Памятники первой половины I тысячелетия н. э. на территории Закарпатской области УССР до настоящего времени составляли небольшую группу древностей. Главным образом они представлены случайными находками и погребениями, открытыми во время проведения земляных работ на рубеже XIX-XX вв.
Так, в 1885 г. между г. Свалявой и с. Нелепино местными жителями найдены меч, умбон, четыре наконечника копий. Из этих предметов меч и два наконечника ритуально согнуты, что дает возможность отнести находки к инвентарю погребений.
В 1891 г. при проведении земляных работ возле с. Арданово Иршавского р-на были разрушены погребения. Обнаруженный погребальный инвентарь вошел в коллекцию местного археолога Т. Легоцкого: три меча, умбон, пять наконечников копий, рукоятка щита, три ножа, три шпоры, фибула, пряжка, кольцо.
Позднее, обрабатывая материалы, относящиеся к первой половине I тысячелетия н. э. на территории западноукраинских земель, М. Ю. Смишко классифицировал погребения, открытые у Свалявы и Арданово, как пшеворские и отнес их ко второй половине II в. н. э.
К предметам вооружения, характерным для первых веков нашей эры, принадлежат и случайные находки из околиц с. Станово Мукачевского р-на (меч, два наконечника копий и наконечник стрелы), а также наконечник копья из с. Смологовица Иршавского р-на.
Богатое женское погребение, совершенное по обряду трупоположения, обнаружено в 1896 г. в песчаном карьере возле с. Косино Береговского р-на. Сопровождающий инвентарь состоял из бус, бронзового зеркальца, пряслица, двух серебряных пряжек, стеклянного кубка, кувшина, большой серебряной двупластинчатой фибулы. Одна из позднейших вещей погребения — фибула датируется А. К. Амброзом второй половиной V в. н. э. При этом исследователь отмечает, что район распространения подобных массивных серебряных фибул совпадает с границами государства Аттилы (с центром на Тисе и среднем Дунае).
В послевоенные годы в Закарпатье были начаты стационарные раскопки на курганных могильниках возле с. Иза Хустского р-на, причисленных исследователем М. Ю. Смишко к группе памятников культуры карпатских курганов.
 |
| Рис. 1. План и профиля кургана у с. Братово. 1 — насыпь: 2 — материк; 3 — скопление угля; 4 — прожженные участки; 5 — урна; 6 — захоронение в ямке; 7 — шурфы кладоискателей; 8 — границы кострища |
Полученные при исследовании материалы дали возможность провести культурно-хронологическую характеристику изских могильников, заложив тем самым основу для дальнейшего изучения памятников первой половины I тысячелетия на территории Закарпатья.
Таким образом, данные, которыми мы располагали по истории населения Закарпатья в римское время, были более чем скромными. Существенно изменилась картина за последние 4 года, т. е. со времени начала интенсивной работы археологической экспедиции Ужгородского университета в зонах строительства мелиоративных систем. За это время к ранее известным древностям первой половины I тысячелетия н. э. добавилось еще 30 памятников, на большей части которых проводились стационарные раскопки. Кроме того, в 1976 г. было завершено исследование могильника III в. н. э. у с. Иза.
Среди открытых памятников особый интерес вызывает группа из четырех курганов (юго-западная околица с. Братово Виноградовского р-на), расположенная на левобережье р. Ботар (левый приток р. Тисы). Раскопки проводились на самом большом кургане, находившемся в 400 м к западу от основной группы, снивелированной при выравнивании полей.
С курганом у местных жителей связана легенда о захоронении турецкого воина с конем и богатством. Во время исследования памятника были прослежены три шурфа кладоискателей (рис. 1).
 |
| Рис. 2. Погребальный инвентарь Братовского кургана. 1-2 — урны; 3-6, 9 — керамика; 7 — ваза; 8 — фибула; 10-13 — наконечники; 14 — железное кольцо; 15 — фрагмент рукоятки щита; 16 — гвоздь |
Местные жители курган называют Голотдомб (холм мертвых). Он расположен в 1,5 км к юго-западу от села, с левой стороны дороги Дяково-Петрово. Рельеф местности слабоволнистый. Высота кургана до начала наших раскопок достигала 1 м. Его форма – овальная, размер 42х34 м (рис. 1). Насыпь возведена из грунта, взятого рядом с западным и юго-западным краем кургана. В насыпи встречались неолитическая керамика, обсидиановые и кремневые отщепы. Идентичный материал обнаружен и в выбросе дренажной траншеи, проложенной через впадину у южного края кургана.
