На современном этапе исследований археологам пока не удается связать воедино историю жилища ранних славян с жилищами первых древнерусских городов. В пределах культурных ареалов, отождествляемых современными исследователями с летописными племенами и племенными союзами Восточной Европы, наблюдается многообразие типов и форм построек, которое можно объяснить наличием местных традиций. Домостроительство территории, впоследствии составившей ядро Киевской Руси, характеризуется широким диапазоном размеров, разными пропорциями котлованов, конструкцией стен и типами отопительных устройств. О каком-то определенном типе славянского жилища можно говорить, только начиная с середины I тыс. В VI-VII вв. конструкция жилища представляла собой углубленное в землю сооружение с каркасно-глинобитными стенами и угловой печью, которая могла быть сложенной как из камня, так и глины. В течение длительного периода дома не претерпевали существенных изменений, разве что их размеры стандартизировались все больше, форма приближалась к типу правильного квадрата, а печь стала занимать постоянное место в углу. На поселениях пражской культуры, занимавшей огромный ареал от Моравии на Западе и до Днепра на Востоке, где исследовано наибольшее количество построек, прослеживается закономерность, связанная с тем, что вход в жилище находился, как правило, напротив устья печи. На Левобережье Днепра, на протяжении VI-VIII вв., продолжает функционировать т.н. полуземлянка с центральным столбом и открытым очагом. Местом распространения наземных срубных жилищ этого времени была лесная зона.
Какими путями из указанного многообразия традиций, складывался тип городской застройки, мы достоверно не знаем. То же, что предстает перед глазами археологов, исследующих ранние этапы жизни славянских городов, и, в частности, Киева, по своему уровню является совсем иным типом строительства, чем то, которое можно было видеть на славянских поселениях. В новой застройке не так легко отыскать такие характерные черты предшествующего строительства, как хаотичность, однообразие, когда все пространство заполнялось примерно одним типом домов. Не видно и былой разбросанности, когда дома довольно далеко стоят друг от друга.
Раскопками в ряде случаев выявлено хорошо организованное пространство, с разбивкой городской территории на прямоугольные участки. Исходным элементом такого плана становится усадьба, застройка которой ведется очень продуманно, исходя из функционального назначения построек. Гибкость трассировки улиц, которые огибают природные препятствия, не может служить свидетельством отсутствия регулярности плана. Можно говорить и о планировочных решениях, которые были полностью связаны с городской функцией. Иногда первая городская застройка появляется вдоль оживленного пути, который и становится главной улицей, иногда планировка складывается вокруг главного ядра, которым служит культовая постройка или площадь. Все это указывает на влияние на местное строительство довольно развитой городской строительной культуры, которая обладает целым рядом новых качеств.
Нужно подчеркнуть, что интерпретация раскопанных остатков жилищ не всегда была одинаковой. Первые выводы, касающиеся типов архитектурных сооружений, возводимых в древнерусском Киеве, были сделаны в начале XX в. Викентием Хвойко. Как можно судить по довольно небольшой публикации, в центральной части Старокиевской горы, раскопками 1907-1908 гг., ему удалось выявить остатки примерно 20-ти жилых построек. Автор отмечает, что постройки были сооружены из деревянных бревен, которые в основном были заглублены в землю и только незначительно возвышались над поверхностью. Постройки имели форму правильного четырехугольника, но иногда имели на одной стороне пристройку в виде бокового выступа, представлявшего собою род сеней. По углам были зафиксированы обгоревшие или истлевшие столбы, в середине – рухнувшие потолочные перекрытия. Стены сооружались из толстых деревянных бревен (Хвойко 1913: 73).
Теперь очень сложно правильно определить, какой тип построек описывает автор. Впечатляет не только количество жилищ, выявленных на достаточно небольшом по площади участке, который, прежде чем стать т. н. «городом Владимира», длительный период был местом, где языческое население хоронило своих умерших.
В последние десятилетия топография и размеры некрополя-I (под этим названием некрополь IX – первой половины X в., обнаруженный на Старокиевской горе, вошел в литературу) существенно уточнены. В юго-восточном направлении он простирался вплоть до склонов Михайловской горы, в юго-западном доходил почти до района Золотых ворот «города Ярослава» Уточнение топографии могильника принесло и другие важные для науки результаты. Киевские археологи научились более четко дифференцировать выявленные в земле древние котлованы, поскольку не всегда углубление с остатками деревянных конструкций могло быть жилищем.
Теперь, спустя многие десятилетия, можно предположить, что какая-то часть объектов зафиксированных В. Хвойкой, могла являться вовсе не остатками гражданских деревянных архитектурных сооружений раннего Киева, а, скорее всего, представляла остатки погребальных комплексов, возведенных в центральной части Старокиевской горы в дохристианский период киевской истории. Прежде чем насыпался курган, здесь выкапывался котлован, площадь которого нередко составляла около 10 кв. м, стенки его укреплялись деревянной столбовой, реже срубной, конструкцией, после чего делалось перекрытие. Тем не менее, выводы, сделанные В. Хвойко, на долгие годы прочно укоренилось в умах исследователей.
Следующий этап изучения деревянных построек Киева следует связывать с именем Г.Ф. Корзухиной, которая уже в середине 50-х гг. ХХ в. вновь сумела обратить внимание исследователей на эту важную проблему. Используя выписки А.А. Спицына, исследовательница произвела повторный анализ материалов раскопок В.В. Хвойко и пришла к выводу, что остатки трех построек, раскопанных в 1907-1908 гг. на территории Старокиевской горы (в то время – усадьба М.М. Петровского), были «полностью или частично двухэтажными, с подвальными производственными помещениями». Прилегающие же к центральной камере боковые сооружения были одноэтажными. Стены сооружений были рублеными или же в их основе лежал деревянно-столбовой каркас (Корзухина 1956: 322-329). Интересно, что выводы сделанные исследовательницей более чем 50 лет назад, невзирая на то, что источниковедческая база изучения гражданского строительства средневекового Киева за прошедшее время увеличилась многократно, не потеряли своего значения. Ныне они стали актуальны в свете развернувшейся дискуссии о причинах, начале и способах появления гражданской застройки в Старокиевской части города.
