15,4 х 12,9).

Перстни-печатки были известны на Руси уже в X в., но повсеместное распространение получили только в XV. Ранние серебряные перстни, украшенные чернью, с круглыми, прямоугольными, квадрифолийными и шестиугольными щитками имеют розетки из кринов и розетки геометрического характера, раппорт бордюра - из лозы. На них встречаются княжеские знаки, изображения фантастических зверей и птиц³. Подобные изделия ювелиров X - начала XIV вв. весьма немногочисленны и известны, главным образом, по находкам из древних кладов, как, например, перстень Св. Алексия – в 1354-78 гг. митрополита Московского⁴.

15-16. Денги вел. князя Василия Дмитриевича (1389-1425 гг.). Великое княжество Московское. 17. Денга князя Юрия Дмитриевича (1389-1434 гг.). Галичский удел. Серебро. Увеличено в 2 раза. (Из частной коллекции)

Совершенно иную картину распространения сюжетных изображений дают многочисленные перстни XV - начала XVII вв., найденные в Калужской, Новгородской, Тверской, Московской и Тульской областях за два последних десятилетия. Всплеск таких находок, составивших в результате 32 единицы, обусловлен археологическими исследованиями новых территорий и широким использованием для поиска металлодетекторов. Половину находок составляют перстни, обнаруженные на берегах Оки, преимущественно в черте города Калуги. К сожалению, все они являются случайными находками. Среди них нет экземпляров, происходящих из закрытых комплексов либо из культурных слоев, что серьезно затрудняет их датировку⁵. Не помогает решению данной проблемы и изучение технологии изготовления перстней, так как изображения на них вырезаны вручную, в схематичной манере. Поэтому перстни имеет смысл классифицировать, прежде всего, по сюжетам.

Представляется вполне логичным предположение о том, что сюжеты перстней напрямую связаны с деятельностью их владельцев. Считается, например, что византийские перстни со сценой обручения принадлежали членам императорской семьи, а древнерусские с изображением креста и фигур архангелов – духовным лицам. Развивая эту мысль, можно предположить, что средневековые перстни с изображениями воинов имели отношение к служилому (военному) сословию. Относительно каждого из них можно дать подробное описание, но гораздо труднее полностью раскрыть и истолковать смысл вырезанной символики. Надо также учитывать общий схематизм изображений, который диктовался используемым материалом и малыми размерами перстней.

На общем фоне качественно выделяются новгородские перстни (ил. 1, 9, 12), что может быть объяснено активными контактами Новгорода с европейскими странами и достаточно высоким уровнем мастерства новгородских ювелиров. Их отличает высокая техника исполнения и художественная выразительность. Тем не менее, изображения в целом отличаются наивностью образа и крайней обобщенностью. Вследствие этого изображения на перстнях столь же условны, как на монетах и печатях средневековой Руси.

18. XVI - нач. XVII вв. Калуга. (21,3 х 18,3 х 14,8). (Из коллекции автора)

19. XVII в. Калуга. (25,6 х 16,8 х 16,0). (Из коллекции автора)

Сходство изображений на перстнях-печатках и русских монетах XIV - начала XVI вв. очень примечательно и характерно. Так, сюжеты воина с топором и мечом (ил. 15) и воина на коне с мечом (ил. 16) можно увидеть на монетах великого князя Василия Дмитриевича (1389-1425 гг.). Изображение воина с мечом и щитом (ил. 17) встречается на монетах князя галичского Юрия Дмитриевича (1389-1434 гг.), а также на монетах Тверского княжества6, но чаще всего этот сюжет встречается на монетах князя Бориса Александровича (1425-1461 гг.). Из 30 типов монет этого князя изображение воина со щитом и мечом присутствует на 6 типах, относящихся к середине и второй половине его правления⁷. Это явно сближает монетную символику с образом Святого воина, традиционно воспроизводимого на свинцовых княжеских печатях XП-XV вв.⁸

