Могильник эпохи переселения народов на реке Дюрсо

На р. Дюрсо близ Новороссийска был открыт частично разрушенный при строительных работах средневековый могильник. [1] Исследовано 525 захоронений, которые по времени и обряду погребения делятся на две группы. 

Первая группа — 352 трупоположения в грунтовых ямах. Погребённые лежат в вытянутой позе на спине головами преимущественно на запад или северо-запад. Встречены деформированные черепа, изредка — угольные подстилки. В погребениях найдены остатки пищи — кости коровы и овцы, [2] яичная скорлупа, раковины съедобных морских моллюсков, сосуды, накрытые каменными плитками или перевернутыми мисками. Форму могильных ям установить удалось только в нескольких случаях. Это ямы прямоугольные глубиной от 0,4 до 1,5 м. 

Погребальный инвентарь более богат и обилен в ранних погребениях. У мужчин это оружие — кинжалы с двумя вырезами у рукояти, реже – длинные мечи, наконечники копий и топоры. В двух случаях найдены трёхпёрые наконечники стрел. 

В женских захоронениях обнаружены парные двупластинчатые фибулы (рис. 1, 1, 12, 14, 17), которые обычно носили на плечах. Серьги — серебряные с гранёной бусинкой (рис. 1, 10, 19), массивные калачевидные из меди, серебра и золота (рис. 1, 15), причём в одном погребении встречались серьги из разных металлов. В более поздних погребениях найдены тонкие серьги с пирамидкой из четырёх шариков зерни (рис. 1, 16). Гривны — витые из серебра (рис. 1, 3) или гладкие проволочные из серебра или бронзы. Много бус из янтаря, стекла, пасты, кораллов, реже — из хрусталя, сердолика, халцедона, гагата. Найдены бронзовые пинцеты (рис. 1, 4), копоушки и ногтечистки, скреплённые одним кольцом и обычно подвешенные па бронзовой цепочке к фибуле, бронзовые зеркала (рис. 1, 5). Браслеты — бронзовые, реже — серебряные проволочные со слегка расширенными уплощёнными или раздвоенными концами (рис. 1, 8). 

Как в женских, так и в мужских погребениях встречены разнообразные пряжки из бронзы, серебра и железа. Среди них — мелкие обувные (рис. 1, 11, 20), женские поясные (рис. 1, 9, 18), мужские поясные и портупейные пряжки (рис. 1, 7, 21-23). 

Разнообразна керамика ранних погребений: кувшины с плоской ручкой и высоким, слегка расширяющимся кверху горлом (рис. 1, 37), известные на Боспоре; [3] сероглиняные кувшины с витой ручкой, рифлёной шейкой и отогнутым венчиком с прямым сливом (рис. 1, 38); горшочки с узким горлышком (рис. 1, 35); миски и блюда из серой глины. В более богатых погребениях встречаются краснолаковые блюда и миски (рис. 1, 33, 34) с различными изображениями на дне — кресты, розетки, звери. Интересен высокий краснолаковый кувшин (рис. 1, 36). 

Сравнительно много стеклянной посуды. Это стаканы обычного для Причерноморья типа — в виде высокого усеченного конуса, одноцветные или с каплями синего стекла (рис. 1, 39). [4] Встречены стаканы такой же формы с рисунком из синего стекла в виде волнистой линии или с комбинированным рисунком — глазки и волнистая линия (рис. 1, 40, 41). Найдены стеклянные рюмки (рис. 1, 42), вазочки (рис. 1, 43), блюдо, стаканы из более толстого стекла с косым рифлением на тулове и зауженным рюмкообразным дном.

(52/53) 

В погребениях первой группы попадалось сравнительно много монет. Бóльшую часть их составляют поздние боспорские статеры конца III — начала IV в. Другие монеты — византийские VI в. и варварские подражания римским денариям — единичны. Чаще всего монеты находились в кошельках или в руках погребенных.

Иногда в мужских погребениях встречались женские украшения (бусы, фибулы), сложенные кучкой. Их можно рассматривать как заупокойный дар близкой умершему женщины. Среди подобных предметов следует отметить бронзовую двупластинчатую фибулу, обтянутую золотым листом и украшенную вставками из жёлтого стекла (рис. 1, 2).

С погребениями этой группы можно связать 16 захоронений лошадей: со сбруей, а иногда и с оружием (мечи, кинжал). В четырёх захоронениях обнаружены парные золотые и серебряные пластины с чешуйчатым орнаментом — детали обивки твёрдого седла. 

В более поздних погребениях встречается больше орудий труда: серпы, долота, мотыги, пряслица, иглы, рыболовные крючки и грузила. 