Оказалось, что в рамках утвердившихся в 70-80-е гг. ХХ в. представлений о Старокиевской горе как месте, где уже с VI в. до второй половины Х в. сохранялось практически непрерывное развитие городской застройки, стало весьма сложно объективно интерпретировать имеющиеся в распоряжении науки факты. Возникла необходимость создания новой концепции развития и становления города, учитывающей развитие городской жизни на территории Подола. В последние десятилетия XX в. раскопками на Подоле и одновременно в Верхнем городе был выявлен целый ряд важных археологических свидетельств, ярко иллюстрирующих процесс смены одного городского ландшафта другим (рис. 1).
Срубные постройки появились на Подоле в конце 80-х гг. ГХ в. Самая ранняя дендродата – 887 г., то есть время, когда в Верхнем городе начинается насыпка курганов. Впечатляют и темпы освоения под массовую городскую застройку, до того практически девственной местности между подножьями гор и правым берегом реки. Начиная от первых построек и вплоть до 20-30-х гг. Х в. под городскую застройку уже была освоена огромная по средневековым меркам территория – примерно 100 га. При этом необходимо учесть, что в указанный хронологический отрезок времени территория Подола как минимум пять раз подвергалась воздействию таких катастрофических явлений как паводки. Следовавшие за этим оползни и намывы речного песка вынуждали горожан каждый раз осуществлять новую застройку своих усадеб (Сагайдак 1991: 48-65).
 |
 |
| Рис. 1. Карта Киева X–XII вв. Реконструкция уличной сети и топографии храмов | Рис. 2. Типы платформ для фундаментов построек |
Город начал формироваться вдоль главной улицы, которая тянулась параллельно береговой линии. Концы улицы, как показывают новейшие исследования, упирались в возвышенности и выходили к двум древнейшим подъемам (узвозам), ведущим в Верхний город. Это обстоятельство, на наш взгляд, может служить подтверждением тезиса о связи населения Подола с курганами Верхнего города. Итак, дорога, вдоль которой начала формироваться первая застройка Подола, выводила к ранним городским некрополям: южное направление дороги – к Некрополю-I на Старокиевской горе, северное направление – сначала к подножью Кирилловских высот, а дальше на верхнее плато, где располагалась хорошо знакомая исследователям исторической топографии местность – Лысая гора, где еще в конце Х!Х в. была выявлена и изучена группа ранних курганных погребений – Некрополь II (Sahajdak 2007: 114).
В настоящее время очень важно правильно восстановить историческую смену одного ландшафта другим. Наиболее результативными в этом отношении оказались раскопки Я.Е. Боровского, проведенные прямо у кромки оборонного рва, который оградил «город Владимира» в начале Х! в. Здесь были зафиксированы три квадратных котлована, являвшихся остатками погребальных камер с обрядом кремации, а также еще не менее трех достаточно глубоких и больших по площади ям овальной или «апсидоподобной» формы. В заполнении последних, как и предыдущих, в основном были выявлены находки, характерные для погребальных комплексов IX-Х вв. На рубеже Х-ХI вв. на исследуемой площадке произошли существенные изменения: курганы и насыпи, являвшиеся, в авторской интерпретации, культовыми постройками – капищами, были снесены. На их месте появилась городская жилая застройка с главной улицей и переулком, заборами, ограждавшими участки и постройки на них. Эта застройка просуществовала вплоть до второй половины ХП в., когда произошли новые радикальные изменения, связанные с возникшим поблизости монастырским комплексом (Боровський, Калюк 1993: 3-33).
Новые исследования вновь напомнили, что на протяжении IX-Х вв. на этой территории города, судя по всему, практически отсутствовала жилая застройка, за исключением Замковой горы и незначительного участка Старокиевской горы. На протяжении указанного хронологического периода доминантами застройки были только курганные насыпи дохристианского могильника. Они были разбросаны группами по живописному плато, покрытому остатками реликтовых дубрав.
Теперь уже можно говорить о том, что археологические памятники, бытование которых в центральной части Киева укладывается в рамки VI-VIII вв., не составляли единого непрерывного этапа, и в силу этого они не могли являться подосновой того развитого городского комплекса застройки, который возник на Старокиевской горе в конце X – начале XI в. (Muhle 1986: 100-101).
Итак, внедрение в киевском строительстве срубной техники стало отправной точкой, с которой можно вести отсчет истории городского гражданского массового строительства. В результате новых исследований начала зарождаться новая концепция образования и развития городского организма (Сагайдак 2001: 13). Ее ключевым моментом стали древности, обнаруженные раскопками на территории Подола, т.е. горизонты первого заселения нижнего города. Это заселение, начавшееся примерно в последней четверти IX в., мы считаем полноценным началом городского образа жизни, как и связанного с этим началом гражданского массового строительства.
В процессе раскопок на Подоле удалось собрать значительную по количеству и наиболее полную по типологии коллекцию деревянных построек, представляющую гражданскую застройку средневекового города. С этого времени прочно утвердился тезис о том, что жилищно-хозяйственный комплекс подольской усадьбы в основном был представлен однокамерными и двукамерными срубами (Гупало 1981: 85). Раскопки на Подоле дали ответы на многие вопросы, в том числе и об использовании в средневековом Киеве столбовой конструкции. Последняя, безусловно, была хорошо знакома киевским строителям с самых ранних пор, однако она не стала преобладающей и преимущественно использовалась как вспомогательная. Это стало понятным, когда все выявленные раскопками киевские постройки были подвергнуты архитектурному анализу, который выполнил В.О. Харламов (Харламов 1981: 57). К столбовой конструкции прибегали в основном в тех случаях, когда требовалось не совсем стандартное решение, например, остававшееся после главных построек усадьбы пространство не позволяло поставить полноценную квадратную или прямоугольную постройку, и его заполняли столбовой конструкцией.
