Горелик М. В. Ранний монгольский доспех

Вступление Киданьские панцири Киданьские шлемы Конский доспех. Панцири из жестких материалов. Панцири из мягких материалов Монольские шлемы Защитные детали Монольские щиты Монгольский конский доспех Примечания 1 - монгол 2 - чжуржень 3 - киданец

Защитное вооружение является одной из важнейших составных частей панонлии, и по уровню его развития, его формам можно судить о многих факторах военной, а также экономической, социальной и политической жизни того или иного общества прошлого. Особый интерес представляет комплекс вооружения народов, совершивших самые крупномасштабные завоевания, последствия которых сказались во всех областях жизни населения огромных территорий на много лет вперед. Доспех монголов, создавших в XIII - первой половине XIV в. систему государств – гигантскую империю потомков Чингисхана, привлекает особенно пристальное внимание» тем более что этот народ был кочевым, и поэтому исследователи обычно априорно отрицают наличие сколько-нибудь широкой и развитой производственной базы для массового изготовления такого материалоемкого и сложного вида вооружения, как оборонительное, и соответственно собственного, самостоятельного, массового защитного вооружения у кочевников. И хотя в настоящее время имеется несколько работ, частично или целиком посвященных монгольскому доспеху¹, выводы их авторов учитываются пока слабо. Поэтому специальное исследование по проблемам раннемонгольского доспеха является настоятельно необходимым.

Монгольский средний всадник, конец 12 - начало 14 вв	Монгольский тяжеловооруженный кавалерист, 13 - начало 14 века

Благодаря появившимся в последние годы работам советских ученых, посвященным военному делу киданей², становится все более очевидным, что военный феномен монголов эпохи Чингисхана не является чем-то изолированным, а соответствует уровню военного дела раннесредневековой Центральной Азии и развивает традиции империи Ляо, такие как использование искусственных наводнений, использование пленных мужчин из числа мирного населения в качестве передовых бойцов и живого заслона при штурме укреплений и даже тотальное истребление населения и опустошение местности на пути следования войска, что выполнялось специальными частями. Поэтому и исследование раннемонгольского доспеха следует начать с защитного вооружения киданей – прямых предшественников монголов в восточной части Центральной Азии.

Киданьский доспех известен сейчас по крайне немногочисленным археологическим находкам и прекрасным, подробным изображениям в китайской живописи. К последним относятся свитки картины Чань Цзюйчжуна на тему знаменитой поэмы «18 жалоб Цай Яньч-жи», посвященной истории знатной ханьской дамы, выданной замуж за правителя хуннов. Хотя два свитка отнюдь не современники Ляо – копия из музея Метрополитэн в Нью-Йорке датируется XIV в., а свиток из Нанкинского музея– эпохой Мин. 3, оба они, различающиеся лишь в мельчайших деталях несомненно восходят к оригиналу сунского времени и являются этнографически точным документом кочевого быта киданей: аналогичные костюмы, прически и конские уборы известны по росписям киданьских гробниц и находкам в них. По вещественным и изобразительным источникам (мы используем копию XIV в. с картины Чань Цзюйчжуна) мы можем изучить киданьские панцири, шлемы и конский доспех.

Рис. 1. Реальные аналоги раннемонгольского доспеха. 1,– тибетский доспех XVIII – XIX вв., Тауэр, Лондон (сталь, соединение -, кожаные ленты); 2 – панцирь дайме Найто Юхиясу, 1570 г., Тауэр, Лондон (лакированное железо соединение – шелковая тесьма); 3 – изнанка панциря, (реконструкция в материале) из апеманского погребения VII в. в Нидерштотцингене, ФРГ (железо, соединение – кожаные ленты); 4 – чукотский панцирь XVIII – XIX вв., Национальный музей США (дерево, покрытое кожей); 5 – доспех народностинанси, пров. Юньнань, КНР, XVII – XIX вв., Тауэр, Лондон (лакированная твердая кожа, соединение – ленты из оленьей замши).

Панцири

Все известные (к сожалению, пока только по изображениям) киданьские панцири имеют одинаковую структуру и два варианта покроя-конструкции. По структуре панцири относятся к типу ламеллярных, т. е. сделанных из небольших пластинок, соединенных между собой тонкими ремешками или шнурами, пропущенными сквозь отверстия в пластинках. Пластинки соединялись в ленты, из лент набирались, опять-таки путем продевания сквозь соответствующие отверстия в пластинках, плоскости крупных деталей доспеха. Ламеллярный доспех широко бытовал на Востоке с глубокой древности, особенно в Центральной и Восточной Азии⁴, и продолжал преобладать в эпоху раннего средневековья, дожив в Монголии, Тибете, Китае и Японии вплоть до XIX – начала XX в.⁵ (рис. 1, 1, 5). По покрою-конструкции киданьские панцири можно отнести к двум разновидностям корсета-кирасы. Основу его составляли два прямоугольника, прикрывающие грудь и спину до плеч, соединенные сбоку, где находились разрезы (на одном или обоих боках), застежками-завязками. Корсет-кираса держался на корпусе при помощи двух лямок, концы которых наглухо крепились к наспинной части и привязывались или застегивались у верхнего края нагрудной части. Первый вариант киданьского панциря (рис. 2, 1, 2) представляет собой корсет-кирасу, доходящую до пояса, с ровным нижним краем, к которому наглухо прикреплены две широкие прямоугольные лопасти длиной до середины голени и даже ниже. Поскольку их верхние углы сходятся в центральных точках на поясе спереди и сзади, лопасти практически полностью прикрывают нижнюю часть тела. Второй вариант (рис. 2, 5) отличается тем, что нагрудная и наспинная части корсета-кирасы опускаются значительно ниже пояса, прикрывая живот, гениталии и зад. Нижняя часть состоит из таких же прямоугольных лопастей, но соединенных поясом и образующих своеобразную «юбку» с разрезами спереди и сзади. Оба варианта обычно дополнялись наплечниками – прямоугольными широкими лопастями, защищавшими плечи и руки до локтя, с выступами шириной в один-два ряда пластин у нижнего края. Верхние углы лопастей соединялись у горла и на шее и, кроме того, шнурами, перекрещивающимися на груди и спине. Таким образом, наплечники представляли собой своеобразную «пелерину», не связанную с корсетом-кирасой.

