В статье рассматриваются материалы двух новых грунтовых могильников из Нижегородской области, относящихся к немногочисленным, но ярким памятникам археологии Восточной Европы на заключительном этапе раннего железного века в I-III вв. н.э.

Ключевые слова: археологическая культура, этнокультурные процессы, миграция, курганные и грунтовые могильники, писеральско-андреевский тип памятников, ранний железный век.

В археологической науке нередко бывают случаи, когда открытие нового памятника изменяет или существенно корректирует представления об историкокультурной ситуации конкретной территории определенного времени. Появление же других аналогичных археологических объектов требует более пристального рассмотрения и выявления причинно-следственных связей этого явления, нередко ломая при этом устоявшиеся взгляды на этнокультурное развитие региона и историю народонаселения.

сабля 7-10 век

Произведение искусства раннего средневеко­вья, образец высокой технологии своего вре­мени, и притом — наиболее совершенное для той эпохи оружие. Такое сочетание можно встретить лишь в редких образцах. Но этот клинок трудно назвать даже редким. Возможно, он просто единственный. Речь идет о сабле, возраст которой, по заключению экспертов, — 1000-1500 лет. Это один из древнейших вариантов сабли, как таковой, и притом, можно сказать, чудесной сохранности. Известно, что первые сабли появились вслед за созданием седла и железных стремян в середине 1-го тысячелетия нашей эры, как более эффективное, по сравнению с прямым обоюдоострым мечом, клинковое оружие для боя в конном строю. Главные его особенности — рукоять, слегка отогнутая к лезвию и изогнутый клинок. Благодаря этому сабля в момент удара не образует тупого утла с вытянутой рукой, а становится ее прямым продолжением, причем изгиб обеспечивает рубяще-режущее действие: удар получается скользящим и захватывает большую поверхность. Так вот — данный образец относится к самым первым, наиболее древним вариантам сабель. По сути, это даже еще переходная форма, сохранившая ряд признаков прямого обоюдоострого меча, прежде всего – ромбовидное сечение лезвия с хорошо развитыми гранями и толщиной в центре до 5,5 мм. Однако отогнутая рукоятка, а также небольшой изгиб рабочей поверхности лезвия и прогиб его спинки — 4 мм от прямой линии — позволяют классифицировать этот образец как саблю. Общая ее длина — 795 мм, длина лезвия до перекрестия — 717 мм, ширина — 30 мм.

Осенью 1973 г. в Днепропетровский исторический музей поступили: серебряный сосуд, серебряная маска-личина, железный шлем, сабля, фрагменты серебряной обкладки ножен сабли, пластины от панциря, два железных наконечника стрел, фрагмент ножа. По сообщению В. М. Охотника, директора Васильковского народного музея, передавшего указанные предметы, они происходят из погребения, случайно разрушенного весной 1973 г. во время земляных работ па склоне балки, у северо-восточной окраины с. Манвеловки (Васильковский p-н Днепропетровской обл.).

При обследовании места находки на глубине около 1,5 м от современной поверхности были обнаружены остатки погребального сооружения (прослеживалась одна из его торцевых сторон с закругленными углами), ориентированного по оси восток-запад. Здесь были собраны кости человека и коня со следами окиси железа и бронзы, пластины панциря, несколько массивных фрагментов спекшейся кольчужной сетки, фрагмент сильно окисленного железного предмета удлиненной прямоугольной формы (кинжала?). Устройство и размеры погребального сооружения, положение и ориентировку погребенного установить не удалось.

