Вопрос о распространении монотеистических религий среди населения Хазарского каганата практически не изучен. Скудные сообщения современников тенденциозны и повествуют о событиях лишь на Северном Кавказе, Нижнем Дону и Поволжье. Храмовых построек исследовано очень немного (не считая Крымского п-ова), а характерные для монотеистических религий безынвентарные могильники трудно поддаются этнической, хронологической и, нередко, конфессиональной идентификации.
Попытки подкрепить данные письменных свидетельств археологическими материалами обычно не приводили к положительным результатам. В этом отношении показательна ситуация с вопросом об обращении верхушки хазарского общества в иудейскую веру (Флёров В.С., 2000, с.229-234).
В частности, не лучше исследован вопрос о наличии на территории Хазарии значительного процента населения, исповедывавшего ислам.
Предметы, входившие в убранство православного храма и использовавшиеся в богослужениях, в символических формах раскрывали главное содержание христианского вероучения – отсюда подчеркнутое внимание к их оформлению и художественному совершенству.
В последнем разделе выставки представлены иконостасы и иконы, богослужебная утварь и книги, драгоценные облачения священнослужителей. Среди литургических сосудов – яшмовый потир, исполненный в 1329 году по заказу новгородского архиепископа Моисея, тарель, вложенная в Архангельский собор Московского Кремля в память о царе Федоре Ивановиче, водосвятные чаши. Высочайшим совершенством отмечены торжественные одеяния митрополита Ионы Сысоевича, созданные в строгановских мастерских в 1665 году.
В данной фотогалерее представлены одни из наиболее ценных экспонатов выставки «Святая Русь», проходившей с 27.10.2011 по 05.02.2012 года в музее Лувра в Париже. Конкретно здесь представлен зал «Крещение Руси и Утверждение Христианской веры»
Драгоценные свидетельства самого раннего периода отечественной истории – это прежде всего археологические памятники, сокровища древних кладов и курганов, среди которых сохранились предметы, относящиеся как к традиционной языческой, так и к нарождавшейся христианской культуре, а также исключительные по мастерству исполнения произведения декоративно-прикладного искусства, византийские и западноевропейские монеты и ювелирные изделия, позволяющие судить о широких связях Руси с другими странами.
Первые находки трапециевидных привесок с «трезубом» относятся к последнему тридцатилетию XIX в. и вот уже на протяжении более чем ста лет ученые спорят о том, что олицетворяют изображенные на них символы. Большинство исследователей отмечают схожесть композиций со знаками на княжеских сребряниках XI в., из чего делают выводы о принадлежности изделий особо уполномоченным князей. Данная версия имеет ряд слабых сторон, главными из которых являются следующие. Во-первых, существует много других предметов со сходной символикой и нахождение ее на них с этой точки зрения не всегда объяснимо, учитывая то, что часть их происходит со скандинавских территорий и имеет единовременные, а порой и более ранние датировки, нежели вышеуказанные монеты. В качестве яркого примера этого могут служить найденные в Швеции элементы поясного и сумочного наборов X в., о которых указывает в своей работе С.С. Ширинский (12). Во-вторых, существует большая группа орнаментированных подобным образом привесок из захоронений ливов, идущих в комплексе с наборами амулетов (См. рисунок-застаку). Данный факт ставит под сомнение гипотезу о подражании княжеского символа, предполагая сакральный, магический смысл изображений.
Фибула – металлическое приспособление для застегивания одежды, дополнительно служит украшением, возможно: оберегом.Период употребления большинства этих застежек для одежды III - нач. V век н. э. до вторжения гуннов. Найдены на юге и западе Украины по ареалу Черняховской археологической культуры. Что примечательно коллекционер разместил фото фибул на фоне линейки и фото на весах, что даёт возмоность узнать точный вес и размеры предметов. Находки представлены: арбалетоподобными, T-образными, P-бразными (их еще называют коленчатыми), двупластинчатые и зооморфные фибулы. Есть еще и так называемая «Чудовищные» фибулы (№11, №14 и №34), выделяющиеся яркими позолоченными дисками. Есть и нетипичная фибула с двумя иглами. Из общей канвы позднеримского времени немного выпадают: фибула №26 характерная больше для I-II века н.э. и шестипалая антропоморфная фибула №31, подобные которой известны у франков с V века н. э.
Значение вспомогательных исторических дисциплин, в частности сфрагистики, для изучения социального и политического аспектов истории древней Руси в настоящее время общепризнано. Вместе с тем в течение ряда десятилетий в отечественной науке интерес к сфрагистическим материалам был сильно ослаблен. Среди немногочисленных исследователей, продолжавших традиции изучения сфрагистического материала, следует отметить Б. А. Рыбакова, чьи яркие статьи во многом способствовали возрождению данного направления в науке1. Большое значение для разработки специальных вопросов сфрагистики, а также тесно связанной с ними проблемы атрибуции древнерусских юридических знаков, посредством которых выражалось право собственности, имеет также известная статья исследователя «Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси X-XII вв.»2
В 1903 г. 4 июня в Киеве при строительных работах был обнаружен клад. Найден он был на территории, занятой некогда княжеским, «отнем», Дмитриевским монастырем, построенным сыном Ярослава Мудрого Изяславом в честь его патрона св. Дмитрия. Древнейший его храм, церковь Дмитрия, была создана около 1060 г. при Изяславе, два других выстроили его сыновья: Ярополк – церковь Петра (1085-1087 гг.), Святополк – церковь Михаила (1108-1113 гг.).
После разгрома Киева в 1240 г. большинство каменных построек осталось лежать в руинах, в памяти жителей часто не сохранялись и их названия. В XVI в. исчезло и название Дмитриевского монастыря, а продолжавший действовать на его месте монастырь стал называться Михайловским Златоверхим по названию главного храма – церкви Михаила, уцелевшей после 1240 г.
Яркой особенностью металлического женского убора Северо-Западной и Северо-Восточной Руси X-XIII вв. являлось обилие разнообразных подвесок, многие из которых имели не только декоративное, но и определенное магическое значение. Часть таких амулетов бытовала на ограниченных территориях и была тесно связана с племенными традициями многоэтнического населения северорусских областей. Вместе с тем начало II тысячелетия н. э. ознаменовано появлением языческих подвесок, уже не имевших заметно выраженной племенной локализации и широко представленных в памятниках восточных славян и их соседей.