Кольчужные капюшоны из братских могил при Корсбетнинген

Автор статьи: Томми Хельман (Tommy Hellman), 1995.
Перевод: Auth, Москва, 2003 г.

1. Вступление
   • Введение
   • Цель исследования
   • Материал и критерии
   • Постановка вопросов
   • Метод
2. Общая информация о кольчужных капюшонах
   • Происхождение
   • Ценность кольчужного капюшона как защиты
3. Исторический обзор исследований
4. Подача материала
5. Анализ
   • Кольчужный капюшон с черепом. Инв. Номер 175 30:A2.
   • Кольчужный капюшон с черепом; в правой глазнице номер 18872 II B a 1.
   • Кольчужный капюшон, содержащий череп. Инв. Номер 188 72:VI:7
   • Коиф с черепом и фрагментом другого капюшона, оба под инв. номером 195 25:Lz 6.
   • Части коифа, возможно также части другого кольчужного снаряжения. Инв. номера III:2161 - 2165.
   • Пустой кольчужный капюшон. инв. номер Национального музея D 127 65.
   • Фрагмент кольчужного капюшона, Инв. номер 193 25:Oo6.
   • Фрагмент кольчужного капюшона, Инв. номер 195 25 Mo:2.
   • Кольчужный капюшон с черепом, Регистрационный номер Тордемана VII:10.
   • Пустой кольчужный капюшон. Инв. номер 175 30:A43:517 (ev. 514).
6. Результат и интерпретация
7. Резюме
8. Список литературы

1. Вступление

наверх

Введение

Находки из массового захоронения при Корсбетнинген под Визби всегда меня восхищали, еще с тех пор как я в школьные годы начал интересоваться средневековым оружием и снаряжением - областью, которая может показаться достаточно описанной, но в которой есть некоторые вопросы, все ещё остающиеся без ответа. Разумеется, средневековый изобразительный материал богат, как в том, что касается миниатюр и других произведений живописи, так и в том, что касается скульптуры. Но археологический материал, так же, как и то, что сохранилось благодаря обычному хранению, дает нам весьма бедный улов, особенно до XV века. Находки у Корсбетниген занимают среди них уникальное место. В последнее время вышло несколько небольших сочинений, которые целиком или полностью касаются кольчужного материала. Работа Улафа Фредсмана "Кольчужное плетение", 1992, дает хороший обзор доисторического и средневекового кольчужного материала, это относится также и к работе Повела Никлассона "Кольчужное плетение и изучение ран" (издание Лундского университета). Сочинение Стефана Флёга "Находки позднесредневекового оружия из Бископборген в Хусаби" 1987 года рассматривает кольчужное плетение чуть ли не в единственном абзаце, вообще приводит только один фрагмент.

Тем, что я выбрал в качестве объекта рассмотрения кольчужные капюшоны, я обязан, во-первых, тому, что, независимо от их вида, сделаны они как отдельный предмет или как единое целое с кольчугой, они являются типичными для военного снаряжения времен высокого Средневековья, а во-вторых, тому, что мы в Швеции имеем доступ к уникальному материалу для исследования.

Цель исследования

Цель данной работы состоит в том, чтобы с помощью сохранившегося материала и исследования изобразительных источников того же времени разъяснить ряд вопросов, касающихся конструкции и функций кольчужных капюшонов.

Источники и критерии

Главным образом я собираюсь заняться материалом из Корсбетнинген, где есть ряд кольчужных капюшонов, например, номер 185 (Thordeman 1939 vol. 1 s. 99). Все капюшоны, по видимости, являются отдельными (Thordeman 1939 vol. 1 s. 104), что описано среди прочего на стр. 5 и 33 в настоящей работе, и отличаются от капюшонов, сделанных как единое целое с корпусной кольчугой, которые описаны на стр. 31. Сравнения с изображениями того же времени так же будут считаться корректными.

Постановка вопросов

1. Как делали подкладку под кольчужный капюшон; двигался ли он свободно на некотором отдельном капюшоне, который носили под кольчужным, как это было, по часто встречающемуся мнению, в XII и XIII веках, когда капюшон чаще всего являлся частью кольчуги, или была какая-то вшитая подкладка? Какой или какие материалы использовались?
2. Были ли у кольчужных капюшонов в некоторых случаях частично незакрепленный "лоскут"-клапан, предназначенный для защиты шеи, подбородка и иногда рта, клапан, который носили застегнутым в битве, или когда готовились к ней, а в других случаях нижняя часть лица оставалась свободной? Каким образом в таком случае этот клапан конструировался, и можно ли выделить различные типы подобных конструкций?
3. Чтобы достичь прилегания капюшона, можно предположить наличие зашнурованного разреза на кольчужном капюшоне в области затылка. Такой есть на капюшоне из "Royal Scottish Museum", в Эдинбурге, сохранившемся кольчужном капюшоне, который, несмотря на то, что он куплен музеем на аукционе Сотбис в 1954 году, и чья судьба до этого неизвестна, тем не менее, считается подлинным и датируется первой половиной XIV века (Burgess - Robinson 1956). Можно ли увидеть следы подобного разреза на исследуемых образцах?
4. Можно ли считать кольчужные капюшоны из Корсбетнинген в той или иной мере типичными?
5. Один из капюшонов из Корсбетнинген был расчищен методом продувки, и кольчужное плетение может быть детально изучено. Есть ли соответствия между ним и "Эдинбургским капюшоном", которые могли бы повлиять на признание последнего подлинным?

Метод

Метод, которому я собираюсь следовать - тщательно исследовать сохранившийся материал, пытаться выделить возможные детали конструкции вышеупомянутого типа, а также анализировать остатки подкладки, которые могут встретиться. Проблема состоит в том, что я, разумеется, не смог исследовать весь объем материала, большая часть которого состоит из упакованных по пакетам фрагментов, часть выставлена в музеях, и только часть доступна для исследования. Один из наиболее интересных объектов находится в Национальном музее в Копенгагене, которому он был когда-то подарен, еще до публикации Б. Тордемана "Armour from the Battle of Wisby 1361", то есть до 1939 года. Это кольчужный капюшон, брошенный в братскую могилу. В данный момент он не выставлен, но когда я посетил Национальный музей в Копенгагене в августе 1994 года, там ко мне были настолько любезны, что позволили мне его исследовать.

2. Общая информация о кольчужных капюшонах

наверх

Происхождение

Скульптура в соборе в Ангулеме, первая половина XII века, деталь. По рисунку из T. Wise "The Wars of the Crusades 1096-1291". London 1978, страница 121.

