Новая находка боевой маски на территории Российской Федерации

Одной из самых интересных категорий военных древностей Восточной Европы являются средневековые боевые маски – своего рода антропоморфные забрала. Каждая новая находка подобного рода бесценна, так как до сих пор остается много нерешенных дискуссионных вопросов в изучении этого вида защитного вооружения. Цель нашей работы ознакомить зарубежных коллег с новой находкой боевой маски, найденной на территории Российской Федерации.

В 2001 году в Ставропольский Государственный краеведческий музей имени Г. Н. Прозрителева и Г. К. Праве поступил комплекс доспехов, в состав которого входит боевая маска. Сам комплекс был найден военнослужащими одного из подразделений российской армии во время проведения фортификационных работ вблизи аула Итум-Кале, расположенного в Аргунском ущелье Чеченской Республики и относится ко времени Большой Кавказкой Войны 1785-1864 годов. Здесь нет смысла приводить описание всего комплекса полностью, так как он был опубликован нами ранее, и в целом не относится к интересующей нас теме (Кулешов 2008, 94-98). Поэтому сразу обратимся к описанию самой маски.

На сегодняшний день маска (рис. 1) экспонируется в Ставропольском Государственном Краеведческом Музее имени Г. Н. Прозрителева и Г. К. Праве (Инв. № 32578). Она представляет собой антропоморфное забрало размером 19 х 17 см, выполненное из железного листа толщиной около 2 мм. Посередине верхней кромки одной заклепкой крепится половина подвижного шарнира в форме литеры Н. Его ширина 1 см, высота 2 см, верхние концы загнуты образуя петельки. Лоб маски широкий, прямой, переходит в надбровные дуги, сами брови не выражены. Глазные вырезы каплевидной формы, 4,0 х 1,5 см, края выреза от-вальцованы наружу под углом 45°. Нос большой, прямой, без выраженной переносицы, его длина 9 см, крылья носа не выражены. Его конструкция паянная, двухсоставная. Основа была выполнена в виде «уголка», затем к ней была припаяна нижняя часть, а уже позже сформированный нос был припаян на маску. Причем для посадки носа из основной заготовки маски была вытянута переносица, на которую он и накладывался. Высота носа (по низу) – 2,5 см, ширина – 3,3 см. На нижней части вырублены два несимметрично расположенных вентиляционных отверстия треугольной формы, размером 1,3 см. На данный момент, на самом кончике носа, шов немного разошелся, и его края выщерблены. Ниже, под носом, располагается очень маленькое, всего 4-5 мм, ротовое отверстие со слегка отогнутой нижней губой. От верхней губы рта, посередине, отходит небольшой отросток, и вполне вероятно, что вентиляционное отверстие сымитированное под открытый рот, изначально предполагалось разделить надвое, но при изготовлении, перемычка, которая выполняла бы роль разграничителя, прорвалась. По краю маски идут 9 небольших отверстий. Во второе отверстие сверху, которое расположено чуть ниже уровня глаз, вставлен штифт с петелькой, в которое склепанное железное кольцо диаметром 1 см. Посредством этого кольца маска была соединена с кольчато-пластинчатой защитой оголовья, в составе которого она была найдена (ibidem, 95, рис. 2, 4).

Рис. 1. Маска найденная в комплексе предметов вооружения XIXв. близ аула Итум-Кале в Аргунском ущелье Чеченской Республики. Рис. О. Федоров, С. Каинов. Fig. 1. The mask found in a complex of armament items (19th cent.) near aul Itum-Kale in Argun Gorge in The Chechen Republic. Drawing by O. Fedorov, S. Kainov.

