В данной статье сделана попытка на основании письменных, изобразительных и вещественных источников ориентировочно определить типы и разработать классификацию бердышей, состоявших на вооружении русской пехоты в эпоху царствования Алексея Михайловича и Фёдора Алексеевича, и, кроме того, подвергнуть критике некоторые историографические мифы, которые сложились вокруг этого оружия. Автор выражает глубокою благодарность Ю. Квитковскому, Д. Сятрайкину, В. Терехову, Л. 3арембе, Л. Афанасьеву, Л. Кунченкову, С. Филимонову, а также сотрудникам Харьковского Исторического музея за неоценимою помощь в работе.
Бердыши, которые благодаря живописи и кинематографу стали в наши дни своеобразной визитной карточкой стрельцов, это стандартное древковое оружие всей русской пехоты XVII века: московских и городовых стрельцов, солдат полков «нового строя» и т. п. Даже крестьяне, набранные в «посоху» (вспомогательные войска из ополченцев), зачастую были вооружены бердышами. Последние, однако, в наши дни успели «обрасти» прочным слоем мифов, приписывающих им и массивность, и обязательное использование в качестве подсошка для упора мушкета при стрельбе, и многое другое.
Письменные источники
До настоящего времени сохранились письменные источники, содержащие упоминания о бердышах. Это наказные памяти, списки полкового имущества, описи монастырских и иных оружейных палат, различные отписки, фиксировавшие бердыши во владении того или иного человека, а также воспоминания современников – русских и иностранцев.
Так, в документах Саввино-Сторожевского монастыря указывается, что для нужд саввинских стрельцов из монастырской казны были взяты «пять мушкетов с жаграми, двадцать девять натрусок, пятнадцать крюков карабинных железных, четыре бердыша, три рогатины, шестнадцать топорков, шестеры [шесть] бенделеры»
В бумагах Кирилло-Белозерского монастыря также находим интересные записи о бердышах и топорках: «...слуге Петру Кемскому на съезд в Москве дано четыре бердыша. Да со службы не в отдаче пять бердышев...»; «...во 1665 годе отпущен – Москве со святынею чёрный священник Иосиф Рукинский дано было с ним в путь два топорка и те топорки в оружничью не отданы. Да по властину приказу в прошлом во 1665 году кирпичным зарядником Михаилу Ржаницыну дано четыре топорка и те топорки в оружничью не отданы ж. Да служка Иван Ферапонтовской Кривой посылай был на Белоозеро для монастырского дела, дан ему топорок и того топорка он в оруженичью не отдал – сбег...».
Сведения о бердышах, топорках и мастерах по их изготовлению есть и в документации тульских оружейных заводов. Среди полуфабрикатов на складах содержались девяносто три обуха бердышных, десять обухов топорных» (1690 г.). «в Кодак послано 548 бердышев» (1670 г.). «выслано из Тулы... кузнецов двадцать человек для бердышового дела, с мехами и со всеми кузнечными снастями» (1674 г.).
В списках полкового имущества стрелецких, солдатских и драгунских полков бердыши встречаются сравнительно редко. Объясняется это тем, что такие списки фиксировали, как правило, не всё оружие, находившееся в приказе (в полку), а только сдаваемое в цейхгауз за ненадобностью, в основном это были мушкеты, целые и поломанные, шанцевый инструмент, часто латы и «шишаки», лишний порох и свинец и пр. Более подробными являются росписи полкового имущества, а также наказные памяти, согласно которым бердыши выдавались в полки: «...в росписи 1668 г., представленной полковником Аггем Шепелевым... значились 2000 мушкетов, 1000 копий длинных, 3000 бердышей. А в 1687 г. были выданы для нынешней службы Крымского походу в московские выборные и иные солдатские полки... 357 бердышей...».
