Грюнвальд, Танненберг

Командующие противоборствующих сторон в Грюнвальдской битве

Командующим союзнической польско-литовской армии при Танненберге был король Владислав Ягелло. Он принял польский трон в 1386 г., и его долгое правление (наиболее продолжительное в польской истории) было отмечено постоянными войнами, в основном, против Тевтонского ордена и Руси. Победа при Танненберге стала вершиной его славы. Возраст короля Владислава (ему было 62 года) может объяснить, почему он оставался в тылу своих войск фактически в течение всего сражения. Однако при любых обстоятельствах король и не должен был подвергать себя неоправданному риску на поле боя. Благочестие Владислава было отмечено с момента его крещения. В своей хронике Ян Длугош (Dlugosz, 1415-80, краковский каноник, его «История Польши» проникнута идеей борьбы за единство польских земель) посвящает целую главу «жизни, привычкам и грехам короля Владислава Ягелло». Он описывает маленькие, черные и беспокойные глаза, большие уши, и сильное мускулистое тело, которое было натренировано в результате страсти короля к верховой езде и охоте. Ягелло имел способность стойко переносить холод и сырость. Он также был сдержан в отношении к алкоголю, но, согласно Длугошу, имел потрясающую сексуальную энергию, которую расходовал при каждом случае «не только разрешенными способами, но также и запрещенными». Ягелло умер в 1434 г. от переохлаждения, простудившись на прогулке в молдавском лесу, куда направился послушать песню соловья. Ему было тогда 80 лет.

Великий князь литовский Александр Витовт

Витовт, которого почитают в Литве как великого князя Александра Витовта Великого, был кузеном Владислава Ягайло и во многом его конкурентом. Участие в военных кампаниях за и против Тевтонского ордена дали Витовту огромный военный опыт еще до Танненберга, включая борьбу с татарами Золотой Орды в обширных южных степях Литовского княжества. Витовт, по всей видимости, был представителем наиболее активной команды в военном руководстве Литвы, решительно собиравшей войска перед Танненбергом, хотя он был всего только на несколько лет моложе Ягайло. Основная часть успеха в этой битве должна быть отнесена на его счет. В некоторых источниках он описан как «маленький, худой, энергичный и беспокойный», изменчивого и порывистого нрава. Эта черта индивидуальности хорошо просматривается на живописном полотне Матежко, изображающем сражение при Грюнвальдс, в польской национальной Галерее в Варшаве. Длугош добавляет, что он был любителем роскоши, волочился за женщинами и добивался успеха, но алкоголь пил умеренно. Способный наездник, во времена затиший он любил охотиться и играть в шахматы. Подобно своему кузену Витовт дожил до зрелого возраста и умер в 80 лет после падения с лошади.

Гроссмейстер Ульрих фон Юнинген

Командующим войсками Тевтонского ордена при Танненберге был гроссмейстер Ульрих фон Юнгингсн (Ulrich von Jungingen). Он вступил в Орден в 1380 г. и имел непримечательную раннюю карьеру: Fischmeister - чиновник Ордена, ответственный за сельское хозяйство и сбор рыбацких налогов. В 1393 г. он стал помощником шерифа Замбии (Sambia), а затем командующим замком Балга (Balga, теперь Веселое около Калининграда). Его выбрали гроссмейстером в 1407 г., причем, не единогласно. Фактически предыдущий гроссмейстер (его собственный брат Конрад фон Юнгинген) рекомендовал Ордену не назначать Ульриха гроссмейстером, поскольку его патологическая ненависть к полякам могла погубить Тевтонский орден. Однако выбор все-таки был сделан, и именно Ульрих стал тем, кто вывел орденские войска на поле битвы при Танненберге. Его возраст неизвестен, но вероятно ему было около 50 лег. По хроникам, он уже потерял юношескую гибкость и силу, но по-прежнему являлся одним из знаменитейших и сильнейших воинов Ордена. Ульрих фон Юнгинген погиб на поле боя, убив большое число врагов.

Генрихх фон Плауэн

Хотя Генрихх фон Плауэн не присутствовал на ноле боя при Танненберге, его роль в последующей осаде Мариенбурга стала решающей и не позволила разгромить Орден в течение месяца после страшного поражения. В Торнском мирном соглашении он упоминается уже как гроссмейстер Ордена.

Генрихх фон Плауэн родился приблизительно в 1370 г. и прибыл в Пруссию как гость-крестоносец в 1391 г. После нескольких лет, проведенных в крестовых походах, он вступил в Орден и в 1397 г. был адъютантом коммандера в Данциге (Гданьск). После четырех лет на этом посту он стал коммандером Нессау (Nessau [Niesaval]), а в 1407 г. принял важный замок Шветс (Schwetz [Swiece]). Он был избран гроссмейстером 9 ноября 1410 г., но потом был смешен своими коллегами, обвинившими его в предательстве и интригах.

Противостоящие армии в Грюнвальдской битве

наверх

Оценки в хрониках общего количества воинов, сражавшихся при Танненберге/Грюнвальде, достаточно противоречивы, и более современные вычисления, основанные на размере населения и часто искаженные политическими соображениями, не в состоянии внести ясность в этот вопрос. Обычно принимаемые числа для тевтонских рыцарей - 27000 воинов, для противостоящей им польско-литовской армии - 39000 (последнее число, по-видимому, не отражает татарского контингента).

Польская армия в начале 15 века

Мы попытаемся точнее установить численный состав противостоящих армий, исходя из их структурных подразделений, а не количественных оценок. В Польше основным подразделением, в котором сражались при Танненберге/Грюнвальде, была хоругвь.