Если мы обратимся к находке хорошо известной маски из кургана 53 у с. Ковали, относящийся к другому, более проработанному, типу масок, то на ее левом ухе – декоративном элементе, предназначенным для украшения маски – также присутствует кольцо (Бобринский 1901, 123). Это кольцо примечательно тем, что оно являлось частью дополнительной системы фиксации маски (Кирпичников 1958, 61; 1966, 216-217). И то обстоятельство, что кольцо и штифт на итумкалинской маске, расположенные на одном уровне с кольцом и ухом на ковалевской находке, а так же то, что именно они задействованы для соединения маски с кольчато-пластинчатой защитой оголовья, не оставляет у нас сомнений, что и здесь мы имеем дело с устройством, предназначенным для дополнительной фиксации маски.

Наиболее близкой аналогией итумкалинской маске является маска, происходящая из случайно найденного позднекочевнического комплекса близ д. Куйбышево Волновахского района на юге Донецкой области Украины. Сам комплекс был разрушен во время проведения сельскохозяйственных работ, на поле, в полутора километрах от вышеуказанного населенного пункта (Кравченко 2003, 123-129). К сожалению, при описании маски автором публикации были учтены не все интересные моменты, поэтому мы остановимся на ней подробнее.

На данный момент маска хранится, фактически, у жителя с. Кирово, соседнем населенным пункте с д. Куйбышево, у одного из тех лиц, кем был обнаружен комплекс. Маска представляет собой антропоморфное забрало, выкованное из железного листа толщиной около 2-2,5 мм, ее размеры 24 х 18 см (рис. 2). К верхней кромке, как и у итумкалинской находки, посередине, прикреплена нижняя часть шарнира. Она имеет подтреугольную форму, чуть выше основания, с обеих сторон имеется по небольшой ступеньке. Верхние концы, как на итумкалинской маске, выходят за край, и загнуты образуя петли. Общая длина нижней части шарнира – 2,5 см. Лоб широкий, прямой, переходит в надбровные дуги, сами брови не выражены. Глазные вырезы каплевидной формы, размером 3,5 х 1,5 см. Края выреза отвальцованы наружу под углом 45°. Нос широкий, прямой, без выраженных крыльев, кончик носа утрачен, общая длина была около 8 см. Его конструкция составная, основная часть, от основания и до кончика, составлена из двух половин, пропаянных по центру. Нижняя часть, насколько можно судить, имела треугольную форму, и была припаяна отдельно. Эта деталь очень сильно пострадала, центральная часть утеряна полностью, и от нее сохранились только незначительные боковые фрагменты. Но на этих сохранившихся фрагментах отчетливо фиксируются следы вентиляционных отверстий, что позволяет нам полностью реконструировать эту часть носа. По сохранившимся основаниям отверстий, можно предположить, что их было два, и они имели треугольную форму. Общая ширина носа по низу 4,5 см, высота, предположительно, около 3,5 см. Вокруг носа, практически на 2/3 его длины, поверхность маски опущена по отношению к общей плоскости. Этот перепад рельефа по форме близок к капле. Ниже носа, на 1,5 см, в одной плоскости, имитируя рот, расположены два, миндалевидных по форме, вентиляционных отверстия длинной 1,5 см и шириной 0,8 см каждое. Подбородок не выражен. На нижнем крае, по центру маски, расположен затянутый коррозией штифт, оканчивающийся петелькой. Еще один такой же штифт расположен с правой стороны несколько ниже уровня глаз. С левой стороны, начиная от подбородка, маска имеет разной степени утраты. Без консервации памятник разрушается и на сегодняшний день уже обломлен верхний левый угол.

Рис. 2. Маска из разрушенного позднекочевнического погребения близ деревни Куйбышево Волновахского района Донецкой области Украины. Рис. О. Федоров, С. Каинов. Fig. 2. The mask from the ruined late nomadic burial near the village Kujbysevo in Volnovaskyi raion of Donetsk Oblast, Ukraine. Drawing by O. Fedorov, S. Kainov.