Рис. 2. Киданьский доспех. 1, 2, 4–8 – «18 жалоб Цай Яньчнш» Чаш, Цзюйчжуна, Бостонский музей изящных искусств;  3 – царская ляоская гробница в Даинцзы, Чифэн, вров, Ляонин,

Ламеллярный корсет-кираса в сочетании с прикрепленным к нему длинным двухчастным подолом, прикрывающим нижнюю часть тела, был весьма популярен и распространен в Евразии раннего средневековья, особенно в Центральной Азии⁶. Столь же популярна была и ламеллярная «юбка» из двух прямоугольных лопастей, известная еще ранее середины I тыс. от Центральной Европы до Японии⁷, распространившаяся (вместе с корсетом-кирасой) в «эпоху великого переселения народов» из Центральной и Средней Азии на восток, запад и юг. «Пелерина» из прямоугольных ламеллярных и ламинарных наплечников с середины I тыс. до н. э. применялась в Центральной, Средней и Восточной Азии⁸, но там она имела более сложную конструкцию, сочетаясь с «ожерельем» – специальным прикрытием верхней части груди и спины. Киданьский вариант ее является самым простым и имеет прямые аналогии лишь с отдельными образцами из Китая от эпохи Суй до Сун⁹. Китайским по происхождению является корсет-кираса с удлиненными нижними краями нагрудной и наспинной частей, что характерно для китайского доспеха еще с III в. до н.э.¹⁰. К сожалению, среди не столь многочисленных находок панцирных пластин с территории Китая и Монголии практически невозможно выделить собственно киданьские, однако, надо полагать, что они вряд ли существенно отличались от относительно близких по типу пластин IX–XII вв., которые найдены на обширной территории от северо-запада КНР до Южной Сибири и Приамурья¹¹ (рис. 3, 1–14). В качестве основного материала для киданьских панцирных пластин, судя по текстам и изображениям, служит железо¹². Панцири военачальников могли покрываться позолотой. Практически отсутствуют сведения о пластинках из толстой твердой лакированной кожи.

Шлемы

Представление о киданьских шлемах дают уникальный железный шлем, найденный в богатой ляоской гробнице на востоке Внутренней Монголии 13 (см. рис. 2, 3), и упомянутые свитки «18 жалоб Цай Яньчжи». Подлинный шлем имеет довольно округлый купол с низким коническим фигурным навершием с шариком. Купол склепан из четырех секторов. Стыки перекрыты фигурными пластинами. Над лбом – невысокий прямоугольный длинный вырез, вдоль верхнего края которого приклепана пластина-обруч с прорезной фигурой над переносьем и с небольшим прямоугольным наносником. По нижнему краю шлема – отверстия для крепления бармицы. На свитках «18 жалоб Цай Яньчжи» нарисованы шлемы со склепанными куполами двух разновидностей (см. рис. 3, 1, 5) – из четырех и шести секторов. Они полушаровидной формы, увенчаны приклепанными округлыми почти плоскими навершиями. Места стыков секторов перекрыты узкими пластинами с осевым ребром и фестончатыми краями, в которых расположены заклепки. Все шлемы, изображенные на свитках, с ламеллярными бармицами, защищающими шею и лицо с боков. Они имеют широчайший круг аналогов в Евразии и бытовали со второй половины I тыс. вплоть до XIX в.

Конский доспех

Киданьский конский доспех, каким он представлен на свитках «18 жалоб Цай Яньчжи» (см. рис. 2, 6–8), состоял из оголовья, одночастного нашейника, прикрывавшего шею спереди и с боков и завязывающегося на гриве (для предохранения лошади от потертостей ремнями под завязки вдоль линии гривы укладывали толстую ткань), попоны, защищавшей грудь и бока, которая держалась на корпусе коня при помощи двух ремней, перекрещенных на спине. Попона имела небольшие прямоугольные выступы внизу для прикрытия колен лошади и специальную лопасть, закрывавшую хвост. Оголовье состояло из цельно кованного налобника с фигурно вырезанными краями, увенчанного веерообразным плюмажем из перьев либо металлических или твердых кожаных раскрашенных пластин, и полукруглых нащечников, набранных ламеллярным способом из пластин. Все основные части конского доспеха были ламеллярными. Снизу все детали доспеха оторочены полосой ткани или кожи, а иногда и меха, оголовье имеет оторочку из присборенной тканевой полосы по краю нащечников. Пластины конского доспеха – железные (см. рис. 2, 6, 8), а также из черной лакированной кожи или вороненного железа (см. рис. 2, 7). Ляоскому конскому доспеху аналогичны один из видов южносунского¹⁴ и цзиньский¹⁵ доспех, для которых ляоский, видимо, послужил прототипом. Сам же описываемый тип конского доспеха восходит к образцу, распространенному в Танской империи, в том числе и в Синьцзяне¹⁶, в VII – IX вв. Конский доспех известен в Центральной и Восточной Азии с середины I тыс. н. э.

Письменные источники по киданьскому доспеху хотя и обильны, но информация, содержащаяся в них, касается не конкретного его описания, а таких весьма важных аспектов, как назначение, количество, материал. Судя по источникам¹⁷, доспехи, в том числе и конские, применялись киданями исключительно широко. Доспехи (как правило, железные) имели даже рядовые ратники киданьской конницы.

Обратимся к собственно монгольскому доспеху. Как показано в работах последнего времени¹⁸, основные компоненты монгольского средневекового этноса мигрировали в Монголию, до того занятую в основном тюрками, из Южного Приамурья, Западной Маньчжурии на протяжении IX–XI вв., вытеснив и частично ассимилировав своих предшественников. В начале XIII в. при Чингисхане происходит консолидация в единый этнос практически всех монголоязычных племен и омонголенных тюрок, тунгусов, тангутов Центральной Азии. Сразу же вслед за этим в течение первой половины XIII в.гигантскими завоеваниями Чингисхана и его потомков неизмеримо расширяется территория расселения монгольского этноса, при этом на окраинах идет процесс взаимной ассимиляции пришельцев и местных кочевников – тунгусо-маньчжуров на востоке, тюрков –на западе, причем в последнем случае в языковом отношении тюрки ассимилируют монголов. Несколько иная картина наблюдается в сфере материальной и духовной культуры. Во второй половине XIII в. складывается культура империи чингизидов, при всем региональном разнообразии единая в социально престижных проявлениях – костюме, прическе¹⁹, украшениях²⁰ и, конечно же, в воинском снаряжении, особенно доспехе. Для понимания истории монгольского доспеха следует выяснить следующие вопросы: традиции доспеха Приамурья VIII–XI вв., Забайкалья, Монголии, юго-запада Центральной Азии и Алтае-Саянского нагорья к XIII в.,а также кочевников Восточной Европы и Зауралья к этому же периоду.

К сожалению, по доспеху интересующего нас периода, бытовавшему на территории Внешней Монголии и Северо-Западной Маньчжурии, опубликованных материалов нет. Зато по всем остальным регионам опубликован вполне репрезентативный материал. Достаточно широкое распространение металлического доспеха показывают находки панцирных пластин в Северном Приамурье²¹ (см. рис. 3, 11–14), соседствующем с местами первоначального обитания монголов, в Забайкалье²² (см. рис. 3, 1, 2, 17, 18), где с периода переселения кочевал род Чингисхана. Немногочисленные, но яркие находки происходят с территории Си-Ся 23 (см. рис. 3, 6–10), много остатков кыргызских панцирей²⁴ обнаружено в Туве и Хакасии. Особенно же богат материалами Синьцзян, где находки вещей (см. рис. 3, 3–5) и особенно обилие исключительно информативной живописи и скульптуры позволяют чрезвычайно полно и подробно представить развитие здесь доспеха во второй половине I тыс.²⁵, и не только в Синьцзяне, но и в Монголии, где находился центр первых каганатов тюрок, уйгуров и киданей. Таким образом, можно смело утверждать, что монголам IX–XII вв. был прекрасно известен и достаточно широко ими применялся металлический ламеллярный панцирь, не говоря уже о доспехе из твердой и мягкой кожи.

