Половцы 12-13 век

В начале X в. на территорию восточноевропейских степей из-за Уральских гор стали прибывать племена турко-язычных, монголоидных кочевников-кипчаков, именуемых в русских летописях половцами, а в западноевропейских источниках - куманами. В X в. по свидетельству Худуд-ал-Алему кипчаки проникли в Заволжье и расселились севернее кочевий гузов (торков в русских летописях) и печенегов. В начале XI в. половцы двинулись за Волгу и стали приближаться к границам Руси. Общность вторгшихся кипчакских племен была явлением достаточно условным. Половцы не имели единого вождя и представляли собой союз отдельных независимых родов, объединенных общим языком, культурой, обычаями, верованиями и этнической принадлежностью. Воинская обязанность была организована по принципу народ-войско, где не только все мужчины способные носить оружие являлись воинами, но и незамужние девушки. Безусловно, на тот момент существовали рода более могущественные в военно-экономическом отношении. "Худые" кланы старались войти в состав более сильных племен. В процессе объединения нескольких родов под предводительством единого вождя можно было наблюдать процесс формирования родоплеменной общности с поэтапным переходом к военной демократии. Формирование единого родоплеменного союза, его последующая трансформация в единую орду (единый союз племен), а затем и в некое государственное образование так и не было завершено, несмотря на объединение в конце XII в. под властью хана Кончака, а потом его сына Юрия Кончаковича. Произошло это по целому ряду Причин. Изначально большинство кипчакских родов стремилось к доминированию и самостоятельности. А положило конец независимости Половцев в данном регионе вторжение в XIII в. монголо-татарских войск и образование на территориях половецких кочевий Золотой Орды. Помимо этого, со стороны русских князей, принимался ряд мер, направленных на внесение противоречий в среду кочевой знати, с целью не допустить возвышения одного рода либо вождя. Это проявлялось не только в военных походах XII в., но и в поддержке одного половецкого вождя в противостоянии с иными претендентами на гегемонию в пограничном Руси степном мире.

К концу XI - началу XII вв. формируется несколько формально территориально независимых образований, различающихся незначительными элементами в культурном и военном плане. Собственными обособленными кочевыми территориями стали обладать и половцы, расселившиеся в Приуралье и Волго-Донском междуречье, в землях Южнорусских степей (Поднепровье и Причерноморье) и за Днепром вдоль границ Венгерского княжества. Первые получили условное название кипчаки, вторые стали именоваться половцами, третьи – куманами. Несмотря на различие занимаемых территорий, данные группы считали себя частью одного народа и всячески поддерживали военные, торговые и дипломатические отношения. На протяжении всего XII в. происходит расселение половцев по территории восточноевропейских степей, именуемых «Дешт-и-Кипчак». Часть половецких родов и семей откочевывает к границам Византийской империи, проникает на Кавказ и Закавказье. Большая группа объединенных половецких родов под предводительством Атрака поступила на службу к грузинскому царю Давиду. Атрак поселился при дворе царя и даже выдал за него свою дочь Гурандухт.

Вторая половина XII в. По материалам захоронения в Бабичах, Южная Киевщина.	Вторая половина XIII в. По материалам захоронения в Новоберезановке, Прикубанье.	Первая половина XIII в. по материалам захоронения в Ковалях, Южная Киевщина.

Начиная с конца XI - начала XII вв. происходит процесс объединения половецких родов вокруг наиболее могущественных семей, возглавляемых наиболее удачливыми в военном отношении вождями. Таким образом, в степях появилось несколько непрочных кочевых образований, возглавляемых вождями, власть которых, зачастую, начинает передаваться по наследству. Формируются Дунайсско-Бужские, Приднепровские, Лукоморские (Приазовские), Донские, Нижнедонские, Поволжские, Предкаваказские половецкие объединения, Саксины (нижневолжские половцы). Приднепровских половцев первоначально возглавляли ханы Боняк и Тугор-кан, Донскими управляли вожди из рода Осеня (Шарукан и Сугра), потомки Урусобы правили Лукоморскими кочевниками.