Обе находки, итумкалинскую и куйбышевскую, роднят схематичная проработка лица, но при этом, как справедливо указал Э. Е. Кравченко, примитивными в изготовлении их назвать нельзя (ibidem, 128). Куйбышевская находка выполнена в достаточно сложной технике. На обеих масках присутствуют дополнительные вентиляционные отверстия, которые сымитированные под приоткрытый рот. Есть тоже штифты, посредством которых маски дополнительно фиксировались. При этом, штифты на куйбышевской находке автором публикации ошибочно были приняты за следы монтировки ушей и художественно оформленной детали нижней части лица (ibidem, 125). Таким образом, эти три признака: схематичное изображение лица, система дополнительной фиксации, крепящаяся посредством штифтов, и система дополнительной вентиляции, сымитированная под приоткрытый рот – можно выделить как первичные маркеры группы. В этой связи стоит обратить внимание еще на две находки известные на сегодняшний день.

Первая из них была опубликована председателем Императорской Археологической Комиссии графом А. А. Бобринским в 1887 году. Она была найдена крестьянами в распаханном кургане близ с. Ротмистровка бывшего Черкасского уезда Киевской губернии (Бобринский 1887, 148, таб. XIII:1). Эта маска явилась первым артефактом в целой череде находок подобного типа. Но так сложилось, что своим появлением открыв для изучения одну из интереснейших категорий восточноевропейских древностей, сама ротмистровская находка оказалась наименее исследованной среди всех известных на сегодняшний день антропоморфных масок-забрал.

Н. В. Пятышева, в своей работе, первой и единственной на сегодняшний день монографии, полностью посвященной исследованию антропоморфных забрал, маску из с. Ротмистровка затронула достаточно поверхностно (Пятышева 1964, 2-3). А. Н. Кирпичников, следующий, кто касался темы масок-забрал, посвятил ротмистровской находке всего одно предложение (Кирпичников 1958, 61; 1971, 29). С. А. Плетнёва в изданном ей своде пороских погребений, объяснила отсутствие интереса к ротмистровской находке тем, что она не имеет археологического контекста. Тем не менее, С. А. Плетнёва указала при этом, что данная маска наиболее интересна из всей категории этих древностей (Плетнёва 1973, 11). Исправляя сложившиеся положение, мы подробно остановимся на маске из с. Ротмистровка.

На данный момент маска, найденная близ с. Ротмистровка, экспонируется в Древнерусском зале Национального музея истории Украины (Инв. № В 1908). Маска представляет собой антропоморфное забрало, выкованное из железного листа толщиной около 2 мм, ее размеры 21,4 х 18,0 см (рис. 3). К верхней кромке, как и в первых двух случаях, посередине, прикреплена нижняя часть шарнира, но сама его конструкция здесь более сложная, чем на первых двух масках. Он состоит из двух каплевидных сегментов, расположенных встык, вертикально, друг к другу. Нижние, вытянутые концы сегментов незначительно вогнуты вовнутрь, формируя, таким образом, арочный вырез на нижнем крае шарнира. Каждый из сегментов в наивысшей точке расширения крепится отдельной заклепкой к поверхности маски, при этом образуя единую конструкцию. Каждый из сегментов оканчивается петлями, путем загиба верхнего края. Между петлями нижней половины шарнира сохранилась петля, обломанная от верхней половины шарнира, что дает основания предполагать, что обе половины шарнира были соединены шкворнем. Общая длина сохранившейся нижней части шарнира 2 см, ширина в самом широком месте 1,3 см. Лоб широкий, прямой, переходит в достаточно широкие надбровные дуги, сами брови не выражены. Глазные вырезы каплевидной формы, 3,5 х 1,2 см. Стоит заметить, что учитывая пропорции маски, они достаточно маленькие. Края выреза отвальцованы наружу под углом 45°. Нос большой, 9 см, сильно горбатый с плавным изгибом, крылья носа не выражены. Верхняя половина, до переносицы, вытянута из первичной заготовки. Нижняя половина, от переносицы и сам кончик носа, составляют отдельную припаянную деталь, предварительно согнутую «уголком». Низ припаян отдельно, дыхательные отверстия визуально не просматриваются. Можно предположить, что их затянуло коррозией, но они вполне могли и отсутствовать. Дело в том, что при переходе ко рту, в том месте, где на лице расположен губной желобок, поверхность перед носом приподнята на 0,1 см. Это может указывать на то, что часть металла, в районе низа носа, могла быть не удалена, а отогнута, и уже на нее смонтирована нижняя половина носа. Высота в нижней вертикальной части 3 см, ширина 3,2 см. Ниже расположен рот, он устроен следующем образом. Сразу после носа поверхность маски опущена по отношению к общей плоскости, образуя по форме треугольник. В наивысших точках его длина достигает 11 см, ширина – 6 см. В середине этого треугольника поверхность, наоборот, поднята до уровня общей плоскости, изображая, таким образом, губы, их длина составляет 9 см. Посередине губ, создавая впечатление приоткрытости рта, в одной плоскости расположены два, линзовидных по форме, вентиляционных отверстия длинной 1,1 см и шириной 0,3 см. Подбородок не выражен. По центру маски, в 0,7 см от нижнего края, расположено отверстие 1,5-2 мм в диаметре. Такое же отверстие имеется с правой стороны чуть ниже глазных вырезов. С противоположной, левой стороны, в отверстие присутствует ножка обломанного штифта. Следы еще двух разрушенных отверстий, по одному с каждой стороны, прослеживаются на уровне губ. С правой стороны, на всем протяжении от нижнего края рта и до глаз, маска имеет незначительные утраты. Кроме того, незначительная утрата присутствует и с левой стороны, в районе рта.