Кольчужные капюшоны использовались в Европе с XI века до конца Средневековья. Их можно разделить на два основных типа с вариациями - те, которые составляли с кольчужным доспехом одно целое, и отдельные кольчужные капюшоны, которые изображались, начиная со второй половины XIII века. Несомненно, они появляются раньше, но были не особенно распространены. На рис. 1 можно увидеть отдельный кольчужный капюшон на скульптуре или рельефе в соборе в Ангулеме XII века. Этот капюшон относится к типу отдельных капюшонов, типу, с которым мы и будем иметь дело в данной работе, так как это единственный тип, к которому можно с уверенностью отнести находки из Корсбетнинген (Thordeman 1939 vol 1 s. 104). У рыцарей отдельный капюшон был относительно недолгим явлением, и они, и многие другие, в первую очередь профессиональные солдаты, использовали вместо кольчужных капюшонов уже примерно с 1300-ых годов бацинет, тип шлема, который развился из черепника (stelkalott), который носился поверх, а часто и под кольчужным капюшоном, в качестве дополнительной защиты. Бацинет снабжался кольчужной бармицей, прикреплявшейся к нижнему краю, и это нисходяще кольчужное полотно покрывало нижнюю часть лица, защищало затылок, уши, щеки, подбородок и шею. Нижняя часть бармицы лежала на плечах. Предполагается, что бармица дополнялась (как следует) простеганной тканью, особенно вокруг шеи, в отличие от более ранних кольчужных капюшонов.

Цельные кольчужные капюшоны тем временем сохранялись среди пехоты, которая, особенно в скандинавских странах, использовала их с шлемом типа "железная шляпа" (шапель, прим Auth). В комбинации с "железной шляпой" кольчужный капюшон был превосходной дополнительной защитой.

В местных законах (Хельсингелаген), в описаниях "фольквапен" (народного оружия, прим Auth), то есть воинского снаряжения, которое должно быть у "каждого мужчины" старше 18 лет в случае войны, не упоминается какой-либо термин, который для нас, современных читателей, непосредственно указывал бы на кольчужный капюшон. Тем временем, слово "muza" встречается регулярно. Хильдебранд в свое время считал, что оно обозначает кольчугу, что мало вероятно, так как кольчуга упоминается рядом со словом "muza" (Hildebrand 1879-1903 del III s. 321). В вышедшем в 1979 году издании шведских законов заявляется, что это древне-шведское слово для панциря (Holmback-Wessen 1979 s. 407). Это совершенно не может быть правильным, так как панцирь в том значении, которое мы сейчас вкладываем в это слово, т.е. защита корпуса одной пластиной для груди, и иногда спинной платиной, еще не появился ко времени создания рукописи законов, на которые мы ссылаемся, т.е. к первой половине XIV века, (Holmback-Wessen 1979 s. XLIII). Защита корпуса в это время осуществлялась с помощью кольчужной брони, названной в тексте законов как "panzare" или "bryniu". Другой тип доспеха, набранного из множества пластинок, приклепанных изнутри или в редких случаях поверх куска кожи или прочной ткани, также начал завоевывать позиции в обсуждаемый период. К этому типу принадлежат найденные в больших количествах пластинчатые доспехи, найденные в Корсбетнинген. Тордеман называл этот тип "обтянутым доспехом" (Тордеман "Доспех в древнее время и в средневековье" специальный выпуск, стр. 109). В источниках того времени этот доспех назывался "plata" (пластина, прим. Auth). Что же имеется в виду под словом "muza"? В "Доспехе в древнее время и в средневековье" Тордеман выдвигает предположение, что это могло означать кольчужный капюшон. В своей книге "Завоевание Готланда 1361" он уже значительно увереннее говорит, что это именно так (Thordeman 1944 s. 145). Хильдебранд ссылался на немецкого лингвиста, считавшего, что слово mussa (которое согласно ему не встречалось в средневековом шведском) в своей немецкой форме "Mytze" можно возвести к латинскому "almutium" или "almutia", капюшон с пелериной, спускающейся на плечи, носившийся канониками (Hildebrand 1879-1903 del III s. 299). Соответствие Mytze - muza и тот факт, что это слово обозначало капюшон с пелериной делает, по моему мнению, весьма вероятным, что именно отдельный кольчужный капюшон обозначался словом "muza". Появление кольчужных капюшонов на скандинавских изображениях солдат того же времени означает почти стопроцентную вероятность того, что капюшоны должны были упоминаться в описаниях вооружения в местных законах.

По рисунку из C. Tortzen, "Gotland 1361" Kopenhamn 1961.

В захоронениях в Корсбетнинген не сохранилось шлемов. Но тем не менее можно предположить, что они использовались. В местных законах (landskaplag - закон определенной местности) постоянно упоминается jarnhatt или kittelhatt ("железная шляпа" или "шляпа-котелок", и то и другое - шапель, прим. Auth), и изобразительный материал того времени предоставляет убедительные доказательства этого. В музее Форнзал в Готланде (Fornsal -дословно "Древний зал") сохранилась небольшая голова из песчаника из готландской церкви, датированная серединой XIV века. На ней можно увидеть ранний тип шапели, собранной из частей, носимой вместе с кольчужным капюшоном (см. рис. 2)

Поверх портала церкви в Келлунге на Готланде сохранилась интересная батальная сцена, также датированная серединой XIV века (рис. 3, 4). Из шести воинов, на пяти - шапели, в сочетании с кольчужными капюшонами и кольчугами с рукавами различной длины.

Шестая фигура изображает рыцаря, что видно из его щита и топхельма. Шапели, как нам представляется, были двух типов. Две фигуры, те, которые вооружены мечами, держат маленькие круглые щиты, снабженные умбонами. Возможно, что барельеф выполнен в память о событиях 1361 года, особенно с учетом того, что на всех упомянутых фигурах изображен корпусный доспех "Корсбетнингенского типа". Я еще вернусь к этому чуть позже.

Барельеф из церкви в Келлунге, Готланд. Непрерывный край круглого отверстия для лица хорошо виден здесь на двух фигурах слева. Фото. T. Hellman 1987.

Ценность кольчужного капюшона как защиты

Череп в разорванном кольчужном капюшоне и с повреждениями от рубящих ударов.

Кольчужный капюшон, носимый без шлема, является неудовлетворительной защитой. Рубящий удар мечом или топором, или удар дубиной, несомненно, нанесет тяжелое ранение, которое выведет пострадавшего из строя. Никакая подкладка, стеганная или нет, не сможет этого предотвратить. В "Armour from the Battle of Wisby 1361" (Thordeman 1939 vol. 1 s. 64-65) показаны результаты рубящих ударов, из которых по крайней мере некоторые были нанесены, пока кольчужный капюшон все еще покрывал голову (Рис. 5). Стрелы пробивают кольчужное полотно, особенно, если оно лежит на чем-то столь твердом, как голова. (Pope 1974 s. 45, Jones 1992 s. 113). Острые грани оружия, такого, как острие копья, кинжалы и шипы шестопера, проникают внутрь на глубину от нескольких миллиметров до пары сантиметров, в зависимости от диаметра и толщины колец, а так же формы острия, даже если кольца не разорвутся.

Следовательно, кольчужное полотно лучше всего защищает от режущих ударов и рубящих в мягкие части тела, и стеганая одежда в этом случае будет очень полезной. Большое достоинство кольчуги состоит именно в ее гибкости, и она защищала те части тела, которые нельзя закрыть пластинами (подмышки, внутренняя часть локтя или колена, пах и т.д.), и в таком качестве сохранялась довольно долго.

