В солдатских полках музыканты делились на две категории. Первые — это, как и в стрелецких приказах (полках), мальчишки 13-16 лет, «не вошедшие в возраст» настоящей стрелецкой или солдатской службы. Они в основном управлялись с барабанами, дудками-сиповками и, реже, флейтами. Старшими же музыкантами и трубачами служили вполне взрослые иноземцы. С переходом в начале Северной войны к рекрутским наборам и утяжелением условий боевой службы, а также прекращением практики зачисления в полки малолетних солдатских и стрелецких детей, полковыми музыкантами стали преимущественно взрослые.
Военная одежда непременных, то есть постоянных войск Московского государства по своему покрою не представляла из себя чего-то особенного по сравнению с общепринятой на тот момент в стране. Судя по всему, до конца правления царя Федора Алексеевича фасон был вполне русским. Затем придворное и, по-видимому, выдаваемое в войска от казны платье приобрело польские черты. В 1700 г. было официально введено венгерское, которое по покрою больше походило на ставшее уже привычным польское. А в 1701 г. вышел указ «О ношении всякого чина людям немецкого платья и обуви и об употреблении в верховой езде Немецких седел».
Указ о ношении венгерского платья предписывал с января 1700 г. всему населению, исключая духовенство и крестьян, «на Москве и в городах... носить платье венгерское, кафтаны верхние длиною по подвязку, а исподние короче верхних, тем же подобием». Но выборные и гвардейские полки, а возможно и другие регулярные части, оделись в венгерское еще раньше, с 1698 г. Говорить же о реальном употреблении западноевропейской одежды даже в гвардии можно только с 1702 г., а в армии и того позднее. Лишь в декабре 1701 г. «и драгунам и солдатам и стрельцам...» указано «носить платье Немецкое верхнее Саксонския и Французский, а исподное камзолы и штаны и сапоги и башмаки и шапки Немецкия, и ездить на Немецких седлах...». То есть имеются все основания утверждать, что до этого указа никто из вышеперечисленных военных в XVII в. не должен был носить западноевропейского платья. Исключение составляли иноземцы, а особенно не крещеные в православие. До 1633 г., дабы не выделяться среди не особо благоволившего к ним московского населения, они носили русскую одежду. Однако патриарх, не желавший распространять свое благословение на неправославных, издал «приказ ко всем иностранцам, чтобы немедленно каждый из них снял русское платье и впредь встречался только в одежде собственной страны». В дальнейшем, особенно после «ополячивания» московского быта после 1680 г., иноземцы не так жестко регламентировались в одежде. Впрочем, они и сами предпочитали носить западноевропейское платье. Б.П.Ф.Таннер, описывая иноземцев на Кукуе в 1678-82 гг., отмечал — «...одежда не у всех одинакова, однако она у всех сходна с тем, что она немецкая и больше все на образец немецких дворян». Другое дело иноземцы, принявшие православие. Например, в 1663 г. Патрик Гордон предпочел жениться на дочери иноземного полковника Ф.А.Бокговена, потому что «... для вступления в брак с россиянкою надлежало переменить одежду и веру» Ношение же иноземного платья русскими, а такие случаи имели место, включая и царя Алексея Михайловича в молодости, были им же и пресечены 6 августа 1675 г. Тогда было повелено «стольникам и стряпчим и дворянам московским и жильцам... Своп государев указ сказать, чтобы они иноземных, немецких и иных извычаев не перенимали, волосову себя на голове не постригали, таком и платья, кафтанов и ша пок с иноземских образцов не носили, и людям своим по томуж носить н. велели...». За ослушание полагалась опала и перевод в низшие чины.