Типы построек и конструкции, используемые в раннем киевском массовом строительстве
Обзор киевских построек начнем с фундамента. Наиболее простым способом была земляная площадка, которая выравнивалась, подсыпалась и утрамбовывалась для придания ей ровной горизонтальной поверхности (рис. 2). Следующим приемом было обустройство предназначенной для возведения сруба горизонтальной площадки дополнительной деревянной конструкцией, предохранявшей строение от проседания. Она часто изготавливалась из досок, которые устанавливались по периметру площадки на боковую поверхность и с внешней стороны укреплялись вертикально вбитыми кольями. Земляная платформа, устроенная таким образом, возвышалась над общей дневной поверхностью усадьбы на высоту доски (рис. 2: 2а, 3а, 4а). Особенностью досок, удерживающих платформу, были сквозные отверстия, предназначавшиеся для дренажа воды, что предотвращало гниение нижнего венца сруба. Встречаются случаи, когда платформа обносилась досками не только по периметру снаружи, но и внутри. Доски обноски по углам скреплялись вырубками между собой, а также соединялись при помощи пазов к бревнам самого сруба. Оказалось, что в арсенале строителей такие способы использовались начиная с первых шагов строительства на Подоле. В 2002 г., на участке по Ярославскому проулку, 2, был раскопан сруб, который был установлен на земляной, возвышающейся над дневной поверхностью усадьбы платформе, обнесенной по периметру досками, установленными на ребро. От расползания доски крепились вбитыми в землю кольями, а их торцы специальной врубкой соединялись с бревнами сруба, концы которых выступали из замка. Специфической особенностью данного сруба была рубка угловых замков, отличающаяся целым арсеналом способов: западный и восточный углы постройки были соединены обычным способом «в обло», северный – «в лапу», южный – одно бревно « в лапу», другое – «в обло» (Сагайдак, Тимощук 2002: чертеж 2).
 |
 |
| Рис. 3. Типы платформ для фундаментов построек | Рис. 4. Типы фундаментных подкладок, сделанных из горизонтальных и вертикальных колод |
Для обустройства земляных площадок использовали круглые колоды, подобные тем, которые шли на строительство стен сруба, а иногда и конструктивные детали верхних частей. Еще один способ подготовить платформу для установки сруба состоял в том, что земля удерживалась конструкцией, сделанной из плетня, возвышавшегося над дневной поверхностью на 20-30 см (рис. 3: 1, 3). Тщательная подготовка земляной платформы производилась, как правило, под главной срубной постройкой усадьбы, которая служила жилищем, вспомогательные же постройки, служившие для хранения товаров, ставились прямо на землю.
Следующим этапом была установка самого фундамента, поверх которого возводились бревенчатые стены. Основанием служили округлые окоркованые колоды различной длины (50-80 см; 1,5-2,5 м), которые можно дифференцировать по положению относительно стены. Горизонтально уложенные бревна, один край которых был обрублен топором на «конус», составляли доминирующий способ устройства фундамента. Их также можно дифференцировать по месту укладки: стены, углы или под переводины пола сруба (рис. 3: 1а, 2а, 4а). Количество подкладок под стенами зависело от их длины. Иногда использовалась разновидность горизонтальных подкладок из обрезков досок; они укладывались перпендикулярно стене, по ее длине на расстоянии примерно 30-50 см, в некоторых случаях – в комбинации с подкладками других типов (рис.4: 1, 1а, 2а,3а).
Отдельно следует отметить четырехъярусную подкладку из обрезков досок, зафиксированную под восточным углом сруба № 2, раскопанного в 1972 г. на Контрактовой площади (рис. 4: 3). Для увеличения устойчивости венцов сруба, колоды, используемые для подкладок, иногда имеют в верхней части специально вырубленный паз-чашку.
Тип вертикальных фундаментных опор использовался для построек, предназначавшихся для хранения товаров. Так называемые «стулья» изготавливались из обрезанных колод, которые тоже ставились как под блоки угла, так и под стены. Для подкладок делалось специальное углубление в землю. В отдельных случаях северный угол сруба опирался на вертикально поставленную опору, а противоположный – на камень (рис. 4: 1b, 2b).
Иногда большая подкладка дополнялась меньшей, установленной сверху, также имевшей паз для соединения с бревном сруба. В срубе № 2 была зафиксирована подкладка, уложенная под угловой блок, состоящая, как минимум, из 5-ти деревянных элементов, уложенных один на другой. Тут же была обнаружена отдельно стоящая подкладка. Характер вырубки паза в ее верхней части показывал, что к ней крепилась доска, установленная на ребро.
Еще один тип обустройства фундаментов широко использовался в подольском строительстве. Он может быть признан самым рациональным, поскольку не требовал никаких дополнительных затрат: опорой венцов сруба служили верхние венцы построек, оказавшиеся занесенными землей. Если новый сруб оказывался меньшего размера, один из углов приходилось ставить прямо на землю или использовать для этой цели настил пола или переводины этой же постройки (рис. 5: 7, 8; рис. 6: 1, 3). Остальные углы опирались на один угол и стены.
При использовании в качестве фундамента стен более древних (занесенных) построек, их остатки, находящиеся над дневной поверхностью разбирались и зачастую использовались при новом строительстве. Как правило, новые постройки врубались в расположенные ниже при помощи специально вырубленных пазов. Мог также использоваться прием, при котором на углы находящихся в земле конструкций устанавливали фундаментные подкладки для нового строительства.