Что касается верхней части кольчужного капюшона, можно сказать, что основная функция ее состояла в том, чтобы нести на себе нижнюю часть, которая защищала другие части головы, шею и плечи, и быть дополнительной защитой под шлемом. Таким образом, кольчужный капюшон должен рассматриваться как дополнение к шлему.

Кольчужные элементы никогда не носили без подкладки того или иного типа (Thordeman 1939 vol 1 s. 105-106). Все, кто пробовал надеть коиф, с этим согласны. Что и навело меня на мысль среди прочего выяснить то, как эту подкладку делали.

3. Исторический обзор исследований

наверх

За исключением анализа Бургесом-Робисоном "Эдинбургского капюшона" (Burgess - Robinson 1956) мне не удалось найти ни одного глубокого исследования, посвященного кольчужным капюшонам европейского Средневековья. До раскопок при Корсбетнинген и открытия "Эдинбургского капюшона" и не было ни одного оригинала для изучения. Находки в Корсбетнинген были настолько обширными, что неизбежно пришлось выбрать некоторые приоритеты, и Тордеман довольно коротко описал кольчужные капюшоны (Thordeman 1939 vol. 1 s. 98-106). Во многом именно поэтому, а также из-за существовавших в то время техник консервации, очевидно, не была произведена расчистка, достаточная для того, чтобы можно было произвести более глубокое исследование (Thordeman 1939 vol. 1 s. 99).

Один из этих капюшонов (175 30:A2) с тех пор прошел "консервацию" в Техническом институте Государственного Исторического Музея (Ekdahl 1984 s. 17-24). Быстрее всего было проводить расчистку путем продувки. Никакого анализа конструкции или отнесения ее к какому-либо типу произведено не было. Сейчас (1994) он выставлен в готландском музее Форнзал, где я и имел возможность его внимательно изучить.

В "Готландском архиве" за 1980 год была статья об одном из кольчужных капюшонов из Корсбетнинген и описание попытки его реконструкции. Никакого инвентарного номера не указано, а реконструкция весила "почти 4 кг", что невероятно много для этого типа защитного снаряжения. (Ostman 1980 s. 104). Описанный ниже "Эдинбургский капюшон", согласно сведениям из "Королевского Шотландского музея", весит 1,417 кг.

Я даже просмотрел публикации NAA (не знаю, что это, может, реконструкторские листки? прим Auth), но не смог найти ни одной статьи, в которой кольчужные капюшоны не рассматривались бы как нечто совершенно элементарное.

Иностранные авторитеты легкомысленно отвергли кольчужные капюшоны из Корсбетнинген, как найденные в слишком плохом состоянии, что быть объектом более глубокой типологизации (Burgess - Robinson 1956 s. 65)

На мой взгляд, все слишком склонны обобщать. Клод Блэр (Claude Blair) пишет об отдельных кольчужных капюшонах: "This new type of coif no longer required a ventail but, as we know from an apparently unique late 13th-century example in the Royal Scottish Museum, Edinburgh, had a vertical slit at the back closed by lacing" (Blair 1958 s. 46) "Этот новый тип кольчужных капюшонов больше не нуждался в клапане, но, как мы знаем по несомненно уникальному экземпляру конца XIII века из "Королевского Шотландского Музея" в Эдинбурге, у него был зашнуровывавшийся вертикальный разрез сзади." Констатация, которая может показаться несколько поспешной, с учетом того, что она базируется на единственном кольчужном капюшоне неизвестного происхождения. Капюшоны из Корсбетнинген, несомненно бывшие в употреблении в 1361 даже при внешнем осмотре демонстрируют отличие в технике исполнения, если сравнить с "Эдинбургским капюшоном".

Остается еще много сделать. Письменные источники и изобразительный материал могут дать некоторые намеки, и существует огромное множество более поздних публикаций, в которых ученые и писатели пытались пересказать и во многих случаях дать толкование этим источникам. В начале XIX века появился более научный интерес к средневековому оружию и доспехам, в сочетании с проснувшимся в то время общим интересом к Средневековью. В Англии, где это течение началось раньше, Стотард (C.A. Stothard) издавал в 1817-1832 труд "Надгробия Великобритании" ("The Monumental Effigies of Great Britain"), бесценную документацию средневековых надгробных скульптур, которых в Англии большое количество. Остатки краски на скульптурах позволяли представить их в цвете, что очень важно, так как цвета показывают, какой материал пытался отобразить скульптор. Остатки краски, которые еще были во времена Стотарда, в большинстве случаев исчезли или выцвели, а сами скульптуры с тех пор были стерты с лица земли или повреждены.

Средневековые художники использовали различные приемы для передачи, например, кольчуги, что не делает для исследователей ответ проще на вопрос, как те или иные предметы изготавливались. Сэр Самуэль Раш Мейрик в 1821 году издал статью "Наблюдения за древними военными одеждами, ранее носимыми в Англии", где с помощью изученных картин и скульптур он различает девять разных материалов для кольчуги, которым он и дал название (Archaelogica XIX s. 120-145). Его фантастические толкования берут начало среди прочего в работе французского архитектора и исследователя Средневековья Виолле ле Дюка "Dictionnaire Raisonne du Mobilier Francais de L'epoque Carlovingienne а la Renaissance" (Paris 1872-75). Хильдебранд воспроизвел ряд рисунков-реконструкций Виолле ле Дюка и не задавался вопросом, существуют ли предметы вооружения такого типа (Hildebrand 1879-1903 del III s. 323-328). Реконструкции "кольчуг" производились в соответствии с вышеуказанными рисунками. Их наибольшая ценность, по-видимому, состояла в том, что они показывали то, что совершенно точно никогда не использовалось.

Дискуссии о различном материале кольчуг все еще продолжаются (Contamine 1992 s. 184-188), несмотря на то, что сохранившиеся вещи и археологические находки подтверждают один тип, варьирующийся только диаметром колец, толщиной сечения и исполнением. Техника плетения всюду одна и та же, с одним исключением. На стоячих воротниках, которыми часто дополнялась кольчуга после отделения капюшона, в некоторых случаях прослеживается техника плетения "шесть в одно", в то время как обычным является "четыре в одно". Это позволяло добиться необходимой плотности и жесткости воротника (Baron de Cosson och W. Burgess 1881 s. 112).

Тем не менее невозможно не испытывать восхищения скрупулезностью и здравым смыслом многих исследователей XIX века. Результат во многих случаях был просто блестящим, как в произведении Дж. Хьюита "Древние доспехи и оружие в Европе с Железного века северных народов до конца XVII века" "Ancient Armour and Weapons in Europe from the Iron Period of the Northern Nations to the end of the Seventeenth Century" (Hewitt 1855-60). Несмотря на то, что автор позволил обмануть себя несколькими шлемами, которые, как мы сегодня знаем, являются подделками (тогда не было современных методов анализа, подделки были весьма искусными и вошли в музейные собрания), его работа достойна чтения, в первую очередь по тому, что он на каждой второй странице приводит средневековые источники, на исходном языке и без модернизации. Это очень важно, если подумать о высоком риске, который неизбежен при свободном переложении на современную терминологию. Хьюитт цитирует рукопись Хельсингалаген (законы Хельсинге) о народном вооружении, созданное в Исландии "Королевское Зерцало"; и даже "Сага о конунге Сверрире" не избежала его внимания(Hewitt 1855-60 vol. I s. 109-111).

