Янычар - невольник, наемник, мятежник

8 ноября 1687 года в Турции случилось, в общем-то, рядовое событие по тем временам - янычары свергли очередного султана. Необычно здесь то, что янычары изначально были пленниками султана и едва не рабами. Как же получилось, что бывшие рабы стали более влиятельными в чужой стране, чем ее хозяева?

Османской империи, как и турецких султанов, не существовало до ХV века. В середине ХIV века на территории нынешней Турции, кое-как уживаясь с соседями, размещалось около двадцати больших и маленьких княжеств – бейлик. Один из них, под названием Османский, и стал тем центром, вокруг которого постепенно возникала Османская империя. Франция формировалась вокруг Парижа, Италия - вокруг Рима, Османская империя выросла из Османского бейлика со столицей в крепости Бруса (Константинополь еще оставался в руках византийцев, а Анкара была небольшим городком на пути торговых караванов).

Янычар - новое турецкое войско	Пехотинец ЯЯ, кавалерист Сипаха, знатный тяжеловооружённый оттоманский воин	Полный турецкий доспех Сипахи

У Османа был сын Орхан – именно он и начал завоевания на Балканах, причем религия не имела никакого отношения к этому процессу. Расширять свой бейлик на восток, за счет единоверных соседей, у него не хватало сил, а на Балканах к тому времени вовсю шли междоусобицы, и процветала раздробленность славянских княжеств. Именно Осман-бей и положил начало просуществовавшему чуть менее пятисот лет янычарскому корпусу. Вместо старой пехоты "яя” был создан отряд в тысячу человек, так и названный без особых затей – "еничери”, т.е. "новое войско”.

Первая янычарская тысяча состояла из пленных, главным образом, славян-христиан: болгар, сербов, украинцев и специально купленных для этой цели невольников. Но пленники и купленные рабы особенно не жаловались. Для них было гораздо лучше махать саблей в армии, чем до скончания жизни гнуть спину с мотыгой на поле какого-нибудь мелкопоместного князька. С одной стороны, солдат постоянно ходит под смертью, с другой же - войско в те времена без всяких оглядок на гуманизм и прочие конвенции, выдуманные гораздо позднее, грабило захваченные города, сколько душе угодно. Поэтому был выбор – либо положение раба, до скончания века, либо – реальное золото, вино и женщины. Конечно, могли и убить, но человек всегда надеется, что убьют не его, а соседа.

Поэтому пленные без угрызений совести брали оружие в руки и становились в ряды своих новых хозяев. Цивилизация проходила стадию классического феодализма - никто не знал о таком понятии как национальность, государство, патриотизм, да и не было таковых. Все это только в ХVII веке смог внятно сформулировать французский кардинал Ришелье и начать внедрять в жизнь. Совершенно обычным делом считалось перейти от одного владетеля к другому, и никто это предательством не считал. Главное условие – должен закончиться срок действия "контракта”. После этого - бывший вассал волен от всех обязательств и мог продать свои услуги кому угодно, хоть вчерашнему врагу. Причем, религиозные различия никакой роли не играли вообще. Религиозное противостояние и войны "за веру” были изобретением гораздо поздних времен.

Турецкая кавалерия	Турецкая кавалерия	Янычарские ятаганы

Время шло. Потомки Орхана понемногу присоединяли к своим владениям другие бейлики - где дипломатией, где силой, где покупкой земель, где династическим браком. Вот их потомки уже звались султанами. Султаны расширяли государство, выхватывая куски везде, где только могли оторвать - взят Константинополь, теперь он Стамбул, захвачены колонии венецианцев и генуэзцев в Крыму, продолжаются завоевания на Балканах.

И повсюду в первых рядах – янычары. Их уже намного больше тысячи. Вводится система "девширме”. В христианских провинциях Османского султаната, главным образом, на Балканах, раз в три года принудительно набирали мальчиков и юношей, которых обращали в ислам. И опять же – пленники не были жертвами. Всех набранных зачисляли в специальный корпус, который так и назывался: "аджеми огланы”, т. е. "чужеземные мальчики", И там специальные чиновники к ним долго и тщательно присматривались – определяли профориентацию, так сказать. Многие, конечно, попадали в гребцы на судах, в садовники или простые крестьяне. Но хватало и таких, что оказывались в специальной школе при султанском дворце, и эти "ичогланы”, как их называли, получали лучшее образование, какое только могли дать в то время. Они уходили на государственную службу, иные делали прямо-таки великолепные карьеры.