Однако, при столь однозначном запрещении русским носить западную одежду, мы находим в последней четверти XVII в. несколько упоминаний о немецком или голландском стиле одежды музыкантов выборных московских солдатских полков. Уже в 1676 г. (всего через год после запретительного указа) бухарский посланник, обращаясь к московским дьякам, «спрашивал про барабанщиков, что у солдат в немецком платье, и ему сказано, что те солдатские барабанщики». В этом источнике подразумевается отличие одетых по-немецки музыкантов от солдат в общепринятом на Москве русском платье. В 1679 г. в походе в Киев «В выборном полку Кравкова полковой каз- ны на лицо;...», после подробного перечисления находим «...120барабанов клинчатых; 88 пар немецкого платья с колнеры и с зарукавьем и шляпами, тесьмы бархатные разных цветов с кружевом;...». Позднее, в 1688 г. молодой Петр приказал П.Гордону отправить к нему в потешные мальчиков — флейтщиков и барабанщиков. У Гордона, в Бутырском полку, они носили «голландское» платье. Попав в семеновцы, они получили 10 сентября 1688 г. «...три половины сукон английских голубых, мерою в них по 28,5аршин в половинке [85,5 арш. — Авт.]. А еще сукна на немецкое платье потешным виолъщикам и барабанщикам». Создававший свой «потешный полк солдатского строя», будущий 3-й выборный, Петр сохранил и особенность солдатских музыкантов — немецкий костюм. Гордон, передавший всех 40 музыкантов своего полка Петру, набрал новых, и в январе 1691 г. в списке солдат, которые угощались в праздники Пасхи и Богоявления, значились «всего 854унтер-офицеров и рядовых и 70 мальчиков в голландском платье». В Семеновском полку, как части 3-го выборного солдатского, при общем восточноевропейском стиле одежды немецкий костюм музыкантов отмечался и в 1699 г. На Крещенском празднике 15 января, по описанию И.-Г.Корба, перед Семеновским полком шли барабанщики-карлики в голубых немецких кафтанах. Возможно, Корб не понял, что это были дети, или действительно в музыкантскую одежду нарядили карлов. Мальчиков-музыкантов набирали в 1690-х гг. и в преображенцы.
В мае 1697 г., когда русское посольство въезжало в Кенигсберг, привлекали внимание «московские пажи, по цвету ливрей Лефор та в ярко красных немецких камзолах и весто-нахс серебряными позументами». Так же были одеты «...шестеро московских трубачей из свиты Лефорта в красном немецком платье с серебряными галунами, с серебряными трубами, в которые они однако не трубили». Возможно это были музыканты полка Лефорта (1-го выборного), носившего в то время красные кафтаны.
В 1699 г. иноземным трубачам и флейтистам Преображенского полка были построены «венгерские» кафтаны, бостроги и штаны, украшенные двумя дюжинами (24 шт.) посеребренных оловянных пуговиц, крученым шелком и шнурами. И хотя это не русские мальчишки-музыканты, и кафтан указан не немецкий, бостроги — это вполне голландские куртки. А «венгерский» кафтан мог служить верхней теплой одеждой.
Возможно, по-западноевропейски музыканты стали одеваться с 40-х гг. XVII в., когда они действительно были иностранцами и после 1633 г. носили немецкое платье в отличие от русских по национальности (хотя решающим был все-таки фактор вероисповедания). А может быть идея нарядить мальчишек музыкантов по-немецки пришла в голову командовавшему с 1662 по 1682 г. 2-м выборным солдатским полком Матвею Осиповичу Кравкову. Дело в том, что этот первый русский «думный генерал» был датчанином, и его настоящая фамилия была Крафгоф.
Обычай экзотически одевать музыкантов был вполне общеевропейским. Пышно и замысловато, не очень-то заботясь о регламентах, разукрашивали полковые командиры русской армии мундиры своих музыкантов и в последствии, всю первую половину XVIII в.
Предлагаемая реконструкция основана на описании музыкантских одежд Бутырского полка 1679 г. В России XVII в. немецким или голландским называлось вообще западноевропейское платье. Поэтому при реконструкции внешнего вида музыкантов были использованы западноевропейские аналоги 70-х годов XVII в. В связи же с отсутствием изобразительных источников непосредственно по русским солдатским музыкантам, такие детали, как расположение карманов, способ расшивки кафтанов и шляп тесьмами с галунами, раскраска барабанов и некоторые элементы одежды и экипировки, являются реконструкцией с привлечением лишь западноевропейских аналогов того времени.