Монументальная работа Лакинга "Опись Европейских доспехов и вооружения" "A Record of European Armour and Arms" 1922 года, содержит кроме замечательного обзора сохранившихся доспехов и их частей также интересную главу обо всех подделках, созданных к тому времени, и которые обманули даже опытных и серьезных исследователей. Но несмотря на свои бесценные литературные достоинства, эта работа мало что может предложить в качестве ответа на мои вопросы. Никто из упомянутых выше исследователей не имел доступа к некоторым оригиналам, и, следовательно, нам нужно исследовать тот материал, который нам доступен, чтобы двигаться дальше.

4. Подача материала

наверх

Как указано раньше, я исследовал только ограниченную выборку из находок при Корсбетнинген. В первую очередь я выбрал те, которые лучше всего сохранились. В некоторой степени выбор зависел также от того, насколько те или иные предметы доступны. Однако паче чаяния мне пошли навстречу в разных организациях, и, как мне кажется, у меня есть основания считать мою выборку вполне репрезентативной. Анализироваться будут следующие предметы:

1. Кольчужный капюшон с черепом. Находится в Форнзале, Готланд. Инв. № 175 30:A2.
2. Кольчужный капюшон с черепом. Находится в Форнзале, Готланд, Инв. № 18872 II Ba 1.
3. Кольчужный капюшон с черепом. Государственный Исторический музей. Инв. № 188 72:VI:7.
4. Кольчужный капюшон с черепом, а также фрагмент другого капюшона. Государственный Исторический музей. Оба под инв. № 195 25:Lz6.
5. Части кольчужного капюшона. Государственный Исторический музей. Инв. № III:2161 - 2165.
6. Кольчужный капюшон из Корсбетнинген, сейчас в Национальном музее, Копенгаген. Обозначение Тордемана B XVIII, Инвентарный номер Национального музея D 127 65.
7. Фрагмент пустого кольчужного капюшона. В настоящее время (1994) выставлен в Государственном Историческом музее. Инв. № 193 25:Oo6.
8. Фрагмент кольчужного капюшона. В настоящее время (1994) выставлен в Государственном Историческом музее. Инв. № 195 25 Mo:2.
9. Кольчужный капюшон с черепом. В настоящее время (1994) выставлен в Государственном Историческом музее. При обследовании не удалось обнаружить инвентарный номер, но капюшон описан у Тордемана, 1939, том 1, с. 104, и там указан регистрационный номер VII:10.
10. Часть кольчужного капюшона. В настоящее время (1994) выставлена в Государственном Историческом музее Инв. № 175 30:A43:517 (ev. 514).

5. Анализ

наверх

Я хочу подчеркнуть, что когда в своем анализе я буду писать о примерном количестве колец и рядов, то под этим будет пониматься, что точное количество не поддается определению в связи с состоянием исследуемого объекта. Однако, принимая во внимание исходную гибкость материала, погрешность оказывается настолько мала, что не имеет типологического значения и неcущественна. Некоторые используемые мной выражения нуждаются в объяснении. На рисунке 6 можно увидеть то, что я называю горизонтальными рядами колец. Под "свободными кольцами" подразумеваются кольца, составляющие последний, например, конечный ряд верхнего края или первый ряд нижнего края отверстия для лица, т. е. те кольца, которые проходят в два кольца вместо обычных четырех.

Что касается остатков подкладки, их я изучал 9 февраля 1994 года вместе с доцентом Маргаритой Нокерт в запасниках Государственного Исторического музея. Вместе мы изучили несколько целых капюшонов и фрагментов, на которых я нашел остатки текстиля. Мое предположение, что это лен было подтверждено и дополнено указанием, что ткань полотняного переплетения. С осторожностью она сказала, что нельзя категорически исключить другой материал, но лен является наиболее вероятным. Какова была конструкция, было ли это два слоя с набивкой между ними или это были остатки простой льняной подкладки, Маргарита Нокерт затруднилась сказать. Ни остатков набивки, ни швов, обнаружить не удалось. Мое толкование некоторых волокон органического материала как волос трупа не было отвергнуто, как и предположение, что фрагмент подкладки окружал нижнюю челюсть (на основании отпечатка на ней).

Кольчужный капюшон с черепом. Инв. Номер 175 30:A2. Расчищен техническим институтом Государственного Исторического музея в мае-июне 1983. (Ekdahl 1984)

Кольчужный капюшон 175 30: А2 после расчистки. Из "Ekdahl", 1984 стр. 22. Фото ATA

Расчистка методом продувки выявляет структуру кольчужного плетения кроме мест, пораженных сильной коррозией и складок.

Продувка должна была удалить большую часть материалов, менее устойчивых, чем железо или кость, но в области горла, с правой стороны, чуть ниже места, где должны быть уши, и у правой щеки изнутри в свете выступает слабая регулярная структура. В том, что это текстиль, удостоверился и.о. антиквара Б Зерпе (B. Zerpe) в Готландском Форнзале. По большому счету, благодаря расчистке стало возможным составить представление о конструкции кольчужного капюшона. Он составлен из идущих горизонтально рядов колец, исходящих из расположенного на макушке кольца, в которое вставлено 7 колец. С помощью дополнительных колец ширина постепенно увеличивается и достигает по окружности примерно 80 колец, что и является окружностью капюшона над глазами. Капюшон, по видимому, относится к типу, который во второй половине XIII века появляется на иллюстрациях и скульптурах из Германии (Blair 1958 s. 46). У этого типа капюшонов был свисающий квадратный или прямоугольный "язык" спереди и сзади, но большая часть плеч оставалась незащищенной. Этот тип широко представлен в шведском искусстве того времени (см. рис. 7, 8). В Дании также есть изображения этого типа капюшонов.

Капюшон описан Тордеманом, сообщается, что у него есть "прорезь" "slits", глубиной примерно в 10 см глубиной справа (Thordeman 1939 vol.1 s. 106). По участкам, граничащим с хуже сохранившейся и слежавшейся в складках правой частью, можно увидеть, что справа тоже было такое же отверстие. "Прорезь", естественно, ничто иное, как нижний край капюшона, та часть, которая лежала на плечах, примерно в 56 рядов колец, считая от исходной точки на макушке. Ширина окантовки слева, там, где можно посчитать кольца, составляет 8 колец. Вышеупомянутые "языки" продолжаются ниже. Длина каждого из них составляет примерно 25 колец, а ширина - примерно 35 , в обоих случаях имеется в виду самый длинный целый ряд. Внешний диаметр колец - примерно 10 мм. Лицевое отверстие имеет 24 свободных кольца, лежащих на лбу, по бокам - 17 рядов, при этом, 7 ряд заходит под подбородок, образуя нижний край из 12 свободных колец. Расстояние от исходной точки на макушке до верхнего края лицевого отверстия составляет всего 21 кольцо.