«Хоругвь» (не путать с флагами или штандартами. которые несет армия) включала в себя от 50 до 120 «копий по два-пягь воинов в каждом». «Копье» состояло из бронированного рыцаря и его эскорта, размер которого зависел от индивидуального дохода рыцаря. Снабжение амуницией и оружием «копья» из трех воинов по приблизительному эквиваленту стоило 30 голов рогатого скота. Для улучшения управления войсками предпринимались усилия для выравнивания ударной силы хоругвей. Делалось это за счет объединения небольших рыцарских отрядов или путем добавления воинов из резервов короля.

 Польская хоругвь выставлялась дворянским родом или территориальной единицей (городом, замком). Эта организация была отработана со времен господства Казимира Великого с середины XIV столетия, когда были установлены военные обязанности дворян, и базировалась на системе общей мобилизации. Все церковные, городские и деревенские власти были обязаны собрать вооруженные отряды на королевский призыв к оружию. Польша имела мало пехотинцев и в мирное время почти не имела постоянных профессиональных отрядов или наемников. При польской практике мобилизованные рыцари должны были обеспечить продовольствием себя и свои отряды, в результате в тылу армии тянулись многочисленные неорганизованные фургоны, замедлявшие движение войск. На стоянках фургоны составлялись в «laager» позади линии войск и могли в случае необходимости использоваться как укрепленный лагерь.

Знамена польской армии имели вполне европейский тип, используя современную систему западноевропейской геральдики с некоторыми незначительными отличиями. Например, в Польше несколько семейств одного дворянского рода могли использовать тот же самый герб (на Западе - только старший сын, а остальные вносили в герб изменения). Род мог также иметь девиз, который иногда принимался как имя дворянского рода. В Грюнвальде, например, Флориан Корытница (Korytnica) из рода Йелита (Jelita), виночерпий из Сандомежа (Sandomierz) и кастелян Вислицы (Wislica) сражался в отборном отряде под Большим знаменем Кракова. Его предок, другой Флориан, был убит на службе у короля Владислава Короткого в битве при Пловце (Plowce) против Тевтонского ордена в 1311 г. Смертельно раненный Флориан лежал, пронзенный тремя копьями, и пытался заправить свои кишки в распоротую брюшную полость. Поэтому король дал Флориану и его потомкам фамильный герб с изображением трех пересеченных копий на красном поле и "Jelita" (кишки) как девиз и родовое имя.

Поскольку король Владислав Ягайло был высшим командующим союзнического войска, непосредственно перед вторжением в Пруссию он назначил Жиндрама Масковица (Zyndram Maszcowice), дворянина из Кракова, командующим польской армией. Жиндарма описывают как рыцаря «средней роста, но большого сердца», поэтому сражался он под Большим знаменем Кракова, знаменосцем которого был Марчиж Врацимовиж (Marcisz Wrocimowice). Весь цвет польского дворянства сражался в этой хоругви. Польским авангардом при Танненберге командовал Збигнев Бржези (Zbigniew Brzezie), маршал короны и штатный знаменосец королевского знамени во главе армии. При Грюнвальде штандарт, который непосредственно отмечал позицию короля, был выделен другому, а Збигнев возглавил группу из трех хоругвей, сформированных из наемников. В хоругви Святого Георгия служили чехи и моравы под управлением Збигнева, при Танненберге он нес герб «Goncza», предназначенный для открытия сражения. Польская армия, по-видимому, подошла к сражению в хорошем состоянии. Каждая хоругвь имела своих собственных музыкантов для передачи звуковых сигналов. Были случаи, однако, когда только звуки труб позволяли передать распоряжения короля: «При первых звуках труб на рассвете армия вставала, вооружалась и строилась. При втором звуке трубы лошади были оседланы, а при третьем армия отправилась по дороге следом за своим маршалом».

Польское войско пришло на битву в составе 50 хоругвей; из них 7 выставили подчиненные Польше украинские земли. Длугош называет следующие украинские полки: Львовский, Холмский, Галицкий, Перемышльский и 3 Подольских: в двух хоругвях были наемные рыцари. Посилге (Posilge), летописец Тевтонского ордена, с тревогой сообщал, что король польский нанял наемников из Богемии, Моравии и в других местах, которые, «отказавшись от чести и Бога, пошли против христиан, чтобы уничтожить землю Пруссии». Ягайло сумел завербовать две полных хоругви чехов: в хоругви Яна Янчина (John Jicin) – моравы, в хоругви Гневоша (Gniewosz) из Далевиц нанятые им чехи, моравы и силезцы. Первый был под командой Яна Сокола Ламберга (Sokol Lamberg) и его адъютанта Яна Жижки (Zizka), будущего героя гуситских войн. Остальной смешанный контингент чехов выступал под знаменем Святого Георга. Эти наемные хоругви были размещены в самом центре строя между польскими и литовскими армиями.