Что же касается производства доспехов кочевниками, которые, по убеждению (точнее, предубеждению) многих исследователей, не способны сами изготовлять их в широком масштабе, то пример скифов, в чьих погребениях найдены сотни доспехов²⁶, саков, за короткое время освоивших массовое их производство и создавших оригинальный комплекс защитного вооружения²⁷, сяньби (одних из предков монголов), чьи скульптурные изображения латников на бронированных конях заполняют погребения в Северном Китае, наконец, тюркских племен, донесших в середине I тыс. оригинальный ламеллярный доспех, в том числе и конский, до Центральной Европы (он был заимствован германцами, славянами и византийцами)²⁸,– все это говорит о том, что кочевники при наличии военной необходимости вполне могли произвести достаточное количество доспехов из металла, не говоря о кожаных. Кстати, этиологическая легенда монголов (как и тюрок) характеризует их именно как железоделов, их самый почетный титул – дархан, как и имя основателя державы – Темучин, означают мастеров железного дела²⁹.

Оснащенность защитным вооружением монголов на протяжении последних десятилетий XII – первых десятилетий XIV в. можно, хотя и весьма приблизительно, определить по письменным источникам. Лубчан Данзан в «Алтан Тобчи» приводит следующий рассказ: однажды на Темучина, еще до создания им державы, напали в дороге 300 татар. Темучин и его воины разбили вражеский отряд, «сто человек убили, двести захватили... забрали сто коней и 50 панцирей»³⁰. 200 пленных вряд ли повели пешими и раздетыми – достаточно было связать им руки и привязать поводья их коней к своим торокам. Следовательно, сто захваченных коней и 50 панцирей принадлежали 100 убитым. Значит, панцирь имел каждый второй воин. Если такое положение имело место в обычной стычке смутного времени в глубине степей, то в эпоху создания империи, громадных завоеваний, эксплуатации производственных ресурсов городов оснащенность защитным вооружением должна была увеличиться. Так, Насави сообщает, что при штурме города «все татары надели свои доспехи»³¹ (именно панцири, как пояснил нам переводчик текста З. М. Буниятов). По сведениям Рашид ад-Дина, оружейники при хулагуидском хане Газане поставляли в казенные арсеналы при плохой организации дела 2 тыс., а при хорошей – 10 тыс. полных комплектов вооружения, в том числе и защитного, в год, причем в последнем случае оружие в большом количестве поступало и в свободную продажу. Дело в том, что к концу XIII в. наблюдался кризис кар-ханэ – казенных фабрик, где работали в полурабских условиях сотни мастеров, собранных монгольскими ханами. Роспуск мастеров, при условии определенной квоты поставок в казну, для свободной работы на рынок сразу же позволил в несколько раз увеличить выпуск вооружения (воинам вместо раздачи оружия из арсеналов стали давать деньги для его покупки на рынке)³². Но на первых порах, в эпоху завоеваний, устройство карханэ на базе эксплуатации ремесленников, захваченных в областях с оседлым населением, должно было давать большой эффект. На монголов XIII в. можно экстраполировать данные по ойратам и халхинцам XVII и начала XVIII в. В монголо-ойратских законах 1640 г. о панцирях говорится, как об обычном штрафе: с владетельных князей – до 100 шт., с их младших братьев – 50, с невладетельных князей – 10, с чиновников и княжеских зятьев, знаменосцев и трубачей – 5, с телохранителей, воинов категорий лубчитэн («панцирник»), дуулгат («шлемоносец»), дэгэлей хуякт («тегилейник» либо «носитель тегилея и металлического панциря»), а также простолюдинов, если у последних есть панцири,– 1 шт.³³ Доспехи – панцири и шлемы – фигурируют в составе калыма, трофеев, они были объектами кражи, ими награждали, за спасенный от огня и воды панцирь владелец отдавал лошадь и овцу³⁴.

Отмечено в законах и производство панцирей в степных условиях: «Ежегодно из 40 кибиток 2 должны делать латы, если не сделают, то оштрафовать конем или верблюдом»³⁵. Позже, спустя почти 100 лет, на оз. Тексел из местной руды, которую ойраты издавна сами добывали и в лесу плавили в горнах, они получали железо, делали сабли, панцири, латы, шлемы, такого дела мастеров у них там было около 100 чел., – как писал об этом кузнецкий дворянин И. Сорокин, бывший в ойратском плену³⁶. Кроме того, как говорила одна ойратка жене русского посла И. Унковского, «по вся лета сбирают со всех улусов в Ургу к контайше до 300 и больше баб и чрез целое лето за свой кошт шьют к латам куяки и платье, которое посылают в войско»³⁷. Как видим, в условиях кочевого хозяйства простые виды доспехов изготовлялись и неквалифицированными работниками, сложные – профессиональными мастерами, которых было достаточно много и каким в эпоху Чингисхана был, скажем, странствующий кузнец Чжарчиудай-Эбуген, спустившийся к хану с горы Бурхан-Халдун³⁸. Постоянно, как о чем-то обычном (имея в виду само применение), говорится о монгольском доспехе в европейских источниках XIII в.³⁹

А. Н. Кирпичников, писавший о слабости защитного вооружения татаро-монголов, ссылался на сведения Рубрука⁴⁰. Но этот очевидец путешествовал в мирное время и, кроме того, отмечая редкость и иноземное происхождение металлических панцирей у монголов, мимоходом упомянув в числе другого оружия их панцири из шкур, выделил лишь экзотический, по его мнению, доспех из твердой кожи⁴¹. Вообще, Рубрук был крайне невнимателен к военным реалиям, в отличие от Плано Карпини, чьи подробные описания являются первоклассным источником.

Основным изобразительным источником для изучения раннего монгольского доспеха служат иранские миниатюры первой половины XIV в. В других работах⁴² нами было показано, что практически во всех случаях на миниатюрах изображены чисто монгольские реалии – прическа, костюм и вооружение, разительно отличающиеся от тех, которые мы видели в мусульманском искусстве до середины XIII в., и до деталей совпадающие с реалиями в изображениях монголов в китайской живописи эпохи Юань. В последней, правда, практически нет батальных сюжетов, но в произведениях религиозного содержания⁴³ запечатлены воины в доспехах, отличающихся от традиционных сунских, чертами лица напоминающие «западных варваров». Скорее всего, это монгольские воины. Тем более, что они похожи на монголов с картины «Сказание о монгольском нашествии» («Моко сурай экотоба эмаки») из императорской коллекции в Токио, приписываемой художнику Тоса Нагатаке и датируемой примерно 1292 г.⁴⁴ О том, что это именно монголы, а не китайцы или корейцы монгольской армии, как иногда полагают⁴⁵, свидетельствует национальная монгольская прическа некоторых воинов – косы, уложенные в кольца, опускающиеся на плечи.

Монгольские панцири изготовлялись как из жесткого, так и из мягкого материала, были различны по покрою и структуре брони.

Панцири из жестких материалов

Основными материалами для их изготовления были железо и толстая кожа, отформованная и высушенная после снятия с туши, когда она приобретает жесткость дерева. Плано Карпини так описывает процесс ее приготовления: «Они берут ремни от быка или другого животного шириною в руку, заливают их смолою по три или по четыре...»⁴⁶. Эти «доспехи... из многослойной кожи... почти непробиваемые», «прочнее, чем из железа»⁴⁷. В «Сокровенном сказании» упомянут и доспех из бронзы⁴⁸.