Занесены бердыши и в различные перечни конфискованного оружия у повстанцев, разбойников и прочего подобного люда. «1655 г. Отписка казачьего головы Леонтия Гановского о бое с шишами в Дубровенском уезде: "И взяли казаки у тех шишей ружья: тринадцать пищалей всяких, да двенадцать бердышей, да три топорка, да шпагу, да пику долгую...».
Современный исследователь В. Волков приводит свидетельства, подтверждающие распространённость бердышей. «Сохранившиеся сведения о вооружении жителей русской столицы рисуют любопытную картину. В 1638 г. <...> бердышами было вооружено 49 человек (0.45 %)... На юге страны... некоторые служилые люди вооружали своих людей и формировали из них отряды. Так, чернский помешик Бунин жаловался на соседа Матюшку Боева, совершившего набег на его деревню, "собрався с крестьянами большим нарядным делом с луки и с пищальми и с бердыши"... В Яблоновском уезде крестьянам рекомендовалось ездить на покос, пашню и за дровами с пищалями, рогатинами и бердышами... В 1653 г. в Мещевском уезде казаки арестовали двоих неизвестных в литовском платье (третьему удалось скрыться), вооружённых бердышами. Задержаны они были не потому, что имели при себе боевое оружие, а потому, что пытались тайно провести табак... Псковскому объезжему голове Пимену Неелову в 1661г. направили наказ охранять город с сотенными людьми, "которым быть с ружьём с иишальми, с копьи, с топорки. и с бердыши”. В 1661г. в Псков созвали из деревень мужиков "с пишалми и с бердыши"» .
Г. К. Котошнхин в своём обстоятельном труде «О России в царствование Алексея Михайловича», который он писал во второй половине XVII века для шведских дипломатов и военных, называл бердыши в качестве стандартного вооружения пехотинца: «...солдатом же даётся ис царские казны ружьё мушкеты, порох, фитиль, бердыши, шпаги, пики малые, а иным даетца шпаги и мушкеты и пики долгие, и те мушкеты до нужного времени возят за ними на лошадях». Царский указ об усилении киевского гарнизона настаивал на обязательном наличии бердышей в арсенале пополнения стрелецких полков: «Великий Государь... указал и бояре приговорили: быть в Киеве и в прежнем, опричь Володимерова приказу Воробина, пятнадцати тысячам человеком стрельцом и солдатом, и в то число в прибавку к нынешнему киевскому наличному числу людей послать из Смоленска четыре приказа. Да в те же киевские и смоленские полки в указное число в пятнадцать тысяч дополнить из даточных нынешнего сбору... а у всякого б даточного было по бердышу...».
Иностранцы, свидетели событий, хотя и видели бердыши в руках русских пехотинцев во время торжественных встреч иноземных послов в Москве, но в мемуарах практически не уделили им внимания. Их более поражало многоцветие парадных кафтанов московских стрельцов и роскошное убранство чинов Государева полка. Однако Э. Кемпфер (1683 г.) все же оставил довольно подробное описание бердыша: «Оружие их [московских стрельцов] состояло из ружья, коим отдавали они честь, бердыша. имеющего вид полулуния, воткнутого перед каждым в землю, и сабли, сбоку привешенной...».
О боевом применении бердышей русскими стрельцами писал польский шляхтич Ян Хризостом Пасек. Столкнувшись в битве на р. Полонке в 1660 г. с этим грозным оружием, он, очевидец и участник сражения, отмечал, что «жестокая тут началась резня в этой теснине, а хуже всего были бердыши», которые, однако, не спасли стрельцов от наседавших польских кавалеристов: «четверти часа не прошло с начала этой схватки, вырезали их [московитов], так что ни один не ушёл, поскольку были в чистом поле» .
Бердыши не раз выручали русских солдат и стрельцов во время обороны Чигирина в 1678 г.. что подтверждают записи Патрика Гордона: «Эта вылазка была проведена с ручными гранатами, бердышами (обычно их называют "полумесяцами”) и полупиками, а возле рва и на контрэскарпе разместили резерв из мушкетёров. Турки не ждали ничего подобного, и многие были взяты врасплох. Так как расстояние до траншей составляло около 400 шагов, долго держаться было нельзя, однако много турок было перебито...». «Посему после долгих споров и отговорок заключили, что вылазку должен возглавить подполковник; бросили жребий идти выпало Илье Дурову. Отрядили но 200 человек в наилучшем снаряжении из каждого приказа и 800 казаков под началом двух подполковников.