О важности и значении изучения вооружения средневековых кочевников Евразии написано уже достаточно много, что совершенно освобождает нас от новых рассуждений на эту тему. Единственное, на что хотелось бы обратить внимание, — это абсолютная неразработанность данного вопроса применительно к средневековым кочевникам Южного Урала, региона, в территориальном и этнокультурном плане составлявшего органичную часть Великого пояса степей Евразии. И хотя во всех работах, посвященных публикации средневековых кочевнических памятников в степной полосе региона, описание найденных предметов вооружения обязательно присутствует ² (что уже свидетельствует о наличии определенной источниковой базы по данному вопросу), однако специального анализа этого вида археологических источников, подобного проведенному на материале памятников западных и восточных областей евразийских степей (С. А. Плетнева, Г. А. Федоров-Давыдов, Н. Я. Мерперт, Ю. С. Худяков, Б. Б. Овчинникова, Д. Г. Савинов, Ю. А. Плотников и др.)³, не делалось.

Выявленные за последние годы на территории Горной Шории поселенческие объекты (мастерские, долговременные и сезонные поселения) позволяют несколько заполнить отмечаемую в археологии информационную лакуну. Но погребальные памятники здесь все еще в основном представлены случайными находками.

Многие из эти находок очень давно попали в местные музеи, но по объективным причинам не были оперативно введены в научный оборот. К сожалению, к настоящему времени уже утрачена целостность этих и без того фрагментарных комплексов, а также большая часть сопутствующей им информации.

Колекція зброї Львівського історичного музею е одна з найбільших у нашій країні. Вона нараховує близько п'яти тисяч одиниць збереження  починаючи від XI століття і до кінця 70-х років XX ст.

Збирати зброю різних країн у приватних колекціях у Львові почали ще з XVII ст. Найцікавіші зразки старовинної холодної і вогнепальної зброї, захисного озброєння і військового спорядження експонуються сьогодні в окремому відділі історичного музею, відкритому 18 травня 1981 року в приміщенні колишнього Міського арсеналу, який був основним складом зброї Львова. арсенал був збудований у 1555 році, але майже повністю знищений пожежею 1571 р.. Будівля, яка збереглася до нинішніх днів, споруджена вже в 1574-1575 рр. крім Міського у Львові були ще  Королівський і приватні арсенали.

На дне могильной ямы расчищен скелет лошади, уложенной на правом боку, головой на запад, со слегка подогнутыми ногами. Лобные кости черепа разрушены, видимо, вследствие удара. На черепе и вокруг него находились пять медных ажурных подвесок-решм и пять медных бубенчиков, две медные крестовидные накладки и семь медных заклепок, в зубах – железные удила. Между черепом и плечевыми костями было помещено деревянное седло, от которого сохранились обе луки, причем по отношению к останкам коня седло было уложено задом наперед. На левую сторону черепа опиралась задняя лука седла, поверх нее лежал сползший с черепа медный начельник. Передняя лука седла перекрывала плечевые кости передних ног. Обе лежали лицевыми сторонами вниз. Из-за плотности грунта взять деревянные части седла монолитом не удалось – дерево было снято крупными фрагментами.

В Государственном Историческом му-зее хранится большое собрание оружия горских народов Северо-Западного Кавказа и Дагестана. У горцев издавна было широко развито производство оружия, связанное прежде всего с их военной организацией. Во главе феодальных объединений стояли правители, во главе свободных обществ – советы старшин. Военную силу составляло народное ополчение. Каждый мужчина от 20 до 60 лет считался воином и по тревоге должен был выступать полностью вооруженным. Как правило, каждый сам приобретал оружие, беднякам помогало общество. Феодальные правители, кроме того, имели постоянные вооруженные отряды воинов-профессионалов.

Вооружение кавказского горца издавна состояло из оборонительного доспеха – кольчуги, шлема, наручей и из наступательного оружия – лука со стрелами, копья, дротика, сабли и кинжала. В XVIII в. распространилось огнестрельное оружие, и некоторое время лук и стрелы, ружье и оборонительный доспех сосуществовали. Со временем огнестрельное оружие заменило лук и стрелы, а оборонительный доспех перестали применять, так как пули его пробивали. Комплект вооружения горца со второй половины XVIII в. состоял из ружья, пистолета, сабли или шашки, кинжала.