По структуре твердый доспех монголов, все виды которого назывались монгольским по происхождению термином «хуяг»⁴⁹, был ламеллярным или ламинарным (из сплошных широких полос материала, соединенных между собой ремешками или шнурами). Ламеллярный железный доспех монголов Плано Карпини описывает так: «Они делают одну тонкую полосу (пластинку.– М. Г.) шириною в палец, а длиною в ладонь, и таким образом они приготовляют много полос; в каждой полосе они делают 8 маленьких отверстий и вставляют внутрь (под.– М. Г.) три ремня плотных и крепких, кладут полосы одна на другую, как бы поднимаясь по уступам (укладывают внахлест длинными сторонами.– М. Г.), и привязывают вышеназванные полосы к ремням тонкими ремешками, которые пропускают чрез отмеченные выше отверстия; в верхней части они вшивают один ремешок, который удваивается с той и другой стороны и сшивается с другим ремешком, чтобы вышеназванные полосы хорошо и крепко сходились вместе, и образуют из полос как бы один ремень (ленту из пластинок.– М. Г.), а после связывают все по кускам так, как сказано выше (т. е. как в ламинарном доспехе.– М. Г.). И они делают это как для вооружения коней, так и для людей. И они заставляют это так блестеть, что человек может видеть в них свое лицо»⁵⁰. Хотя Плано Карпини описывает только железные доспехи, не приходится сомневаться, что не менее были распространены и кожаные, характерные для Центральной и Восточной Азии с тыс. до н. э. вплоть до XIX в.⁵¹ Отверстий для крепления в пластинках было от 6 до 10 (см. рис. 3, 16, 21, 22), что сближает монгольский доспех с тангутским и доспехом, бытовавшими на территории Синьцзяна (см. рис. 3, 4–7, 9–10), и отличает от чжурчженьского, с большим количеством отверстий (см. рис. 3, 11, 14, 15). Пропорции и размеры пластинок также, конечно, варьировали (см. рис. 3, 16, 21).

Интересны архаичные для XIII – первой половины XIV в. черты монгольского ламеллярного доспеха. Это двойное сплетение пластин через край у верхней кромки, как в тохарском кожаном доспехе III в. н. э.⁵² (что, впрочем, имело место и в тибетском доспехе XVII–XIX вв.⁵³, см. рис. 1, 1), и особенно их соединение в ленту на основе из трех ремней, как в аварско-алеманнском доспехе VII в.⁵⁴ (см. рис. 1, 3) или в позднейшем, но явно архаичном" панцире нивхов⁵⁵. Еще одна архаичная для евразийских панцирей данного периода особенность – сферические заклепки (см. рис. 3, 16, 21, 22). Подобные заклепки были характерны для доспехов VIII – XI вв., известных в Прибайкалье (см. рис. 3, 17), Средней Азии (настенные росписи городища древнего Пенджикента)⁵⁶, печенежско-огузских памятниках Поволжья (Джангала – Бек-бике,¹⁹), Подонья (Донецкое городище)⁵⁷, Поднепровья (Музей истории г. Киева) и даже в столь удаленных друг от друга городах, как Двин в Армении⁵⁸ и Новгород на севере Руси⁵⁹, до которых дошла эта восточная традиция. Вместе с тем монгольские пластины XIII – первой половины XIV в. были относительно вытянутые в отличие от прежних образцов (см. рис. 3, 1, 2, 17), хотя и к XIII в. в Центральной Азии и Приамурье подчас использовались короткие и широкие пластинки (см. рис. 3, 3, 2, 12).

Рис. 3. Панцирные пластины Центральной и Восточной Азии домонгольского периода и евразийских степей XIII – XIV вв. 1 – Оловянная III, погр. 1, Прибайкалье, середина I тыс.; 2 – Соцал, Прибайкалье, середина I тыс.; 3–5 – Сан Пао, Синьцзян, XII – XIII вв.; 6–? – Хара-Хото, XII – XIII вв.; 8–10 – Тангутское погребение № 8, XI – XII вв.; 11 – Шайгинское городище, XII в., Приамурье; 12 – Надеждинский могильник, X – XI вв., Приамурье; 13, 14 – Кулешовский могильник, раскоп V и погр. 87, IX – XI вв., Приамурье; 15– Афрасиаб, большая мечеть, XIII в.; 16 – Новотерское, Чечено-Ингушетия, первая половина XIV в.; 17 – Ломы I, погр. 1, середина второй половины I тыс., Прибайкалье; 18 – могила у с. Зугулай, Прибайкалье, XIV в.; 19 – правобережье Енисея, Хакасия, IX – X вв.; 20 – Новокумакский могильник, кург. 1, 1971 г., первая половина – середина XIV в., Оренбуржье; 21 – Олельково городище (?), XIII в., Киевский исторический музей; 22 – Чернова, кург. 12, первая половина XIII в., Минусинская котловина; 23 – Абаза, р-н Абакана, вторая половина XIII – середина XIV в.

Ламинарный доспех также описан Плано Карпини. Трех-четы-рехслойные кожаные ленты «связывают ремешками или веревочками; на верхнем ремне (ленте.– М. Г.) они помещают веревочки на конце (т. е. отверстия для шнуров расположены вдоль нижней кромки.– М. Г.), а на нижнем – в середине, и так поступают до конца; отсюда, когда нижние ремни наклоняются, верхние встают и, таким образом, удваиваются или утраиваются на теле»⁶⁰. Такой же эффект, хотя и слабее в силу большей эластичности броневой поверхности, наблюдался и у лент ламеллярного доспеха. Неэластичность монгольского кожаного ламинарного доспеха подчеркнута Рубруком: «Я... видел двоих... вооруженными в выгнутые рубашки из твердой кожи, очень дурно сидящие и неудобные»⁶¹. К сожалению, остатки монгольских ламинарных доспехов пока не найдены. Но об этом доспехе можно судить по ламинарным японским панцирям («танко»), известным с середины VI до XIX в. (см. рис. 1, 2), а также чукотским из твердой моржовой кожи, бытовавшим в XVIII–XIX вв.⁶² (рис. 1, 4). Поскольку ленты японских панцирей выкованы из железа, вполне "вероятно, что у части монгольских доспехов они также были железные.

Рис. 4. Иранские изображения монгольских твердых панцирей покроя «корсет-кираса» и шлемов. 1 – «Дшами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1306–1308 гг., б-ка Эдинбургского ун-та; 2, 3 – «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1314 г., Королевское Азиатское об-во, Лондон; 4 – «Шах-намэ» Фирдоуси, Шираз, 1331 г., б-ка музея Топкапу, Стамбул; 5 – «Китаб-и Самак Аййар» Садаки Ширази, Шираз, 1330 – 1340 гг., б-ка Бод-ли, Оксфорд; 6–8, 10–13, 15, 16 –«Шах-намэ» Фирдоуси, Тебриз, 1330-е гг., бывш, собр. Демотта; 9 – «Дшами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, начало XIV в., Прусское культурное наследие, Тюбинген; 14 – «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1314 г., б-ка музея Топкапу, Стамбул.