По свидетельству А. А. Бобринского, в момент находки на маске присутствовали следы позолоты. На данный момент небольшие вкрапления позолоты визуально можно проследить только на левой надбровной дуге.

Рис. 3. Маска найденная в распаханном позднекочевническом кургане близ села Ротмистровка Каневского района Киевской губернии. Рис. О. Федоров, С. Каинов. Fig. 3. The mask found in dug late nomadic burial mound near the settlement Rotmistrovka in Kanievsky raion, Kiev Governorate. Drawing by O. Fedorov, S. Kainov.

В своей монографии, давая описание маски из с. Ротмистровка, Н. В. Пятышева увидела в ней ярко выраженные монголоидные черты (Пятышева 1964, 3). Высказанное ей мнение закрепилось за ротмистровской находкой и противопоставлялось последующими исследователями как антропологическое отличие по отношению к другим маскам-забралам (Кирпичников 1966, 215; Плетнёва 1973, 11; Пятышева 1980, 134; Толочко 1999, 100-101). Это, по нашему мнению, абсолютно неверно, так как глаза каплевидной формы и большой горбатый нос не позволяют отнести ее к монголоидному антропологическому типу. Наличие дополнительной вентиляции, сымитированной под приоткрытый рот, и отверстия по периметру, которые, несомненно, служили для монтировки штифтов, на что указывает обломок одного из них с левой стороны, роднят ее с двумя выше описанными находками. Более того, большой размер ротмистровской и куйбышевской масок, сложная техника их изготовления с перепадами рельефа, и внешнее визуальное сходство, позволяют предположить, что маски, найденные у с. Ротмистровка и у д. Куйбышево могли быть произведены одним мастером или в одной мастерской, или же в одном ремесленном центре.