В процессе передвижения кочевий кипчаков от Волги до Днепра, Черного моря и отрогов Кавказских гор происходило расселение отдельных родов на обширной территории, занятой осколками огузо-печенежского племени. Освоение новых степных территорий не было мирным и сопровождалось многочисленными столкновениями с пред ставителями различных народов Были уничтожены, изгнаны с ранее занимаемых мест либо поставлены в зависимое положение остатки родоплеменного образования печенегов, немногочисленные торки и предкавказские аланы. Подступив в 1055 г. к границам русских княжеств, половцы, начиная с 1061 г., стали совершать активные набеги на русские территории. В XI веке в ходе столкновений с русскими дружинами, половцы во многих случаях выходили победителями.

Успешные действия половецких воинов объясняются многочисленностью отрядов, массированным применением метательного оружия и недальновидными политическими действиями русских князей. Растянутость коммуникаций, подлежащих охране, также затрудняла переброску немногочисленных княжеских дружин с одного места на другое.

Несмотря на ряд крупных вторжений на Русь половцы предпочитали массированным длительным набегам стремительные рейды, не сопровождающиеся долговременными осадами укрепленных населенных пунктов. В большинстве случаев добычей половцев становились не золото, серебро или ювелирные изделия, а люди и скот. Пленников забирали с собой, а в последствии отпускали за выкуп, либо продавали на невольничьих рынках в Средней Азии и Причерноморье.

К середине XII в. отношения между Русью и половцами изменились кардинально. В отличие от предшествующего периода активного вооруженного противостояния, наметился переход к мирному, по большей части, существованию. Подобная ситуация стала возможна вследствие того, что русские дружины киевского князя Владимира Мономаха в 1109, 1111, 1116 гг. нанесли ряд ощутимых ударов по половецким родам и родовым союзам. Будучи князем черниговским, а затем и киевским, за свою долгую жизнь он участвовал в 83 походах против кочевников, заключил с ними 19 мирных договоров, около 100 представителей половецкой аристократии захватил в плен. Вследствие данных походов половцы понесли серьезные потери, однако полностью разгромить кочевников не удалось. Уцелело большинство крупных половецких вождей, являющихся противниками Руси.

Несмотря на огромный резонанс данных выступлений, в ходе которых русские князья впервые смогли нанести поражения половцам на их собственной земле, а также разграбить половецкие поселения Шарукан, Сугров и Балин; более успешным и значимым оказался поход русских князей в 1184 г. В ходе этого выступления было нанесено поражение половецким силам, насчитывающим – по сведениям Татищева – до 50 тысяч воинов, возглавляемых 97 половецкими вождями. Общее число захваченных пленных достигло 7 тысяч.

От данного поражения половцам так и не удалось оправиться. Практика полномасштабных разорительных набегов на Русь практически прекратилась. Вместо этого половцы все чаще стали привлекаться в качестве наемных отрядов для участия в междоусобицах русских князей; к половцам бегут потерявшие престол русские князья, становится "модным" брать в жены половецких красавиц. В течение 1147-1152 гг. половцы ежегодно принимали участие в усобицах русских князей, не осмеливаясь более на самостоятельную агрессию. Вооруженное противостояние, длившееся более ста лет, постепенно заменяется партнерскими отношениями, в том числе и в военной сфере.

Тем не менее, отдельные факты вооруженного противостояния были. Достаточно вспомнить поход 1185 г. в степь новгород-северского князя Игоря Святославовича, «подвиг» которого был воспет в «Слове о полку Игореве». Поход Игоря на половцев был обусловлен не необходимостью защиты южных рубежей Руси от набегов, а исключительно меркантильными интересами – желанием обогатиться за счет разграбления половецких веж (стоянок). Первоначально успех сопутствовал дружинам Игоря, поскольку половцы, находящиеся в состоянии мира с русскими княжествами, совершенно не ожидали нападения и вынуждены были спасаться бегством. Оправившись от внезапного нападения и собрав достаточное войско, состоящее из нескольких родов, половцы сумели нанести поражение Игорю и захватить его в плен. Примечателен тот факт, что Игорь не был казнен, несмотря на значительный ущерб, причиненный его отрядами половецким кочевьям, а оказался фактически почетным пленником половецких вождей. Более того, половецкий хан Кончак, на кочевья которого совершал набеги Игорь, породнился с плененным князем. Данный факт свидетельствует об изменении характера отношений между половцами и русскими в сторону более цивилизованного сосуществования. Окончательно вооруженное противостояние сменилось мирным сосуществованием только в начале XIII в. До этого момента регулярным набегам отдельных половецких объединений подвергался Переяславль и Рязанские земли. Данные набеги не имели столь плачевных в материальном и моральном плане последствий, как набеги конца XI-начала XII вв., но способствовали восприятию половцев как противников русского народа.