Конструктивные особенности музыкантского кафтана в русском изложении задали немало загадок. Так, наличие в упомянутом кафтане таких элементов как «колнеры» и «зарукавья», на первый взгляд означающие соответственно воротники и отвороты рукавов (обшлага), не позволяли остановиться ни на одном из существовавших в Европе XVII в. фасонов одежды. Большие отложные воротники сорочек были неотъемлемой чертой западноевропейского костюма 1-й половины – середины XVII в. Но даже если предположить, что европейская мода в Московии отставала как минимум лет на двадцать, то все равно, рукавные отвороты появились лишь во 2-й половине столетия. И в этом изменившемся костюме не было места воротникам. Так что оба эти элемента не могли сосуществовать ни в одном типе западного платья до 1679 г. В реконструкции же мы исходили из того, что попавшее в русский язык XVII в. польское по происхождению слово «колнер» могло означать не только воротник, но и иной отворот — то есть рукавный. К тому же в описании одного потешного кафтана Петра I 1691 г. значились «рукава с колнеры». Соответственно «зарукавья» были определены как характерные для музыкантских одежд Западной Европы с середины XVII в. заплечные лопасти.
Основной цвет музыкантского кафтана изображен как красный, хотя мог быть, по-видимому, и по цветам тысяч: зеленый (темно-крапивный) в первой и голубой (лазоревый) во второй. По крайней мере в 1688 г. попавшие в семеновцы музыканты Бутырского полка получили на свои немецкие кафтаны именно голубое сукно (по цвету семеновцев — как второй тысячи потешного солдатского полка Петра).
Принцип отделки, на которую пошли «тесьмы бархатные розных цветов с кружевом», вполне понятен. Под «кружевом» подразумевалось золото-серебряное (встречалось и чисто золотое или серебряное) кружево, появившееся на Руси из Западной Европы во 2-й половине XVI в. На всем протяжении XVII и в 1-й половине XVIII столетия готовое кружево и нити для его плетения ввозились в Россию в больших количествах для отделки платья аристократии и духовенства. Для реконструируемого нами периода характерно кружево с крупными плавными зубцами по краю. Типичными для орнаментики местного и западного металлического круже-воплетения XVII в. были мотивы гвоздики и тюльпана. Часто кружево нашивалось на шелковую кайму (в нашем случае бархатную), цветом и фактурой отличную от самого изделия. Кроме любимого на Руси разноцветий, такой способ имел и вполне утилитарное значение, позволяя без повреждений переносить непрочное и дорогое кружево на новую одежду. Такой же отделкой, судя по тексту, украшались и шляпы музыкантов.
Не совсем ясно, что именуется «клинчатыми» барабанами. Явно западные по конструкции (как и флейты), барабаны скорее всего получили свое название благодаря характерной для всей Европы раскраске обо-дов — в виде разноцветных клиньев.
Источники и литература:
- Бобровский П. О. История Л.-гв. Преображенского полка. Т. 1. СПБ, 1900.
- Бобровский П. О. История 13-го Лейб-грена-дерского Эриванского полка за 250 лет. 16921892. 4.1. Спб, 1892. Прил. 2.
- Богословский М. Петр I. Т. 2. [Б. м.], 1941.
- Золото-серебряное кружево XVII - начала XVIII века в собрании Сергиево-Посадского музея. М, 1993.
- Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московию 1698 и 1699 гг. Спб, 1906.
- Левинсон-Нечаева М.Н. Золото-серебряное кру- жево XVII века./Друды ГИМ. Вып. 13. М, 1941.
- Летин С. А. Русская армия в начале Северной войны. 1699-1702 гг. [Рукопись].
- Максимович Л. Указатель Российских законов... 4.2. М, 1803.
- Олеарий А. Новое описание путешествия на Восток магистра Адама Олеария. / в кн.: Иностранцы о древней Москве (Москва XV-XVII веков). М., 1991. С. 314-320.
- Паласиос-Фернандес Р. О происхождении цветов петровской лейб-гвардии. // «Цейхгауз». 1996. №5.
- Полное собрание законов Российской империи. 1-е изд. Т. 1,4. Спб, 1830.
- Россия при царице Софье и Петре I. Записки русских людей. М, 1990.
Автор: Роберто Паласиос-Фернандес Музыканты выборных московских солдатских полков // журнал Цейхгауз № 7 (1/1998)