Рис. 7: Фреска 1323. Церковь Аннехерадс-Рёда, Вермланд. На фигуре слева кольчужный капюшон, схожий с рассмотренным выше. Из Hildebrand del III s. 297. Рис. 8: Капюшон, схожий с изображенным на Рис. 7, но обтягивающий подбородок. Прорисовка по фреске из церкви Дальхемс, Готланд.

Никакого отверстия для шнуровки, которая обеспечивала бы большее облегание, не обнаружилось, так же как нет и языка или клапана, или чего-то подобного для защиты подбородка и рта. Ряды бронзовых колец, которые иногда встречаются, в данном случае отсутствовали.

Для того чтобы понять, как этот капюшон использовался, я создал его копию из стальных колец, практически того же диаметра, что и у оригинального капюшона. Лицевое отверстие капюшона достаточно велико, чтобы в нем можно было просунуть голову сквозь него, и носить его откинутым на плечи, как современный капюшон. Из этого положения снова надеть его на голову оказалось заметно труднее, и похоже, что кольчужный капюшон скорее снимали, нежели носили описанным выше образом. В надетом состоянии капюшон оставляет подбородок незакрытым, но хорошо закрывает шею.

Кольчужный капюшон с черепом; в правой глазнице номер 18872 II B a 1 . В настоящее время (1994) находится в Форнзале, Готланд.

Кольчужный коиф с черепом. Тордеманн, 1939 г., с. 168

Этот кольчужный капюшон находится в худшем состоянии, чем предыдущий. Никакой расчистки не производилось. Песок, маленькие камни и земля не удалены. По причине плохой сохранности его трудно отнести к какому-либо типу, но число колец верхнего края лицевого отверстия такое же, что и на раннее исследованном капюшоне, то есть 24 или 25, и диаметры их колец практически одинаковы. Владелец капюшона получил рубящий удар, который горизонтально прорубил правую часть нижней челюсти на уровне корней зубов. Повреждения видны на фотографии (рис. 9). Острые края раны говорят о том, что нижняя челюсть не была прикрыта кольчужным полотном.

В связи с моим вопросом, можно ли извлечь череп из кольчужного капюшона без повреждений, это попробовал сделать антиквар, помогавший мне при осмотре. Оказалось, что это очень просто, и тогда мы смогли исследовать внутреннюю часть капюшона. Остатки того, что я интерпретировал как волосы, были явственно видны, также как и большие чешуйки, по большей части с неясной гладкой поверхностью. Но в некоторых местах была видна слабая, но регулярная текстильная структура. Я интерпретировал это как подкладку, которая продолжалась до верхнего края лицевого отверстия капюшона. Никаких рядов бронзовых колец не встретилось мне и в этом капюшоне.

Кольчужный капюшон, содержащий череп. Инв. Номер 188 72:VI:7

Капюшон вывернут и сложен вдвое в нижней части. Часть черепа от глазных впадин до нижней челюсти отсутствует. Левая часть капюшона очень хорошо сохранилась, а кольца остались крепкими. Несмотря на относительно хорошую сохранность капюшона трудно решить с помощью простых методов, которыми я располагал, что могло бы быть остатками подкладки, что загрязнением, а что - ржавчиной на задранной вверх нижней части. Нижний край капюшона можно рассмотреть, и по нему видно, что этот капюшон был того же типа, что и первый проанализированный (инв. номер 175 30:A2), то есть у него есть свисающие спереди и сзади на грудь и спину "языки". Рядов бронзовых колец не обнаружено. Никакого языка или клапана для защиты нижней части лица нет, и ничего подобного нельзя найти и в изображениях капюшонов этого типа того времени. Череп по всей видимости лежит свободно, и если бы возможно было его извлечь, скорее всего можно было бы обнаружить остатки подкладки. Но обстоятельства не позволили провести эту операцию (рис. 10).

Инв. номер 188 72 :VI:7. Фото - Роланд Эриссон.

Кольчужный капюшон с черепом и фрагментом другого капюшона, оба под инв. номером 195 25:Lz 6

Что касается целого капюшона, то он не очень хорошей сохранности. Таким образом, нет возможности сделать какие-либо заключения о типовой принадлежности этого капюшона. Внутренняя сторона той части капюшона, которая окружала шею, тем не менее, сохранилась, и ее покрывают отчетливые остатки ткани (рис. 11). В том, что сейчас является нижней частью капюшона, есть места с очень плотным кольчужным плетением, таким неравномерным, что едва ли это было частью исходного капюшона, который отличается тонкостью работы. Вероятно, это часть другого защитного снаряжения, возможно, корпусной кольчуги.

Инв. номер 195 25:Lz 6. Кольчужный капюшон с черепом, снятые изнутри. Фото - Роланд Эрикссон.

На отдельном фрагменте, идущем под тем же инв. номером, который, судя по форме, покрывал затылок умершего, можно увидеть явные остатки ткани а также то, что я интерпретировал как волосы человека (Рис. 12, 13, и 14). В кольчужное вплетение входят бронзовые кольца, но никакого предположения об их исходном направлении сделать нельзя.

Фрагмент кольчужного капюшона, Инв. номер всего экспоната 195 25:Lz 6. Фото - Роланд Эрикссон.

Деталь того же капюшона. То, что я трактовал как остатки волос. Фото - Роланд Эрикссон.

Деталь того же капюшона. Остатки ткани. Фото - Роланд Эрикссон.

Части кольчужного капюшона, возможно также от частей другого кольчужного снаряжения. Инв. номера III:2161 - 2165.

Интересный для моего исследования фрагмент представляет собой кусок кольчужного капюшона, длиной 26 см, который, судя по отпечатку, охватывал подбородок и левую часть головы (рис. 15).

Фрагмент целиком. Инв. номер III:2161 - 2165. Фото - Роланд Эрикссон.

Внутренняя часть покрыта остатками подкладки, с разрывами во многих местах. Подкладка очень хорошо сохранилась в сравнении с ранее исследованным материалом. Никаких швов обнаружить не удалось, в разрывах не видно ничего, что подтверждало бы, что подкладка сшита из двух слоев ткани. (рис. 16). Благодаря этим наблюдениям я считаю маловероятным, что подкладка была набивной или стеганной, и мне пока не встретилось никаких фрагментов, которые можно интерпретировать как материал набивки. (Последнее не исключает возможность существования набивки как таковой, возможно, набивка осуществлялась с помощью материалов, истлевших, не оставив следов. Сухая трава, иногда смешанная с конским волосом, часто встречается в сохранившихся подшлемниках XV - XVII веков. Эти материалы были популярны, так как пропускают воздух лучше, чем, к примеру, вата или шерсть, и поэтому более удобны в эксплуатации).