С конца XII в. не только отдельные представители половцев, но целые роды начинают переходить на службу к русским князьям и принимать православие. В обмен на службу кочевники получали земельные угодья на пограничных со степью землях русских княжеств, снабжались оружием и провиантом. В свою очередь, половецкая культура и кочевые традиции начинают проникать в русскую военную среду. Воины русских южных княжеств стали перенимать степные приемы боя и традиции в области вооружения. Среди холодного оружия широкое распространение получают сабли, применяются колчаны, конструкция которых зародилась именно в среде кочевников Центральной Азии и Сибири. Процесс восприятия оружия «кочевых» форм наблюдался и ранее, но в период противостояния с «половецкой степью» данное явление приобрело более выраженный и массовый характер. Как отмечал в своих работах А.Н. Кирпичников, есть основания предполагать, что, начиная с середины XII в. на территории русских княжеств начинают производить оружие и защитное снаряжение, рассчитанное на сбыт в кочевой среде. При производстве, безусловно, учитывались кочевые традиции и некая «степная мода», в то же самое время кочевники охотно воспринимали оружие и защитное снаряжение, применявшееся на территории Руси. Помимо этого, Причерноморские и Предкавказские половцы охотно перенимали образцы вооружения народов Кавказа, в частности аланов, располагающих своими центрами оружейного производства. Какое-то количество оружия и защитного снаряжения с конца XII в. половцы, в особенности половецкие богатыри и ханы, начинают получать от Византийской империи. Данные предметы попадали в кочевую среду в качестве подарков дружественным половецким вождям, либо в качестве оплаты за службу.

Половецкое войско комплектовалось по принципу: каждый свободный член рода мужского пола является воином, в случае серьезной военной угрозы, к участию в боевых действиях могли привлекаться подростки до 16-17 лет и незамужние женщины. В рукопашной схватке они, как правило, участие не принимали, а поэтому, вооружались метательным оружием – луками. По необходимости в бою могло принимать участие все взрослое население кочевья и все члены рода.

О численности половецкого войска нет абсолютно достоверных сведений. По мнению археолога С.А. Плетневой, соотношение воинов в половецких объединениях составляло 1:5. С.А. Плетнева определяет численность половецких союзов в XII в. в 20-40 тыс. чел., а отсюда, соответственно, вытекает, что численность воинов в рамках объединения колебалась в пределах 4-8 тыс. В принципе, можно допустить, что, когда участие в походе принимали несколько вождей и союзов, численность воинов была несколько большей, чем 8-9 тыс. Так в русских летописях (преимущественно Ипатьевский список Повести временных лет) упоминается, что в 1060 г. в походе на Чернигов принимало участие 12 тыс. воинов, а в 1128 г. – только 7 тыс. В 1158 г. половецкий хан Башкорд привел на помощь киевскому князю Изяславу Давыдовичу 20 тыс. всадников. При этом, по всей видимости никогда все воины, имеющиеся в распоряжении одного союза, не принимали участие в походе. В противном случае кочевья остались бы беззащитными перед посягательствами соседей. С учетом того, что С.А. Плетнева высказывает предположение о существовании в первой половине XII в. 12-15 половецких родоплеменных образований, общей численностью 500-600 тыс. чел., кочующих по восточноевропейским степям, половецкие вожди могли выставить 100-120 тыс. воинов.

Записки еврейского купца Петахьи, в первой половине XII в. проезжавшего по половецким степям, и содержание знаменитого "Половецкого словаря", составленного предположительно в конце XIII - начале XIV вв. генуэзскими купцами, дают нам представление об иерархии половецкого общества и военном командовании соответственно.