История Турции пестрит именами "ич огланов” – дипломатов, министров, высоких чиновников, финансистов.

Значительная часть уходила в янычары. Тогда, в первые столетия существования оджака (так назывался Янычарский корпус), янычар был фанатичным и жестоким профессионалом. Все свободное время было отдано военным тренировкам. Жить разрешается исключительно в казармах. Жениться запрещено. Заниматься каким бы то ни было ремеслом - запрещено. Военная элита. Все военные новинки - в первую очередь, янычарскомуоджаку. Самые горячие дела - опять-таки янычарскому оджаку. Многие считают тогдашних янычар лучшими солдатами в мире, и скорее всего, так и было. Ничего подобного янычарам не знал тогда ни христианский мир, ни единоверцы-соперники Османского султаната. Аналогов этой "бешеной рати” просто не существовало. Численность корпуса растет. При первых султанах - две-три тысячи, к концу пятнадцатого столетия - уже двенадцать. Во времена одного из самых славных султанов, Сулеймана II (1520-1566) янычар уже двадцать тысяч, при общей численности армии в сорок восемь тысяч. Сулейман, которого европейцы звали Великолепный, а турки – Кануни, т. е. Законодатель, за сорок шесть лет своего правления провел тринадцать военных кампаний, из них десять – в Европе. При нем Османская империя достигла наивысшего расцвета могущества и славы - на суше и на море. И практически всем победам Великолепный обязан янычарам.

Ага-янычар, то есть командующий оджака, играет в государстве огромное значение. Янычар уважают и боятся. Их значение растет, растет, растет... Причина не только в их бешеной храбрости, но еще и в том, что они становятся едва ли не единственной силой, на которой держится султанат. Раньше, при первых султанах, главную военную силу составляли сипахи - кавалеристы, гюлучавшие на время службы земельный надел (кстати, среди них тоже были обращенные в ислам христианские мальчики). Какое-то время сипахи дрались отлично, но с бегом лет, случилось то, чего следовало ожидать Сипахи всеми правдами и неправдами стремились сделать свои наделы наследственными.

Вместо военных профессионалов понемногу зарождалась каста обыкновенных помещиков, желание воевать пропало. Вместо себя сипахи стали в массовом порядке выставлять наемников. Их части уже не воюют, а охраняют на поле боя султана и высших командиров. От былого "стального корпуса” остались одни воспоминания. И янычары выдвигаются на первый план. В 1680 году их уже более пятидесяти тысяч, во второй половине XVIII века 113 тысяч (при общей численности армии в 207 тысяч), к концу столетия число янычар зашкаливает за двести тысяч. Но это уже другие янычары. С ними происходит примерно то же, что с сипахи. Системы "девширме” больше нет. В оджак массово принимают коренных турок – выходцев из деревни, мелких торговцев, ремесленников. И, главное детей янычар. Прежних строгих правил больше нет.давно уже янычар женат, живет в собственном доме, а не в казарме, в любой момент без особого труда может уйти в отставку и заняться любым ремеслом. Впрочем, этого-то как раз многие не хотят. Гораздо лучше пригреться на государственной службе – прежней системы многочасовой учебы уже нет, военной подготовке не уделяется почти никакого внимания. А главное – государство о них заботится, и жалованье очень приличное. Жизнь наладилась. Янычары пользуются любой возможностью увильнуть от войны. Их ряды просто-таки разбухают – старые янычары не уходят, но и каждый стремится пристроить собственных детей на столь легкую и безопасную службу. Прежних элитных вояк давно уже нет. Незаметно сформировалась очередная каста – многочисленная, ленивая, горластая, готовая зубами грызть любого, кто посягнет на ее привилегии.