Наиболее интересные в контексте этой сюжетики перстни имеют на щитке (обычно овальной формы) изображение фигуры стоящего, либо идущего воина-копьеносца (ил. 1). В принципе изображение Святого воина с копьем появляется в княжеской сфрагистике еще в начале XII в.⁹ Примером может служить печать, принадлежавшая новгородскому князю Всеволоду – Гавриилу Мстиславичу-Феодоровичу (1117-1136 гг.). На ее лицевой стороне помещено изображение Благовещения с «испуганной Марией»: архангел с жезлом в руках и Мария с пряжей, сидящая на скамье. На обратной стороне помещено изображение Св. Федора в полный рост с копьем в правой руке и со щитом, опущенным вниз, в левой. На печатях новгородских посадников XIV-XV вв. часто встречается вооруженный копьем всадник¹⁰. Однако перстни из калужских находок типологически относятся к более позднему времени (скорее всего, к XVI - началу XVII вв.). Поэтому вопрос об их генетической связи с отмеченной ранней символикой пока остается открытым.

20. 2-я пол. XVII в. Москва. 22,5 х 12,8 х 9.0. Когда этот материал готовился к печати, столичные археологи под руководством академика А.Г. Векслера обнаружили на территории музея-усадьбы «Коломенское» интересный серебряный перстень XVII века. Как сообщили в Центре археологических исследований мэрии г. Москвы, серебряную печатку удалось найти во время раскопок дворцового комплекса царя Алексея Михайловича, разрушенного около 200лет назад. Находка обнаружена на месте кормового двора. Перстень украшает гравировка – изображение скачущего всадника с саблей, поднятой над головой. По предположению исследователей, печатка могла принадлежать одному из приближенных людей государя, скорей всего – военачальнику.

На калужских перстнях изображенный воин иногда держит в поднятой правой руке саблю (меч) (ил. 2-6), а иногда его рука опущена (ил. 7). В отдельных случаях он изображен с копьем и саблей (мечом) одновременно (ил. 8, 9) или же с копьями в обеих руках (ил. 10-12). Такое наделение воина оружием в обеих руках, по-видимому, отражает средневековые представления о «всеоружии» и, очевидно, наделено иносказательным смыслом¹¹.

Князь П.С.Прозоровский, глава русского посольства в Англию в 1662-63 гг. Фрагмент копии Н.Ф.Яша с группового портрета неизв. английского художника XVII в. (ГИМ).

На трех перстнях вырезано профильное изображение воина, перед которым расположен тонкий, плавно изогнутый ствол молодого дерева – «древа жизни» (ил. 12-14). Такой сюжет хорошо известен по печатям XV-XVI вв., скрепляющим различные документы: раздельные, разъезжие, данные грамоты, межевые выписи и др.¹² Композиция «воин в профиль» известна на монетах Московской Руси еще в XIV-XV вв., и по мнению Г.А. Федорова-Давыдова она «символически означала князя»¹³. Отсюда можно сделать предположение, что данные перстни принадлежали представителю княжеской администрации .

На щитках двух перстней мы видим резные изображения всадников. Один вооружен копьем (ил. 18), а другой, обращенный в противоположную сторону, может быть определен как триумфатор (ил. 19). Тематически мотив всадника («ездца»), как известно, наиболее типичен для московской нумизматики, где он появляется уже при сыне Дмитрия Донского - великом князе Василии Дмитриевиче (1389-1425). В дальнейшем он получает развитие и в конечном итоге сливается с иконным образом Св. Георгия Победоносца¹⁵.

Нельзя не отметить случаев находок в разных регионах однотипных перстней. В распоряжении автора имеется информация о пяти подобных перстнях, найденных в различных местах, но с одинаковым сюжетом – воин с оружием в обеих руках (ил. 10). Изображения на них отличаются некоторой наивностью и схематизмом. Из-за этого, например, достаточно трудно определить вид оружия - копья это или пики? При этом надо отметить, что техника и манера резьбы на перстнях совершенно одинаковы, изделия отличаются лишь размерами (на 1-3 мм). Все это дает основание предположить, что данные перстни-печатки или восходят к одному достаточно известному прототипу, растиражированному в одной или группе мастерских, или происходят из одного мощного центра ремесленного производства, чья продукция широко распространилась в результате межрегиональных торговых контактов. Складывается впечатление, что существовал определенный иконографический тип воинских перстней, широко распространенный в средневековой Руси и восходящий к некоей впоследствии утраченной традиции.

Эту тенденцию подтверждает анализ группы перстней-печаток с изображениями птиц и животных, о которой мы расскажем в следующем номере журнала.