10 (августа) около полудня они выступили, будучи вооружены бердышами и полупиками, – и столь решительно, что 24 турецких знамени [хоругви], покинув траншеи и апроши, бежали к своим орудиям. В сей вылазке, согласно донесению осаждённых, было перебито несколько сотен турок, а из осаждённых 26 и примерно вдвое больше ранено...»
 |
 |
| Эрик Пальмквист. Русский стрелец. | Э. Пальмквист. Изображены стрельцы с бердышами, висящими на погонных ремнях за спиной. |
Таким образом, опираясь на письменные источники, можно сделать следующие выводы.
1. Бердыш являлся оружием доступным и весьма распространённым как среди служилых людей по прибору (солдат и стрельцов), так и среди населения Московской Руси XVII века.
2. Бердыш был эффективен в ближнем бою, особенно против пешего противника, вооружённого саблей.
3. Бердыш, несмотря на эффективность, не обеспечивал достаточную защиту воина от кавалерии.
4. Бердыш не описан подробно ни в одном из известных на сегодняшний день источнике, упомянут лишь конкретный его вид «полумесяц» (Записки Э. Кемпфера. Дневник П. Гордона).
Историография
наверх
Древковому оружию русской пехоты середины второй половины XVII в., в частности бердышам, исследователи – историки, униформодоги и оружиеведы не посвятили специальных работ, однако и не обошли вниманием. Ещё Л. В. Висковатов дал общее описание и приблизительно датировал попавшие к нему образцы бердышей русской пехоты XVI-XVII веков. Материалом послужили лезвия из коллекций Оружейной Палаты Московского Кремля и других музеев, некоторые из них и сейчас находятся там.
Характеристику бердышу как типу оружия дал С. К. Богоявленский: «Бердыш – это топор в виде полумесяца, причём нижняя часть лезвия оттянута и прикреплена к древку, так что бердышный топор имеет две точки опоры: у втулки и у лезвия. Бердыши насаживались на длинные деревянные ручки ратовища, снабжённые на концах железными остриями, чтобы бердыши можно было втыкать в землю. Как очень незатейливое оружие бердыши выковывались повсеместно, возможно лаже деревенскими кузнецами: лучшие из них приготовлялись на тульских и каширских заводах из немецкой стали. Во время польской войны монастыри были обложены повинностью готовить для войска топорки и 6ердыши. Так, Спасо-Прилуцкий монастырь со своих 598 дворов должен был в месячный срок силами монастырских кузнецов приготовить 12 топорков и 18 бердышей, насада их на древки и прислать в Москву».
Документы, содержащие данные о бердышах в комплекте вооружения московских стрельцов, упоминал С. Л. Марголин: «Что же касается холодного оружия, то о нём опись говорит немного. Лишь в однш приказе находим 67 бердышей, а в других пять протазанов и пять алебард...».
М. М. Денисова продолжила работу Висковатова, рассмотрев несколько бердышей из собрания Государственного Исторического Музея и Оружейной Палаты.