Деталь предыдущего фрагмента. Остатки ткани отчетливо видны. Фото - Роланд Эрикссон.

Пустой кольчужный капюшон из Национального музея, Копенгаген. Обозначение Тордемана "B XVIII", инв. номер Национального музея D 127 65.

Кольчужный капюшон оказался не в таком хорошем состоянии, как можно было ожидать, судя по впечатлению от публикации Тордемана (рис. 17-18). Тем не менее, можно уверенно утверждать, что он относится к "скандинавскому" типу со свисающими прямоугольными языками на грудь и спину, спереди и сзади. Эти языки завернуты наверх и лежат в складках, поэтому их нельзя рассмотреть в деталях. Встречаются бронзовые кольца, но в маленьком количестве на переднем языке, Проследить направление рядов бронзовых колец уже невозможно.

Рис. 17 и 18. Из Тордеманна, 1939, том 1, стр. 105.

Конструкция капюшона совпадает по большому счету с теми, которые мне удалось типологизировать. Расстояние от начальной точки на макушке, которую из-за ржавчины можно только вычислить по окружающим лучше сохранившимся рядам, до лицевого отверстия составляет 30 рядов колец. Это значительно больше, чем 21 ряд на капюшоне, описанном в пункте 5.1 (инв. номер 175 30:A2). Но в этом случае кольца меньше, внешний диаметр составляет примерно 9 мм. Верхний край лицевого отверстия создает 21 свободное кольцо, боковые края, похоже, не меньше 22 - 24 рядов. Нижний край у подбородка, к сожалению, спрятан в складках. Окружность капюшона на уровне глазных впадин примерно 90-100 колец, подсчеты были затруднены в связи с ржавчиной, загрязнениями и дефектами. Передний свисающий "язык" состоит из 27-28 горизонтально расположенных рядов, ширину мне установить не удалось, так же как и размеры заднего "языка". Квадратную дыру, обнаруженное в затылочной части едва ли можно интерпретировать как отверстие, предназначенное для шнуровки, для достижения лучшего облегания (ср. "Эдинбургский капюшон"). Края этого отверстия неровные, и близко есть асимметричные отверстия меньшего размера. Многие кольца по краям отверстий сломаны, и вероятно, что это повреждения, связанные с раскопками. Отверстие, предназначенное для шнуровки должно представлять собой вертикальный разрез, как на "Эдинбургском капюшоне". Как я и ожидал, в капюшоне встретились остатки текстиля. Лучше всего сохранился фрагмент на вывернутом участке, который в свое время защищал шею спереди. Также обнаружены на заднем свисающем языке остатки/отпечатки ткани, часто расположенные довольно низко. Внутренняя сторона верхней части капюшона скрыта, остатков текстиля на тех немногих участках, которые можно рассмотреть сквозь дыру и через лицевое отверстие, не сохранилось. С учетом того, что кольца этого капюшона примерно на 1 мм меньше в диаметре, чем на капюшоне, рассмотренном в пункте 1, оба капюшона совпадают в том, что касается размера и формы. Но данный капюшон оказался длиннее в области лба (сильнее закрывает лоб), чем 175 30: A2.

Фрагмент кольчужного капюшона, в наст. время (1994) выставлен в Государственном Историческом Музее. Инв. номер 193 25:Oo6.

На той стороне капюшона, которая обращена к голове, есть очень отчетливые остатки ткани. Также встречаются остатки других органических материалов, как те, которые встретились мне на фрагменте 195 25:Lz6, пункт 4, см. рис. 13. В обоих случаях эти остатки, напоминающие пряди волос, находятся на остатках ткани, то есть между тканью и головой. Отнести к какому-либо типу нельзя, так как это не более чем фрагмент капюшона.

Фрагмент кольчужного капюшона, в наст. время выставлен в Государственном Историческом Музее. Инв. номер 195 25 Mo:2.

Фрагмент представляет собой верхнюю часть капюшона. Вокруг головы прямо над лицевым отверстием проходят три ряда бронзовых колец. Их можно проследить на всем протяжении, и это лучший экземпляр из тех кольчужных капюшонов, которые мне удалось исследовать на этот счет. В изобразительных источниках того времени часто встречается такая полоса из бронзовых колец вокруг головы. Число колец на уровне верхнего края лицевого отверстия составляет около 22 - 24 штук. На внутренней стороне встречаются остатки ткани, маленькие, но различимые. Так как сохранилась только верхняя часть капюшона, отнести его к какому-либо типу не представляется возможным.

Кольчужный капюшон с черепом, в настоящее время (1994) выставлен в Государственном Историческом Музее. Регистрационный номер Тордемана VII:10.

Кольчужный капюшон с черепом. Тордеман, 1939, стр. 104. регистрационный номер VII:10.

Капюшон сохранился почти полностью (рис. 19). Он той же конструкции, что и другие капюшоны из исследованных мной, которые мне удалось отнести к какому-то типу, то есть, соответствует капюшонам 1, 3 и 6. Свисающие "языки" также завернуты вверх, но их можно, тем не менее, рассмотреть. Ширина края капюшона на плечах, т.е. там, где он разделяется на заднюю и переднюю свисающие части, составляет 7 колец. Свисающие части, как спереди, так и сзади, состоят из примерно 30 горизонтальных рядов, и таким образом, защищали довольно большую часть груди и спины, тем более, что кольца крупные и толстые. Верхняя часть лицевого отверстия составляют примерно 18 свободных колец, меньше, чем в 175 30:A2, описанном в пункте 1.

Но кольца этого капюшона заметно больше. Бронзовые кольца не встречаются, и никаких остатков текстиля нельзя увидеть, так как внутренняя сторона по большей части недоступна, а вывернутые части сильно загрязнены смесью земли, песка и ржавчины. Во время исследования капюшон нельзя было снять с витрины, и, следовательно, нельзя было исследовать правую сторону. Если бы можно было провести более тщательное исследование, он мог быть основой для реконструкции, так как кольчужное плетение отчетливое, и его легко проследить.

Пустой кольчужный капюшон, в наст. время (1994) выставлен в Государственном Историческом Музее. Инв. номер 175 30:A43:517 (ev. 514)

Находка состоит из большого куска кольчужного капюшона, брошенного пустым в могилу. Кольчужное плетение состоит из довольно плоских колец, сильно корродированных, и сложно понять, какая сторона была наружной, какая - внутренней. Верхняя часть заклепок обычна была на лицевой части из соображений практического удобства. В разных местах встречаются едва различимые остатки с текстильной структурой. После констатации вышесказанного я был готов оставить этот капюшон, так как считал, что у него мало общего с другими исследованными объектами. Но я выяснил интересное обстоятельство от музейного работника, который помогал мне при осмотре. Раз капюшон был брошен в могилу, он должен был смяться и скрутиться в одно целое. Кольчужное полотно является одним из самых гибких материалов, и должно было слежаться таким образом, что складки лежали бы друг на друге без промежутков. Но в данном случае этого не произошло. Проржавевшие складки отделяются друг от друга, как если бы некий, теперь полностью разложившийся материал заполнял пространство между слоями. Находящаяся в капюшоне подкладка могла вызвать подобный эффект. В целом капюшон нельзя отнести к какому-либо виду.