Примечания:

Зверь - образ, зверь – символ, зверь – оберег

Появление древнерусских средневековых печатных перстней как предметов, имеющих самостоятельное прикладное значение и художественную целостность, связано, в первую очередь, с широким распространением самих печатей и расширением их функционального использования. Для удобства и сбережения княжеские, боярские, святительские печати, печати областей, присутственных мест и частных лиц «обыкновенно вделывались в кольца в виде перстней»¹. Более массивный перстень, надеваемый на большой палец, назывался «напалком», а имевший резную вставку из камня - «жуковиною»² (слово это часто встречается в грамотах XV и XVI вв.). Подобные перстни в древнерусских духовных завещаниях указывались в качестве родового наследства. Возможно, это связано с тем, что на протяжении веков оттиск печати, превратившейся со временем в перстень-печать, играл роль часто используемого и известного факсимиле.

Достаточно часто на средневековых русских печатных перстнях встречаются изображения зверей и птиц. Как и в случае с изображениями ратников (см. «Цейхгауз», № 15), в зооморфных сюжетах обнаруживается некая смысловая упорядоченность. Можно даже проследить единство стиля, графического языка, порой даже сходство почерка мастеров, изготавливавших перстни с изображениями воинов и зверей. Основой для построения композиции последних являлись представления наших далеких предков об окружающем их мире, где «царство людей» и «царство зверей» существовали в единстве и взаимопроникновении. Такое мировосприятие позволяло людям общаться через животное-символ с высшим духовным началом, видеть в животных посланников и проводников его воли.

Образы животных оказали большое влияние на развитие языка символов и иносказаний, превратившегося в важный элемент национальной культуры. Классическим примером могут служить случаи, когда за боевые качества воин получал прозвища связанные с характерными чертами каких-либо животных. Причем в процессе рождения прозвища значение имело не только простое ассоциативное сопоставление, но и подсознательное значение слова. Так, прозвище Курско-Трубчевского князя Всеволода Святославича «Буй Тур Всеволод» включало «Буй» - дикий, сильный, храбрый, гордый, и «Тур»-бык, вол как символ мужества, отваги и силы. Вместе эти определения князя Всеволода характеризуют его силу и храбрость³.

Многие из животных (существовавших или вымышленных) описаны с качественными характеристиками в древнерусском трактате «Физиолог», известном по спискам XV в. и восходящем к сборнику рассказов о природе, возникшему в Александрии во II-III вв. н.э. на основе античных и восточных источников. Упоминаемые в нем животные в соответствии с традицией христианской литературы уподоблялись образам и понятиям религии и морали. Сегодня эти определения помогают расшифровать смысл зооморфных изображений на печатных перстнях.

Перстни. Литье, гравировка.
1 – оловянисто-свинцовый сплав;
3-4 – серебро; 9 – серебро, позолота;
2, 5-8 – медный сплав;
Размеры (в мм): внешний диаметр шинки (кольца) х длина щитка х ширина щитка (если щиток круглый, его размер обозначен одной цифрой).
(2, 6-8 - из коллекции автора; 1, 3-5, 9 - из частной коллекции).

1. Брянск. XV-XVI вв. 25,4 х 14,6 х 14,3 мм.

2. Калуга. XVI в. 22,2 х 14,4 мм.

3. Рязанская обл. XV-XVI вв. D = 12,4 мм. 4. Рязанская обл. XV-XVI вв. D = 10,2-10,5 мм.

5. Курск. XV-XVI вв. 26,7 х 15,5 х 14,7 мм.

6. Тверь. XV в. 21,3 х 15,5 х 11,6 мм.

7. Новгород. XV в. 21,7 х 12,5 х 10,1 мм.

8. Владимир. XV-XVI вв. 22,5 х 11,2 мм.