Литовская армия в начале 15 века

наверх

Основной дефицит в структуре польской армии - недостаток легкой конницы, был исправлен в ходе кампании при Танненберге литовской армией. Как писал Посилге - король Ягайло «собрал татар, русских, литвинов и самогигов против христианского мира». Хотя, вероятно, все было наоборот. Пока литовские и польские армии не объединились 1 июля, армия Витовта существовала только как неорганизованная совокупность рыцарей и отрядов. И только 6 июля он разделил свое войско на хоругви, приказывая каждому подразделению сплотиться у своего знамени и повиноваться их лидеру. Он также дал распоряжения, что в сражении более слабо вооруженные и конные воины должны были быть помещены в центр каждой хоругви. В то время как хоругви должны были сражаться в компактном строю с небольшим просветом между подразделениями, должно было быть вполне достаточное расстояние между хоругвями. Великий князь Александр Витовт вел 40 хоругвей на поле битвы к Танненбергу. Они включали рутенов (Ruthenians, чьи место жительства соответствовало современной Украине), белорусов, жмудинов, татар, небольшие контингенты армян и молдован. Из литовских хоругвей

30 штандартов использовали геральдическую фигуру «погоня» (Pogon) – конного мечника на различных цветовых полях. Другие литовские штандарты несли геральдический знак, известный как «колонны Гедиминаса» (родовой герб литовского правителя Гедиминаса), который, возможно, произошел из схематического рисунка священного дуба пруссов. Был в литовском войске при Танненберге и младший брат короля Ягайло Сигизмунд Корибутас. Три смоленские хоругви сформировали отдельный контингент под командованием Витовта. Ими командовал князь Симеон Лингвен, он сражался под хоругвью с изображением архангела Гавриила (в действительности – 1 смоленская и 2 белорусские – оршская и мстиславская)..

Итак, из 40 литовских хоругвей Длугош поименно называет 21: виленскую. трокскую, гродненскую, ковенскую, лидскую, полоцкую, витебскую, новогрудскую, волковыскую, медницкую, брестскую, пинскую, киевскую, стародубскую, дрогичинскую, мельницкую, кременецкую, смоленскую, а еще хоругвь князя Сигизмунда Корибутаса, хоругвь князя Семена Лингвена Мстиславского и хоругвь некоего Георгия (Юрия). Остальные 19 хоругвей не названы. При таком национальном составе целесообразно называть воинов Витаутаса не литовцами, а литвинам – гражданами Литвы. Большая масть войска говорила по-белорусски, хотя командование почти целиком было литовским.

Контингент татар из Золотой Орлы (ошибочно именуемый в западных источниках монголами) сражался под командой Джелал-эл-Дина (Jelal-el-Din). Он был сосланным ханом, которого Витовт позже поддержал в его попытках восстановить лидерство в Золотой Орде как благодарность за услуги, предоставленные при Танненберге. Он был сыном хана Тохтамыша. разорившего Москву в 1382 году. Количество татар при Грюнвальде ныне оценивается в 5 тысяч воинов (хотя встречаются числа от 300 человек до 40 тысяч).

Тевтонские рыцари на Грюнвальде

наверх

Военная организация Тевтонского ордена имела подразделения типа «знамен», вполне сравнимых с польскими «хоругвями». Знамена состояли из нескольких «копий». Будучи обычным формированием поля битвы «копье» обычно состояло из одною рыцаря и до семи других воинов, обычно, арбалетчиков. Главные знамена были выставлены различным комтурамн (комтурства - замки и регионы ордена, например. комтурства Эльбинга и Христбурга. Естественно, «комтур» – командующий военным и административным аппаратом замка, крепости, региона). В 1411 г. было пять комтуров (их еще называют Kommandeur – по-русски «командор») в Померании. 11 в Кульмерланде (Kulmerland) и десять в остальной части Пруссии, каждый из них имел резиденцию в каком-либо строго определенном замке. «Знамя» комтура состояло из него самого и рыцарей, приписанных к его области и замку согласно орденским правилам, в виде исключения маломощные знамена «слабых» комтуров были объединены.

Основная часть Ордена состояла из духовенства и из «непосвященных братьев», которые по каким-то причинам пока не приняли сан. Эти «священники-братья» носили характерную белую мантию с черным крестом. Тевтонцы говорили, что, хоть брат и не был посвящен в сан, но живет как монах и бьется как рыцарь. Средний монастырь имел приблизительно дюжину рыцарей (число 12 взято из числа апостолов Христа) и до 60 сержантов, но эти числа существенно отличались для разных монастырей. Все братья принимали монашеские клятвы бедности, целомудрия и повиновения. Они участвовали во всех аспектах жизни Ордена, но только рыцари среди них носили белую мантию с черным крестом. Из-за их отказа от индивидуальности это было их единственным допустимым геральдическим отличием. Они не имели ни герба, ни собственной печати. Как исключение, были светские члены Ордена, которые не принимали три клятвы (в основном это были польские дворяне, имевшие владения на территории Ордена). Вместо креста они носили греческую букву «тау». выписанную подобно букве «Т» на их мантии. Более низкие по званию сержанты носили серые, а не белые мантии, но часто по способностям и боевой ценности отличия между ними и их благородными братьями были незначительны.

Кроме этих деталей, вооружение и броня в тевтонской армии были удивительно однородны. Каждый воин был экипирован двумя рубашками, одной парой штанов, двумя парами ботинок, одним простым плащом, одним спальным мешком, одним одеялом, одним вещевым мешком (содержащим паек на один день) и одним ножом. Он мог быть обеспечен четырьмя лошадями, но они не были его собственными, а принадлежали монастырю или замку, к которому он был приписан. Волосы у каждого воина были коротко подстрижены, в то время как духовенство имело выбритую тонзуру. Посвященные братья носили бороды - характерная особенность Тевтонского ордена.

