Некоторые из авторов – специалистов по «археологическому» текстилю подчас утверждают, что только собственно остатки одежды из тканей или кожи в древних погребальных и мемориальных комплексах дают объективную и максимально полную информацию по истории костюма доиндустриальных обществ. Остальные же категории историко-культурных источников (письменные, изобразительные, остатки обильных нашивных украшений из неорганических материалов) объявляются заведомо недостаточно достоверными, ущербными и любые выводы по ним - малозначимыми. С точки зрения этих исследователей, статья по тематике, подобной предлагаемой сейчас читателю, по большому счету лишена смысла. Мне же такая позиция, напротив, кажется непродуктивной; думаю, текстиль как тип «костюмных» источников ничуть не «объективнее» других. Если отбросить сложные современные историософские построения западноевропейских ученых и говорить кратко, то «объективных» источников историко-культурной информации, увы, не существует: любой из их типов заведомо неполон, может вызвать даже у квалифицированного исследователя неадекватное восприятие и привести к серьезным ошибкам. Это относится и к «археологическому» текстилю (который за редкими исключениями, как известно, происходит из погребальных и мемориальных комплексов). Во-первых, остатки текстиля такого рода обычно фрагментированы, и предметы одежды требуют реконструкции (ее «объективность», естественно, также проблематична). Во-вторых, для погребальных комплексов весьма характерна неполнота комплекта одежд (при этом зачастую не вполне ясно, что именно из «полного списка» отсутствует и почему, была ли эта одежда верхней и т.п.). В-третьих, следует постоянно помнить, что речь идет именно о ритуальных комплексах. В них во многих религиозных и этнических традициях присутствует особая небытовая погребальная одежда, или человека (особенно женщину) хоронили в ритуальной же свадебной, или в ритуально неполной (чтобы покойник не «сбежал» из могилы» и т.п.), в особым образом перелицованной или нестандартно используемой (вроде чалмы мусульманина, после смерти часто превращавшейся в его же саван) или имеющей нестандартный крой (упрощенно имитирующей реально носимые образцы; несшитой; особых капюшонов и погребальной обуви; одеяний, нарочито архаичных по облику). Иногда с одежды сшивали нашивные украшения, заменялся их материал (например, металл на дерево). Безусловно, во многих случаях наличный состав тканей в могилах не отражает и реальное соотношение между различными видами местного и импортного текстиля в том или ином обществе, а также его бытовое использование, и это часто приводит к ошибкам. Иными словами максималистские претензии типа описанных выше, кажутся совершенно необоснованными, они являются своего рода «детской болезнью» роста той или иной отрасли науки. Они могут быть частично «оправданы» лишь искренней увлеченностью специалистов своей узкой научной проблематикой. Не секрет также, что в утверждениях об «исключительной роли» текстиля в изучении древнего костюма часто сквозит недостаточный навык исследователя в работе с другими видами «костюмных» источников, а также известный дефицит уважения к множеству коллег из разных стран, исследующих костюм на изображениях, по неорганическому костюмному декору из могил или письменным источникам, неполное понимание их проблем.
Скачать и прочитать: Яценко С.А. Древние тюрки: костюм на разноцветных изображениях pdf; 1,37 мб