9. Калуга. XVI - нач. XVII

Особенно популярным среди зооморфных изображений в средние века был образ льва. Например, в декоре одного только Дмитриевского собора во Владимире лев изображен 125 раз⁴. Как символ он обозначал «сильных и непобедимых воинов», «силу и власть», «бесстрашие и стойкость»⁵. Образ льва как бдительного стража, нередко спящего с открытыми глазами, хорошо иллюстрирует древнерусский текст: «Где хочет спать, окружает хвостом своим, подобно гумну круговидно, и тут спит. Дикие звери обходят вокруг того места, внутрь же не дерзают войти. Если же кто приблизится к знаку этому, тогда поднимется лев и хватает его»⁶. Не случайно при изображении грозному «царю зверей» часто придавалась величественная (по Г.К. Вагнеру «адорирующая») поза с высоко поднятой передней лапой. Характерные изображения данного образа можно увидеть на перстнях (ил. 1, 2) и их фрагментах (щитках) (ил. 3, 4). По мнению известного исследователя М.В.Седовой, перстень на ил. 1 вполне мог быть скопирован с аналогичного изображения на гемме.

Среди изображений четвероногих зверей на перстнях можно часто видеть образ «лютого зверя» (ил. 6, 7, 8) – хищного животного неопределенной видовой принадлежности, часто упоминающегося в древнерусской литературе, народных песнях и присутствующего как образ на изделиях декоративно-прикладного искусства⁷. В.Ф.Миллер в своем труде обстоятельно доказывал, что «лютый зверь»⁸ в народных песнях – это есть лев . Однако академик Б. А. Рыбаков указывал на то, что «в некоторых русских говорах, например, вятском, рысь называют «лютым зверем», не упоминая слова «рысь»⁹. Во всяком случае Владимир Мономах явно имел ввиду не льва, когда писал: «лютый зверь скопил ко мне на бедры и конь со мною поверже»¹⁰.

Сегодня можно говорить о том, что «лютым зверем» наши предки называли и льва, и единорога, и рысь, и медведя, и барса, и волка. Например, в «Слове о полку Игореве» Всеслав Полоцкий в одном месте именуется скачущим «лютым зверем», а несколько ниже – «волком». Хорошо помогает разобраться в этом вопросе этимология слова «лютый». В нарицательном значении древнегреческое, старославянское и литовское «ljutas» означало «терзатель». На Руси оно было как именем прилагательным, характеризующим качества зверя: дикость, свирепость, злобность, жестокость, так и обобщенным названием самого страшного, непобедимого, поставленного во главе зверей хищника. Отсюда фольклорный образ «лютоіо зверя» моі символизировать власть, воинскую доблесть, а также играть роль оберега".

Перстни. Литье, гравировка. 12 – оловянисто-свинцовый сплав; 11 – серебро; 10-13 – медный сплав;
(12-13 - из коллекции автора; 10, 11 - из частной коллекции).

10. Владимирская обл. XIV-XV вв. 21,2x11,3 х10,5 мм.

11 . Мордовия. XVII в. 26,5 х 18 х 17,4 мм.

12. Калуга. XVI в. 21 х 11,9 х 10 мм.

13. Калуга. XV-XVI в. 23,5 х 14,1 х 10,5 мм.

Изображения образа «лютого зверя» на перстнях встречаются нередко. Так, на перстне (ил. 5) представлена «на равных» битва человека и зверя. Поднявшийся на дыбы лев и воин с саблей в руке изображены одного роста. Схватка уже началась. Судя по положению когтистых лап хищника относительно туловища, лев отброшен назад после своеіо прыжка. Исход боя еще не ясен, но воин уже показал свою силу и ловкость.

Конь был священным животным у славян, являясь символом солнца, плодородия и благополучия. Тесно связанный в западнославянской мифологии с «богом богов» Святовитом (нем.-Свентовит).он упоминается немецким хронистом Гельмольдом (XII в.) и датским средневековым автором Саксоном Грамматиком при описании культового центра этого бога, располагавшегося в балтийско-славянском городе Арконе (Х-ХІІ вв.), занимавшем северную оконечность острова Рюген. Поскольку символ коня древние славяне связывали с солнцем, то, по всей вероятности, не случайно на груди глиняных фигурок коней и свистулек-«коников» изображены солярные знаки. В собрании калужского Музея ремесла, архитектуры и быта хранится несколько таких находок – из г. Калуги, дер. Хлуднево и пос. Воротынск Калужской области. Самые ранние сохранившиеся «коники» датируются XVI в.¹²