Подводя итог вышесказанному, можно выделить следующие типологические составные устройства фундаментных площадок для ранних построек Киева, которые подразделяются на следующие варианты:
К типу I относятся:
А – земляная платформа с утрамбованной поверхностью;
Б – земляная платформа, удерживаемая по периметру дополнительной деревянной конструкцией, состоящей из досок, установленных на ребро и укрепленных с внешней стороны кольями; досок, скрепленных по углам специальным пазом; досок, установленных на ребро, укрепленных кольями, а также при помощи паза скрепленных с частью угла сруба, выступавших из замка;
В – обкладка площадки плахами и колодами;
Г – обноска платформы, выполненная из плетня.
Следующий этап строительства, относящийся непосредственно к постройкам – обустройство фундамента – также поддается и типологической классификации.
Тип І. Горизонтальные подкладки:
А – из обрезков толстых бревен разной длины (от 0,30-0,60 см; 0,60-2,20 м);
Б – из обработанных бревен и колод в один или несколько ярусов;
В – из обработанных бревен, сложенных решетчатым способом.
Тип ІІ. Вертикальные подкладки:
А – из круглых колод, установленных под блоки углов;
Б – из колод, установленных под блоки углов в комбинации с камнем, положенным под блок угла.
Тип ІІІ. В качестве фундаментов используются предшествующие элементы построек.
Тип IV. Комбинированные подкладки, в которых сочетались вышеперечисленные типы.
Теперь перейдем к основному элементу архитектуры сруба – его стенам. Для их создания требовались идеально ровные круглые бревна одного размера и примерно одного диаметра. Естественно, что даже в условиях обилия лесных ресурсов такая задача была не совсем простой. Требовалось не только тщательно отобрать сырье для запланированной постройки, но и довести его до необходимой кондиции. Уже самые ранние постройки киевского Подола показывают, что киевские строители владели довольно высоким уровнем знаний технологии сборки этой архитектурной конструкции. Бревна тщательно обтесаны со всех сторон, их диаметр (особенно в жилых постройках) идеально согласуется между собой, в тех же случаях когда ощущается нехватка бревен одной толщины, компенсация производится за счет размера «чашки» – угловой вырубки, через которую скреплялись углы постройки. Кроме подбора одинаковых бревен одинаковый уровень по периметру укладки венцов сохраняли, чередуя верхнюю часть ствола с комлем.
Основная масса срубов Подола построена в технике рубки «в обло» с чашкой в нижележащей колоде (рис. 5: 1, 2). Точность изготовления «чашки» в решающей степени влияла на качество стен, основными требованиями к которым были плотность прилегания и устойчивость. Случаи досадных ошибок, когда одна из вырубок оказывалась слишком заглублена, исправлялись вкладыванием в чашку крест-накрест двух деревянных пластин, скрепленных между собой и колодой деревянным шпунтом (рис. 5: 3, 4). Устойчивость увеличивали за счет простого приема: края нижних венцов не обрубались (рис. 5: 2).
Плоскости «сцепления» колод также тщательно обрабатывались и подгонялись, особенно это касается нижележащей; «постельная» плоскость дополнительно подтесывалась иногда до «чашеобразного» углубления по всей длине колоды. Кроме обработки внешних поверхностей бревен, уплотнение производилось при помощи прокладок, выполненных изо мха, иногда из кусков бересты. Для строительства служебных построек подбор бревен был менее тщательным. Нижние венцы выполнялись из самых толстых колод, а при сборке верхних венцов толщина бревен постепенно уменьшалась. Сборка таких сооружений могла происходить прямо на усадьбе, очень похоже, что подготовка бревен велась заранее, на что указывают строительные метки, нумеровавшие бревна. Жилые срубы, при постройке которых использовались бревна большого диаметра и длины, обрабатывались на месте, о чем свидетельствует большое количество древесной щепы вокруг постройки и в ее середине.
Применялись приемы, с помощью которых искусственно увеличивали длину бревна. Если это был нижний венец, колоды скрепляли с помощью двузубого паза, дополнительно укрепленного вбитыми в землю кольями. При удлинении колод в стене скрепление производилось с применением простого прямоугольного паза с деревянным шпунтом. В жилых срубах диаметр бревен составлял 18-30 см, в постройках хозяйственного назначения – 10-15 см.
Для стен практически всегда использовались только круглые окоркованные сосновые бревна. Зафиксирован лишь один пример, когда в срубе один венец по всему периметру был выполнен из окантованного восьмигранником дубового бревна. Ель применялась преимущественно для верхних частей построек. Высота стен зависела от толщины колод, хозяйственные постройки имели высоту, не превышавшую двух метров, одновременно жилые срубы, имеющие два функциональных яруса, т.е. подклет, могли достигать трехметровой высоты и более.
 |
 |
| Рис. 5. Типы угловых соединений бревен в срубных стенах (1-4); устройство полов (5-6); использование для фундамента стен предшествующих построек (7-8) | Рис. 6. Способы устройства полов: 1 – планы срубов № 4а, № 4, Красная площадь, 1972 г.; 2 – сруб № 4а, разрез по осям А-А; 3 – срубы № 4а, № 4, использование настила пола для опоры верхнего сруба; 4 – сруб № 8, Красная площадь, 1972 г., система укладки переводин пола; 5 – сруб № 8, Красная площадь, 1972 г., аксонометрия; 6 – план сруба № 7. Житный рынок, 1973 г.; 7 – сруб № 7. Житный рынок, 1973 г., аксонометрия, разрез по осям С-С; 8 – сруб № 7, разрез по осям D-D |
Категорическое утверждение об отсутствии глиняной обмазки на подольских срубах, прозвучавшее вскоре после их открытия, опровергается находками в культурном слое глиняных блоков, на которых сохранились оттиски деревянных стен (Гупало 1981: 139).