С некоторого момента янычарские мятежи расцветают пышным цветом. Во дворе казарм громоздятся перевернутые котлы – огромные, чуть ли не на роту. Янычары грохочут по ним палками, как по барабанам. Символика нехитрая: султан издавна считался "кормильцем” янычар, вот ему и дают понять: не нужно нам твоего хлеба-соли! Визжат и кружатся дервиши из особо буйных сект, страсти накаляются, и, в конце концов, многотысячная толпа, размахивая оружием, вываливается на стамбульские улицы. И тут уж – кто не спрятался... дело не ограничивается обывателями, попавшими под горячую руку. Янычары свергают министров, визиров и султанов. Причем, если свергнутый янычарами султан остается с выколотыми глазами и в темнице, то может считать, что ему повезло. За шесть лет, в 1617-1623 годах, в результате янычарских бунтов на троне сменилось четыре султана! Естественно, это сплошь и рядом не самодеятельность оджака – янычарами управляют из-за сцены противоборствующие группировки знати. Но янычары не в обиде, такое положение им страшно нравится: можно продать свои услуги подороже.

Понемногу наиболее умные султанские министры стали понимать, что нужны реформы, многое, в том числе и армию, нужно переделывать на европейский лад, потому что с тем, во что превратилась янычарская орда, уже невозможно не только воевать с внешним врагом, но и подавлять мятежи в собственной стране.

Султан Селим III в начале ХIХ века пытается ввести "новую систему”. Речь, в первую очередь идет о том, чтобы создать регулярную армию на европейский манер. Своими указами султан вводит обязательное военное обучение и строгую дисциплину, открывает школы для подготовки офицеров и военных инженеров, приглашает европейских инструкторов. Благодарные янычары разъярены до крайности, они хорошо понимают, чем все это может кончиться для их привилегий. И вновь – грохочут палки по днищам котлов, и пора срочно спасать Святую Туретчину от еретика Селима. В 1807 году Селим был свергнут янычарами и убит. Но потом янычары промахнулись... В 1808 году знатный вельможа Мустафа паша Байрактар, хотя и не был янычаром, поднял мятеж, со своими сторонниками захватил Стамбул, и изложил султана Мустафу IV, не успевшего толком посидеть на престоле - и возвел на трон молодого МахмудаII. Янычары не одобрили такие действия, поскольку считали, что свергать султанов было их давней и неотъемлемой привилегией. Но они поворчали для порядка и успокоились. И все бы ничего, но Байрактар собрался всерьез продолжать реформы Селима, а это было уже непростительно. Через три месяца Байрактара они убили – вдоволь погремев в котлы. А вот султана не тронули. Это было их главной и непростительной ошибкой.

Удержавшись на троне, Махмуд не особенно лез с реформа и, и янычары понемногу успокоились. Началась русско-турецкая война, для турок крайне неудачная – в первую очередь из-за того, что их армия была невероятно отсталой во всех смыслах. Вспыхнули мятежи по национальным окраинам. На их подавление по старой памяти бросили янычар, но они позорнейшим образом оскандалились в Греции, где их противником была даже не армия, а вооруженный чем попало восставший народ. Использовав это поражение как предлог, Махмуд II приступил к реформам. Для начала он добился от высшего духовенства согласия на создание "новых полков”, успел сформировать восьмитысячное регулярное войско "эшкенджи” под руководством египетских офицеров (в Египте и обстановка была не такая затхлая, офицеры толковее, и войска боеспособное). Тут до янычаров, наконец, дошло. 15-го июня 1826 года они по всем правилам подняли мятеж. Разгромили даже дворец великого визира - правда, его хозяин успел сбежать. После чего они всей толпой собрались на пустыре под Стамбулом и... устроили митинг, громогласно понося реформы и высказывая друг другу свои обиды. Янычар собралось на митинг более двадцати тысяч!

По сравнению с бунтами былых времен, когда султаны вмиг лишались голов, а весь Стамбул неделю прятался на всякий случай по погребам, это уже получалась какая-то дурная комедия: разнести дворец визира - всего-то! А потом отправиться митинговать Янычары были уже не те. Никакого сравнения с грозными прадедами. Разленились...

Кстати, произошло это спустя ровно полгода после восстания декабристов. Неизвестно, руководствовался ли в тот день султан Махмуд опытом Николая I на Сенатской площади. Но действовал он решительно: вместо того, чтобы скрыться в какое-нибудь безопасное местечко, вызвал топчубаши – начальника артиллерии, и по митингующим шарахнули картечью пушечные батареи. На пустыре полегло около семи тысяч янычар, а остальные разбежались Их разогнали по отдаленным гарнизонам и ссылкам. И не стало того времени в Оттоманской Порте янычар...