Обратимся к изобразительным источникам. На иранских миниатюрах первой половины XIV в. очень много изображений ламеллярных (см. рис. 4, 2, 4, 7, 8, 13, 16; рис. 5, 2, 3, 9–14) и ламинарных (рис. 4, 5, 6, 9–12, 14, 15; рис. 5, 4, 15) доспехов. Судя по тебриз-ским миниатюрам, не менее популярны были и панцири смешанной структуры, в которых ленты ламеллярного набора чередовались с ламинарными, цельными (рис. 4, 1, 3; рис. 5, 1, 5–8, 16). На ширазских и багдадских миниатюрах панцири только однородной структуры. Ламеллярные панцири на этих изображениях обычно имеют цвет металла – они нарисованы желтой, реже сизой либо золотой краской. На тебризских миниатюрах ламеллярные панцири зеленые, красные, розовые, оранжевые. Скорее всего, так изображались крашеные кожаные пластинки, что соответствует традиции Центральной и Восточной Азии, где их к тому же лакировали для предохранения от сырости⁶³. В иранской миниатюре «металлическая» окраска ламинарных доспехов встречается реже – обычно полосы крашены, часто покрыты орнаментом – геометрическим, изредка мусульманским псевдоэпиграфическим и особенно часто растительным, в виде вьющейся лозы с трилистником – излюбленной монголами, но распространенной исключительно широко (рис. 4, 5). Узорной ламинарной полосой часто окантованы и ламеллярные доспехи. Изображения ламинарного доспеха, хотя и не часто, встречаются в памятниках средне- и центрально-азиатской монументальной живописи⁶⁴, причем прототипами им послужили доспехи на статуэтках из северокитайских погребений середины I тыс. н. э.⁶⁵, изображающих степных сяньбийских всадников. В. И. Распопова предположила, что на среднеазиатских и иранских изображениях показан не ламинарный, а ламеллярный доспех, каждая полоса которого оклеена сплошной кожаной лентой⁶⁶, но она не приводит никаких доказательств. На самом деле подобное встречается только в японском доспехе примерно с X–XI вв., но здесь сказалась специфика. японского ламеллярного доспеха: в нем с указанного времени стремились сделать и показать, особенно на груди, сплошную монолитную броню. Достигалось это чрезвычайно плотной стяжкой пластин и проклейкой шнуров, оклейкой лент набора и целых нагрудников полосами и кусками расписной кожи⁶⁷. На материке же ничего подобного достоверно не зафиксировано. Данные иранских миниатюр о структуре монгольских панцирей подтверждаются китайскими и японскими изображениями ламеллярных (рис. 6, 1, 3) и ламинарных (рис. 6, 2, 7) доспехов.

Рис. 5. Иранские изображения монгольских твердых панцирей покроя «халат» и шлемов. 1, 2, 5, 6 – «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1314 г., Королевское Азиатское об-во, Лондон; 3, 13, 14 – «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1306 – 1308 гг., б-ка Эдинбургского ун-та; 4, 10 – «Шах-намэ» Фирдоуси, Багдад (?), 1340 г., Британский музей; 7, 8, 11, 15 – «Щах-намэ» Фирдоуси, Тебриз, 1330-е гг., бывш. собр. Демотта; 9 – «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, начало XIV в., Прусское культурное наследие, Тюбинген; 12 –«Китаб-и Самак Аййар» Садаки Ширази, Шираз, 1330–1340 гг., б-ка Бодли, Оксфорд; 16 – лист из альбома, Тебриз, начало XIV в., Прусское культурное наследие, Тюбинген.

Одним из основных признаков панциря является его покрой. Плано Карпини подробно описывает покрой монгольского доспеха середины XIII в.: «Латы... имеют... четыре части; одна часть (нагрудник.– М. Г.) простирается от бедра до шеи, но она сделана согласно расположению человеческого тела, так как сжата перед грудью (более узка в верхней части груди.– М. Г.), а от рук (подмышек.– М. Г.) и ниже облегает кругло вокруг тела; сзади же к крестцу они кладут другой кусок (наспинник.– М. Г.), который простирается от шеи до того куска, который облегает вокруг тела (до боковин.– М. Г.); на плечах же эти два куска, именно передний и задний, прикрепляются пряжками к двум железным полосам, которые находятся на обоих плечах; и на обеих руках сверху (с внешней стороны руки.– М. Г.) они имеют кусок, который простирается от плеч до -кисти рук, которые также ниже (с внутренней стороны руки.– М. Г.) открыты, и на каждом колене (бедре.– М. Г.) они имеют по куску; все эти куски соединяются пряжками»⁶⁸. Перед нами скрупулезное описание доспеха типа «корсет-кираса» – основного покроя панциря в Центральной и Восточной Азии, Северной Америке и Океании, известный со II тыс. до н. э. до XIX в.⁶⁹ Иранские миниатюры достаточно точно передают панцири этого типа (см. рис. 4), причем иногда до мелких деталей – пряжек, соединяющих нагрудную часть с наплечниками и набедренниками (см. рис. 4, 1). Карпини описал только один вариант корсета-кирасы – кожаный ламинарный с оплечьями-поручами и набедренниками. На миниатюрах же изображены и ламеллярные (металлические и кожаные), и ламинарные (металлические), и со смешанной структурой корсеты-кирасы. Оплечья доходят до локтя или заканчиваются несколько выше, набедренники достигают середины бедренной кости, либо колена, либо середины голени. Нередки корсеты-кирасы, состоящие только из защиты торса, без оплечий и набедренников (см. рис. 4, 8, 10, 12, 13) или с набедренниками, но без оплечий (см. рис. 4, 5, 11). Не показаны на рисунках обязательные разрезы и застежки на боках, но такая деталь почти никогда не изображалась в мировом искусстве. Нередко по оси нагрудника и наспинника показан шов, делавшийся для большей гибкости доспеха (см. рис. 4, 8, 9, 12, 14), его стыки иногда прикрыты трапециевидными пластинами (рис. 4, 15, 16). Такие пластины недавно найдены в комплексе доспеха XIV в. в Туве⁷⁰.

Рис. 6. Китайские (1, 2, 4–6) и японские (3, 7–13) изображения монгольских доспехов. 1 – «Вознесение сферы милости» Ван Чэнбэня (1280–1329), Индианополисский музей;  2 – гравюра из книги «Шиминь гуянь цзи», эпоха Юань; 3, 7–13 – «Сказание о монгольском нашествии» Тоса Накатаки, 1292 г., Токио, императорское собр.; 4, 5 – «Охота Хубилай-хана» Лю Гуандао, вторая половина XIII – первая половина XIV в., Тайбэй, Национальный дворец-музей; 6 – «Монголы охотятся на гусей» неизвестного автора, вторая половина XIII – начало XIV в., Музей Гугун, Пекин.