Основная часть жилых построек имела полы, которые были сделаны из колотых довольно широких досок. Обычная ширина их составляет 20-40 см, толщина 4-5 см. В одних случаях полы прямо укладывались на земляную подсыпку (рис. 5: 5, 6). Половицы плотно подгонялись друг к другу, раскреплялись брусками и крепились при помощи деревянных колышков. Чаще пол настилался на лагах – переводинах. Сами лаги укладывались непосредственно на землю, в одних случаях, не скрепляясь со стенами (рис. 6: 6), либо врубались в венцы постройки (рис. 6: 6, 8). Глухая врубка встречается чаще, чем сквозная. Лаги иногда делили пространство внутри постройки на большую и меньшую части, соответственно использовались длинные и короткие доски. В квадратных в плане постройках лага укладывалась так, что разделяла их на две равные части. В переводинах выбирался продольный паз на высоту, соответствующую толщине края закладываемой доски. Иногда паз выбран только с одной стороны лаги. В подольских постройках встречена более архаичная форма укладки – без механической связи между полом и стеной (пол настилался прямо на землю), и развитая – пол был связан со стеной через половицы, которые крепились изнутри стены. Обычно лаги врубались в пазы в нижних венцах срубов. Доски пола, таким образом, оказывались между первым и вторым венцами стен. Наиболее совершенной была конструкция, примененная строителями сруба № 8 на участке Красная площадь (рис. 6: 4, 5). Половицы сруба были уложены параллельно длинной стене и крепились через вырубки, выходя за наружную часть стены под нижним венцом бревен стены. Доски пола, уложенные на лаги-половицы, также оказывались между первым и вторым венцами. Так создавалась прочная связь между полом и стенами, что эффективно сказывалось на эксплуатационных свойствах постройки.
Теперь остановимся на внутреннем пространстве подольских срубов. Как подчеркивают большинство исследователей, основные различия внутреннего пространства постройки почти всегда обусловлены взаимным расположением входа и печи. Однокамерные постройки составляли примерно половину из общего числа зарегистрированных срубов. Их площадь колеблется от 16,8 до 30,8 кв. м. К сожалению, в этом типе построек очень редко удается выявить «in situ» место входа. Из-за природных условий Подола его старались поднять как можно выше. Для определения места входа использовались косвенные данные: направленность досок пола, или переводин, характер планировки усадьбы, наличие улицы или переулка и т.д. Выявлена закономерность – печи располагались в одном из ближайших углов от входа, причем, это наблюдалось в интерьерах однокамерных срубов и так называемых «пятистенках» (Гупало 1981: 142).
Этот тип построек имел внутреннюю, рубленую из бревен стенку, которая делила пространство на большую комнату (как правило, квадратную в плане) и меньшую. Правый от входа угол большей камеры служил для расположения печи. Это было круглое или овальное в плане глинобитное сооружение, от которого оставалась преимущественно нижняя часть – под, иногда остатки вертикально поднимавшихся стенок. Размеры внутреннего диаметра печей колеблются от 0,6 до 1,2 м, ширина устья составляет 30-40 см. Печь устанавливалась на песчаной подсыпке – «подушке» высотой 10-15 см. Далее выкладывалось основание, которое могло состоять из мелких камней, фрагментов, или даже целых кирпичей-плинф, битой керамики, впоследствии перекрывавшееся прослойкой из чистой глины толщиной в 3-5 см. По периметру подковообразного основания зачастую устанавливались деревянные прутья, служившие каркасом для набивания глины стенок печи. В некоторых отопительных сооружениях отмечено 4-5 слоев глиняной подмазки, зачастую в глину добавлялась мелко битая гончарная посуда, что свидетельствует о регулярных ремонтах печей.
Довольно редким типом, использовавшимся в подольских постройках, были печи, имевшие прямоугольный план (рис. 5: 5). Они были значительных размеров: в длину – более 2 м, при ширине – ок. 0,8 м. По углам прямоугольных развалов из испекшейся глины были обнаружены угловые деревянные толстые (до 10 см) столбы, которые дают основание говорить, что печи стояли на деревянном помосте, поднимавшемся над уровнем пола. Аналогичные по типу отопительные устройства были выявлены при раскопках древнего Новгорода (Засурцев 1963: 29). В верхней части глинобитных печей средневекового Киева устраивались глиняные жаровни. Целая жаровня была обнаружена при раскопках усадьбы на ул. Щекавицкой. Она имела прямоугольную форму размером 80 х 60 см, с бортиками высотой 4 см.
Наиболее распространенным является мнение, согласно которому большинство светских построек отапливалось способом, который называется «по-черному», т.е. дымоход в вышеописанных печах не применялся. Однако в одном случае на Подоле все же удалось выявить внутри сруба остатки глиняной трубы, которая могла служить дымоходом.
Местоположение печей, при котором устье всегда обращено к входу, дает основание предполагать, что настил полатей примыкал торцевым участком к печи, а боковой стороной – к боковой стене сруба. Эта конструктивная особенность устройства настилов имеет распространение в подольских срубах, причем использовалась и в «пятистенках» и в однокамерных срубах с печью. Исследователи находят ближайшие аналогии такого рода на синхронных по хронологии памятниках из западных регионов Киевской Руси (Засурцев 1963: 29).
В нескольких срубах, датированных ХІ в., печь ставилась в левом углу от предполагаемого входа в помещение «пятистенка» (сруб № 7, участок по ул. Волошская, 16), или же печное устройство размещалось в центральной части большой камеры сруба. В отдельных случаях место, где стояла печь, ограждалось досками, положенными на ребро и укрепленными кольями. Такая конструкция позволяла поднять «опечек» выше уровня пола и создавала необходимое пространство перед устьем, где мог быть установлен глиняно-деревянный короб, служивший дымоходом.