Важно обратить внимание, что только маленький процент от армии Ордена при Танненберге состоял из тяжело бронированных конных «тевтонских рыцарей», одетых в белые мантии с черным крестом. В течение сражения 203 были убиты, немногие сбежали и совсем немногие были захвачены в плен: их общее количество не могло быть намного больше 250. Большая часть прусских рыцарей, которые сражались при Танненберге, жила на землях Ордена, но не была фактически членами Ордена, многие из них говорили по-польски и имели польские гербы. Тевтонские города также выставили свои вооруженные коитингенты, были призваны также и крестьяне. Рыцари ордена из Ливонии имели некоторую самостоятельность и в битве выступали под собственным знаменем.

Нанятых воинов называли кнехтами (Knechten), если они были завербованы в Пруссии, но наемники были также набирались и в других местах. В 1409 г. на год раньше Танненберга, в письме гроссмейстер Ульрих фон Юнгинген сообщает, что Орден послал «за гостями», что, вероятно, означает гостей-крестоносцев и генуэзских арбалетчиков. Другие источники наемников в принципе совпадали с аналогичными для польско-литовской армии. Например, богемские наемники сражались с обеих сторон.

Сравнительно немногочисленные гости-крестоносцы при Танненберге, конечно, никогда не считали себя наемниками. В своем описании Танненберга (к сожалению, содержащем множество ошибок) летописец Монстрелет (Monstrelet) говорит, что «среди них был магистр (master) из Пруссии и дворянин из Нормандии, сэр Джин де Феррир. сын господина де Вьювиля (Vievuville). а также рыцарь из Пикардии сын господина дю Буиса д'Аннеквина (du Bois d'Annequin)».

Большинство «гостей» при Танненберге были немецкоговорящими из Вeстфалии, Фризии, Австрии, Швабии и Баварии. Они сражались под своими собственными знаменами и также под флагом Святого Георгия, хотя последнему полностью изменили цвета вместо обычною красного креста на белом поле. Летописец Длугош пишет, что «они были очень храбрыми и отважными, и фактически все они погибли в бою, и только несколько рыцарей сумели самостоятельно прорваться с поля боя». Австрийские рыцари сражались под знаменем правой руки гроссмейстера, гросскомтура Конрада фон Лихтенштейна. По крайней мере двое венгерских дворян также сражались за Орден - граф Миклош Гараи (Miklos Garai) из Палатина (Palatine) и Стибор Войвода (Stibor Voivode) из Трансильвании с 200 наемниками.

Главным и традиционным геральдическим знаком немецких отрядов при Танненберге были черные кресты на белом поле. Впрочем, и этот герб имел несколько форм: личное знамя гроссмейстера содержало орла на золотом щитке в центре черного креста. Подобное же, но меньшее но размеру знамя, имел авангард (так же поляки в своем авангарде несли знамя «Goncza»). Немецким эквивалентом большого знамени Кракова был огромный флаге черным крестом на белом поле. Рыцари-братья традиционно носили белую мантию, которая, должно быт ь, была не очень удобна в сражении.

В результате предыдущих завоеваний Ордена многие из рыцарей, сражавшихся за него при Танненберге, имели польское происхождение. Герцог Конрад VII «Белый» (Schweidnitz Olesnica) и князь Казимир V Штеттинский – всего лишь двое из них, попавшие в плен после поражения.

Оружие и броня в битве при Танненберге/Грюнвальде

наверх

Для участия в своих крестовых походах Тевтонский орден привлекал гостей-крестоносцев со всей Европы. Безусловно, это вело к распространению новых вооружений и защитной брони. Поэтому не удивительно, что в польской и тевтонской армиях главное различие в оружии и броне базировалась более на цене, а не национальной принадлежности рыцарей. Литовское войско в этом плане было исключением, поскольку исторически формировалось под другим влиянием. Стиль доспехов польских и тевтонских рыцарей был практически не отличим друг от друга, множество знамен с обеих сторон были красно-белыми, большинство команд выкрикивалось по-польски. Чтобы избежать путаницы, до начала битвы король Владислав Ягайло приказал, чтобы его воины привязали по пучку соломы к своим рукавам в качестве временного знака распознавания.

Наиболее знатные дворяне с обеих сторон в основном использовали шлемы-басцинеты с поворачивающейся на петлях передней подвижной частью (забралом), при этом тенденция была направлена на применение меньшего числа деталей за счет более крупных и прочных пластин. Были замечены и высокохудожественные весьма сложные «большие басцинеты», которые никогда не становились предметом массового производства. Защитные доспехи для рук и ног в основном были цельнометаллическими, латными. Герб наносился на щит и на «табард» (легкую полотняную одежду, одеваемую поверх доспехов). Более бедные рыцари вместо кирас носили «бригантины» – кожаный или полотняный жилет с нашитыми пластинами или кольчужными вставками в наиболее важных местах. Каски в стиле «chapel dе fer» или «kettle-hat» (напоминающие британские шлемы времен Первой мировой войны) были дешевой альтернативой басцинетам. Наколенники являлись для многих бедных рыцарей единственным латным доспехом, кроме шлема (их остальная защита состояла из кожи и кольчуги). И уж совсем неимущие носили только одни кольчуги. 

В начале 15 века классические "Миланский" или "Готический" стиль доспехов еще не были сформированы "Белый" латный доспех только начинал набирать популярность. "Бригантно-латный" доспех и "Белый латный" доспехи из музея Метрополитен в Нью-Йорке и коллекции Хиггинса соответственно. Датированы первой четвертью 15 века.

