Меч из Мирного датирован второй четвертью V в. до н. э. Таким образом, он является одним из первых подобных изделий, известных на территории Скифии. Возможно, такие мечи распространились вследствие столкновений скифов с фракийцами после скифо-персидской войны. Эти события отражены в сообщении Геродота о гибели скифского вождя Ариапифа.

Судя по набору вооружения, обладатель этого меча, скорее всего, был конным воином-дружинником. Его погребение стоит в одном ряду с такими известными захоронениями тяжеловооруженных всадников V в. до н. э. как курган 2 Гладковщина и погребение 1 в кургане Новорозановка.

Так как клинковое оружие является одной из наиболее репрезентативных категорий вооружения, оно издавна привлекает внимание исследователей. Особое место в работах отводится случайным находкам, ввиду их особого исторического контекста. На основании распространения находок скифского оружия были намечены маршруты походов на территорию Средней Европы, Закавказья, Поднестровья, Поднепровья и Лесостепного Подонья. Опыт анализа случайных находок побуждает продолжить работу в заданном направлении. С этой точки зрения экземпляры с Днепровского Левобережья начали рассматриваться лишь недавно. Следует Бабенко, посвященную так называемым кинжалам с Т-образной рукоятью. Значительную часть материалов составили случайные находки. Их распространение исследователь связал с событиями, прослеженными на Трахтемировском городище. Учитывая сложившееся противоречие в намеченных особенностях локализации разных категорий памятников, мы попытаемся связать известные на данный момент случайные находки скифского клинкового оружия с социально-политической ситуацией того времени.

В статье рассматривается вопрос о культурной атрибуции портупейного наборного пояса, обнаруженного в кургане 5 могильника Березки I. Памятник датирован второй половиной V - началом IV в. до н.э. Курган возведен кочевниками, мигрировавшими в Самарское Поволжье из южноуральских степей, о чем свидетельствуют облик многих вещей и особенности погребального обряда. Один из предметов – портупейный наборный пояс – по своим особенностям наиболее близок поясам, использовавшимся в Скифии. Это позволяет предположить, что он появился у кочевников, оставивших курган 5 могильника Березки I, в результате связей с населением западного «скифского мира».

Исследование генезиса скифского акинака составляет одно из важных направлений в изучении скифской триады. Первый ник активности при разработке этого вопроса, кажется, уже прошел, во всяком случае, число вышедших в течение последних двух десятилетий работ по «мечеведению» невелико. Впрочем, как бы ни оценивать вклад исследований 80-90-х гг. в общескифологический фонд, необходимо констатировать, что проблема происхождения акинака до сих пор актуальна. В ее решение может внести немалый вклад и публикуемая в настоящей статье выдающаяся находка – акинак скифского типа, случайно найденный в окрестностях д. Казак-Кочердык Целинного района Курганской области (левый берег р.Тобол между устьями рек Уй и Убаган), на границе Российской Федерации и Республики Казахстан.

В статье опубликованы материалы погребения скифского времени у пгт Коротич, содержавшего парное захоронение, сопровождавшееся погребением коня и довольно представительным инвентарем: 142 бронзовыми наконечниками стрел, 2 наконечниками копий, 2 втоками и разнообразными предметами конского снаряжения (удила, псалии, ромбовидный налобник, бляшки-розетки, пряжки и ворворки). По обширному кругу аналогий курган датирован второй четвертью V в. до н. э.

Широко известны скифские обоюдоострые кинжалы «акинаки», известны и обоюдоострые мечи «карта», которые явлются увеличенными вариантами акинака, и часто их тоже называются акинаками. Однако как называть скифские однолезвийные клинки совешенно не понятно, письменных или каких либо еще первоисточников на них нет, но они иногда встречаются среди находок. swordmaster.org предлагает называть подобное оружие «скифский копис»..

Среди разнообразных украшений скифской уздечки имеется многочисленная группа блях, изображение на которых трактуется исследователями как лапа животного или кисть человеческой руки. Предпочтение той или иной атрибуции отдается или вовсе без аргументации собственной точки зрения, или на основе соответствия естественному прототипу — человеческой кисти руки или кошачьей, медвежьей и волчьей лапы. Дополнительную информацию для решения проблемы в пользу зоо или антропоморфной атрибуции подобных блях можно получить, анализируя особенности иконографии кисти руки на собственно скифских изображениях человека. На скиф- ских каменных изваяниях кисть руки часто воспроизводилась равнопалой. Подобную традицию в оформлении кисти можно наблюдать и на одном из наверший из Александропольского кургана. Следовательно, трактовку изображения пятипалых блях с невыделенным большим пальцем в качестве человеческой кисти руки, или же возможность их амбивалентности — на грани зооморфности и антропоморфности, можно признать вполне приемлемым.

В 1992 г. Краснознаменская экспедиция Института археологии АН Украины под руководством Г.Л. Евдокимова исследовала курганный могильник у с. Малая Лепетиха на Херсонщине. В кургане 10, датирующемся IV в. до н. э., открыто как минимум два погребения воинов и несколько детских, образующих компактную группу. Центральная могила 6 была исследована раньше, возможно, Н.И. Веселовским в 1915-1916 гг. Погребения воинов 4 и 5 представляли катакомбы с дромосом и перпендикулярно расположенной погребальной камерой. Скелет в могиле 4 сопровождался более багатым инвентарем: однолезвийным мечём с золотой рукоятью, золотыми гривной, серьгой, браслетами и кольцом. Из оружия здесь были три колчанных набора, копье и дротики. Погребенного сопровождали заупокойная пища с ножом, котел, несколько наборов узды и амфора. Инвентарь из гробницы 5 был беднее: серебряная? гривна, золотые серьга и кольцо, один колчанный набор и дротик, котел, заупокойная пища с ножом и три амфоры. Детские погребения, совершенные в катакомбах, концентрировались в юго-западной части насыпи. Инвентарь их беден: бусы, браслет, серьга.