1. Пуло (мелкая разменная монета) новгородское большое. Медь. Период правления Ивана III (1462-1505 гг.). Предположительно чекан 1471-1477 гг. Увеличено в 2 раза. (Из частной коллекции). 2. Пуло тверское малое. Медь. Период правления Василия III (1505 - 1533 гг.). Увеличено в 2 раза. (Из частной коллекции)	Оттиски перстней-печаток № 10-11

Как эмблема воинского мужества и благородства конь встречается на русских перстнях и монетах XIV-XVII вв. Это обстоятельство помогает точнее датировать перстни, пользуясь аналогией с монетами. На серебряном перстне, найденном в г. Калуге на берегу Оки (ил. 9), отчетливо изображен аллюр скачущего коня. Показано начало конского галопа -самого быстрого скачкообразного аллюра в три темпа. Именно при галопе следует момент безопорного движения, при котором лошадь как будто парит над поверхностью земли.

Одним из привлекательных на Руси сюжетов, присутствующих на перстнях-печатках, является «пеликан, окропляющий своей кровью погибающих от змеиного укуса птенцов». Древнерусское название этой птицы – неясыть, перешедшее потом на название птиц отряда сов. Перстень с изображением пеликана, являющийся одной из самых ранних находок публикуемого собрания, показан на ил. 10.

Поскольку «кровь, дающая жизнь мертвым», наводит на мысль об Эвхаристии и Кресте, птица пеликан является одной из наиболее известных аллегорий Иисуса Христа. Аллегорическое значение этого сюжета – любовь родителей к детям или попечение государя о своем народе. Не случайно среди личных вещей царя Алексея Михайловича встречается «перстень... в нем яхонт лазорев четвероуголен, на нем вырезана птица неясыть с детьми»13. С большой вероятностью можно предположить, что для воина такой сюжет олицетворял самопожертвование, а для начальника - готовность к выручке, спасению от гибели своих подчиненных.

Композиционно сложным, требующим разъяснений является сюжет перстня, представленного на ил. 11. Речь идет о знамении, предвестившем падение Царьграда (Константинополя) под натиском турок в 1453 году. В «Повести о Царьграде» русского писателя 2-й половины XV в. Нестора Искандера (Александра) описывается, что при основании Царьграда византийским императором Константином выползший прилюдно из норы змей был схвачен и унесен ввысь орлом, которого змей стал обвивать. Через некоторое время орел пал на землю и был освобожден от змея людьми. «Цесарь», который, по всей видимости, сам наблюдал происшедшее, потрясенный увиденным созвал мудрецов и потребовал от них толкования этого события. Толкователи пояснили знамение. Поскольку орел – знак христианства, а змей – знак басурманства, то христианство будет побеждено, но так как змей убит, то христианство в конце концов возобладает и воцарится в городе¹⁴.

Этот сюжет пользовался большой популярностью на Руси. Так, его можно было видеть на изразцах фриза церкви Св. Троицы в г. Костроме, построенной в 1650 г. и разрушенной в 1936 г. К счастью, благодаря материалам Р.Л.Розенфельда⁷, автору данной статьи удалось разыскать изразец с таким сюжетом в фондах Музея – усадьбы «Коломенское». Надпись на изразце не оставляет сомнения в содержании сюжета: «Бысть видение си[е] в Царьгр[аде]...».

Вообще средневековые мастера были, видимо, хорошо знакомы с литературными сюжетами своего и прошлого времени, с устным и песенным народным творчеством, уходящим корнями в глубины веков. Вот почему для расшифровки каждого изображения на перстне важно также знать и славянское название зверя, в котором нередко заключен глубокий смысл. Оттиски средневековых перстней-печаток, сделанные автором на специальном материале, позволяют выявлять планы изображений, придают им динамику, что помогает лучше почувствовать и даже разгадать замысел мастеров, усилить пластическую выразительность сюжетных образов. Существенен тот факт, что зверь всегда присутствовал в контексте того или иного значимого действия, неких событий, в которых заключался нравоучительный смысл, далеко не всегда понятный современному исследователю. Изображение различных «тварей» лишь с одной только стороны отражало перипетии людской жизни, единство природного мира, где все «твари» - результат промысла Божьего. С другой же стороны, мир всегда воспринимался нашими предками как единство миров телесного и духовного, земного и астрального. При этом использовался великолепно развитый язык символов, глубоко раскрывавший суть графического образа.