6. Результат и интерпретация

наверх

Библия Мациевского, середина XIII века. Из "Blair", 1958 s. 22.

Как следует из анализа, во многих случаях на исследованных целых капюшонах и фрагментах встретились остатки или отпечатки текстиля. В некоторых случаях (например, см. фрагмент, проанализированный в пункте 5.5) мы имеем дело с сохранившейся тканью. В других случаях это может быть отпечаток на ржавчине, возникшей на прилегавшем металле, или продукты коррозии металла, впитанные тканью и заменившие ее, сохранив ее структуру (Wild 1988 s. 11). Тот факт, что текстильные остатки встречаются также на капюшонах, которые не находились в непосредственном контакте с черепом, и в некоторых случаях, возможно были пустыми выброшены в захоронение, говорит в пользу того, что подкладка прикреплялась к кольчужному капюшону, а не представляла собой отдельную, носимую на голове шляпу. Подобные отдельные головные уборы обычны на изображениях кольчужных капюшонов более старого типа, приплетенных к кольчуге, и иногда они изображались так, что можно считать, что в ряде случаев они были стеганными или набивными (рис. 20).

Попытка реконструкции кольчужного капюшона убедила меня в преимуществах подкладки, прикрепленной к капюшону, если это касается кольчужного капюшона отдельного типа. Есть и недостатки: намокшая от пота или дождя подкладка, если ее нельзя отделить от капюшона, приводит к ржавчине и невозможности чистки кольчужного капюшона. Кольчуги обычно очищали от ржавчины, помещая в бочку, которую потом качали или крутили, часто добавляя мелкий песок (Hewitt 1855-60 vol. II s.109-110). В некоторой степени кольчуга очищается сама в процессе использования, разумеется, если ржавчина не слишком сильная. Преимущества встроенной в капюшон подкладки, которая позволяет быстро надевать капюшон, и удерживает его в нужном положении, когда он на голове, уверенно перевешивают вышеназванные недостатки. Как именно и в каких точках крепилась подкладка, не вполне ясно. Многочисленные изображения, в частности фигуры из церкви в Келлунге (рис. 3, 4) демонстрируют выделенный край круглого лицевого отверстия, что нельзя объяснить, если считать, что это выделение не имеет отношения к креплению подкладки. Кожаный ремешок, продетый через кольца вокруг головы прямо над лицевым отверстием, мог служить для того, чтобы регулировать размер капюшона, и подкладка могла крепиться к этому ремешку. Подобные ремешки часто появляются на изображениях того времени. Бронзовые кольца, окружающие голову как лента в капюшоне, см. пункт 5.8, могли быть предназначены для продевания подобного шнурка. Несмотря на очевидные преимущества бронзовых колец в этом отношении (они не ржавеют, в отличие от железных колец в контакте с кожей), они не всегда считались необходимыми, так как на большом количестве исследованных капюшонов они отсутствуют. Многие находки указывают на то, что капюшоны подбивались целиком, во всяком случае, подкладка была достаточно длинной, чтобы прикрывать шею от контакта с кольчужным полотном. На кольчужном капюшоне, описанном в пункте 5.4, есть отчетливые остатки ткани в тех частях, прикрывавших затылок и шею носителя (рис. 10). Никаких доказательств того, что подкладка была стеганной, не встретилось. Я реконструировал кольчужный капюшон номер 175 30:A2 с помощью колец из пружинной стали с сохранением оригинальных размеров. 21 ряд колец от макушки до верхнего края лицевого отверстия оставляют мало места для стеганой подкладки. Но с простой подкладкой из льняной ткани капюшон очень удобен в носке и хорошо сидит. Шапель с подкладкой и подбородочным ремнем также помогает держать капюшон на месте, в чем я убедился на опыте. Мое заключение в результате исследований находок, изображений того времени и практического опыта вынуждает меня отстаивать, что кольчужные капюшоны описанного типа имели вшитую подкладку, которая во многих случаях состояла из одного слоя толстой ткани.

Ни в одном из случаев не нашлось свидетельств в пользу существования какого-либо клапана или языка кольчужного полотна, застегивающегося для защиты подбородка и нижней части лица. Эта деталь, должно быть, принадлежит исключительно капюшонам, приплетенным к кольчугам. То, что я вообще ставил перед собой этот вопрос, произошло из-за того, что рисунки из "Armour from the Battle of Wisby 1361" (Thordeman 1939 vol. 1 s. 105), на которых изображен капюшон, исследованный под номером 6 (рис. 17-18), производили такое впечатление, как будто такой клапан имел место. Но в процессе исследования немедленно выяснилось, что подобное впечатление создавалось за счет свисающего "нагрудного языка", который завернулся вверх.

Ни на одном из исследованных капюшонов не обнаружилось следов вертикального отверстия в области затылка. Отверстие в области затылка на капюшоне, описанном в пункте 5.6, расположено асимметрично, имеет неровные края и неподходящую форму для шнуровки, и должно рассматриваться как повреждение, возможно, возникшее в связи с раскопками.

Рисунок - реконструкция Т. Хеллмана.

Те кольчужные капюшоны, из рассмотренных мной, которые достаточно хорошо сохранились для того, чтобы их конструкцию можно было определить, оказались одного типа. И них нет нижней части, такой как на "Эдинбургском капюшоне", которая с помощью добавочных колец ровно лежала бы на плечах, но эти капюшоны снабжены свисающими вперед и назад, квадратными или прямоугольными "языками" из кольчужного полотна (Рис. 7, 8 и 21). Клод Блэр подтверждает, ссылаясь на немецкие изобразительные источники, существование этого типа, и относит его ко второй половине XIII века (Blair 1958 s. 46). Однако этот тип появляется еще раньше. Барельеф на фасаде церкви Св. Трофима в Арле, Франция, датирующейся началом XIII века, демонстрирует воина в подобном капюшоне (Nicolle 1991 s. 22). Однако самые многочисленные изображения этого типа кольчужных капюшонов происходят из Скандинавии и представлены в шведском и датском регионах. Возможно, что не просто отдельный кольчужный капюшон как таковой, но именно этот тип капюшонов обозначается словом "muza" в шведских местных законах.