Броня литовских рыцарей существенно отличалась по внешнему виду, но была по-своему эффективной. Здесь, несомненно, просматривалось восточное влияние, и мы видим господство кольчуг и чешуйчатой брони; контраст еще более заметен потому, что литвины практически не носили табардов. Подобно самой простой немецкой броне их кольчужные доспехи были укреплены железными пластинами. Самым заметным отличием был шлем округленной или конической формы, сужающийся в передней части и с подвижной кольчужной бармицей сзади. Кольчуги также широко использовались для защиты ног вместе с кожаными ботинками. Татарские контингенты в армии Витовта выступали в традиционном «монгольском» стиле: стеганые халаты, кожаные сапоги, перчатки, жилеты. 

Кольчато-пластинчатый доспех 15 века (но шлем 16 века) в дворце Топкапу в Стамбуле. И "Рязанский бацинет" показывают новый стиль Руско-Литовской брони 15 века.

Лошади самых видных рыцарей были закрыты великолепными попонами, на которых были нашиты или нарисованы их геральдические гербы. Основным оружием для использования в конном бою было копье. Но помимо копья конники были вооружены мечом, булавой или боевым топором.

Пешие воины были вооружены луками, арбалетами, копьями и мечами. Большинство пеших стрелков тевтонской армии являлись арбалетчиками. Лучшие арбалеты были составными, имевшими сложноклееный лук из слоев кости, сухожилий и древесины. По свидетельствам: Орден имел запас приблизительно в 4500 арбалетов и более чем 1 000 000 арбалетных болтов только в одной Пруссии. Армия Ордена включала сотни пехотинцев, вооруженных арбалетами, и очень много профессиональных наемников-арбалетчиков генуэзцев, наиболее популярных стрелков-наемников средневековья. Обе стороны имели артиллерию, хотя орудия играли в этой битве очень небольшую роль, особенно после прошедшего обильного дождя. Орудия в основном были простыми железными бомбардами из полос железа, стянутых кольцевыми обручами, они транспортировались и устанавливались на примитивных деревянных станках.

Планы противоборствующих сторон в битве на Грюнвальде-Танненберге

наверх

Польско-литовские планы

В декабре 1409 г. король Владислав Ягайло и великий князь Витовт провели тайное совещание в Брест-Литовске (Brzes Litewski, Brest Litovsk), на котором было решено начать главное наступление против Тевтонского ордена летом 1410 г., сразу же по истечении перемирия, подписанного в октябре 1409 г. Одним из участников встречи был «император татар», как назвал его в своей хронике Длугош. И хотя Ягайло с Витовтом в основном вопросе были союзниками. напряженность в отношениях между Польшей и Литвой сохранялась, поскольку их цели были весьма различны. Цель Польши состояла в том, чтобы восстановить контроль над потерянной областью Померании и тем самым открыть себе доступ к Балтийскому морю. В то время как Литва стремилась возвратить себе Самогитию. Однако, их общим подавляющим желанием было сокрушить тевтонских рыцарей, что и связывало их вместе. Противоречивые цели двоюродных братьев по стечению обстоятельств могли быть совмещены в едином решающем усилии, которое в случае успеха отдавало им в руки оба приза. Было решено осуществить вторжение в Пруссию с окончательной целью захвата Мариенбурга, столицы Ордена. Стратегия строилась не на цепочке отдельных тревожащих вторжений из Польши или Литвы, а мощного удара объединенных армий на север.

Планы Ордена

Планы Ордена путала блестящая прелюдия к кампании, начатой Польшей и Литвой, в то время как перемирие все еще официально продолжалось. Чтобы отвлечь внимание Ордена от направления главного удара, союзники запланировали, что литовцы начнут с диверсионных нападений на севере в районах Тильзита и Мемеля (Memel [Klajpeda]). Аналогичные набеги должны были провести и польские силы через границу Померании. Комбинация этих двух действий маскировала истинные намерения армии двинуть основные силы на север к Мариенбургу. Подобная маскировка главного удара на первом этапе лишила Орден возможности планировать решающий ответный удар. Фактически, выбор направления для такого удара был очень ограничен, но контролировать перемещения всех польско-литовских отрядов тевтонцы, конечно, не могли. Главные силы Ордена были потому сконцентрированы в Шветсе к западу от Вислы. Это центральное положение позволяло Ордену стремительно ответить на угрозу в почти любом пункте по их границе.

Танненбергская кампания 1410

наверх

Когда король Венцеслав Богемский пригласил Ягайло в Брeслау (Breslau [Wroclaw]), чтобы выслушать его заключительное решение относительно мирного посредничества богемского короля, польский король игнорировал вызов и вместо этого начал мобилизацию своих отрядов. Были организованы большие охотничьи партии для заготовки шкур и мяса, необходимого для лечения раненых, началось стратегическое накопление зерна. Быстрыми темпами восстанавливались дороги и мосты. Между Польшей/Литвой и Орденом началось открытое состязание, кто из них сумеет больше навербовать наемников из Богемии. Моравии, Силезии и Германии. В заключительном дипломатическом усилии Витовт заключил соглашение с Ливонским отделением ордена о том, что каждая из сторон даст противнику уведомление за три месяца до любого враждебного наступления на территории друг друга.

Договор ливонцев с Литвой стал для Ордена полной неожиданностью. В мае гроссмейстер фон Юнгинген приказал ливонскому мастеру напасть на Литву, но получил неожиданный ответ: ландмаршал по договору должен предупредить об этом Литву за оговоренные три месяца. Только в июне ливонские братья были готовы подчиниться, посылая полк, чтобы выступать в совместной кампании с Орденом. К слову, с точки зрения Ливонии было очень выгодно, что Литва постепенно втягивалась в войну с Тевтонским орденом: это, но крайней мере, не мешало Ливонии реализовывать свои агрессивные планы относительно Новгорода и Пскова без оглядки на Литву у себя в тылу.