Вторая находка была опубликована И. Л. Измаиловым. История ее происхождения остается невыясненной. При публикации И. Л. Измаилов указал, что она происходит из бывшей коллекции Лихачева (Измаилов 1997, 122; Измаилов, Марков 1980, 120), но, как выясняется, это не так. Маска была передана в Государственный Объединенный Музей Республики Татарстан в семидесятых годах XX века из Чистопольского музея, обстоятельства ее находки неизвестны (Бугров 2000, 221-222). На сегодняшний день маска хранится в Национальном Музее Республики Татарстан (Инв. № КП-20944). Маска представляет собой антропоморфное забрало, выкованное из железного листа толщиной около 3 мм, ее размеры 19,8 х 16,2 см (рис. 4). К верхней кромке, посередине, одной заклепкой чуть выше центра, прикреплена нижняя половина подъемного шарнира в форме квадрата 2 х 2 см. С левой стороны сохранился выход на петельку, но сами петельки обломаны. Сразу под шарниром, на лбе в технике кернения (пуансоном), нанесено изображение птицы. Птица имеет хохолок и пышный хвост, по-видимому, изображение подразумевает петуха, фазана или феникса. Лоб маски широкий, прямой, переходит в надбровные дуги, сами брови не выражены. На бровях, ближе к переносице, прослеживается косая насечка, также нанесенная кернением. Глазные вырезы разные по форме, правый каплевидной формы, 4,7 х 1,6 см, причем сужающаяся сторона обращена к переносице. Левый миндалевидной формы, размером 5 х 1,8 см, по периметру металл немного выкрошен. В верхней части, по центру идет широкая трещина, пересекающая надбровную дугу, и немного заходящая на лоб. Возможно, различие в форме глазных вырезов объясняется повреждением левого, хотя полной уверенности в этом нет. Края выреза отвальцованы наружу под углом 45°. Нос большой, прямой, без выраженной переносицы, его длина 8 см, крылья носа не выражены. Его конструкция паянная, трехсоставная. Основная часть, от основания и до кончика, составлена из двух половин, пропаянных по центру. При этом для посадки носа из основной заготовки маски была вытянута переносица, в виде полосы 4,0 х 1,5 см, на которую он и накладывался. Автором публикации эта часть была принята за следы ремонта, так как ближе к кончику носа имеется поперечное отверстие с рваным нижним краем, которое явно было получено от удара клинком, вследствие чего центральный вертикальный шов несколько разошелся (Измаилов, Марков 1980, 121). Нижняя часть имела треугольную форму, и была припаяна отдельно, высота по низу – 2,8 см, ширина 3,0 см. На нижней части носа имеются два вентиляционных отверстия, круглых по форме, диаметром 0,7 см. Начиная с уровня нижней трети носа поверхность маски слегка опущена по отношению к общей плоскости, образуя по форме овал, чем достигнуто выделение щек и подбородка. Ниже носа, по центру опущенной поверхности, расположено ротовое отверстие, его размеры 5,3 х 1,1 см., отвальцовкой сымитированы губы. Нижний правый край ротового отверстия расположен ниже левого и имеет повреждение. Ближе к левому углу, поперек ротового отверстия идет прямая трещина, ровные ее края дают право предполагать, что, как и на носу, это след удара клинком. При этом вверху эта трещина достигает нижнего края носа и имеет следы ремонта, пайки, что указывает на то, что это повреждение было получено раньше второго. С обеих сторон маски, не доходя глаз, в районе верхней и в районе нижней губ, расположены отверстия, всего их шесть. Возможно, еще одно, седьмое, отверстие располагалось на подбородке, но следы его разрушены коррозией. Данные отверстия, как и в первых трех случаях, служили для дополнительной фиксации, но сами штифты здесь, вероятно, не сохранились, так как мы и не исключаем возможности того, что кольца могли вставляться в отверстия на прямую. Все эти детали не оставляют у нас сомнений, что данная маска так же относится к выделенному нами типу.

Рис. 4. Маска из коллекции Государственного Объединенного Музея Республики Татарстан. Рис. О. Федоров, С. Каинов. Fig. 4. The mask from the collection of The National Integrated Museum of Tatarstan Republic. Drawing by O. Fedorov, S. Kainov.