 |
| 1 – перо; 2 – лезвие; 3 – косица; 4 древко (ратовище); 5 – нижнее крепление погонного ремня; 6 – подток (копейцо); 7 – тупьё; 8 – обух; 9 – кольцо; 10 – погонный ремень. |
Бердыши Кирилло-Белозерского монастыря, хранящиеся ныне в Государственном Эрмитаже, подробно описал А. Н. Кирпичников, а относительно времени появления этою оружия в арсенале русской пехоты и использования его в качестве подсошка он утверждал следующее: «Повышение военного значения топора вновь после известного перерыва ставит его в число парадных церемониальных предметов. Так, в свите московского государя, выезжавшего на охоту, С. Герберштейн видел князя с секирой. Несколько раньше, а именно под 1468 годом, летописец впервые упоминает о придворном секироносце-бердышннке. Новый термин (происходящий, как полагают, от древневерхненемецкого "Barta", "Barda" – в значении "широкий топор”) связан с длиннолезвийным бердышом, широко принятым в стрелецком войске XVI в. Распространение бердышей, однако, можно приблизить ко времени их первого упоминания. Бердыши использовались в качестве подпорки для ствольного огнестрельного оружия, а пользовавшиеся ими "огненные стрельцы", выступавшие с ружьями, были сформированы... не позднее последней четверти XV века. Следовательно, принятие бердыша скорее всего отвечало нуждам нового воинского формирования – пехоты, вооружённой ружьями-пищалями. Само устройство бердыша с его полулунным лезвием и длинным топорищем, рассчитанного на размашистый удар двумя руками, а иногда и укол, также очень специфично. Кроме Руси, бердыши в конце XV века появились в Швеции, и будущие исследования должны ответить на вопрос, скрывается ли здесь какое-либо техническое взаимодействие...».
Весьма соблазнительно поверить одному из ведущих и старейших отечественных оружиеведов, однако можно и возразить. Запись летописца о придворном «секироносце-бердышнике» не даёт основания считать, что подобное оружие имели и первые отряды пищальников. В данном случае приведён пример индивидуального вооружения знати, отвечавшего не требованиям унификации, а исключительно опыту и вкусу владельца. Кроме того, непонятно, зачем пищальникам подсошек при стрельбе? Никаких доказательств этого утверждения А. Н. Кирпичников не привёл.
 |
| Иллюстрация из книги "Венчание на царство Михаила Федоровича" |
 |
| Отпуск стрельцов водяным путем на Разина. Рисунок 1671 года. |
Р. Паласиос-Фернандес впервые обратил внимание на наличие у бердышей погонного ремня, о чём также писал и С.Летин: «Едва ли не самым замечательным предметом русского пехотною оружия был бердыш – топор на длинной рукояти с широким лезвием в виде полумесяца. Изготовление бердышей, по крайней мере в XVII в., производилось по определённым стандартам. В 1656 г. особым указом было предписано "топорки и бердыши" делать по единому образцу на древках длиной 2 аршина (142 см) с железными "копейцами” внизу, "чтоб можно было в землю воткнуть". Бердыш удачно сочетал в себе качества холодного оружия, весьма эффективного в рукопашном бою, и подсошка – упора для стрельбы из тяжёлого ружья или мушкета. Воткнутый в землю, бердыш не мешал при подготовке выстрела, а в походе носился за спиной на прикреплённом к древку погонном ремне...».
С. Титов и Я. Титов сопроводили свою работу в части исследования бердышей масштабными рисунками точно датированных лезвий, что представляет особую ценность, так как подобные рисунки для сохранившихся экземпляров являются вообще редкостью.
В. В. Волков так характеризовал бердыш: «Холодным оружием пехоты служили бердыш и тяжёлая сабля турецкого типа, которые с середины XVI в. являлись уставным оружием стрельцов. Бердыш представлял собой вид топора с лезвием полумесяцем, который через сделанные на обухе отверстия небольшими гвоздями крепился к длинной, в рост человека, рукояти (ратовишу). Нижняя часть лезвия заканчивалась небольшой "косицей”, которая с помощью гвоздей крепилась к ратовищу: затем место крепления стягивалось прочным ремешком. Первые бердыши имели остро отточенную верхнюю часть лезвия, превращавшую это оружие не только в рубящее, но и колющее. На нижний конец древка насаживалось железное копьецо для втыкания бердыша в землю при стрельбе из ружья, для которого он служил подсошком... При этом кузнецы, которым поручалось выковывать такие секиры, руководствовались эталонными образцами, присылавшимися из Москвы. Лезвия боевых бердышей достигали в длину от 23.5 см в XV-XVI вв., до 60-80 см в XVI-XVII вв. Их использовали не только стрельцы, но и военнослужащие полков "нового строя", а также драгуны, сражавшиеся в пешем строю. Стоимость бердышей, изготовлявшихся в середине XVII в, на заводах Петра Марселиса под Тулой, составляла 5 алтын (15 коп.) за штуку».
