Пищальники Василия III, участие в боевых действиях
1512 г. для готовящегося похода московских войск на Смоленск с Пскова набирают 1000 пищальников: «а с городов пищалники, и на Пскович накинуша 1000 пищальников; а Псковичем тот рубеж не обычен, и бысть им тяжко велми»1. Поскольку ни традиционные для русского военного дела способы взятия крепостей: «измор» («облежание») — голодная блокада, и «изгон» — внезапное нападение, ни усиленный артиллерийский обстрел, ни подкуп результата не дали, была совершена попытка штурма Смоленска. Великий князь, вероятно, пытаясь подбодрить воинов, поставил три бочки меда и три бочки пива псковским пищальнкам — сотнику Хорузе с товарищами. Те пошли на приступ вместе с пищальниками из других городов, «а посоха понесоша примет». Упоминание конкретного сотника и, тем более, связь с посадом указывают на десятичную систему низшего командного состава. Использование пищальников в штурме (что уже необычно) заставляет думать о наличии у них какого-либо холодного оружия, по крайней мере, выданного для конкретного штурма. Распределение ролей демонстрирует как небоевой характер «посошной службы», так и использование пищальников «не по назначению».
В этом же году в «наказе угорским воеводам» князю Михаилу Ивановичу Булгакову и Ивану Андреевичу Челяднину предписано: «пищальников и посошных людей князю Михаилу да Ивану розделить по полком, сколько, где пригоже быть на берегу»2. По дальнейшему повествованию видно, что при удачном стечении дел воеводам предназначалось отправиться за р. Угру, а части армии остаться на месте: «оставить детей боярских непомногу да дати им пищальников и посошных людей»3 Опять наблюдается взаимосвязь пищальников и посошных и их использование для обороны «берега». Преследование противника и возможные полевые сражения полностью возлагаются на детей боярских.
В 1515 г. охрану посольской миссии в Азов осуществляли дети боярские, казаки и пищальники (все существовавшие в России того времени рода ратных людей)4. В подтверждение вышесказанного здесь «посоха» не упоминается, а пищальники явно использованы для демонстрации силы.
В походе на Полоцк 1518 г. принимали участие князь Василий Шуйский «с новгородскою силою и с нарядом большим» да князь Иван Шуйский «со псковскою силою и со всем нарядом псковским, и с пищалники и с посохою»5 Со священников взяли коней и телеги, на которые, после сплавления на судах по р. Великая, положили весь пушечный наряд и приставили к нему «посоху». Здесь мы видим, каким образом совершалось перемещение наряда к месту боевых действий. В следующем году 100 псковских пищальников ходили под Молодечно и под другие литовские городки. Когда псковский летописец сообщает о походе пищальников, он указывает их конкретное число. Когда же речь идет о наряде — цифры отсутствуют. Это подтверждает значение термина «наряд» как совокупности различного огнестрельного оружия и людей, его обслуживающих. Он может быть только один, а пищальники его составная часть, их всегда много.
В Казанском походе 1524 г. появляется новое деление наряда: на меньший и больший. Первым командуют три воеводы, вторым — два, «а над ними князь великий велел весь наряд надзирать боярину Мизаилу [очевидно, Михаилу — И.П.] Юрьевичю Захарьину»6. В появлении данной структуры наряда просматривается разделение его на тяжелую осадную артиллерию и более легкие пищали (затинные и ручные). К тому же наряд пишется не в составе Большого полка, как в 1506 г., а отдельной статьей, в конце разрядного списка. Во время похода на Казань 1530 г. в разрядной книге всего лишь указано, что «у наряду боярин князь Михайло Иванович Кубенской»7. Его место в разрядном списке — после Большого полка, а в летописном перечне воевод он стоит на третьем месте за князьями И.Ф. Вельским и М.В. Горбатым-Кислом — последним из поименованных воевод, предваряя безымянных «иных воевод» судовой рати. Таким образом, наряд выделяется из состава Большого полка, но непонятно, входит ли в местническую иерархию. Разрядную книгу на 1530 г. дополняет Софийская вторая летопись по Воскресенскому Новоиерусалимскому списку: «а наряду было в судех добре много»8. Во всех случаях наряд включается только в судовую рать.
Описывая этот последний во время княжения Василия III Казанский поход, Софийская вторая летопись сообщает: «который был наряд, пищали полуторные и семипядные и сороковые и затинные, привезен на телегах на обозных к городу, а из них было стреляти по городу, и посошные и стрелцы те пищали в тот дождь пометали»9. Термин «стрелцы» употреблен по отношению к пищальникам, что опять указывает на вспомогательную функцию «посохи». Вологодско-Пермская летопись пишет об этом же событии следующее:«воеводы под городом под Казанью стали, оплошася, и обозу города гуляя не сомкнута, а се промеж воеводами пришла брань, а люди в розстрое»10.
В итоге казанцы взяли «гулям город» и «наряду пищалей с семдесят, и зелья и ядер немало» (в другом списке — «пищалей затинных»). Здесь мы впервые сталкиваемся с упоминанием различных видов пищалей и полевого оборонительного сооружения для наряда.