Сведения, поступавшие теперь в штаб Ордена, были очень тревожными. Гроссмейстер уже знал, что сначала мосты строились около Плоцка, вверх по течению Вислы ближе к современной Варшаве. 14 июня к крестоносцам прибыло сообщение, что литовская армия находится на марше и собирается атаковать на Рагнит (Ragnit  [Nieman]). И в тот же самый день другое противоречащее сообщение утверждало, что литовские отряды собрались восточнее реки Нарев (Narew) и, вероятно, собираются напасть на Остероде (Osterode [Ostroda]). В то же самое время польские отряды были замечены вокруг Бромберга (Bromberg [Bydgoscz]) сразу после пересечения границы западной Пруссии. Замешательство, вызванное этими противоречивыми сообщениями, очевидно, и было тем самым эффектом, который планировали оказать польско-литовские командиры на руководство Ордена.

В условиях этой военной неопределенности фон Юнгинген выделил целевую группу при великом маршале Фридрихе фон Валленроде и направил в Зольдау (Soldau [Dzialdowo]) и Лаутенбург (Lautenburg [Lidzbark]), чтобы принять меры против очевидного продвижения Витовта через Нарев. Тем временем сам гроссмейстер с дополнительными резервами оставался в Шветсе. 27 июня командующий Кенигсберга сообщил, что предположение командующего Рагнита подтвердилось. Большой литовско-самогитский отряд разрушительной волной движется по северной Пруссии в районе Мемеля. Вторжение в Пруссию началось, но если так, то где ожидать главный удар? Или главного удара не будет, а стратегией польско-литовского союза в этот раз будет серия чувствительных небольших ударов, чтобы в результате всех этих ударов до основания разрушить Орден? В действительности союз Польши и Литвы планировал концентрированный удар в самый центр Ордена в Пруссии. В это не верилось, поскольку последнее полномасштабное вооруженное столкновение между тевтонскими рыцарями и Польшей было в 1332 г.!

Кампания, приведшая к сражению при Танненберге/Грюнвальде, началась, как и ожидалось, по истечению октябрьского перемирия в день Святого Иоанна (Ивана Купала), 24 нюня 1410 г., хотя диверсионные набеги шли полным ходом уже и до этого. Король Владислав Ягелло оставил Краков 26 июня, а три дня спустя к нему прибыл конный гонец с просьбой о направлении польских отрядов, чтобы прикрыть форсирование литовскими силами реки Нарев в Путлуске. Ягелло сразу послал 12 хоругвей конных воинов. План литовцев состоял в том, чтобы соединиться с польскими войсками у Червинска (Czervinsk) на северном берегу Вислы 2 июля. Червинск был в 50 милях от прусской границы и позволял быстро начать наступление. Разведчики следили за переправами и замком Плоцком из окружающих лесов, надеясь, что их дозор пока остается незамеченным. Основная часть армии должна была пересечь реку через брод, но в Червинскс уже строился понтонный мост.

Смотр в Червинске, 2 июля 1410 г.

По прибытию в Червинск польская армия с королем Владиславом Ягелло во главе перешла на северный берег, где уже находилась часть отрядов, включая наемников из Мазовии. Витовт и его армия прибыли в тот же самый день и с большим внешним эффектом - трубы, развернутые знамена, гербы. Двоюродный браг выехал встречать Витовга. Туг же прибыл и татарский контингент. Татары были удачной находкой для тевтонских пропагандистов, которые позже охарактеризуют Танненберг как христианское поражение от рук языческих орд.

Поляки закончили форсирование Вислы 2 июля, а в четверг 3 июля объединенная польско-литовская армия начала свое первое совместное наступление на север. 5 июля посланники от венгерского короля Сигизмунда прибыли в лагерь Ягайло. После консультации с Витовтом король заявил, что его требования к Ордену составляют передачу Добжина, отказ от Самоготии и оплаты военных затрат, которые будут оценены Сигизмундом. На следующий день для усиления впечатления на венгерского короля Витовт устроил парад знамен своей армии перед двоюродным братом.

А пока шли эти демонстрации и переговоры, союзная армия достигла Джезова (Jezow). 6 июля на горизонте заклубились черные столбы дыма. Согласно Длугошу, это «постарались» передовые отряды литвинов и татар, которые не знали польского языка и не понимали, что пока они находятся на территории Польши. Венгерские посланники уехали на следующий день. Разрушительные диверсионные набеги продолжались постоянно по всей границе от Мемеля до Померании, и польский командующий в Быдгоше даже сумел спровоцировать часть главною войска Ордена в Шветсе на вылазку и нанести им поражение. Гроссмейстер все еще не знал, где будет нанесен главный удар, но 7 июля союзники достигли прусской границы.

В стратегическом плане существовало лишь одно препятствие для решительного продвижения войск польско-литовского союза против Ордена. Это была опасность нападения с тыла короля Сигизмунда Венгерского, так что контакты с венгерскими посланниками продолжались непосредственно до дня сражения. Польско-лнтовская армия пересекла несколько неточно указанную границу 9 июля 1410 г.. непосредственно перед этим Ягелло собрал большую часть своей армии и в открытой молитве призвал Всевышнего в свидетели, что это Орден, а не он, дал причину для начала войны. Большое знамя Кракова было поднято. И отряды, во весь голос поющие гимн «Bogurodzica» (Богородица), вторглись в Пруссию.