Монгольские корсеты-кирасы, обычно без оплечий, но почти всегда с набедренниками, ламинарные, реже ламеллярные, изображены и на инкрустированных сосудах конца XIII – начала XIV в. из таких знаменитых ближневосточных центров их производства, как Мосул и Дамаск (рис. 7). Что мастера Мосула, вошедшего в состав державы Хулагуидов, сменили на своих изделиях изображения сельджукидских воинов на монгольских – понятно. Но почему монголы появились на «купели из Сэн-Луи» – чане, сделанном в Дамаске, который находился на территории государства мамлюков,враждовавших с монголами Ирана и Ирака? Объяснить это переселением мосульских мастеров нельзя – на новом месте они продолжали изображать традиционных с домонгольского времени мусульманских воинов. Очевидно, на знаменитом сосуде изображены монголы-ойраты, тысячи которых их эмир Тарагай-гурган в 1296 г. увел из северной Месопотамии, отбившись от посланных вдогонку войск своего сюзерена – ильхана Газана, в Сирию, в подданство мамлюкского султана⁷¹. На китайских изображениях монголов корсет-кираса из твердых материалов нам не встречался, но о его бытовании в империи Юань свидетельствует японская картина «Сказание о монгольском нашествии» (см. рис. 6, 3, 7), где нарисованы металлические ламеллярные, без оплечий, с длинными набедренниками и кожаные ламинарные, также без оплечий корсеты-кирасы. Второй основной покрой монгольского панциря из твердого материала – «халат». Наиболее полно и подробно он изображен опять-таки в иранской миниатюре (см. рис. 5). Такой панцирь по покрою похож на одноименную распашную одежду, он закрывает тело намного полнее корсета-кирасы. Структура панцирей-«халатов» – ламеллярная, ламинарная и смешанная. Оплечья присутствуют всегда. Они обычно прямоугольные, но встречается и форма вырезного листа (см. рис. 5, 2, 4, 10). В основном панцири-«халаты» длинные, до середины голени, спереди у них прямой осевой разрез сверху донизу с застежками на груди, сзади для удобства при верховой езде сделан разрез от подола до крестца, так что нижняя часть образует очень широкие набедренники наножники. Соединение нагрудной части с наспинной на плечах не видно, но надо полагать, что оно состояло из одной – двух лент ламеллярного набора или широких кожаных либо металлических лямок, к которым крепились оплечья (см. рис. 5, 3). Иногда оплечья бывают соединены у горла и на шее, образуя отдельную пелерину (см. рис. 5, 12), как в ляоских, сунских и цзиньских доспехах. Обычно на изображениях показан шов на «халате» вдоль позвоночника, причем его стыки не прикрыты специальными пластинами. На мамлюкской инкрустации также представлена эта разновидность хуяга-«халата» (см. рис. 6, 4).

Рис. 7. Передневосточяые изображения монгольских латников на металле. 1,2 – блюдо, Мосул, конец XIII – начало XIV в., бывш. собр. Демотта; 3,4 – баптистерий Сэн-Луи, Дамаск, 1290–1310 гг., Лувр; 5 – пенал, Мосул, 1306 г., Лувр.

Вторая разновидность хуяга покроя «халат», довольно редкая, судя по единичным изображениям, представляет собой короткий, до бедер, панцирь со скругленными полами и листовидными вырезными оплечьями (см. рис. 5, 4, 10). Он бывает и ламеллярным, и ламинарным. Интересной деталью первых двух разновидностей хуяга-«халата» являются зерцала, укрепленные но одному в центре нагрудной и наспинной частей (см. рис. 5, 7. 8) либо попарно на груди и по одному на оплечьях (см. рис. 5, 4, 7, 10).

Третья разновидность хуяга-«халата» представлена только на китайских изображениях (см. рис. 6,7, 2). Отличается она тем, что имеет косой запах слева направо, как обычный монгольский кафтан, и длинные, до кистей, оплечья, соответствующие описаниям Плано Карнини. Структура – ламинарная и ламеллярная.

Покрой панциря в виде кафтана или халата с прямым осевым разрезом известен в Китае и Ордосе со II в. до н. э.⁷², у степняков и жителей оазисов Центральной и Средней Азии – к середине I тыс. н. э.⁷³, у аваров в Центральной Европе⁷⁴. Особенно популярен длинный ламеллярный «халат» был в конце I тыс. в Средней Азии и Синьцзяне (а также в Дуньхуане)⁷⁵, тогда как в Китае в раннем средневековье он, за редчайшими исключениями⁷⁶, практически не применялся. От монгольского хуяга-«халата» эти панцири отличаются только наличием прямоугольного задника, спускающегося от крестца до середины бедренной кости. Такая разновидность ламеллярного «халата» сохранилась в Тибете до XX в. (см. рис. 1, 1); а типично монгольский хуяг-«халат» первой разновидности, ламеллярный из твердой лакированной кожи,– также до XX в. у наси – народа на юго-западе Китая (см. рис. 1, 5). Вторая разновидность хуяга покроя «халат» известна в предмонгольское время только в цзиньском Китае в памятнике 1211 г.⁷⁷, но это панцирь из мягкого материала.

Единственный известный нам предшественник хуягов-«халатов» третьей разновидности – с запахом – ламеллярный панцирь на погребальных статуэтках воинов из Синьцзяна VIII в.⁷⁸ Поздние аналоги хуяга такого покроя встречаются в Сычуани, в доспехе XVIII–XIX в. с чешуйчатым бронированием⁷⁹.

Панцири из мягких материалов

Они шились из полотнищ толстой мягкой кожи, войлока, толстой ткани, зачастую в несколько слоев, вероятно, простегивались шерстью, волосом, ватой. Несомненно, именно этот доспех в силу доступности был наиболее распространен у монголов. Скорее всего, именно мягкие кожаные панцири имеют в виду западно-европейские хронисты, постоянно упоминающие «легкие, но все же непробиваемые»⁸⁰ доспехи, поскольку панцирь из твердой кожи, склеенной смолой и запрессованной в несколько слоев, легким назвать нельзя – он весил практически не меньше железного, как можно судить, сравнивая вес дошедших многослойных кожаных эфиопских щитов с равными по размеру стальными. У Рубрука в качестве обычного доспеха упомянуты панцири из меха, которые он и за настоящие-то панцири не считает. Судя по изображениям рассматриваемого периода, мягкий панцирь носили в основном самостоятельно, но иногда его поддевали под твердый хуяг. Так поступает в «Сокровенном сказании», собираясь на бой, Чжамуха, который надел «хатангу де'ель», а поверх него – «худесуту хуяг». «Худесуту хуяг» – это твердый ламеллярный или ламинарный панцирь, пронизанный ремешками «худесу»⁸¹. «Хатангу де'ель», что А. Н. Козин переводит как «жесткий тулуп»⁸², а Н. А. Шастина – «крепкие латы»⁸³, дословно означает «халат, подобный стали», «прочный, как закаленное железо (сталь), халат (кафтан)». Таким образом, можно считать, что монгольское название панциря из мягкого материала – «хатангу де'ель» или в более позднем варианте – «дегель».

На иранских миниатюрах мы видим практически все варианты «хатангу де'ель» (рис. 8). Этот панцирь делали (во всяком случае, верхний слой) из однотонного белого войлока или желтовато-коричневой, естественного цвета, кожи, узорной или однотонной яркой ткани, изредка – из шкуры мехом наружу, иногда простеганной горизонтальными линиями. В подавляющем большинстве случаев покрой «хатангу де'ель» на иранских миниатюрах, как у первой разновидности хуяга покроя «халат» (рис. 8, 1–5, 7, 10); оплечья всегда листовидной вырезной формы, лишь оплечья меховых доспехов (рис. 8, 4, 10) более короткие, имеют ровный нижний край. Значительно реже встречается короткий «хатангу де'ель» с округлыми полами (рис. 8, 8, 9), с также листовидными, но не всегда вырезными оплечьями.

