Пищальники Василия III

Пищальники Василия III, участие в боевых действиях

1512 г. для готовящегося похода московских войск на Смоленск с Пскова набирают 1000 пищальников: «а с городов пищалники, и на Пскович накинуша 1000 пищальников; а Псковичем тот рубеж не обычен, и бысть им тяжко велми»¹. Поскольку ни традиционные для русского военного дела способы взятия крепостей: «измор» («облежание») — голодная блокада, и «изгон» — внезапное нападение, ни усиленный артиллерийский обстрел, ни подкуп результата не дали, была совершена попытка штурма Смоленска. Великий князь, вероятно, пытаясь подбодрить воинов, поставил три бочки меда и три бочки пива псковским пищальнкам — сотнику Хорузе с товарищами. Те пошли на приступ вместе с пищальниками из других городов, «а посоха понесоша примет». Упоминание конкретного сотника и, тем более, связь с посадом указывают на десятичную систему низшего командного состава. Использование пищальников в штурме (что уже необычно) заставляет думать о наличии у них какого-либо холодного оружия, по крайней мере, выданного для конкретного штурма. Распределение ролей демонстрирует как небоевой характер «посошной службы», так и использование пищальников «не по назначению». 

Немецкий вагенбург XVI в., послуживший прототипом при создании иноземными мастерами русского «гуляй-города». С немецкой гравюры XVI в.

Битва под Оршей 8 сентября 1514 г. Фрагмент картины неизвестного художника. Ок. 1520 г. (Национальный музей в Варшаве). В центре картины русская конница атакует центр польско-литовских войск, прикрытый пушками и большими щитами между ними, из-за которых пехота ведет огонь из «ручниц» (скорее всего, фитильных аркебуз). На переднем плане — западноевропейский мастер-пушкарь командует переправой орудия на колесном лафете через реку

В этом же году в «наказе угорским воеводам» князю Михаилу Ивановичу Булгакову и Ивану Андреевичу Челяднину предписано: «пищальников и посошных людей князю Михаилу да Ивану розделить по полком, сколько, где пригоже быть на берегу»². По дальнейшему повествованию видно, что при удачном стечении дел воеводам предназначалось отправиться за р. Угру, а части армии остаться на месте: «оставить детей боярских непомногу да дати им пищальников и посошных людей»³ Опять наблюдается взаимосвязь пищальников и посошных и их использование для обороны «берега». Преследование противника и возможные полевые сражения полностью возлагаются на детей боярских.

В 1515 г. охрану посольской миссии в Азов осуществляли дети боярские, казаки и пищальники (все существовавшие в России того времени рода ратных людей)⁴. В подтверждение вышесказанного здесь «посоха» не упоминается, а пищальники явно использованы для демонстрации силы.

В походе на Полоцк 1518 г. принимали участие князь Василий Шуйский «с новгородскою силою и с нарядом большим» да князь Иван Шуйский «со псковскою силою и со всем нарядом псковским, и с пищалники и с посохою»⁵ Со священников взяли коней и телеги, на которые, после сплавления на судах по р. Великая, положили весь пушечный наряд и приставили к нему «посоху». Здесь мы видим, каким образом совершалось перемещение наряда к месту боевых действий. В следующем году 100 псковских пищальников ходили под Молодечно и под другие литовские городки. Когда псковский летописец сообщает о походе пищальников, он указывает их конкретное число. Когда же речь идет о наряде — цифры отсутствуют. Это подтверждает значение термина «наряд» как совокупности различного огнестрельного оружия и людей, его обслуживающих. Он может быть только один, а пищальники его составная часть, их всегда много.

В Казанском походе 1524 г. появляется новое деление наряда: на меньший и больший. Первым командуют три воеводы, вторым — два, «а над ними князь великий велел весь наряд надзирать боярину Мизаилу [очевидно, Михаилу — И.П.] Юрьевичю Захарьину»⁶. В появлении данной структуры наряда просматривается разделение его на тяжелую осадную артиллерию и более легкие пищали (затинные и ручные). К тому же наряд пишется не в составе Большого полка, как в 1506 г., а отдельной статьей, в конце разрядного списка. Во время похода на Казань 1530 г. в разрядной книге всего лишь указано, что «у наряду боярин князь Михайло Иванович Кубенской»⁷. Его место в разрядном списке — после Большого полка, а в летописном перечне воевод он стоит на третьем месте за князьями И.Ф. Вельским и М.В. Горбатым-Кислом — последним из поименованных воевод, предваряя безымянных «иных воевод» судовой рати. Таким образом, наряд выделяется из состава Большого полка, но непонятно, входит ли в местническую иерархию. Разрядную книгу на 1530 г. дополняет Софийская вторая летопись по Воскресенскому Новоиерусалимскому списку: «а наряду было в судех добре много»⁸. Во всех случаях наряд включается только в судовую рать.

Описывая этот последний во время княжения Василия III Казанский поход, Софийская вторая летопись сообщает: «который был наряд, пищали полуторные и семипядные и сороковые и затинные, привезен на телегах на обозных к городу, а из них было стреляти по городу, и посошные и стрелцы те пищали в тот дождь пометали»⁹. Термин «стрелцы» употреблен по отношению к пищальникам, что опять указывает на вспомогательную функцию «посохи». Вологодско-Пермская летопись пишет об этом же событии следующее:«воеводы под городом под Казанью стали, оплошася, и обозу города гуляя не сомкнута, а се промеж воеводами пришла брань, а люди в розстрое»¹⁰.

В итоге казанцы взяли «гулям город» и «наряду пищалей с семдесят, и зелья и ядер немало» (в другом списке — «пищалей затинных»). Здесь мы впервые сталкиваемся с упоминанием различных видов пищалей и полевого оборонительного сооружения для наряда.