В процессе археологических раскопок в Киеве была получена информация и об устройстве входов в светские постройки. Жилой сруб-«пятистенок» имел, как правило, двое дверей. Первые устанавливались на стене малой камеры-сеней, выходящей во двор, причем они открывались вовнутрь, что, было связано с необходимостью выхода из дома во время снежных заносов, а также после заносов сруба песком и глиной после паводка. С целью обезопасить жилище от природных стихий подольские строители старались поднять проем дверей. В большинстве случаев проемы выполнялись на уровне четвертого венца, хотя есть постройки, сохранившиеся на девять венцов, в которых отсутствует вход. Вторая дверь, ведущая из жилого помещения в сени, открывалась, как правило, наружу, что диктовалось соображениями пожарной безопасности.
 |
 |
| Рис. 7. Типы дверей, лестниц, входов | Рис. 8. План большой постройки, ул. Героев Триполья, 1972 г. |
Ширина дверных проемов составляла 0,65-0,78 м. В одних случаях, со стороны, куда открывалась дверь, делался продольный паз на четверть. Иногда продольный паз прорезался на всю ширину бревна. При этом приеме в пазу делался дополнительный (узкий) паз, предназначенный для установки тонкой, хорошо вытесанной доски, служившей упором дверного полотна. Ближе к краю паза вырубалось круглое отверстие для установки шипа крепления двери (рис. 7: 1a, 2a, 3a). В этнографии такой прием установки двери называется «на пятке». Кроме широко используемой «пятки» киевские строители могли крепить двери к стене при помощи «хитроумных» деревянных подшипников. На это указывают торцевые плоскости дверного полотна, имеющие не круглый, а прямоугольный шип (рис. 7: 1d, 2d, 3d).
Еще один вариант крепления дверей удалось выявить при раскопках на Подоле. Как и в предыдущих вариантах, из широких, тесаных досок набиралось дверное полотно, которое скреплялось поперечными планками на деревянных гвоздях. Края этих планок выпускались в одну сторону и крепились с помощью таких же гвоздей к круглому бревну, идущему параллельно доскам. Нижний край круглого бревна обтесывался «на конус» и, таким образом, служил упором дверей и одновременно их поворотным элементом. Петли, крепившие полотно к одверинам или прямо к стене сруба, могли быть сделаны на краю поперечных планок (рис. 7: 1, 2). Материалы раскопок позволяют считать, что в Киеве изготовляли двери рамной конструкции (рис. 7: 1c, 2c, 3c).
Перед входом в постройку устраивались деревянная ступенька и навес, опирающийся на дополнительные столбы. Покрытие такого навеса, как и в целом всей крыши сруба, было сделано из теса. Конструкция покрытия, состоящая из дощатого настила, упиралась в плоскость доски, которая, в свою очередь, поддерживалась врубленными досками-кокошниками (Гупало 1981: 133).
В тех случаях, когда жилое пространство сруба было поднято на уровень четвертого венца и выше, применялась более сложная конструкция порога. Он мог состоять из настила, выполненного перед дверью на всю ширину стенки сеней. Вертикально вкопанные столбы служили опорой для порога и одновременно навеса над ним. К порогу примыкала деревянная лестница, упиравшаяся другим концом в землю. В срубе № 13, исследовавшемся на Житнеторгской площади, судя по наклону лестничного пандуса, дверь могла располагаться на высоте от 1,3 до 1,5 м. Здесь, при помощи целой системы вертикально вкопанных столбов у восточного фасада постройки, была устроена развитая галерея, примыкавшая к срубу с севера. Основой лестницы (места, где она упиралась в землю) служило горизонтально лежащее толстое бревно, которое фиксировалось деревянными кольями, вбитыми в землю. Крепление плоскости лестницы в бревне осуществлялось через два гнезда, куда вставлялись торцы брусьев, образующих наклонную плоскость от настила на уровне дверного проема по направлению к земле (рис 7: 1f, 2f).
В.О. Харламов выполнил детальную реконструкцию этой части постройки (рис. 7: 3f). Согласно этой реконструкции, крыльцо имело навес, на что указывает система довольно толстых (20-25 см) столбов-стоек. Кровля крыльца, повторяющая угол наклона лестницы, примыкала к кровле галерей, расположенных у северной стены сруба. Галерея представляла собой крытую обходную площадку. В столбы-стойки врубались переводины пола (или «моста»), а сверху на стойки опирались конструкции тесовой кровли. К вертикальным столбам крепилось ограждение балюстрады (Харламов 1981: 137).
Срубные постройки Подола Х-ХІ вв. состояли из трех основных частей: подклета, жилого яруса и чердака. В связи с этим возникала проблема устройства автономных входов в эти помещения. В 2003 г. на участке по ул. Хорива, 39, была обнаружена значительная по своим размерам срубная постройка. Удалось раскопать ее юго-восточный фасад, к которому примыкала лестница, опускающаяся в под-клет. Пандус лестницы был устроен в специально выкопанном котловане глубиной 1,3 м. Стенки его были укреплены, положенными по длине бревнами-тесинами. Нижняя пара кантованных на квадрат тесин крепилась к земле при помощи специальных врезок через отверстия, в их центральной части. Указанные квадратные вырубки-чашки могли служить также для укладки переводин, служащих опорой настила, который не сохранился. Верхняя пара бревен лестницы была сделана из круглых бревен, которые были уложены прямо на дневной поверхности земли. Наружный конец бревен был перевязан бревном, уложенным поперек колод и скрепленным с ним вырубленной «чашкой». Другим концом верхняя пара бревен была врублена в стену сруба (рис. 7: 1g).
Между нижней и верхней парой бревен были установлены на торец широкие доски, которые прижимались к земляным стенам и удерживали их от расползания. Сходни лестницы были выполнены из горбылей длиной 1,1 м, которые округлой частью опирались частично на землю, частично на вбитые под ними опоры-брусья. К земле сходни были прибиты деревянными квадратными по форме кольями-тиблями, пропущенными через пазы такой же формы. Перед входом на лестницу был выстлан настил из широких досок.