Интересен комплекс инструментов, сырья и продукции ювелира, обнаруженный в одном из погребений. В качестве сырья использовались обломки бронзовых и железных предметов — браслетов, пряжек, фибул (рис. 1, 26, 29), ломаные гвозди, стёртые боспорские монеты II-IV вв. и византийская монета VI в. очень плохой сохранности. К изделиям этого ювелира, вероятно, можно отнести две антропоморфные фибулы (рис. 1, 24, 27, 28). Фибула, являющаяся точной копией изображенной на рис. 1, 28, была найдена в 1913 г. при раскопках В.В. Саханева в Борисовском могильнике (погребение 192). [5] К деталям поясного набора самого ювелира относятся пряжка, две серебряные накладки пояса (рис. 1, 25, 30, 31) и пряжка от кошелька (рис. 1, 32). 

Из более поздних украшений следует отметить арбалетовидные фибулы, разнообразные поясные наборы, бусы из роговика. 

В настоящее время ведётся хронологическая обработка материалов, могильника, но предварительно наиболее ранние погребения первой группы можно датировать рубежом IV-V вв., наиболее поздние — первой половиной VIII в. 

Вторая группа представлена 173 трупосожжениями. Трупосожжения: совершены на стороне. Измельченные жжёные кости засыпали в небольшую ямку глубиной 0,3-0,6 м. Рядом складывали обгоревшие предметы, ставили сосуды. Наборы погребального инвентаря мужских захоронений довольно стандартны. Обычно это слабоизогнутая сабля, наконечник копья с узким ромбовидным пером (рис. 2, 23), до двух десятков стрел различных типов (рис. 2, 4-8, 17), топорики с молотковидными обушками, серпы (рис. 2, 13, 14, 16). Много поясных пряжек и наконечников ремней, крупных фибул (рис. 2, 19, 21), кресал, пинцетов (рис. 2, 20). Из защитных доспехов обнаружено три шлема с кольчужными бармицами, кольчуги со стальными налокотниками, детали щитов. Редкой находкой является гирька кистеня (рис. 2, 18). Сабли имеют разнообразные перекрестия — прямые, ромбовидные в плане, с дисковидными расширениями на концах (рис. 2, 22), с бронзовыми или железными шариками. 

В женских погребениях сравнительно много украшений из бронзы — браслеты гладкие или рубчатые с расширенными или оформленными в виде змеиных головок концами (рис. 2, 27), перстни со щитками (рис. 2, 30) или четырьмя лапками для стеклянной вставки, различные бляшки, бубенчики, копоушки, подвески (рис. 2, 25, 28, 29, 31). Встречаются двуконьковые прикамские шумящие подвески (рис. 2, 26). Серьги — пустотелые серебряные или золотые, украшенные шариками или зернью (рис. 2, 24). В большинстве мужских и в некоторых женских погребениях найдены детали конского снаряжения (рис. 1, 9-12, 15), что говорит о большой роли коня в жизни этой группы населения. 

Основным типом керамики являются красноглиняные ойнохоевидные кувшины (рис. 2, 34). Встречены красно- и сероглиняные кружки, двуручный сосуд (рис. 2, 32, 33).

Как особенность погребального обряда отметим, что чуть ли не половина сабель и часть других предметов положены в погребение умышленно поломанными. В одном из разрушенных погребений найден золотой солид Льва III и Константина Копронима 720-741 гг. [6] 

Предварительно эту группу погребений можно датировать второй половиной VIII -началом IX в. 

Перехожу к общей характеристике могильника. Он оставлен не местным, а пришлым населением. Об этом говорит следующее. Типично местным обрядом, который почти непрерывно прослеживается в этих местах с VIII в. до н.э. было погребение в каменных ящиках. [7] В могильнике Дюрсо, за редким исключением, каменные ящики отсутствовали. В 1974 г. в 1,5 км выше по той же долине были исследованы остатки грунтового меото-сарматского могильника I-III вв., имеющего много общего с подобными памятниками Прикубанья, [8] но отличавшегося от могильника Дюрсо неустойчивостью ориентировки, бедностью и несходством инвентаря. Этот могильник не мог быть предшественником могильника Дюрсо. Ранние погребения Борисовского могильника, [9] расположенного в 60 км от Дюрсо, хотя и включают те же предметы, что и погребения соответствующего времени могильника Дюрсо, но отличаются от последних ориентировкой погребённых и преимущественным использованием каменных ящиков.

Могильнику Дюрсо нет аналогий и в других памятниках Кавказа. Зато у него очень много общего с памятниками Крыма. Здесь встречены те же предметы, что и в позднеантичных могильниках Крымского Боспора: [10] пряжки, фибулы, серьги, гривны, зеркала, стекло, краснолаковая и простая керамика, ранее в таком количестве в этих местах не встречавшаяся. Объяснить это каким-то внезапным подъёмом экономики и торговли во время повсеместного разрушения кочевниками налаженных торговых связей невозможно. И.Т. Кругликова, анализируя причины экономического упадка Горгиппии (а Дюрсо находится в 30 км по прямой от Горгиппии) в III в., приводит данные, что в самой Горгиппии и её окрестностях отсутствуют монеты, чеканенные после 234 г., и связывает это с отторжением города от Боспора соседними племенами. [11] То же самое можно сказать о районе Новороссийска. [12] Однако в могильнике Дюрсо найдено около 30 боспорских монет IV в. Их находки в могильнике того периода, когда выпуск этих монет уже давно прекратился, можно связать только с устоявшейся привычкой населения к денежному обращению, основанному на данной монете, и какими-то запасами самой монеты. И в погребальном обряде Дюрсо имеется сходство с крымскими могильниками. [13] Все это позволяет предположить, что могильник Дюрсо оставлен племенами, переселившимися с Крымского полуострова. 