Поскольку крупное объединение половецких родов и семей возглавлял хан, он являлся и главнокомандующим всеми объединенными силами. Титул «хан» не часто упоминается в летописях, фактически титулом «хан» в русских летописях наделяется только Боняк, как наиболее могущественный вождь и противник русских князей. Присутствие данного термина в «Половецком словаре» свидетельствует о том, что этот титул был все же не так уж и редок в среде кочевников. Малые объединения, входящие в состав союза, возглавлялись вождями, носившими редко упоминающийся титул - сол-танов. Как правило, это были главы семей (аилов), знатность которых уступала лишь знатности хана. Беги (беки) возглавляли крупные роды (курени) либо аилы – коши (крупная половецкая «семья», разросшаяся за счет «худородных» родственников и челяди). Кошевыми в половецкой среде, по свидетельству С.А. Плетневой, были наиболее влиятельные главы аилов. Символом такого вождя был котел (кош), из которого он, по всей видимости, в ритуальных целях раздавал пищу членам своей семьи и рода. Беи – представители низшего командного состава, являлись членами родовой аристократии. В русских летописях беи упоминаются как «добрые мужи» либо обозначаются термином «господичи». Отдельно можно упомянуть половецких богатырей (богатуров), которые также могли командовать небольшими по численности отрядами отдельных родов и семей. Эти лучшие воины не обязательно были представителями кочевой аристократии, их возвышение над остальными воинами-родовичами связанно не с происхождением, а с личными боевыми качествами и военной удачей. Можно предположить, что отличительным знаком половецких богатырей служили дротовидные витые серебряные шейные гривны. Именно они в распрямленном виде, зачастую, присутствуют в погребениях половецких воинов, в инвентарь которых входят многочисленные образцы вооружения. Власть ханов и солтанов являлась выборной, что соответствовало племенным обычаям. Выбор вождя происходил на совете племенной аристократии (совете старейшин). Кандидата выбирали из числа представителей знатных и богатых семей и родов, поэтому, по сути, власть представителей знатных аилов и кошей становилась наследственной, несмотря на то, что не всегда передавалась от отца к сыну. Так в начале XII в. Боняк передал власть первоначально своему брату Таазу, а затем ее унаследовал сын Боняка – Севенч. Шарукану наследовал некто Сугр (возможно брат Шарукана), после которого власть перешла к сыну Шарукана Сырчану, а в последствии к внуку Шарукана и племяннику Сырчана – Кончаку.

Подготовка воина в половецкой среде, как и у многих иных кочевых народов, начиналась с раннего детства. Ребенка с 3-5 летнего возраста учили держаться в седле. Затем переходили к обучению владению оружием. Первоначально обучали стрельбе из детского лука, причем не только по мишеням, но и по живым целям, таким как водоплавающая птица, зайцы, крупные грызуны, употребляемые в пищу. С возрастом менялась сила натяжения лука и его размеры. К моменту достижения возраста 15-16 лет половец должен был иметь навыки владения различными видами оружия, из которых главным, безусловно, являлся лук. С этого момента он фактически считался взрослым воином и начинал принимать участие в сражениях. Дальнейшее совершенствование навыков владения оружием и обучение тактическим приемам происходило непосредственно в боевой обстановке либо во время охоты. Совместной охоте в кочевой среде придавалось особое значение. В ней принимали участие все члены общества способные носить оружие, начиная с вождей и заканчивая последними воинами. Основная цель совместной охоты состояла в отработке тактических приемов взаимодействия воинов между собой. Проверялось взаимодействие отдельных отрядов и способность воинов четко исполнять приказы командующих.

Основу стратегии ведения боевых действий половцами составляли стремительные рейды на сопредельные территории и соседние кочевья. Половцы преследовали несколько целей: во-первых, как можно глубже проникнуть на вражескую территорию и захватить людей либо иную ценную добычу (особым спросом пользовались ткани, ювелирные и кузнечные изделия). Во-вторых, нанести удар по пограничным землям, совершить рейд в их пределах, по возможности разграбить порубежные городки и стремительно уйти обратно в степь. В первом случае существовала вероятность столкнуться с русскими дружинами и потерять значительно больше того, что принес бы удачный набег. Во второй ситуации добыча зависела от удачных штурмов населенных пунктов. Половцы навыками осады и штурма городов владели слабо, что, впрочем, не помешало им разграбить в конце XI - начале XII вв. значительное число русских пограничных крепостей и городков. При этом следует отметить, что со второй четверти XII в. половцы фактически были неспособны на глубокие, губительные по своим последствиям, длительные рейды вглубь русских княжеств, которыми так прославились Боняк, Шарукан и Тугоркан. Нередко стремительный отход с ведением арьергардных боев с русскими дружинами, силами специально выделенных отрядов являлся единственным способом избежать провала военного предприятия и сохранить добычу. Иногда половцы даже в случае успешного набега вынуждены были уходить, бросив взятых в плен людей, продажа которых сулила немалую прибыль.