Таким образом, практически никто из исследователей, так или иначе затрагивавший тему бердышей, не рассмотрел подробно их разновидности и габариты, и лишь вослед А. И. Кирпичникову все декларировали использование бердышей в качестве подсошка-форкета при стрельбе, хотя ни доказательств, ни опровержений этого заявления никто не привёл.
Предыстория русских бердышей XVII века
наверх
Большинство исследователей сходятся на том, что бердыши как вид оружия появились в русском войске примерно в середине XVI века. С этим можно согласиться. Именно на 1550 год приходится создание первых стрелецких полков Иваном Грозным. Однако подобный вид древкового оружия был известен и ранее, и не только в России. Широколезвнйный топор на длинном топорище (бродекс, секира) был распространён в Европе и на Руси ещё с эпохи викингов. На европейских миниатюрах XIII-XIV вв. можно увидеть изображения бердышей с лезвием в форме полулуния на длинных древках. Похожими на бердышные являются лезвия некоторых типов алебард, например швейцарских, немецких XIV-XV вв., шотландских XVI-XVIII вв. В арсеналах Османской империи, начиная с XVI в., встречается «тирпан», который почти аналогичен бердышу. Оружие под названием «бердыш» было популярно и в пехоте Речи Посплитой в XVI-XVII вв. Поляки и украинцы (стоит вспомнить знаменитый «бердыш Богдана Хмельницкого») под этим термином подразумевали или широкий топор на длинном, выше человеческого роста, древке, или короткий широкий топорик на древке по пояс взрослого человека.
Несмотря на постоянные войны с западным соседом, Московская Русь, скорее всего, приняла бердыш от Оттоманской Порты, своего восточного противника, которому в XVI веке усиленно подражала в организации вооружённых сил. Не случайно московские стрельцы, во многом позаимствовавшие от турецких янычар комплекс вооружения и снаряжения (огнестрельное оружие, сравнительно малую защиту доспехами и др.), а также социальное обеспечение (некоторые льготы и пр.). получили и их стандартное лревковое оружие – «тирпаны», причём двух типов: с лезвием в виде полулуния и в виде широкого и тупо срезанного наверху полумесяца (столетием позже из этого среза разовьётся длинное и острое «перо»). Присутствие тех и других в арсенале русских стрельцов подтверждается наличием нескольких экземпляров обоих типов, практически идентичных турецким, в фондах Оружейной Палаты.
 |
| На полотне бердыша рисунок с подписью "Великий князь Иван". ГИМ, Москва |
Датировка бердышей (изобразительные источники)
наверх
Большинство из сохранившихся лезвий не поддаётся точной датировке, г. к. на них нет ни кузнечного клейма (исключение составляют бердыши Кирилло-Белозерского монастыря), ни клейма мастера, а сопроводительные документы (наказы, памяти и др.) давно утеряны. Однако возможна приблизительная датировка бердышей применительно к XVII веку. Основой для этого могут служить немногочисленные изображения стрельцов в полном вооружении, сделанные русскими и иностранными очевидцами.
Следует отметить, что в наше время бытует подобная система датировок, вошедшая в научный оборот с лёгкой руки А. В. Висковатова, который базировался на рисунках Эрика Пальмквиста и пометённых в книге «Венчание на царство Михаила Фёдоровича». В первом случае он выделил бердыш с развитым «пером» на лезвии и определил его как тип, характерный лля всей эпохи Алексея Михайловича, во втором изображённые бердыши с лезвием в виде «полумесяца» он отнёс ко времени Смуты, XVI и началу XVII века. С такой системой датировки согласиться крайне трудно, тем более что красочный альбом «Венчание на царство Михаила Фёдоровича» создай в 70-е годы XVII века и отражает реалии именно второй половины этого века.