В перипле Безымянного автора V в. говорится: «Итак, от Синдской гавани до гавани Пагры прежде жили народы, называвшиеся Керкеты или Тореты, а ныне живут так называемые Евдусиане, говорящие на готском или таврском языке». [14] Могильник Дюрсо как раз находится в указанном районе. Если сопоставить сообщение Безымянного автора с рассказом Прокопия Кесарийского о вытеснении гуннами с Керченского полуострова готов-тетракситов [15] и увязать это с археологическими материалами, то можно предположить, что могильник Дюрсо оставлен крымскими готами, возможно готами-тетракситами Прокопия Кесарийского. [16] Можно предположить также, что до середины VIII в. этнический состав населения в этом районе не изменялся. 

Трупосожжения типа погребений второй группы могильника Дюрсо известны в разных местах СССР. Подобные захоронения на юге Восточной Европы связывают с тюркоязычными племенами, входившими в состав Хазарского каганата. [17] Они имеют сходство и с памятниками Минусинской котловины. [18] 

В районе Новороссийска в разных пунктах подобные трупосожжения встречены неоднократно, что говорит о массовом проникновении сюда тюркоязычных племён. В трупоположениях совершенно отсутствуют вещи из погребений второй группы. Полная смена культур говорит о внезапности вторжения и, вероятно, о вытеснении или уничтожении прежнего населения. 

По характеру погребений второй группы можно судить, что эта часть могильника существовала недолго.

Внезапная смена культур на одном памятнике позволит чётко разграничить хронологические рамки инвентаря и даст возможность внести уточнение в датировку целого ряда предметов.

Литература и примечания

1. Дмитриев А.В. Охранные раскопки в районе г. Новороссийска. — АО 1974 г. М., 1975, с. 106; он же. Раннесредневековый могильник на р. Дюрсо близ Новороссийска. — В кн.: Новейшие открытия советских археологов (тезисы докладов конференции). Киев, 1975, с. 109.
2. Предварительное определение.
3. Гайдукевич В.Ф. Раскопки Тиритаки 1935-1940 гг. — МИА, №25, 1952, с. 112, рис. 137.
4. Сорокина Н.П. О стеклянных сосудах с каплями синего стекла из Причерноморья. — СА, 1971, №4, с. 85, рис. 1, 8.
5. Хранится в Геленджикском историко-краеведческом музее (ГКМ 3919/12). За сообщение об этой фибуле приношу благодарность А.К. Амброзу.
6. Толстой И.И. Византийские монеты, VIII. Пг., 1914, табл. 63, 65.
7. Дмитриев А.В. Новые материалы VIII-V вв. до н.э. из района Новороссийска, — В кн.: Археология Северного Кавказа. VI Крупновскне чтения (тезисы докладов). Москва — Краснодар, 1976, с. 19, 20.
8.  Анфимов Н.В. Меото-сарматский могильник у станицы Усть-Лабинской. — МИА, №23, 1951, с. 192.
9.  Саханев В.В. Раскопки на Северном Кавказе в 1911-1912 гг. — ИАК, 56, 1914, с. 123.
10. Корпусова В.М. Сiльске населення пiзнъоантичного Боспору. — Археологiя, 8, 1973, с. 27.
11. Кругликова И.Т. Боспор в позднеантичное время. М.,1966, с. 40.
12. Онайко Н.А. Раскопки поселения на Малой Земле. — КСИА, 124, 1970, с. 74; она же. Новые данные о поселении на Малой Земле. — КСИА, 133, 1973, с. 96.
13. Цветаева Г.А. Грунтовой некрополь Пантикапея. — МИА, №19, 1951, с. 84.
14. Латышев В.В. Свидетельства древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе, т. I. СПб., 1893, с. 279.
15. Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950, с. 387.
16. В этой работе не затрагиваются вопросы этнической принадлежности крымских готов. Некоторые исследователи считают их одним из сарматских племён.
17. Плетнёва С.А. От кочевий к городам. М., 1967, с. 100-102.
18. Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири. М., 1951, с. 577, 578.

Источник:

А.В. ДмитриевМогильник эпохи переселения народов на реке Дюрсо. // Проблемы хронологии памятников Евразии в эпоху раннего средневековья. / КСИА. Вып. 158. М.: 1979. С. 52-57.