Тактика действия половецких отрядов в бою не отличалась особым разнообразием, но была достаточно эффективна в условиях маневренной войны, которую они практиковали. Среди тактических приемов половцев присутствовали ложные отступления, нападение из засад, заманивание противника под удар главных сил, массированный обстрел, фронтальное столкновение с последующей кавалерийской рубкой, обходные маневры, фланговые обхваты. Практиковали половцы и ночные нападения (битва на р. Альте в 1068 г.). С учетом того, что большинство половецких воинов не имело защитного снаряжения, предпочтение в бою отдавалось использованию тактических приемов, позволяющих вести с противником дистанционную борьбу. О характере боевого построения половцев во время сражения нет достоверных данных. Присутствующие в русских летописях скудные сведения о тактических приемах кочевников не позволяют представить целостной картины. Тем не менее, описания столкновений с половцами русских ратей в 1103, 1111, 1184, 1185 гг. позволяют высказать ряд предположений относительно действий половцев в условиях боя. Так в летописях упоминаются отдельные половецкие отряды (летописные полки), возглавляемые командирами, приводятся некие подобия боевых порядков, например, когда два и более полка выстраивались в одну линию. Имеются свидетельства о выделении из числа общего половецкого войска авангарда, который должен был первым вступить в битву и сдерживать наступающего противника (авангард под командованием Алтунопы в половецкой войне 1103 г.) либо подвергать приближающегося врага массированному обстрелу. Неоднократно упоминается растянутость либо эшелонированность боевых порядков половцев, когда одни части вместо того, чтобы подойти на помощь сражающимся соплеменникам, обращались в бегство без боя.

Характер погребального инвентаря в захоронениях половцев позволяет проследить качественный состав половецкого конного войска. Еще в 50-х годах С.А. Плетнева выяснила соотношение качественного состава войск кочевников на основании анализа предметов вооружения, встречающихся в погребениях. С.А. Плетнева выделяет три вида мужских воинских захоронений.

1. Погребения с конем или без него, с остатками лука и наконечниками стрел.

2. Погребения с конем, взнузданным и оседланным, с пикой либо копьем, остатками лука, стрелами, колчаном, иногда с саблей и фрагментами кольчуги.

3. Погребения с конем, взнузданным и оседланным, с пикой либо копьем, саблей, остатками лука, стрел, колчанов и налучей, набором защитного снаряжения (кольчуги, шлемы).

При этом следует отметить, что на сто погребений первой группы приходится не более 1-2 погребений третьей группы, а зачастую, данное соотношение еще меньше. Отсутствие сколь либо значительного числа защитного снаряжения у половцев отмечают византийские и европейские хронисты. Описывая столкновения с половцами на территории Византийской империи, они указывают тот факт, что половцы одеты в шкуры и вооружены луками. Соответственно, подавляющие большинство половецких воинов являлось легкими стрелками из лука, практически не пригодными для рукопашной схватки в связи со слабостью вооружения. Поэтому так редки в русских летописях упоминания о прорывах половцами боевых порядков русских воинов. Примером могут служить данные "Повести временных лет", описывающие битву на реке Хорол первого марта 1184 г., и сведения "Слова о полку Игореве". В большинстве победы, одержанные половцами над русскими, обусловлены даже не столько численным преимуществом первых, сколько уроном, причиняемым массированным обстрелом. В случае, когда русские рати не выдерживали обстрела и расстраивали свои боевые порядки, обращаясь в бегство, победа сопутствовала половецким вождям. Наличие незначительного числа хорошо вооруженных воинов, распределенных по отдельным отрядам, как правило, вожди разного ранга и богатуры, не позволяет говорить о какой-либо тактике использования "латной" кавалерии существующей у половцев.

Оружие половцев XII-XIII вв.