При движении по Пруссии польско-литовская армия наносила огромный ущерб. Смерть, разрушения. насилие, поджоги - все те злодеяния, которые приписывались тевтонским рыцарям, теперь в точности можно было записать на счет и поляков. Столь частые ссылки на грабеж и осквернение церквей имели под собой совершенно объективные основания, их разнузданность ставила в замешательство летописцев даже по средневековым меркам. Как отмечалось, летописцы часто обвиняют в этом язычников-татар, но как раз их-то участие в злодеяниях было спорным. Ранний инцидент в Лаутеибурге демонстрирует официальное отношение польско-литовского руководства к проблеме. Согласно Длугошу, двух литвинов признали виновными в грабеже церкви в Лаутеибурге. им «приказали самим установить себе виселицу, а затем повеситься на виду у своих товарищей. Это произвело большое впечатление на их польских союзников. Великий князь вызывал такой ужас у всех своих рыцарей, что они трепетали подобно листьям перед ним», - написал Длугош. Вроде бы после этого дисциплинарные проблемы в армии несколько поуменьшились, не было даже обычного ворчания по поводу высокого темпа марша. 

Броды в Каурнике, 10-11 июля 1410 г.

Гроссмейстер скоро понял, что союзническая армия направляется почти строго на север, чтобы кратчайшим путем достичь Мариенбурга. Было вполне вероятно, что пересечение последнего водного рубежа на их пути – реки Древснцы (Drewenz [Drweca]), притока Вислы, союзники запланировали по броду в районе Каурника (Каиегшск [Kurzetnik]). Это было идеальным местом, чтобы дать бой и остановить вторжение. Сильный замок, принадлежащий тевтонским рыцарям, доминировал на холме над речными бродами. С его стен и башен хорошо были видны польско-литовские перемещения, он мог стать основой для длительного сопротивления войск. Оставив 3000 воинов в замке Шветс иод командованием Генрихха фон Плауэна для защиты Пруссии от нападений с запада, армия Ордена поспешила к Каурнику. Отряды Ордена перешли реку и частично укрепили западный берег, установив полевую артиллерию и частокол для прикрытия стрелков из лука.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ У БРОДА КАУРНИКЕ (KAUERNICK [KURZETNIK), 10 июля 1410 г. Когда гроссмейстер понял, что союзная польско-литовская армия направляется на север к Мариенбургу, он предположил, что они пересекут свой последний водный рубеж, реку Древеицу, по броду у Каурника. Это была одна из крепостей Ордена (1). Приведенный рисунок базируется на превосходной реконструкции Роберта Сипека [R. Sypek] «Замки и оборонные объекты». Крепость доминировала над бродом с холма над рекой. Замок был расположен на южном берегу реки и фактически контролировал состояние бродов. Чтобы воспрепятствовать форсированию реки захватчиками, Орден перевел часть войск через реку и укрепился на обоих берегах, оборудовав позиции для полевой артиллерии и лучников (2). Польская армия провела разведку сил противника на бродах, а отряд польских рыцарей осуществил разведку боем. Они выступили под знаменем Куйявинского (Kuyavian) района - щит рассеченный, черный орел на золотом поле и белый лев на красном поле ниже короны. Рыцари вернулись с 50 лошадями, захваченными в схватке с вражескими заставами (3). Король Владислав Ягайло (4) изображен оценивающим вражеские силы на броде; он одет в гражданский кафтан без какой-либо брони. Короля сопровождают телохранители. о его присутствии в войсках сообщено союзникам и врагам поднятием королевского знамени, на котором изображен белый польский орел (5). Королевское знамя было доверено рыцарю, носящему герб «Огонщика», землевладельца из района Лежица (Leczica). Во главе польского авангарда едет Збигнев и і Бжези (Brezie), маршал польского королевства (6), который обычно нес королевскую хоругвь. Его щит, одежда и хоругвь украшены гербом в виде головы белого огнедышащего льва на синем поле. Броня рыцаря смешанного типа из металлических пластин с кольчужными рукавами и басцинет. Его лошадь защищена металлическим оголовьем, прикрывающим голову, и нагрудным конским доспехам. Рыцарь на переднем плане слева, имеющий герб в виде свернутого кольцом скатанного платка на красном поле – Седжвой (Sedzivo) из Остророга (Ostororog), познан с кий воевода (7). Па его одежде, щите и попоне фамильный герб Налешей (Nalecz). Возможно, что гербовая красная попона его лошади скрывает конную броню. Представляют интерес и три флага. которые несет группа рыцарей справа. Первый из них - штандарт земли Калита (Kalisz), голова коронованного зубра на красно-белом поле (8), которую песет рыцарь, украшенный фамильным гербом Белинов (Belina). Этот старинный род жил в районе Калииш в Большой Польше. Рядом с ним развевается хоругвь с двойным золотым крестом «Goncza» на синем поле (9). Она была знаменем польского авангарда при Таннеиберге. Третий знаменосец – Ян Лигеза (Ligeza) из Бобрека (Bobrek), лежицкий (Leczyca) воевода, который несет драгоценное Большое знамя Кракова с белым польским орлом на красном поле (10). Не показанный на этом рисунке личный герб Лигезы представлял собой голову черного осла на красном поле. Несмотря на показ силы в Каурнике. военный совет короля Владислава Ягелло решил не пытаться форсировать реку на глазах у столь сильного противника. Вместо этого армия повернула на восток, чтобы перейти реку Древеицу у её истоков.