Массивная конструкция, добротно выполненная строителями, указывает на важное назначение указанного входа, ведущего в подклет постройки. Цокольное помещение, очевидно, являлось складом-хранилищем, на что указывает тот факт, что выход был сделан в ремесленную часть усадьбы, на которой располагалось большое кожевенное производство, о чем свидетельствуют специальные деревянноземляные чаны, располагавшиеся тут же.
Как свидетельствуют вышерассмотренные случаи, благоустройству входов в дом придавалось большое значение. Они дифференцированы по функциональному назначению: одним пользовались для выхода в центральную часть двора и дальше на улицу, другим – в «подклет».
 |
| Рис. 9. План остатков деревянного христианского храма XII в. (ул. Межигорская, 3/7, 2003 г.) |
Движение по пространству двора вокруг сруба организовывалось с помощью специальных галерей. К такого рода находкам исследователи подольских срубов относят столбовую конструкцию, обнаруженную в раскопе по ул. Героев Триполья (современная ул. Спасская) в 1972 г. (рис. 8). Направление последней восстанавливается по серии одинаковых толстых столбов (20 см), в каждом из которых были вырублены одинаковые по размерам вертикальные пазы. В нижнюю часть паза была пропущена балка (диаметр 8 см) с полукруглой выемкой в верхней части по всей окружности. Сверху балки конструкция забиралась колотыми досками, нижний край которых лежал в желобообразной балке, а торцы пропускались в упомянутые пазы столбов стоек. В верхней части досок стены были сделаны отверстия.
Постройка представляет особый интерес, во-первых, внушительными размерами – длина одной из стен которой составляла более 10 м, при ширине постройки более 6 м, а, во-вторых, является примером использования столбовой конструкции в сочетании со срубом. Все это может указывать на не совсем обычный характер ее функционального назначения. На это указывают также результаты новых раскопок Подольской археологической экспедиции (2003 г.). На расстоянии примерно до 15 м на север от первого раскопа, удалось выявить и исследовать остатки первого в истории археологических исследований древнерусского Киева деревянного христианского храма, постройка которого может быть датирована первой половиной XII в.
Размеры церкви составляли 11,23х12,35 м, она сохранилась на высоту от трех до пяти венцов (рис. 9). Диаметр колод отвечал подольскому стандарту – 20 см. Техника рубки стен постройки – «в обло» с выпуском венцов от замков до 20 см. Два нижних венца были опущены в котлован, выкопанный по периметру стен.
Конструктивные особенности большого сруба связаны с наличием выступа, врубленного по центру восточного прясла стены, внешняя часть которой дополнительно была укреплена приставным плетнем круглой формы, укрепленным глиняной обмазкой. Размеры выступа: 2,1х1,7х1,8 м. Этот выступ отделялся от основного внутреннего пространства перемычкой, не перевязанной со стенами выступа. Брус основания перегородки был опущен в углубление. На расстоянии 0,7 м от перегородки по центральной широтной оси постройки удалось проследить крестообразное углубление 0,65х0,70 м с остатками древесного тлена. В западной стене обнаружен проем входа в виде вырубки в бревне и двух столбовых опор большого диаметра. Ширина прохода составляла 0,83 м. В этой же западной части постройки были раскопаны 15 безынвентарных погребений в деревянных колодах, которые залегали тремя ярусами. Погребения ориентированы по оси восток—запад; положение – на спине, руки сложены крест-накрест на уровне груди. Захоронения такого же характера, в том числе и детские, размещались за пределами церкви, вдоль южной и северной стен. Комплекс находок, в который входили части бронзового паникадила, так называемые бронзовые «застежки книг», массивный дверной замок и т.д. вместе с такими конструктивными особенностями как выступ восточного прясла стены, мощные столбы у западного выхода и наличие места, где могла стоять купель, показывает, что это мог быть христианский деревянный храм.
Таким образом, большая срубная постройка с галереями с двух сторон, датируемая серединой X в., предшествовавшая на подольской усадьбе храму, не могла быть обычной, рядовой постройкой усадьбы. Она явно претендует на нечто большее. Возможно, она также была связана с отправлением культов.
Заметим в этой связи, что в городах Северной Европы в состав усадебно-дворовой застройки входили специальные церемониальные залы, в которых могли отправляться культы и совершаться традиционные обряды. Деревянный зал как репрезентативная часть усадьбы вместе с жилой зоной, куда входила кухня, мастерские и склады, являлись основной составляющей городских усадеб таких городов Северной Европы, как Тронхейм, Осло, Сигтуна и т.д. Подольская постройка была возведена в срубной техники возведения основных стен, и только обходная галерея была создана посредством столбовой конструкции, весьма схожей с существовавшими в Скандинавии. Зал стоит плотно прижатым к той части усадьбы, которая граничит с улицей, ведущей в сторону Днепра, чем создавалось свободное внутреннее пространство двора. Это наблюдение приложимо и к открытому деревянному христианскому храму, который по своей планиграфии в структуре застройки усадьбы может быть признан приходской церковью (Zotsenko 2006: 3413-3427).