В половецкой среде бытовали луки сигмообразной формы, имеющие сложносоставную конструкцию, позволяющую отнести их к лукам «уйгурского» и «тюркского» типов. В отличие от предшествующего "хуннского" типа, они имели упрощенную конструкцию, которая выражалась в уменьшении числа костяных и роговых накладок. Длина напряженных дуг половецких луков могла доходить до 1400-1500 мм, а сила натяжения до 40-50 кг. Стреляли луки стрелами длинной до 900 мм, снабженными различными наконечниками. При этом использовались не только универсальные, но и специальные наконечники, предназначенные для пробивания доспехов, поражения не защищенного доспехами противника, для охоты на птицу и зверя. Переносились луки, как правило, в кожаных кабуровидных колчанах, некоторые из которых могли украшаться металлическими накладками. Подвешивались колчаны к специальному поясу посредством кожаной или костяной петли либо стального крюка. Как правило, колчан носился на левой стороне в наклонном положении. Стрелы хранились в кожаном или берестяном колчане, который нередко обтягивался кожей либо тканью, а также покрывался росписью или тонкими костяными пластинами с плетеным либо циркульным орнаментом. Крепились колчаны к поясу посредством костяных (через петлю пропускался ремень) либо кожаных петель. Форма колчанов соответствовала цилиндрической либо усеченно-конической (трапециевидной). Зачастую горловина колчана снабжалась трапециевидным карманом, который мог закрываться тканью, кожей или специальной крышечкой. Стрелы в колчанах носились оперением вниз, наконечниками вверх. 

Орнаментированные и подписные клинки сабель	Нежин. Сабля и ее клеймо, удила, кресало, стремена из погребения	Сабли из погребений Цемдолинского могильника

Сабли в половецких погребениях XII-XIII вв., занимают второе место по частоте встречаемости после луков. Обусловлено это, по всей видимости, тактическими особенностями ведения полевых сражений, в которых легковооруженная конница стремилась рассеять боевые порядки своих противников, обстреливая их из луков, после чего обратившегося в бегство противника можно было рубить клинковым оружием. Помимо этого, сабля несла функцию вещи-"статута", призванного подчеркнуть социальный, а возможно и возрастной статус владельца. Примером этому может служить обычай народа Кавказа хевсур, заключающийся в даровании совершеннолетнему юноше, прошедшему обряд посвящения в «мужчины», права ношения сабли, что подчеркивало его положение в обществе как полноправного члена общины. Долгое время такой обряд посвящения включал в себя ритуальный поединок на саблях.

Сабли половецких погребений, несмотря на общие черты, присущие конструкции оружия в целом, отличаются отдельными отличными конструктивными элементами, что обусловлено не только временем бытования того или иного типа, но и местом изготовления клинка или элементов эфеса.

На момент своего прихода в земли, граничащие с русскими княжествами, половцы были вооружены саблями, конструктивные особенности которых были характерны для клинкового оружия, используемого кипчаками Зауралья. Как правило, это оружие было достаточно грубой работы и отличалось от образцов, бытовавших на территории Волжской Булгарии и южнорусских степей. Половецкие сабли конца XI в. имели слабо изогнутый клинок шириной от 25 до 30 мм, при толщине у основания в 5-7 мм и длиной от 750-800 мм. Клинок имел либо вытянутое треугольное либо пятиугольное сечение (в случае выраженной верхней границы заточки клинка). Обух клинка у острия мог иметь заточку составляющую 1/6 - 1/4 от его длины. Эфес состоял из короткой, около 80-100 мм, прямоугольной (-брусковидной-) крестовины и деревянной рукояти, крепящейся всадным способом на несколько наклоненном в сторону лезвия хвостовике клинка и фиксирующейся одной, как правило, стальной заклепкой. В исключительных случаях эфес мог дополняться небольшим стальным усеченным коническим или цилиндрическим навершием, напоминающим наперсток.

Судя по многочисленным археологическим находкам, в результате контактов с населением Волжской Булгарии, Руси, Кавказа и Предкавказья, половцы заимствовали образцы сабель, имевшие распространение на данных территориях. Половецкие сабли XII в. отличаются от образцов предыдущего столетия более выраженной кривизной клинка и более разнообразной геометрией и местом расположения наибольшего изгиба относительно основания клинка либо его острия. Помимо сабель, имеющих относительно небольшую ширину, не превышающую 30 мм, широкое распространение получают экземпляры с шириной клинка до 40 мм включительно (существовали и более широкие экземпляры). Толщина клинка у основания отдельных экземпляров могла доходить до 8 мм. Обух клинка у острия имел двустороннюю заточку на 1/6 - 1/3 от длины клинка. Длина клинка в среднем несколько увеличилась и составляла порядка 800-850 мм. В большинстве случаев на основание клинка одевалась тонкая стальная обойма, обеспечивающая более плотную посадку клинка в ножны и препятствующая попаданию туда влаги. Клинки имели пятиугольное сечение, что достигалось за счет выраженной верхней границы заточки клинка. Конструкция гарды, имеющей форму крестовины с перекрестьем, по всей видимости, зависела от места изготовления оружия и мастера. Для сабель русской и, возможно, булгарской работы и для образцов, изготовленных в качестве подражания им, характерны ладьевидные крестовины, квадратного или прямоугольного сечения, снабженные небольшими, иногда слабо выраженными ромбовидными выступами, выполняющими функцию перекрестья. Иногда расширение крестовины в центральной части было более выраженным. Сабли, изготовленные на Кавказе и Предкавказье, зачастую снабжались крестовинами, имеющими шаровидные утолщения на концах. Навершие, если оно входило в состав эфеса, по-прежнему имело форму усеченного конуса или цилиндра. Значительно реже встречалось навершие, форма которого близка к полусферической.