Изображения птиц, популярные среди мастеров декоративно-прикладного искусства, объясняются распространенным представлением о сопричастности птиц с небесами и их роли быть посредниками между духовной высшей и земной сферами. Особенно значимым был образ орла. Известный археолог А.В.Чернецов указывал на то, что вообще «образ хищной птицы широко использовался в древнерусской литературе для характеристики воинской доблести»¹⁵. Орел же был популярным символом еще в древнем Вавилоне; у греков он мыслился «царем птиц», а позже стал государственным символом Рима. В библейской символике орел обозначал «Божественное Вдохновение». В средневековый период он символизировал отвагу и стойкость, способность к омоложению. Славянами орел рассматривался как «Божья птица» и владыка небес. В христианской символике орел – символ евангелиста Иоанна, а в светской эмблематике - атрибут правосудия, зоркости и гордыни. Мощь и всевидящий взгляд орла, который, не мигая, смотрит даже на солнце, как нельзя лучше олицетворяли высшую власть и ее обладателя. Он приобретал особую символическую роль на фоне борьбы христианства и мусульманства, что видно даже по упоминавшемуся сюжету о схватке орла и змея над Царьградом. Изображение орла в «позе терзания» помещено на перстне XVI в. (ил. 12)

Изразец муравленый из декора церкви Св. Троицы в Костроме. Красная глина, зеленая глазурь. Московское производство. Середина XVII в. 195x193x114 мм. (Музей-усадьба «Коломенское»)

В отдельную группу перстней можно выделить изображения на печатках птиц с оружием в лапе (ил. 13-16). Все изображенные птицы имеют неопределенную видовую принадлежность (ястреб, коршун, орел, ворон). Но, согласно средневековой логике, даже напоминающие домашних птицы (петух, гусь, лебедь), особенно если они вооружены, несомненно, являются хищными. Изображения птиц нередки и на медных русских монетах XV-XVI вв. Особенно много аналогий можно увидеть среди зооморфных изображений на тверских анонимных медных пулах, различных образцах металлопластики и резьбы по кости^16,17. Согласно славянской мифологии петух – «вещая птица», способная противостоять нечистой силе, которую она лишает мощи своим утренним троекратным криком. Петух часто символизировал бдительность и воинственность. Отсюда происходит сюжет, встречающийся на перстнях: птица, похожая на петуха, сжимает меч и раскрывает крылья в воинственной позе, свесив вперед свой гребень (ил. 13). В христианской традиции петух является эмблемой Святого Петра. В связи с этим возникает вопрос: не служили ли перстни, особенно с изображением этих птиц, воинскими талисманами и оберегами?

Среди публикуемых перстней особого внимания заслуживает новгородский бронзовый перстень с овальным щитком и изображением птицы в обрамлении прямой круговой надписи «ПЕРСТЕНЬ ДОБРАЧА» (ил. 17). Судя по палеографии начертания букв «Я», читаемой как «А», и буквы «Ч» в виде «бокала», можно говорить о приблизительной датировке перстня серединой XVI в. М.В.Седова и Н.М.Курганова, описавшие найденный в Суздале аналогичный по тексту бронзовый перстень 2-й половины XVI в. с овальным щитком и обратной трехстрочной надписью «ПД/ОБР/АЧ», считают, что первую букву «П» следует читать как сокращение от слова «печать»¹⁸. В дореволюционном собрании Н.Ф.Романченко также имелась «массивная медная перстневая печать XVII столетия с надписью, расположенной в четыре строки» «Перстень добраго челка»¹⁹. Этот же перстень был несколько ранее описан И.К.Антошевским²⁰. Вполне вероятно, что все три вышеуказанных перстня несут в своих надписях одну и ту же информацию, а именно, «Перстень (печать) доброго человека». Но тогда возникает ряд следующих вопросов. Для чего нужна была эта печать? Для чего требовалась такая констатация? Какой смысл вкладывался в слово «Добрый» и какова здесь роль птицы?

Изображения, близкие представленному, известны на прикладных восковых печатях, на новгородских печатях²¹, а также на тверских печатях и монетах XV-XVI вв. Они встречаются и на болгарских золотых перстнях XIV в. с владельческими надписями вокруг изображения птицы. На наш взгляд, русские перстни с подобным сюжетом – это те же самые владельческие перстни, но отражающие довольно высокое общественное положение их владельцев.