Кажется нелогичным, что союзники выбрали для попытки форсировать Древенцу - столь хорошо защищенную позицию Ордена, но теперь по крайней мере они знали, где находятся их враги. Польская армия разбила лагерь около реки, а небольшой отряд конных лучников был отправлен в разведку. Они возвратились с 50 лошадями, захваченными в стычке с вражескими заставами и сообщили о сосредоточении войск противника и замеченных укреплениях у брода. После военного совета и заключительной попытки договориться о мире с венгерскими послами король Владислав Ягайло не стал пытаться форсировать реку. Вместо этот союзники решили обойти Древенцу в восточном направлении, поднявшись к ее истокам. В таком случае между польско-литовской армией и Мариенбургом не осталось бы никаких водных рубежей. Хотя территория, по которой двигалась теперь союзная армия, и не представляла собой лесные чащобы, но здесь было много довольно густых лесов, так что маневр армии был возможен в пределах нескольких дорог. И тевтонские рыцари знали все эти дороги и все тропы. Множество тропинок и проселков соединяло крошечные деревни, и ландшафт был усыпан озерами и ручьями. Жители, конечно, не расценивали польско-литовское войско как армию-освободителя от тевтонского ига, а зверства татарских разведчиков только усиливали эти представления. Однако в это время венгерские посланники уверили поляков, что не следует опасаться нападения с тыла, поскольку нейтралитет императора был куплен за золото от обеих сторон. Поскольку союзнические армии отошли, тевтонские рыцари двинулись параллельно им, повторяя каждое движение. Река скоро резко повернула на север, и рыцари решили сами пересечь реку и двинуться на перехват противника к Мариенбургу. Польско-литовское союзное войско теперь двигалось к столице Ордена и было вынуждено принять сражение в том месте, которое выберет Орден.

Оставив Курзетник (Kurtzenik). союзническая армия отошла на восток далеко от реки, остановившись на ночь где-то между деревней Высока (Wysoka) и замком Зольдау, одной из крепостей, которую фон Юнинген усилил войсками. Татарские разведчики не обнаружили орденских войск, которые были все еще за Древенцой. Польско-литовская армия не предпринимала никаких попыток взять Зольдау, и после мессы в воскресенье 13 июля она двинулись на север к деревне и замку Гильгенбург (Gilgenburg [Dabrowno).

Хоть татары никого и не обнаружили, но разведывательные отряды Ордена следили за силами вторжения. Гроссмейстер приказал форсировать Древенцу, как только выяснилось направление атаки противника. Поскольку польско-литовская армия двигалась на север от Зольдау, орденские рыцари пересекли реку в Любаве (Lubava) и, пройдя вперед, развернулись около перекрестка в небольшой деревне под названием Танненберг.

Польско-литовская армия была теперь только в пяти милях на юг от тевтонских рыцарей, находясь на берегу озера Дабровно (Dabrowno) около деревни того же самого названия. Гильгенбург (Дабровно) находится на очень узком дефиле (перешейке между двумя озерами). Тем вечером литовский авангард штурмовал крепость Гильгенбург. Согласно Длугошу, литовское нападение было спровоцировано вылазкой гарнизона. Но согласно «Хронике конфликта» штурм происходил по приказу короля. Посилге описал события вокруг Гнльгенбурга следующим образом: «Они захватили город и сожгли его дотла, и они убивали молодых и старых, и их союзники-язычники совершали отвратительные убийства. Оскверняли они церкви и отрезали груди молодым девушкам и женщинам, ужасно мучили их и уводили в рабство. Они также сделали много позорных вещей с причастиями: независимо от того, что они находили в церквях, они рвали это на части руками, ломали и топтали ногами, они делали это в шутку».

Было действительно удачно, что в союзниках поляки имели татар, чтобы все свалить на дикий народ, только безобразничали-то в основном не татары, а польско-литовские хоругви. В Гильгенбурге было взято так много добычи, что это замедлило скорость союзников, давая Ордену еще больше времени к оборудованию позиции. Когда гроссмейстеру в подробностях доложили о польско-литовских делах в Гильгснбурге, он ненадолго потерял над собой контроль от гнева. Но, несмотря на состояние аффекта, он взял себя в руки и предусмотрительно распорядился, чтобы 3000 воинов из замка Шветс под командой Генрихха фон Плауэна срочно перешли на север для усиления защиты Мариенбурга. Как бы ни сложился исход битвы, Мариенбург не должен был повторить судьбу Гильгенбурга.

14 июля союзнические отряды отдыхали около Дабровно. Во время ночного караула часовые увидели на луне какие-то пятна, в которых они разглядели силуэт короля, наносящего поражение монаху. Весть об этом облетела весь лагерь и была признана хорошим предзнаменованием. После короткой июльской ночи союзники сквозь утренний туман и дождь свернули лагерь и выступили в поход. Они двигались в нескольких колоннах по немногочисленным проходимым дорогам и приблизились к поселениям Людвигсдорф (Ludwigsdorf [Lodwigowo]) и Фаулен (Faulen [Ulnowo]). Королевский лагерь был разбит на юго-западном берегу озера Лаубен (Lauben [Lubien]), литовский лагерь располагался немного севернее. Меньше чем в двух милях к северо-западу одетая в свои белые мантии и построенная познаменно армия Тевтонского ордена ждала их между деревнями Танненберг и Грюнвальд.