В заключение следует привести два сообщения иностранцев о России, где затронута интересующая нас тема. Знаменитый писатель XVI в. Павел Иовий, епископ Новокомский, со слов русского посла Дмитрия Герасимова, бывшего в Риме в 1525 г., написал, что Василий III учредил конную тягу Sclop-pettariorium, искусством итальянских мастеров отлил много медных пушек, которые можно видеть в Московской крепости на собственных колесах". Согласно Г. Дельбрюку, Sclopus или sclopetum означало ручное огнестрельное оружие в противоположность артиллерийскому орудию12. Это прямое указание на то, что при Васиии III малокалиберные, затинные и ручные пищали начинают играть большую роль и перевозятся обозом.
Наиболее подробно русское военное дело того времени рассмотрено в «Записках о Московии» имперского (австрийского) дипломата барона Сигизмунда Герберштейна, побывавшего в России в 1517 и 1526 гг. Он сообщает: «В сражениях они никогда не употребляли пехоты и пушек, ибо все, что они делают, нападают ли на врага, преследуют ли его или бегут от него, они совершают внезапно и быстро [и поэтому ни пехота, ни пушки не могут поспеть за ними]»13. Однако в 1522 г. «государь Василий» впервые пустил в дело пехоту и пушки на р. Оке, чтобы смыть позор прошлогоднего бегства от татарской орды, прорвавшейся к Москве. С. Герберштейн писал: «Во всяком случае, при нас у него было почти полторы тысячи пехотинцев из литовцев и всякого сброда». Возможно, это были воины, попавшие в Россию после присоединения Смоленска. Также Василий III выстроил своим телохранителям (иностранным воинам), пользовавшимся большими льготами, слободу Наливки (позже — это стрелецкая слобода). Осады Смоленска и Казани, сообщает далее Герберштейн, также совершались с помощью артиллерии, хотя «московиты» не умеют ее употреблять, орудия различных калибров используют не по назначению. Пушки отливают иностранные мастера-оружейники, которые, по обычаю того времени, участвуют в боях и зорко опекаются Великим князем. Учитывая состояние западноевропейского военного искусства начала XVI столетия с его испытанными швейцарскими колоннами, ландскнехтами, постоянным использованием огнестрельного оружия в полевых сражениях и ведущей ролью пехоты, неудивительно молчание С. Герберштейна о пищальниках. Поэтому в артиллерийском деле, перенимаемом «московитами» с Запада, он замечает немецких мастеров, литовских жолнеров и «неумение» русских.
Итак, к концу XV в. на Руси уже существует достаточно боеспособный арсенал артиллерии. Его создали и обслуживали иностранные мастера, — в основном итальянцы и немцы, — которые, в принципе, не свободны в своем перемещении. Их недостаток восполняется появлением пищальников, вошедших в состав нетяглого городского населения. По сохранившимся сведениям можно заключить, что они размещались, по крайней мере, в крупных и важных в военном отношении центрах государства и, скорее всего, были связаны с производством.
Ручное огнестрельное оружие (в основном затинные пищали — тяжелые ружья, приспособленные для стрельбы из-за тына, ограды) также начинает играть определенную роль. Из-за тактических особенностей русского войска его не удалось широко распространить в среде поместной конницы. Эксперименты с переманиванием на службу жолнеров не могли принести желаемых результатов. Тогда правительство Василия III ввело новую повинность на посад — «пищальный наряд». Ее суть — в привлечении новых людей для несения ратной службы при огнестрельном оружии. Одновременно появилась «посоха», в задачу которой входили вспомогательные, небоевые функции при великокняжеском войске. Это позволило резко увеличить численность «наряда» — нового для русского войска подразделения, объединяющего все виды огнестрельного оружия. Он со временем был выведен из состава Большого полка и стал делиться на две части — «большой» (тяжелые пушки и пищали) и «малый» (мелкокалиберное оружие). «Наряд» перемещался на судах и обозом, обслуживался пищальниками в бою и «посохой» в походе. Его начали применять не только при осадах, но и для «бережения берега». Пищальники не были в чистом виде ни артиллерией, ни пехотой. Таким образом, время правления Василия III отмечено количественным увеличением и качественным улучшением русского огнестрельного войска. Ярким подтверждением данного факта явилось сообщение о посылке Великим князем московским 30 тыс. пищалей и мастеров своему торговому партнеру и стратегическому союзнику — в Иран".
Но наступал 1534 г. — новое княжение и новая война с Литвой сулили большие перемены...
Примечания
- Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 289.
- Разрядная книга 1475-1605 гг. [далее — РК]. Т. 1. Ч. 1-2. / Сост. Н.Г. Савич. М., 1977. С. 119.
- Там же. С. 120.
- Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой 1489-1549 гг. Махачкала, 1995. С. 140.
- Полное собрание русских летописей [далее — ПСРЛ). Т. 4. (IV. V.) Новгородския и псковския летописи. СПб., 1848. С. 292.
- РК. С. 190.
- Там же. С. 213.
- ПСРЛ. Т. 6. VI. Софийския летописи. СПб., 1853. С. 265.
- Там же.
- ПСРЛ. Т. 26. Вологодско-Пермская летопись. М.-Л., 1959. С. 314.
- Библиотека иностранных писателей о России. Отд. 1. Т. 1.4.4. СПб., 1836. С. 77.
- Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. Т. IV. СПб., 1997. С. 24.
- Герберштейн С. Указ. соч. С. 114.
- Сборник Российского исторического общества. Т. 95. СПб., 1895.С. 705.
Автор: Игорь Пахомов. Журнал Цейхгауз 24 2007 г.