На Житнеторгской площади Подола, располагавшейся у самого подножья Замковой горы, были раскопаны остатки целого городского квартала, состоявшего из усадеб, которые были обозначены буквами А, В и С. Наиболее полно была изучена усадьба В, жизнь на которой прослеживается на трех горизонтах бытования общей хронологией в 129 лет (887-1116 гг.). Границы усадьбы практически не изменились, как и площадь, которая составила 375 м2. С трех сторон усадьба соседствовала с примыкающими к ней аналогичными усадьбами, а юго-восточной стороной примыкала к ручью, протекавшему в сторону Днепра из Кожемяцкого и Глубочицкого оврагов. Она представляла собой типичную для Подола усадьбу, в которой отразились наиболее характерные черты гражданского строительства Х-ХІ вв. Постройки, а их вместе с погребом насчитывалось четыре, размещались по периметру усадьбы. Жилой сруб располагался в северном углу усадьбы, примыкая к забору. Ворота находились в южном углу усадьбы, по диагонали от жилища. Въезд на усадьбу был устроен в виде настила на двух параллельных лагах, заканчивавшегося у входа в большую срубную постройку, которая располагалась в западном углу усадьбы напротив ворот. Центральная часть усадьбы оставалась свободной от застройки и представляла открытый двор. С юго-западной стороны усадьба соседствовала с усадьбой А, чуть меньшей по площади. С юга ее естественной границей служила береговая линия небольшой речки, с северо-запада и юго- запада она была ограждена заборами. Назначение построек на усадьбе показывает, что прилегающая к ручью часть усадьбы выполняла парадную функцию (чистый или «белый» двор), а другая – хозяйственную функцию. В результате археологических исследований ученые получили возможность осуществить архитектурную реконструкцию изучаемых памятников (рис. 10) (Sagaydak 2006: 2775).
Попробуем подвести некоторый итог. Срубная конструкция приходит в Среднее Приднепровье вместе с возникновением городского образа жизни. Изначально это – простейшая подквадратная, а к XI в. прямоугольная постройка из круглых бревен, уложенных одно на другое и соединенных на концах вырубками. Древнейшим и наиболее распространенным ее способом является круглая с чашей в нижнем бревне, позволявшая соединять бревна под прямым углом.
Развитие конструкции жилого сруба шло по линии превращения квадратного сооружения в двухкамерный «пятистенок». Древнейшие срубы Киевского Подола (IX-X вв.) сделаны, как будто, по индивидуальному заказу: используются массивные бревна, тщательно подобранные по толщине и длине. Их диаметр зачастую превышает 20-25 см, фундаментные подкладки – до 40 см представляют собой толстые колотые доски (до 6 см), используемые для настила пола. И хотя все элементы конструкции обрабатываются очень тщательно, исправлялись малейшие просчеты, а постройки получались прочными, они выглядели чрезмерно массивными для своих размеров. Значительно гармоничнее по своим пропорциям были постройки больших размеров, открытые на Подоле лишь однажды. По своему типу сооружение напоминает так называемые «нефные» или зальные сооружения. Стена галерей выполнялась из досок, уложенных одна на другую и вставленных в вертикально вырезанный паз в столбах, которые устанавливались параллельно срубной стене.
Строители размещали постройки по периметру усадьбы, стараясь как можно ближе поставить их к линии забора. Все перечисленные особенности наиболее раннего этапа развития киевской деревянной архитектуры, на наш взгляд, свидетельствуют о том, что эта архитектура переживала этап ученичества. К началу XI в. картина меняется. Появляется устойчивый тип жилища, который постепенно становится массовым. Возникает оптимальное соотношение всех размеров постройки. Можно говорить о единстве функционального назначения срубной конструкции и ее архитектуры. Основной постройкой этого этапа являлся двухкамерный сруб-«пятистенок». Обязательным элементом установки жилого сруба становится специально подготовленная площадка, укрепленная деревянной обноской. Пропорции сруба вытягиваются, начинают использоваться более тонкие и длинные бревна. Чашка вырубается более глубокая, практически на полную толщину бревна, так что плотность прилегания бревен друг к другу увеличивается. Перегородка разделяет прямоугольный сруб на большую (квадратную) клеть и малую камеру. В первой клети, теплой, в одном из углов, а иногда и в центре, ставится печь, обязательно настилается дощатый пол, вторая, холодная, камера, куда ведет входная дверь, носит вспомогательный характер. Иногда со стороны малой камеры добавляют приставную клеть.
Таким образом, развитие деревянной гражданской архитектуры Киева, пусть и происходившее путем заимствования срубной конструкции, нельзя назвать простым подражанием. Скорее это можно считать поиском и усвоением необходимых форм и профессиональных навыков. Постепенно такие формы были найдены, и архитектура обрела необходимую гармоничность и легкость. Этому способствовала выработка оригинальных форм, которые стали создаваться с высоким уровнем стандартизации.
Архитектура самым тесным образом связана с жизнью. На нее влияют самые различные факторы (социальные, экономические, научные, технические, этнические), но определить четко, что прежде всего повлияло на выбор тех или других архитектурных форм, не всегда просто. Являясь памятниками определенной исторической эпохи, архитектурные сооружения несут на себе печать этих эпох. Условия возникновения той или иной архитектуры могут быть различными, но с момента своего возникновения архитектура становится самостоятельным организмом, продолжающим свою жизнь за пределами эпохи, в которой она родилась. Это чрезвычайно важное обстоятельство, которое позволяет понять более основательно развитие славянской деревянной архитектуры. Прежде чем превратиться в составную часть традиционной культуры, которую в основном интерпретируют как сельскую, деревянная архитектура прошла достаточно долгий путь, связанный со становлением и развитием восточнославянского города.
Не вызывает сомнения, что городская застройка киевского Подола с самого своего начала обладала устойчивой традицией, связанной с размещением построек по периметру двора. На данный момент сложно сказать, откуда в Среднем Поднепровье во второй половине IX в. появляется столь хорошо развитый способ деревянного строительства, поскольку предыдущие археологические культуры, бытовавшие в этом регионе на протяжении VII-VIIIвв., не обладали им в такой высокоразвитой степени. Легкость, с которой новый способ внедрился в застройку города, показывает, что на протяжении IX-X вв. здесь формируется новая культура, способная к быстрому освоению и распространению новых тенденций.
Литература
Автор: М.А. Сагайдак (Киев) //// Славяно-русское ювелирное дело и его истоки. Материалы Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Гали Фёдоровны Корзухиной (Санкт-Петербург, 10-16 апреля 2006 г.). – СПб. : Нестор-История, 2010.