Московские стрельцы или солдаты «нового строя» с бердышами в руках запечатлены на гравюрах и рисунках XVII в. крайне редко. Прежде всего можно назвать рисунок Августа Мейерберга, очень обобщённый. но необычайно ценный, так как это единственное изображение стрельца с бердышом, пищалью и саблей, относящееся к 1660 году. Далее следует упомянуть чертёж 1671 г. «Отпуск стрельцов водяным путём на Разина». Несмотря на некоторую условность представленного на картине, она отличается большой точностью в деталях и, что особенно важно, наряду с книгой «Венчание на царство Михаила Фёдоровича» является произведением отечественного художника.
Нельзя оставить без внимания и весьма ценную серию замечательных рисунков, чёрно-белых и цветных, шведского офицера Эрика Пальмквиста, побывавшего в России в 1674 году. Воссоздав на них образцы военной одежды четырнадцати приказов московских стрельцов и их знамёна, он показал бердыши лишь дважды. На одном рисунке – стрелец с саблей, бердышом, мушкетом и банделером, на другом – два стрельца поддерживают картуш с названием книги Пальмквисга. и у обоих бердыши висят на погонных ремнях за спиной.
Книга «Венчание на царство Михаила Фёдоровича» представляет собой не что иное, как большой альбом прекрасных детальных иллюстраций. На двух из них присутствуют пехотинцы (до нынешнего дня точно не установлено стрельцы это или солдаты «выборных» полков «нового строя») с бердышами в руках. Нужно заметить, что одновременно создавалась несколько экземпляров этой книги. Художники Посольского приказа работали по одинаковым шаблонам. Тем не менее при сопоставлении двух аналогичных иллюстраций заметны различия: у всех стрельцов и солдат на одной картинке бердыши с лезвиями в форме «полулуния», а на другой – с развитым «пером». Вполне можно предположить, что во время создания труда на вооружении русской пехоты находились оба типа бердышей.
На иконе «Воскресение Христово» (Ярославль. 1680-е годы. Историко-архитектурный музей «Новодевичий монастырь», Москва) отчётливо виден бердыш. Вероятнее всего, это не фантазия иконописца, а современная ему реальность.
Из анализа перечисленных источников следует:
в 1660 г. у московских стрельцов (возможно, у части из них) на вооружении находились бердыши с развитым «пером» на лезвии;
в 1671 г. отправляясь на войну с разицами, сводный приказ московских стрельцов был вооружён бердышами с лезвием в виде «полулуния», которое имело меньший размер, чем на рисунке Мейерберга, и крепилось к древку только за счёт обуха, без косицы;
в 1674 г. пребывавшие в столице 14 приказов московских стрельцов имели на вооружении бердыши с развитым «пером» на лезвии;
московская пехота второй половины XVII в. была вооружена бердышами с лезвиями как в форме полулуния, так и с развитым «пером».
Среди массы сохранившихся бердышей только единицы имеют более или менее точную датировку. К ним относятся:
бердыш из раскопок на поле битвы под Берестечком (1651 г.);
бердыши из Карельского Государственного Краеведческого музея (датированы 50-70-ми годами XVII века С.Титовым и Я. Титовым);
бердыш из Государственного Эрмитажа (датирован концом XVII века Ждиславом Жигульским);
бердыш из Оружейной Палаты Кирилло-Белозерского монастыря (датирован первой половиной XVII века А. Н. Кирпичниковым);
бердыш из Музея «Пороховой погреб» (Азов), найденный во время раскопок на валу Азовской крепости (датирован XVII-XVIII в.).
Необходимо соотнести данные письменных и изобразительных источников, а также существующих датированных бердышей с результатами исследования вещественных источников (музейных экспонатов).