Крупный скифский однолнезвийный нож с головой орла на навершии рукояти. Интересный вариант реставрации от искателя violity ok, выставленный на Аукцион Виолити. Нож большой, длина 47 см. Предположительно, боевой нож происходит из Киевской обл. подобные ножи датируют IV веком до н. э. и связывают с популярностью древнегреческих тесаков «Махайра». Смотрите Мелюкова А.И. Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время (1964), стр. 59.

Находка искателя klumim, предположительно в Хмельницкой области, обговаривалась на форуме Виолити. Энколпион состоит из бронзовой основы в которой проделаны выемки края которой образуют перегородки, заполненные цветной эмалью. Именно поэтому предметы украшенные подобным образом называют «с перегородчатой эмалью». Наружные края выемок сохранили позолоту, вероятно вся поверхность также была позолочена. Орнамент состоит из красных кругов с синей внутренней границей, внутри круга на белом фоне синий ступенчатый крест, с красной точкой внутри. Что интересно этот крест очень похож на крест инков, называемый «Чакана».

 В октябре 2015 года, искатель KAndreY на форуме Виолити представил серебряные, позолочённые предметы, украшенные чернью. Как было установлено – это детали околовья конской сбруи. Предмет листовидной формы, называемый «Решма» – налобное украшение верхового коня. Три крестовины и два наконечника ремня, три бляшки, часть пряжки, не определенный предмет. Подобные предметы, в том числе серебряные и позолоченные, изысканно украшеные,  хорошо описаны в книге А. Кирпичникова Снаряжение всадника и верхового коня на Руси IX-XIII вв., прочитать здезь. Сами предметы датированы экспертом focus 11-13 веками. Монета, что интересно, конца 19 начала 20 века Абдул_Хамид_II-Турция.

Большая подборка предметов древнерусских времен и позднего средневековья. Была продемонстрирована общественности искателем Адольфф на форуме Виолити. Среди предметов особый интерес привлекает средневековая колёсная шпора и две две более ранние шпоры с пирамидальными шипами. Все предметы прошли механическую чистку от грязи и ржавчины, были обработаны консервирующими веществами.

В статье рассматривается новая находка сабли с территории Северо-Восточного Причерноморья и вводится в научный оборот нехарактерный для данного региона тип навершия рукояти, известный до сих пор только по памятникам Болгарии и Чехии. Новая находка расширяет область распространения таких наверший и позволяет предположить их византийское происхождение.

Византийская (Восточная Римская) империя, как одно из крупнейших средневековых государств, имела богатую культуру и традиции. Высокий уровень развития ее военного дела должен был оказывать влияние на военное дело окружающих народов. Однако сам вещевой комплекс вооружения византийской армии, в отличие от комплекса вооружения античного времени, до сих пор остается практически неизученным. Во многом это связано с распространением христианства среди соседних народов, в результате чего в распоряжении исследователей практически отсутствуют закрытые комплексы с предметами вооружения. Не способствовали распространению предметов вооружения и существовавшие в империи практики централизованных закупок и наказания за утерю оружия.

Эпоха так называемого "великого переселения народов" – сложный и малоизученный период. Его исследование затрудняет отсутствие достаточного количества археологического материала. И.П. Засецкой удалось выделить всего 65 памятников этого времени на территории Восточной Европы [1,c.94]. Поэтому каждая новая находка представляет большой интерес, особенно если она найдена на территории слабо исследованной в археологическом отношении. К таким районам относится степное Ставрополье. Отсюда известно всего три пункта со случайными находками гуннского времени.

В поле зрения специалистов-оружиеведов шлем попадал всего четыре раза. По­ святивший ему небольшую статью в 1932 г. В.В. Арендт отметил восточное (за исключением полей) происхождение формы наголовья, связав ее с восточноа­ зиатскими шлемами XIII-XVI вв., а также то, что священные изображения на нем, без сомнения, указывают на Византию, вооружение которой в ту эпоху испытывало восточное влияние. Исследователь подчеркнул, что установить время создания шлема можно лишь на основе стиля его декора. Орнамент он определил как «сирийско-арабский», без уточнения эпохи, а изображения, со ссылкой на мнения коллег-искусствоведов, отнес к XIII в. Некоторые черты варваризма, вплетенные в византийский художественный стиль шапки, он объяснял необычностью техники исполнения фигур. Богатая отделка и иконография, по его мнению, указывают на то, что шлем принадлежал какому-то властителю или предназначался для высокого подарка. Вопрос о месте создания был оставлен открытым, надписи В.В. Арендт не рассматривал. В статье 1957 г., посвященной древнерусским шлемам, А.Н. Кирпичников уделил этому памятнику всего один абзац. В целом он согласился с мнением В.В. Арендта, указав, что и «стиль исполнения фигур не древнее первой поло­ вины XIII в.». В работе 1971 г. А.Н. Кирпичников не исключил более позднюю датировку шлема, сославшись на то, что исследователи XIX в. справедливо сопо­ ставляли его форму с формой шлема, изображенного на печати, скрепившей договор 1317 г. между Михаилом Ярославичем Тверским и Новгородом Великим.

Шлем с изображениями Деисусного чина, шестокрылов и святителя Николая принадлежит к древнейшим доспехам в собрании Музеев Московского Кремля (ил. 1). Десять крупных священных изображений на тулье решительно выделают его в ряду всех средневековых шлемов: боевые наголовия с отдельными образами Христа, архангела Михаила и избранных святых известны наперечет, о каких-либо других шлемах с Деисусом мы не знаем. Недаром в описях Боль­ шой государевой казны, откуда происходит шлем, священные изображения считались его главной отличительной чертой: как «шапка з Деисусом железная, травы мелкие наведены золотом и серебром» шлем помещен среди богато украшенных доспехов – «шапок ерихонских», в Переписной книге 1686/1687 г. Рассмотрим художественные особенности шлема и попытаемся определить его историко-культурное значение, связать его декорацию с определенным этапом русской истории. Практически полное отсутствие сходных памятников затрудняет работу исследователя, заставляя привлекать все возможные сведения и обращаться к данным других дисциплин.