В китайской живописи мы встречаем два покроя мягких панцирей. Первый – корсет-кираса (см. рис. 6, 4, 5), отличающийся от твердого тем, что его нагрудная и наспинная части были очень длинными, опускались ниже колен. Второй – длинный «халат» третьей разновидности покроя. Поскольку он показан со спины (см. рис. 6, 6) о характере разреза можно только догадываться, вероятно, панцирь имел косой запах. От подмышек до талии имеется толстая прокладка из волоса, шерсти или ваты, простеганная вертикальной строчкой (см. рис. 6, 6).

Рис. 8. Иранские изображения монгольских мягких панцирей «хатангу де'ель» и шлемов. 1, 2, б, 7 – «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1306–1308 гг., б-ка Эдинбургского ун-та;  3, в – «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина, Тебриз, 1314 г., Королевское Азиатское об-во, Лондон;  4, 10 – «Шах-намэ» Фирдоуси, Тебриз, 1330-е гг., бывш. собр. Демотта; 8 – «Шах-намэ» Фирдоуси, Багдад (?), 1340 г., Британский музей; В – «Шах-намэ» Фирдоуси, Щираз или Багдад, 1330-е гг.

На японской картине «Сказание о монгольском нашествии» «хатангу де'ель» представлен в основном «халатом» третьей разновидности – с косым запахом и длинными рукавами (см. рис. 6, 7, 8, 10, 12, 13). Наряду с гладкими изображены доспехи, простроченные горизонтальными линиями и косой клеткой, несомненно проложенные мягкой прокладкой. Здесь же встречаем еще один покрой мягкого панциря – «пончо» (см. рис. 6, 8, 9), видимо, из мягкой толстой кожи, иногда с устрашающей личиной, нарисованной на груди. Этот мягкий доспех надет поверх мягкого же панциря-«халата».

Изобразительные аналоги монгольским панцирям из мягких материалов единичны: самый близкий – цзиньский короткий «халат». Несмотря на явно очень широкое распространение мягких доспехов от Средней Азии до Дальнего Востока, прослеживаемое по письменным источникам, изображения их в целом очень редки, а те, что известны по изобразительным памятникам, в основном в Китае, как уже отмечалось, почти всегда отличаются от монгольских. Так что монгольский «хатангу де'ель» можно считать большей частью оригинальным, чисто монгольским доспехом.

К мягкому доспеху следует отнести его усиленные варианты, когда к мягкой основе пришивались детали металлического бронирования. Поскольку такой доспех, судя по изображениям, нередко поддевался, как и мягкий «хатангу де'ель», под хуяг, вероятно, он обозначался тем же термином, что и мягкие панцири. Мы для различения будем называть его «усиленный хатангу де'ель». Интересно, что доспех именно этого типа, став чрезвычайно популярным с эпохи монгольской империи, в позднем средневековье получил название «куяк» («куях») – вследствие того, что ламеллярный и ламинарный доспех – настоящий хуяг – с XV в. постепенно исчезает на этой территории. Бронирование «усиленного хатангу де'ель» состоит из нашитых и наклепанных на мягкую основу более или менее, но всегда достаточно крупных металлических пластин обычно-прямоугольной формы, часто в сочетании с пластинами усложненной конфигурации в соответствующих по крою местах. В подавляющем числе случаев пластины прикреплялись с внутренней стороны основы, так что снаружи видны были лишь ряды головок заклепок. Верх основы делался, видимо, из дорогих тканей. Во всяком случае, это характерно для позднесредневековых доспехов такого типа, известных в Европе под названием «бригандина» и распространившихся там после XIII в.⁸⁴, т. е., совершенно очевидно, под влиянием татаро-монгольского доспеха. Нарядность этого доспеха связана с. его происхождением: он был изобретен в Китае в VIII в. как придворный, парадный военный костюм⁸⁵, Сочетающий роскошь придворного одеяния с защитными функциями панциря. С этого времени мы встречаем его изображения в Дуньхуане 83, пластины его, датируемые IX–XI вв., находят в Прибайкалье и Минусинской котловине (см. рис. 3, 17–19). Одна из прибайкальских пластин (см. рис. 3, 18) датируется авторами публикации позднехуннским временем⁸⁷, но абсолютно все ее признаки, особенно вороненая поверхность, говорят о том, что она гораздо более поздняя: самая ранняя дата – вторая половина XIII – первая половина XIV в., если не вторая половина XIV в.⁸⁸ или еще позже. Видимо, в плиточную могилу, где была найдена пластина, она попала случайно. В домонгольское время этот доспех еще не был очень популярен. Его массовое изготовление и распространение начинается с XIII в.

Западноевропейские источники XIII в., в которых говорится о монгольских панцирях из железных пластинок, не всегда имеют в виду ламеллярный доспех. В письме германского императора Фридриха Гогенштауфена от 1241 г. упоминаются татарские «доспехи... из вшитых железных пластин»89 (можно понимать, как нашитых изнутри основы *). В иранской миниатюре изображения «усиленного хатангу де'ель» с пластинами, нашитыми изнутри, особенно часты со второй половины XIV в.⁹⁰ Но и в тебризских памятниках начала XIV в. можно найти доспех данного типа (см. рис. 8, 6). Это панцирь покроя «халат» длинной разновидности со сплошным осевым разрезом спереди и от крестца до подола – сзади, с листовидными вырезными оплечьями. Он, вероятно, проложен между двумя слоями мягкой основы шестиугольными железными пластинками, приклепанными или привязанными за отверстие в центре к основе, стыки менаду пластинками прострочены. Точная аналогия этому способу бронирования наблюдается в Японии в XVII – XIX вв.⁹¹ До эпохи монгольской империи сходный метод бронирования известен в Дуньхуане IX в. и Китае X–XII вв.⁹²

* За уточнение перевода автор приносит благодарность Е. Б. Смагиной.

К «усиленным хатангу де'ель», несомненно, принадлежит комплект пластин из Абазы, датируемый монгольским временем⁹³, скорее всего XIV в. (см. рис. 3, 23). К сожалению, точно нельзя сказать, все ли пластины сохранились. Имеющихся в наличии как раз хватает для бронирования груди, спины и, вероятно, верхней части предплечья (по три пластины). Если предположить, что больших пластин со срезанным углом было две (т. е. одной не хватает), то по покрою это панцирь-«кафтан» первой (длинный) или второй (короткий) разновидности (либо корсет-кираса, но тогда доспех не старше середины XIV в.)⁹⁴. Если же все-таки в комплект входила только одна, сохранившаяся, большая пластина, то это был панцирь-«кафтан» третьей разновидности – с косым запахом и рукавами. Бронзовые крупные прямоугольные пластины с точечной чеканкой (сохранилась одна, но их обязательно было две), судя по размерам и изогнутости, прикрывали плечи. Они нашивались поверх основы, украшая доспех.