Вообще, встретившись с разнообразием зооморфных изображений на перстнях, исследователь не может не задаться вопросом:

к какому сословию принадлежали их обладатели, какие они имели должности и положение? Ответить на это частично позволяет перечень рисунков личных печатей или перстней-печаток, которые были описаны в 1858 г. директором Московского архива Министерства юстиции П.Ивановым²¹. Из людей, имевших отношение к воинской службе, личные перстни-печати прикладывали люди высших сословий: царь, великий князь, князь-воевода, боярин, боярин-воевода, дети боярские, ближний стольник-воевода, думный воевода, осадный голова, ближний окольничий-воевода, окольничий-воевода, дворянин, дворянин-воевода.

Необходимо также сказать несколько слов и о материалах, из которых изготавливались перстни. Сведения такого рода в старых публикациях обычно скупы. Так, в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона упоминается лишь, что «перстни делались из золота, серебра, меди, булата, железа, олова». Более детально и основательно изучить представленные в этой статье перстни, понять возможности средневековых и древнерусских мастеров-ювелиров позволяют современные методы анализа металлических сплавов. С их помощью по процентному соотношению примесей к основному металлу сплава можно выявить специально сделанные (либо случайные) добавки, обеспечивающие преобладание тех или иных качеств материала изделия: прочность, вязкость, гибкость, оттенки цвета и др. Сплавы, использовавшиеся для изготовления перстней в средневековый период, в основном были медными, серебряными или оловянисто-свинцовыми (старое название олова и его сплавов - «спруда»). Иногда в составе примесей сплавов обнаруживаются довольно неожиданные добавки. Из шести проведенных экспертиз состава металла перстней представленного собрания в качестве примесей обнаружены следующие элементы: кадмий - 9,8 %, барий - 2,2 %, молибден - 4,6 %, титан -0,4 % и железо-2,1 % (рентгено-флюорисцентный анализ проводился специалистами отдела нумизматики антикварного салона «Екатерина» (Москва)).

Перстни. Литье, гравировка. Медный сплав. (14-16 – из коллекции автора; 17 - из частной коллекции)

14. Новгород. ХV-ХVI вв. 23,2x13,1x10,6 мм.

15 . Рязань. ХV-ХVI вв. 22,1 х 12,2 х 9,9 мм.

16. Муром. XV-XVI вв. 21,7х 11,7 х 11,2 мм.

17 . Новгород. Середина XVI в. 22,5 х 12,8 х 9 мм.

Выделение воинской символики в декоре средневековых русских перстней является делом довольно трудным и во многом новаторским. Сложность подобного исследования, с одной стороны, предопределена большой условностью и схематизмом изображений на перстнях, а с другой, - их иносказательным характером. Наиболее важной группой мотивов в декоре таких перстней являются изображения, отражающие в средневековом понимании власть, силу власти и воинскую доблесть. С целью создания общей целостной картины бытования разнообразных изображений и символов как части национальной художественной культуры необходимо систематическое накопление, изучение и сопоставление исследуемого материала. Результатом этого процесса должен стать каталог «Свод русских сюжетных перстней», в том числе и в электронной версии.

Важным этапом в изучении русских средневековых перстней-матриц является сбор информации и научное описание находок. Эта работа осложняется приобретающими все большие масштабы несанкционированными раскопками и незаконным вывозом археологических памятников за рубеж. Тем не менее, работа по сбору и публикации материалов для общего национального издания ведется автором этой статьи в Калуге, а также другими исследователями в Твери, Владимире, Новгороде и Пскове. Быстрое накопление информации позволяет надеяться, что ситуация неравномерного изучения русской средневековой сфрагистики будет преодолена. Существенно дополнит «Свод русских сюжетных перстней» уже имеющийся Свод актовых печатей²² вместе с опубликованными восково-мастичными оттисками печатей и матриц²³. В итоге в России должен появиться уникальный банк данных по важному, малоисследованному направлению средневековой сфрагистики и отечественной истории в целом, и тогда старинные изображения на перстнях по-настоящему «заговорят».

Примечания:

Автор: Сергей Нелюбов. Журнал Цейхгауз. 15.3.2001 и 17.1.2002