"Эдинбургский капюшон" (рис. 22-23) относится, как указано выше, к другому типу, нежели капюшоны из Корсбетнинген, которые я исследовал. Однако при сравнении капюшона из пункта 5.1 (175 30:A2) с "Эдинбургским капюшоном" оказалось, что способ вплетения добавочных колец первого и второго капюшонов обнаружил сильное сходство. Добавочные кольца в экземпляре из Корсбетнинген расположены друг над другом, образуя 6 (насколько я мог рассмотреть) вертикальных рядов. На "Эдинбургском капюшоне" этих рядов 7 и по одному дополнительному кольцу вставлено у висков для увеличения ширины на уровне лба (по моему мнению, эффект от этого совсем незначителен). На Корсбетнингенском капюшоне несколько дополнительных колец добавлено в соответствующих местах для улучшения прилегания. Современные реконструкции, которые я видел, сделаны по-другому, или сплетая треугольные куски, которые сплетаются вместе в чепец, или также с помощью добавочных колец, разбросанных по полотну и не образующих вертикальных рядов. Несколько добавочных колец на лбу - предел амбиций поздних изготовителей. Сочетание вышеописанных деталей, как я считаю, подчеркивает аутентичность "Эдинбургского капюшона", несмотря на то, что он частично подвергался починке с помощью нескольких колец, взятых с нижнего края, и использованных для замены недостающих колец в верхней части. В целом "Эдинбургский капюшон", с его разрезом на затылке и равномерно распределенной наплечной частью, относится к другому типу, но кольчужные капюшоны, разумеется, не являются единственной деталью доспеха, демонстрирующей региональные особенности, и "Эдинбургский капюшон" демонстрирует большое сходство с английскими и французскими изображениями периода 1300-1350 гг.

"Эдинбургский капюшон" спереди и сзади. (Светлые кружочки обозначают места вставки дополнительных колец для увеличения ширины) По фотографии в Burgess-Robinson 1956 s. 61.

7. Резюме

наверх

Исследование, которое мне удалось провести благодаря помощи работников институтов, к которым я обратился, дало мне больше, чем я смел надеяться. Остатки текстиля, которые я надеялся найти, действительно обнаружены, и их положение на различных участках кольчужных капюшонов подтвердило мое предположение, базирующееся на практическом опыте и исследовании средневекового изобразительного материала, что использовалась вшитая подкладка. Можно с уверенностью утверждать, что подкладка изготавливалась из ткани, скорее всего льна, полотняного переплетения , и во всяком случае, что касается объекта 175 30:A2, подкладка была изготовлена из одного слоя ткани, так как величина капюшона даже на маленькой голове не предоставляет достаточно места для набивки или стеганой вкладки. Кроме того, мне не встретилось двух слоев ткани ни в одном из случаев, где остатки ткани достаточно хорошо сохранились, чтобы это можно было констатировать. Это не исключает возможность использования стеганой или набивной подкладки, но подтверждает, что подкладка из одного слоя ткани также была в употреблении.

Исследование 175 30:A2 сделало возможным выполнить реконструкцию этого капюшона, достаточно адекватную, чтобы исследовать ее потребительские качества. Можно было бы сделать больше при условии большего количества времени и ресурсов, так как еще несколько капюшонов находятся в достаточно хорошем состоянии. Все капюшоны, чью конструкцию можно определить, относятся к одному типу, даже с учетом различий в величине использованных колец (рис. 21).

Отсутствие в исследованном материале клапана или языка кольчужного плетения для защиты нижней части лица говорит о том, что эта деталь была исключительно принадлежностью капюшонов, приплетенных к кольчуге, обусловленной необходимостью снять капюшон, когда он не был нужен, и иметь, тем не менее, хорошую защиту для шеи, подбородка и рта, когда капюшон был надет. Отдельный капюшон можно было полностью снять, если того требовала ситуация.

Никакого вертикального отверстия в области затылка, похожего на то, что есть в "Эдинбургском капюшоне" нельзя постулировать в тех случаях, когда эта часть капюшона была доступна для исследования. Подобное отверстие можно считать ненужным в капюшоне преобладающего для исследованного материала типа.

Можно констатировать сходство в конструкции верхней части капюшонов 175 30:A2 и "Эдинбургского капюшона". Это сходство достаточно велико, и такого специфического характера, что оно может служить аргументом в пользу подлинности последнего.

8. Список литературы

наверх

Неизданные источники

• Floog, Stefan. 1987 - "Senmedeltida vapenfynd frеn Biskopsborgen i Husaby. C-uppsats i medeltidsarkeologi". Lund.
• Fredman, Per-Olof. 1992 - "Ringvav C-uppsats i arkeologi". Uppsala.
• Nicklasson, Pavel, u.е. - "Ringvav och sarsvett. C-uppsats i arkeologi". Lund.

Изданные источники

• Blair, C. 1958 - "European Armour. London"
• Burgess, E M. 1953 - "Further Research into the Construction of Mail Garments. The Antiquaries Journal vol XXXIII s. 193-202"
• Burgess, E M och Robinson, R. 1956 - "A 14th-Century Mailhood in the Royal Scottish Museum, Edinburgh. Journal of the Arms and Armour Society, vol II nr 3 s. 59-65"
• Contamine, P. 1992. - "War in the Middle Ages". Cambridge, Mass, USA.
• Cosson, Baron deoch Burgess, W. (1881)1985 "Catalogue of the Exhibition of Ancient Helmets and Examples of Mail. Nytryck Chippenham, Wilts" England
• Ekdahl, L. 1984 - "Blastring som arbetsmetod vid konserveringsarbeten. Konserveringstekniska studier s. 17-24. RAA och SHM Rapport T2". Stockholm
• Hewitt, J. 1855-60 - "Ancient Armour and Weapons in Europe from the Iron Period of the Northern Nations to the End of the 17th Century. I-III". Oxford & London
• Hildebrand, H. 1983 - Sveriges medeltidvol 3 "De hogste i samhallet". Nytryck, Malmo
• Jones, P. 1992 - "The Metallography and relative Effectiveness of Arrowheads and Armour during the Middle Ages. Materials Characterization s. 111-117". New York.
• Laking, Sir G F. 1922 - "A Record of European Armour and Arms through Seven Centuries". London.
• LeDuc, V. 1872-75 - "Dictionnaire Raisonne du Mobilier Francais de l_Epoque Carlovingienne a la Renaissance". Paris.
• Meyrick, Sir S R. 1821 - "Observations on Ancient Military Garments formerly worn in England. Archaeologica XIX s. 120-145". England.
• Nicolle, D. 1991. "French Medieval ArmiesHong Kong"
• Pope, S. 1974. - "Hunting with the Bow and Arrow". Nytryck, New York.
• Stothard, C A. 1817-32 - "The Monumental Effigies of Great Britain". London.
• Thordeman, B. 1939 - "Armour from the Battle of Wisby 1361. vol I.". Uppsala.
  1941 - "Stridsdrakten under forntid och medeltid. Sartryck ur Nordisk Kultur nr 15". Stockholm.
  1944 - "Invasion pa Gotland 1361". Uppsala.
• Tortzen, C. 1961 - "Gotland 1361". Kopenhamn.
• Wessen, E och Holmback, Е. 1979 - "Svenska Landskapslagar tolkade och forklarade for nutidens svenskar. 3:e serien Sodermannalagen och Halsingelagen". Uppsala.
• Wild, J P. 1988 - "Textiles in ArchaeologyHaverfordwest". England.
• Wise, T. 1978 - "The Wars of the Crusades 1096-1291". London.
• Ostman, S. 1980 - "Gotlandskt arkiv s. 104-105"

наверх