В поле зрения специалистов-оружиеведов шлем попадал всего четыре раза. По­ святивший ему небольшую статью в 1932 г. В.В. Арендт отметил восточное (за исключением полей) происхождение формы наголовья, связав ее с восточноа­ зиатскими шлемами XIII-XVI вв., а также то, что священные изображения на нем, без сомнения, указывают на Византию, вооружение которой в ту эпоху испытывало восточное влияние. Исследователь подчеркнул, что установить время создания шлема можно лишь на основе стиля его декора. Орнамент он определил как «сирийско-арабский», без уточнения эпохи, а изображения, со ссылкой на мнения коллег-искусствоведов, отнес к XIII в. Некоторые черты варваризма, вплетенные в византийский художественный стиль шапки, он объяснял необычностью техники исполнения фигур. Богатая отделка и иконография, по его мнению, указывают на то, что шлем принадлежал какому-то властителю или предназначался для высокого подарка. Вопрос о месте создания был оставлен открытым, надписи В.В. Арендт не рассматривал. В статье 1957 г., посвященной древнерусским шлемам, А.Н. Кирпичников уделил этому памятнику всего один абзац. В целом он согласился с мнением В.В. Арендта, указав, что и «стиль исполнения фигур не древнее первой поло­ вины XIII в.». В работе 1971 г. А.Н. Кирпичников не исключил более позднюю датировку шлема, сославшись на то, что исследователи XIX в. справедливо сопо­ ставляли его форму с формой шлема, изображенного на печати, скрепившей договор 1317 г. между Михаилом Ярославичем Тверским и Новгородом Великим.

Шлем с изображениями Деисусного чина, шестокрылов и святителя Николая принадлежит к древнейшим доспехам в собрании Музеев Московского Кремля (ил. 1). Десять крупных священных изображений на тулье решительно выделают его в ряду всех средневековых шлемов: боевые наголовия с отдельными образами Христа, архангела Михаила и избранных святых известны наперечет, о каких-либо других шлемах с Деисусом мы не знаем. Недаром в описях Боль­ шой государевой казны, откуда происходит шлем, священные изображения считались его главной отличительной чертой: как «шапка з Деисусом железная, травы мелкие наведены золотом и серебром» шлем помещен среди богато украшенных доспехов – «шапок ерихонских», в Переписной книге 1686/1687 г. Рассмотрим художественные особенности шлема и попытаемся определить его историко-культурное значение, связать его декорацию с определенным этапом русской истории. Практически полное отсутствие сходных памятников затрудняет работу исследователя, заставляя привлекать все возможные сведения и обращаться к данным других дисциплин.

Находка, рассматриваемая в статье, сделана осенью 2010 г. в грунтовом могильнике Кляйнхайде, находящемся на северной окраине районного центра г. Гурьевск Калининградской области (рис. 1). В довоенное время этот памятник не был известен. Начиная с 1987 г. территория памятника была занята садоводческим обществом «Заря», в 1991 г. один из членов товарищества обнаружил на территории своего участка древние артефакты и обратился с информацией о находке в Музей истории края в г. Багратионовск. Первые полноценные археологические исследования на могильнике были проведены в 1995-1997 гг.: обследована площадь 227 м² , на которой обнаружены и изучены 16 погребальных комплексов III-XIII вв. (Скворцов, 1996; 1997; 1998). Еще не менее 20 таких комплексов были обнаружены местными жителями в процессе эксплуатации садоводческих участков с 1991 по 2010 г.

Вводится в научный оборот боевая полумаска, обнаруженная возле с. Диброво (Донецкая обл. Украина). По всей вероятности, она происходит из разрушенного погребения, в инвентарь которого также входили стремя, кресало и нож. На основании того, что обряд помещения в могилу защитного вооружения получил распространение в южнорусских степях после монгольского завоевания, делается предположение, что погребение около с. Диброво могло быть совершено не ранее середины XIII в. Также подробно рассматривается полумаска, найденная при раскопках детинца древнерусского города Вщижа (Брянская область, Россия). По данным отчетной документации подтверждается ранее предложенная датировка этой полумаски XII веком. Поэтому нет оснований возвращаться к гипотезе о распространении данного защитного элемента после татаро-монгольского нашествия. В результате проведенной реставрации и рентгенофлуоресцентного анализа поверхности полумаски из Вщижа был выяснен способ нанесения внешнего покрытия — амальгамирование серебром и золотом поверхности, покрытой сеткой из прочерченных линий. Рассмотрев все известные на сегодняшний день находки полумасок, на основании их морфологических особенностей и хронологии, авторы предполагают существование как минимум двух регионов, где изготавливались полумаски.

В археологической экспозиции Городецкого краеведческого музея центральное место занимает уникальнейший экспонат – богато украшенный позолотой и серебрением шлем. Впервые он был опубликован нижегородским археологом Т.В. Гусевой среди других городецких находок. О.В. Степанов написал по итогам его реставрации дипломный проект. Кроме того, находке посвятил небольшую заметку журнал «Вокруг света». К сожалению, перечисленные работы ограничились приблизительной датировкой шлема и выдвижением гипотез относительно его принадлежности русскому воину (или кому-либо из удельных князей), но не ставили перед собой задачи более комплексного рассмотрения этой интересной находки. Первая такая попытка была предпринята автором этих строк в 2001 г. Вышедшая в свет брошюра «Шлем из Городца: тайны, факты, гипотезы» содержала в себе развернутое описание находки, выполненное автором прорисовки шлема, и серии аналогичных шлемов, обнаруженных при разных обстоятельствах на средневековых памятниках: в разоренных монголами русских городах, кочевнических погребениях и т.п. Были выдвинуты гипотезы о происхождении шлема и обстоятельствах его утраты, вызвавшие бурные обсуждения как среди знатоков средневекового вооружения, так и среди любителей военно-исторической реконструкции.

За последние десятилетия отечественная археологическая наука добилась определенных успехов в изучении памятников культуры кочевников степей Евразии, о чем свидетельствует ряд интересных публикаций последнего времени. Этот интерес совпадает с мировой тенденцией археологии, обратившей с 1980-х гг. пристальное внимание на самобытную материальную культуру средневековых номадов. Новые данные позволяют оценить ранее сделанные находки. В первую очередь это относится к предметам снаряжения, в том числе и защитного, изучению которого до начала 1990-х гг. уделялось явно недостаточно внимания. Изучение предметов снаряжения на основании новых данных позволит с большей точностью датировать ранее обнаруженные погребения и по-новому оценить комплекс содержащихся в них предметов.

Рассматриваются сфероконические шлемы с высоким вытянутым куполом, наносником, надглазными выкружками и длинным шпилем на вершине. На основании территориального расположения находок доказывается, что наибольшее распространение шлемы данного типа получили на территории Западного Дешт-и-Кыпчака во второй половине XIII–XIV вв.

Предметы изданного погребального комплекса были отреставрированы п подготовлены к публикации еще в начале 1990-х гг. и неоднократно использовались в экспозициях Ставропольского краеведческого музея им. Н.Г Прозрителева и Г.К. Праве. В начале 2000-х гг., во время работы с материалами Новопавловского могильника (Нарожный Е.И., Охонько НА. 2007), в фондах музея обратили на себя внимание и некоторые фрагменты железа, относящиеся к разрушенному кочевническому комплексу из-под пос. Семеновод (ныне - с. Урожайное). Они не были учтены ранее, хотя позволяют рассматривать публикуемый шлем и его специфические особенности.