Наибольшим разнообразием отличаются сабли XIII в. В этот период были распространены сабли с изогнутым клинком длиной от 850 до 1000 мм, имеющим сечение близкое к ромбовидному, что достигалось за счет уменьшения толщины клинка от середины полосы к обуху. Вследствие этого, верхняя граница заточки клинка приобретала вид выраженного ребра, проходящего вдоль всего клинка от основания к острию. По сравнению с оружием предшествующего столетия клинки данной группы имели меньшую ширину у острия, вследствие чего за счет наличия скоса обуха сечение клинка в области острия приобретало выраженную ромбовидную форму. Клинки данной группы имели широкое распространение от Кавказа до южных рубежей Руси. Продолжали использоваться сабельные клинки, имеющие сечение в виде пятиугольника. В рассматриваемый период времени они часто имели долы, иногда по два на каждой стороне. Примером этому может служить клинок сабли из Чингульского кургана. Ширина клинков таких сабель могла достигать 45 мм. На клинках данной группы можно встретить армянские и арабские надписи, растительный орнамент, выполненный в технике инкрустации. Особенности надписей указывают на то, что часть этих клинков производилась на Ближнем Востоке, возможно в Киликийской Армении, откуда они по торговым связям попадали в восточноевропейские степи.

Сабельные клинки всех рассмотренных вариационных групп снабжались металлической обоймой, которая охватывала основание клинка. Крестовины половецких сабель отличаются многообразием форм. Помимо перекрестий, характерных еще для предшествующего периода, появляются новые формы ранее неизвестные. Так, достаточно широкое распространение получают крестовины, заканчивающиеся уплощенными дисками и небольшими полукруглыми расширениями. По всей видимости, под влиянием конструкций мечевых перекрестий появились сабельные крестовины, концы которых имели конусовидную форму, круглого, овального или многогранного сечения. Перекрестья становятся более выраженными. На некоторых образцах перекрестья могли отсутствовать, их заменял подтреугольный выступ крестовины, направленный вверх или вниз. Примером столь необычной конструкции крестовины могут служить экземпляры, обнаруженные в погребениях Таборовка и на реке Калке.

Форма навершия в виде цилиндра либо усеченного конуса по-прежнему доминировала. Однако сечение стало более разнообразным. Так, в XIII в. появились образцы, имеющие сечение не только в виде овала, но и многогранника. Значительно реже встречались навершия полусферической или шаровидной формы. Следует отметить, что наибольшим разнообразием форм наверший отличались сабли, имевшие распространение в Предкавказских степях (в настоящий момент территория Ставропольского и Краснодарского края России). Многообразие форм сабельных наверший, бытовавших в данном регионе, можно проследить на примере образцов, происходящих из Цемдалинского могильника, расположенного под Новороссийском, на правом берегу реки Цемес.

На протяжении Х1-ХШ вв. стальные сабельные крестовины изготавливались несколькими способами. В одном случае в центральной части пробивалось отверстие, которое расширялось, и в процессе этого выковывались элементы крестовины. Затем в образовавшееся отверстие впаивалась пластина с прорезью под хвостовик клинка. При втором способе изготовления гарда формировалась из трех элементов: двух деталей (правой и левой), образующих крестовину с перекрестьем, соединенных кузнечной сваркой продольным швом и пластины с прорезью под хвостовик клинка, которая опять же впаивалась в отверстие, располагающиеся в центральной части гарды. Гарда могла покрываться геометрическим орнаментом, выполненным в технике инкрустации.