«Усиленный хатангу де'ель» в виде халата с косым запахом изображен на ширазской миниатюре 30-х гг. XIV в. (рис. 9, 1). Металлические усиливающие детали прикреплены здесь поверх мягкой основы. Это наплечники, как в доспехе из Абазы, но округлой формы, пластины лопатообразной формы, прикрывающие верхнюю часть предплечья, и прямоугольное большое зерцало на груди – уникальное по форме для данного и более позднего времени; так как такие зеркала вновь появятся в Иране только в XVI в., откуда и распространятся по Евразии. Такой же доспех, но более длиннополый и с короткими рукавами изображен на другой миниатюре (см. рис. 4, 5). Здесь он надет под хуяг покроя «корсет-кираса» без оплечий, поэтому нет зерцала, но есть металлические полосы на рукавах. «Усиленные хатангу де'ель» в виде коротких кафтанов, надетых под ламинарные хуяги покроя «корсет-кираса», изображены на тебризской миниатюре 30-х гг. XIV в. (см. рис. 4, 10, 11). Рукава короткие, в одном случае округлые, в другом – в виде прямоугольных лопастей, но в обоих случаях их усиливают прямоугольные большие металлические пластины.

Панцири из мягких материалов, в том числе и усиленные, поддевались только под твердый доспех покроя «корсет-кираса», видимо, хуяг-«халат» не слишком нуждался в подобном дополнении, лучше защищая тело бойца.

Рис. 9. Иранские изображения защитных деталей и кольчуг монгольского времени. 1, 3 – «Китаб-и Самак Аййар» Садаки Ширази, Шираз, 1330–1340 гг., б-ка Бодли, Оксфорд; 2 – «Шах-намэ» Фирдоуси, Багдад (?), 1330-е гг., галерея Фрир, Вашингтон; 4 – «Шах-намэ» Фирдоуси, Шираз, 1341 г., собр. Назар-ага.

Кольчуга

Кольчуга не является исконно монгольским доспехом. Тем не менее в Центральной Азии – Синыдзяне, на Алтае, в Прибайкалье – она известна уже с середины I тыс. н. э.⁹⁵ Сюда, как и в Китай, она попадает в это время из Средней Азии, где была весьма популярна⁹⁶. Трудно сказать, сумели ли степняки Центральной Азии освоить изготовление кольчуги, как это сделали их южные соседи⁹⁷. Во всяком случае, золотоордынские воины, по преимуществу половцы по крови, остались верны домонгольской традиции родных степей – среди доспехов, найденных в погребениях XIII – XIV вв.⁹⁸ на территории от Днестра до Урала, преобладают кольчуги.

В иранской миниатюре рассматриваемого периода кольчуга получила отражение в памятниках ширазской школы 30-х гг. XIV в. Представлены кольчуги двух разновидностей кроя – короткая, до бедер или немного ниже, рубаха с горловым вырезом и иногда с разрезом спереди и сзади у подола (см. рис. 9, 4) и более длинный, до колен, кольчужный «халат» с сплошным разрезом на груди, иногда с косым запахом (см. рис. 9, 3). Рукава всегда короткие, не ниже локтя. Трудно сказать, каким словом обозначали монголы кольчугу, скорее всего, как и любой доспех из твердого материала, они называли ее «хуяг». Вероятно, широко бытовали и тюркские термины – «куба», «ярык», «ярак», а также персидский – «зирех». Кольчуга, хотя и изготовлялась из железа, была, благодаря своей структуре* в сущности мягким доспехом и, как таковая, иногда надевалась под пластинчатый хуяг. Блестящим подтверждением этому служат материалы археологических комплексов в Нижнем Поволжье и Чечено-Ингушетии, где кольчуги найдены вместе с ламеллярным доспехом, причем в одном случае поверх кольчуги была надета ламеллярная кираса.

* Автор выражает глубокую благодарность сотрудникам ГИМ, Эрмитажа и МАЭ за предоставленную возможность не только осмотреть, но и примерить доспехи.

В 1983 г. нами отмечена самая ранняя археологическая находка реальных остатков пластинчато-кольчатого доспеха – не позднее конца XIV – начала XVI в. именно на территории Золотой Орды – в Прикубанье, в кургане у станицы Усть-Лабинская¹⁰⁰. Недавно опубликованные материалы раскопок Ново-Кумакского могильника . в Оренбуржье дали еще одну находку доспеха данного типа (см. рис. 3, 20), видимо, еще более раннюю – около середины XIV в.¹⁰¹ Таким образом, если самые ранние изображения пластинчато-кольчатого доспеха встречаются в чжалаиридском Иране с 70-х гг. XIV в.¹⁰², то подлинные, еще более ранние, чем изображения, остатки такого доспеха происходят и с северо-восточных, и с юго-западных земель Золотой Орды.

Что касается боевых качеств монгольских панцирей, то, хотя они и не дошли до нас в целом виде, судить о них можно по более поздним аналогам, хранящимся в музеях, – тибетским ламеллярным доспехам, японским ламинарным, китайско-маньчжурским и корейским из металлических пластин, нашитых изнутри на мягкую основу. Все эти доспехи были обследованы автором*. Ламеллярный железный «халат» весит около 16,5 кг¹⁰³, т. е. примерно в 1,5–2 раза тяжелее кольчуги. Надевается он легко, без посторонней помощи, вес его, будучи распределен по телу, не очень ощущается даже при отсутствии навыка ношения. Этот панцирь совершенно не сковывает самых сложных и резких движений и поворотов, в чем не уступает кольчуге, но броня его, пластинки которой достигают толщины около 1,5 мм, везде лежат в два – четыре слоя и свободно висят на ремешках, отличается максимально высоким защитным качеством, далеко превосходя кольчугу. Ламеллярный панцирь «корсет-кираса» (без оплечий и набедренников), сделанный современными мастерами по разработке автора из пластин толщиной 1,5 мм, весит не более 5 кг. Он был испытан на прочность рубящим (сабля) и колющим (шпага) оружием. Выяснилось, что этот панцирь с трудом и незначительно разрушается при особо удачном рубящем ударе острым клинком по ремешку. Колющий удар не наносит повреждений, так как, если даже попытаться просунуть острие между пластинками, перекрывающая пластинка становится ребром к незакрываемой и «запирает» щель, тем сильнее, чем сильнее удар. В процессе реконструкции панциря выяснилось, что профессиональной подготовки требует только изготовление железных пластинок; плетение, при некотором навыке, доступно любому. При обрыве ремешков пластинки не выпадают, держась на других, целых, поэтому починить доспех очень легко.

Ламинарный японский железный доспех покроя «корсет-кираса» и модель монгольского панциря XIV в. (музей-заповедник в г. Ярославле) весят около 16 кг, надеваются без посторонней помощи, не сковывают движений рук и ног, поясницы. Их защитные свойства также весьма высоки, хотя они несколько уязвимы для секущих горизонтальных ударов по ремешкам, в результате которых возможно расчленение доспеха.

Качество доспеха из пластин, нашитых изнутри мягкой основы, зависит от того, с какой плотностью пластины перекрывают друг друга. При большой плотности панцирь жесток, весьма тяжел (более 16 кг) и очень надежен, при меньшей плотности резко повышается его гибкость, падает вес, но тогда панцирь становится менее надежным. Кроме того, в бою часто рвется основа.