Таким образом, мы можем говорить о выделении еще одной группы среди восточноевропейских антропоморфных забрал, связавшую ряд находок, которые ранее рассматривались по отдельности. Достаточно сложным и неоднозначным остается вопрос датировки, как самой итумкалинской находки, так и выделенной нами группы в целом. Дело в том, что три из четырех вышеописанных масок найдены вне археологического контекста. Четвертая была найдена в разрушенном погребении, что осложняет его датировку. Так Э. Е. Кравченко датировал маску из погребения у д. Куйбышево самым концом домонгольского периода, связывая куйбышевский комплекс с событиями 1223 года на реке Калке, когда монголо-татары разгромили объединенное русско-половецкое войско (Кравченко 2003, 126-128). Но в недавнем частном разговоре, Э. Е. Кравченко сообщил нам, что сейчас склонен связывать комплекс уже с событиями на одноименной водной артерии, произошедшими в 1380 году, когда хан Золотой Орды Тохтамыш разбил войско темника Мамая. Дело в том, что после фундаментальных исследований С. А. Плетнёвой и Г. А. Федорова-Давыдова (Плетнёва 1958; 1973; Федоров-Давыдов 1966), давно назрел вопрос пересмотра датировок позднекочевнических древностей. Но процесс этот идет медленно, а без создания новой базы такие датировки остаются достаточно уязвимыми.

Единственным, кто касался вопроса датировки маски из с. Ротмистровка, был А. Н. Кирпичников. Исходя из того, что ротмистровская маска проработана более схематично, А. Н. Кирпичников предположил, что она имеет более позднюю датировку по сравнению с группой антропоморфных забрал, найденных близ с. Ковали и с. Липовец, которые большинство исследователей относят к 1200-1240 годам (Кирпичников 1966, 215). Таким образом, высказанное А. Н. Кирпичниковым предположение, на сегодняшний день, можно считать единственным аргументированным мнением о возможной датировке, которое стоит рассматривать. К тому же схематичная проработка масок, входящих в выделенную нами группу, отмечалась и самими авторами (Измаилов, Марков 1980, 121; Пятышева 1980, 134; Кравченко 2003, 126-128).

Высказанное А. Н. Кирпичниковым предположение о том, что схематичная проработка масок является регрессом по отношению к более проработанной поросской группе, маскам из с. Ковалей и с. Липовцы, ставит, таким образом, выделенную нами группу между пороской группой и группой позднесредневековых восточных масок, наподобие тех, что хранятся в Оружейной Палате Московского Кремля (Пятышева 1968). Между тем высказанное предположение не учитывает того факта, что и поросская группа и позднесредневековые восточные маски проработаны более реалистично. Они также имеют ряд схожих технических решений и стилистических приемов, на что уже обращалось внимание (Alexander 2003, 101). И хотя на сегодняшний день связь этих групп еще не доказана, этот факт, таким образом, промежуточное бытование выделенной нами группы практически исключает. Схематическая передача черт лица, наоборот может указывать на их первичное бытование. В пользу нашего предположения может свидетельствовать один интересный факт: по этнографическим сборам известны достаточно представительные коллекции ритуальных масок народов Сибири. Большинство из них выполнено с условным обозначением черт лица, но по мере приобщения этих народов к прогрессивной индустрии, в XIX веке, их ритуальные маски получают более реалистичные и проработанные черты. При этом ряд масок очень похож на маски-забрала выделенной нами группы. Вплоть до того, что некоторые экземпляры имеют одинаковые по форме вентиляционные отверстия, и схожую систему фиксации посредством от-верствий, расположенных чуть ниже глаз, только в нашем случае чуть более сложную (Иванов 1970, 237-240, рис. 214-219). Исходя из этого, мы считаем, что, появившись изначально, антропоморфные забрала выполнялись достаточно схематично, с условной проработкой черт лица, а уже позже, в процессе развития, они получили более художественное оформление.

В целом, вопрос о времени и причинах появления восточноевропейских антропоморфных забрал остается открытым, и для его решения необходимо комплексное исследование всех известных на сегодняшний день антропоморфных забрал.

Библиография

 Показать / Скрыть текст

Источник: Юрий А. Кулешов Проблемный Совет «Военная Археология» Москва. Acta Militaria Mediaevalia V Krakow - Sanok 2009, s. 165-173.

наверх