Литые гарды встречались крайне редко и своей формой повторяли гарды, выполненные из стали. В XIII в., а возможно, что и в конце XII в. стали появляться гарды с ассиметричными концами крестовин. Оконечность, направленная в сторону клинка, имела большую длину, по сравнению с той, которая была направлена в сторону обуха. Это объясняется тем, что без существенных изменений защитных свойств, такая конструкция гарды обеспечивала большую степень свободы кисти при нанесении рубящих кистевых ударов в горизонтальной плоскости.

Конструкция эфесов некоторых образцов, датируемых XIII в., позволяет предположить, что у этих экземпляров гарда как таковая отсутствовала. Эфес же, соответственно, состоял из рукояти и цилиндрического навершия. Возможно, что на хвостовик клинка вместо гарды одевалась небольшая пластина, повторявшая сечение рукояти. Подобные образцы были обнаружены в погребении № 61 Дмитриевского могильника и в погребении у села Смелое на Северном Донце.

Основа ножен сабель изготавливалась из двух тонких деревянных планок, повторяющих контур клинка. Деревянная основа могла обтягиваться тонкой кожей или тканью. С учетом особой любви половцев к красному цвету, что прослеживается на археологическом материале, можно предположить, что и обтяжка ножен, в большинстве случаев имела этот цвет. Металлические детали ножен, если они входили в гарнитур, как правило, представляли собой погонные кольца (в количестве двух штук), закрепленные на узких обоймах, повторяющих контур клинка и наконечник ножен, имеющий прямоугольную форму. Исключение из правил, пожалуй, составляет гарнитур сабельных ножен, происходящий из погребения близь Юрьева-Польского, где в его состав входили многочисленные обоймы, равномерно располагающиеся по всей длине клинка. Нередко под обоймы подкладывались узкие металлические пластины, проходящие по верхней части ножен.

Длиннодревковое оружие в погребениях половцев представлено преимущественно остатками немногочисленных пик, которые встречаются в погребениях, характеризующихся наличием среди погребального инвентаря элементов защитного снаряжения. Наконечники пик, обнаруженные в половецких погребениях XI - XIII вв., обладают следующими параметрами: длина втулки от 80 до 130 мм; диаметр втулки от 30 до 35 мм; длина четырехгранного пера от 150 до 350 мм, толщина пера от 10 до 20 мм. Наибольшими параметрами отличаются наконечники пик XIII в.

Наконечники копий в половецких погребениях встречаются чрезвычайно редко, одной из немногих находок является наконечник, обнаруженный в погребении половецкого воина у села Таборовка Николаевской области. Общая длина наконечника составляет 510 мм, длина конической граненой втулки 160 мм, диаметр равен 35 мм. Вытянутое треугольное ромбовидного сечения перо имеет длину равную 350 мм и ширину в 60 мм.

Основная библиография

1. Иванов В.А. Вооружение средневековых кочевников Южного Урала и Приуралья (VII - XIV вв.) // Военное дело древнего населения Северной Азии. Новосибирск. Наука., 1987.
2. Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Выпуск. 1 . Мечи и сабли IХ-XIII в. М., Наука. 1966.
3. Плетнева С.А. Кочевники южнорусских степей IХ-ХIII в. Автореферат д.и.н. 1958.
4. Евглевский А.В., Потемкина Т.М. Восточноевропейские позднекочевнические сабли / / Степи Европы в Эпоху средневековья. Том. 1. Донецк, 2000.
5. Кирпичников А.Н. Коваленко В.П. Орнаментированные и подписные клинки сабель раннего средневековья // Археологические вести № 2, 1993. читать
6. Горелик М.В., Дорофеев В.В., 1990. Погребение Золотоордынского воина у с. Таборовка / / Проблемы военной истории народов востока. Вып II. Л.
7. Кравченко Э.Е. Погребение знатного воина XIII в. на реке Калке // Степи Европы в Эпоху средневековья. Т.З. Донецк, 2003. читать
8. Армарчук Е.А., Малышев А.А. Средневековый могильник в Цемесской долине // Историко-археологический альманах В.З. Армавир, 1997.
9. Кочкаров У.Ю. Позднеполовецкие погребения всадников в Краснодарском крае. КСИА № 217. 2004.

Авторы: Д. Коровкин. Журнал Воин №1 (1/2005). Иллюстрации М. Горелик и Художник Д. Алексинский