В заключение следует привести два сообщения иностранцев о России, где затронута интересующая нас тема. Знаменитый писатель XVI в. Павел Иовий, епископ Новокомский, со слов русского посла Дмитрия Герасимова, бывшего в Риме в 1525 г., написал, что Василий III учредил конную тягу Sclop-pettariorium, искусством итальянских мастеров отлил много медных пушек, которые можно видеть в Московской крепости на собственных колесах". Согласно Г. Дельбрюку, Sclopus или sclopetum означало ручное огнестрельное оружие в противоположность артиллерийскому орудию¹². Это прямое указание на то, что при Васиии III малокалиберные, затинные и ручные пищали начинают играть большую роль и перевозятся обозом.

Наиболее подробно русское военное дело того времени рассмотрено в «Записках о Московии» имперского (австрийского) дипломата барона Сигизмунда Герберштейна, побывавшего в России в 1517 и 1526 гг. Он сообщает: «В сражениях они никогда не употребляли пехоты и пушек, ибо все, что они делают, нападают ли на врага, преследуют ли его или бегут от него, они совершают внезапно и быстро [и поэтому ни пехота, ни пушки не могут поспеть за ними]»¹³. Однако в 1522 г. «государь Василий» впервые пустил в дело пехоту и пушки на р. Оке, чтобы смыть позор прошлогоднего бегства от татарской орды, прорвавшейся к Москве. С. Герберштейн писал: «Во всяком случае, при нас у него было почти полторы тысячи пехотинцев из литовцев и всякого сброда». Возможно, это были воины, попавшие в Россию после присоединения Смоленска. Также Василий III выстроил своим телохранителям (иностранным воинам), пользовавшимся большими льготами, слободу Наливки (позже — это стрелецкая слобода). Осады Смоленска и Казани, сообщает далее Герберштейн, также совершались с помощью артиллерии, хотя «московиты» не умеют ее употреблять, орудия различных калибров используют не по назначению. Пушки отливают иностранные мастера-оружейники, которые, по обычаю того времени, участвуют в боях и зорко опекаются Великим князем. Учитывая состояние западноевропейского военного искусства начала XVI столетия с его испытанными швейцарскими колоннами, ландскнехтами, постоянным использованием огнестрельного оружия в полевых сражениях и ведущей ролью пехоты, неудивительно молчание С. Герберштейна о пищальниках. Поэтому в артиллерийском деле, перенимаемом «московитами» с Запада, он замечает немецких мастеров, литовских жолнеров и «неумение» русских.

Итак, к концу XV в. на Руси уже существует достаточно боеспособный арсенал артиллерии. Его создали и обслуживали иностранные мастера, — в основном итальянцы и немцы, — которые, в принципе, не свободны в своем перемещении. Их недостаток восполняется появлением пищальников, вошедших в состав нетяглого городского населения. По сохранившимся сведениям можно заключить, что они размещались, по крайней мере, в крупных и важных в военном отношении центрах государства и, скорее всего, были связаны с производством.

Ручное огнестрельное оружие (в основном затинные пищали — тяжелые ружья, приспособленные для стрельбы из-за тына, ограды) также начинает играть определенную роль. Из-за тактических особенностей русского войска его не удалось широко распространить в среде поместной конницы. Эксперименты с переманиванием на службу жолнеров не могли принести желаемых результатов. Тогда правительство Василия III ввело новую повинность на посад — «пищальный наряд». Ее суть — в привлечении новых людей для несения ратной службы при огнестрельном оружии. Одновременно появилась «посоха», в задачу которой входили вспомогательные, небоевые функции при великокняжеском войске. Это позволило резко увеличить численность «наряда» — нового для русского войска подразделения, объединяющего все виды огнестрельного оружия. Он со временем был выведен из состава Большого полка и стал делиться на две части — «большой» (тяжелые пушки и пищали) и «малый» (мелкокалиберное оружие). «Наряд» перемещался на судах и обозом, обслуживался пищальниками в бою и «посохой» в походе. Его начали применять не только при осадах, но и для «бережения берега». Пищальники не были в чистом виде ни артиллерией, ни пехотой. Таким образом, время правления Василия III отмечено количественным увеличением и качественным улучшением русского огнестрельного войска. Ярким подтверждением данного факта явилось сообщение о посылке Великим князем московским 30 тыс. пищалей и мастеров своему торговому партнеру и стратегическому союзнику — в Иран".

Но наступал 1534 г. — новое княжение и новая война с Литвой сулили большие перемены...

Примечания

1. Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 289.
2. Разрядная книга 1475-1605 гг. [далее — РК]. Т. 1. Ч. 1-2. / Сост. Н.Г. Савич. М., 1977. С. 119.
3. Там же. С. 120.
4. Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой 1489-1549 гг. Махачкала, 1995. С. 140.
5. Полное собрание русских летописей [далее — ПСРЛ). Т. 4. (IV. V.) Новгородския и псковския летописи. СПб., 1848. С. 292.
6. РК. С. 190.
7. Там же. С. 213.
8. ПСРЛ. Т. 6. VI. Софийския летописи. СПб., 1853. С. 265.
9. Там же.
10. ПСРЛ. Т. 26. Вологодско-Пермская летопись. М.-Л., 1959. С. 314.
11. Библиотека иностранных писателей о России. Отд. 1. Т. 1.4.4. СПб., 1836. С. 77.
12. Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. Т. IV. СПб., 1997. С. 24.
13. Герберштейн С. Указ. соч. С. 114.
14. Сборник Российского исторического общества. Т. 95. СПб., 1895.С. 705.

Автор: Игорь Пахомов. Журнал Цейхгауз 24  2007 г.