После снятия насыпи на глубине 1,2 м от ее вершины в центральной части подкурганной площади проявилось огромное кострище, вытянутое с запада на восток. Мощность угольного слоя в отдельных местах достигала 10-13 см. Участки обожженного до красного цвета грунта четко выступали на площади 15,2х9,2 м. Здесь же встречались обломки керамической посуды, частично со вторичным оожигом, оплавленные кусочки бронзы, а также отдельные кальцинированные кости (рис. 2, 3, 5, 9).
После проведения тщательной зачистки в восточной части подкурган-ной площади выявлена погребальная яма. В плане она прямоугольной формы, ориентирована по сторонам света. Размеры ямы 8,8х4,8 м. Стенки до 0,3 м отвесно врезаны в материк. Внутри ямы находились две урны и две ямки с остатками трупосожжения. Первая урна стояла в восточной части углубления, изготовлена ручным способом из глиняного теста с примесью шамота. Цвет светло-коричневый, обжиг неравномерный, средний. Плавно отогнутый венчик переходит в высоко приподнятые плечики, тулово овальное, днище профилировано. Высота урны 33, диаметр венчика 20, днища – 15 см (рис. 2, 2).
Рядом с урной лежал наконечник стрелы (рис. 2, 12; 3) длиной 12,7 см, нож с прямой спинкой длиной 14,3 см и железное кольцо диаметром 1,8 см (рис. 2, 14; рис. 3).
Вторая урна находилась в 3,8 м к северо-западу от первой возле стенки погребальной ямы (рис. 1). Она стояла в круглой ямке (диаметр 0,5 м) глубиной 0,24 м. Как и первая, вторая урпа представляет собой лепной горшок. Изготовлена из теста с примесью шамота и мелкой гальки. Цвет желтоватый. Обжиг неравномерный, средний. Венчик урны короткий, слегка отогнут. Тулово выпуклое, с наибольшим расширением в верхней трети сосуда. Высота урны 36, диаметр венчика 23, днища – 20 см (рис. 2, 1).
Кроме урны в ямку были помещены предметы вооружения воина:
1) наконечник копья с кинжаловидным пером; длина наконечника 17,4, диаметр втулки 1,9 см (рис. 2, 10; 3);
2) наконечник копья с широким листовидным пером и втулкой со шпонкой; длина наконечника 10,6, диаметр втулки 1,9 см (рис. 2, 11; 3);
3) фрагмент рукоятки щита с трапециевидным концом и заклепкой (рис. 2, 15; 4);
4) умбон с цилиидрической центральной частью, плавно сужающейся к короткой верхушке; пола тремя заклепками крепилась к щиту; диаметр умбона 14,5, высота 8 см (рис. 5, 12; 4);
5) нож с чуть выделенной спинкой, длиной 11 см (рис. 3; 5, 2);
6) железный стержень, прямоугольный в сечении, длиной 7,4 см (рис. 5, 19).
 |
 |
| Рис. 3. Погребальный инвентарь Братовского кургана | Рис. 4. Умбон и фрагмент рукоятки щита из Братово |
Все описанные выше вещи благодаря окалине, образовавшейся при их пребывании в пламени костра, имеют хорошую сохранность без признаков коррозии.
Между двумя урнами, чуть к востоку, находилась овальная в плане ямка размером 0,7х0,5 и глубиной 0,12 м. Тщательно перебранные кальцинированные кости, помещенные в ней, сверху были прикрыты грудой сильно корродированных вещей, в числе которых: 1) деформированный умбон с цилиндрической центральной частью, конически сужающейся к высокой верхушке; высота умбона 12 см (рис. 5, 7); 2) фрагмент рукоятки щита с трапециевидным концом и двумя параллельными ободками по ее краю (рис. 5, 10); 3) изогнутый наконечник копья с листовидным пером; длина наконечника 23, диаметр втулки 2 см (рис. 2, 13); 4) две пары пружинных ножниц с обломанными лезвиями (рис. 5, 8, 9, 13); 5) ножевидной формы предмет с изогнутой рукояткой и обломанным концом (рис. 5, 3); 6) фрагменты двух пар шпор с асимметричными дужками и крючками под шипами; дужки на концах имеют полукруглые шишечки, в сечении трехгранные (рис. 5, 6, 14-17); 7) ключ крючковидной формы с кольцом на конце ручки. Изготовлен из круглого в сечении железного прута; длина ключа 15,5 см (рис. 5. 5); 8) часть железной арбалетовидной фибулы с головной кнопкой и сломаной ножкой (рис. 5, 21); 9) фрагмент бронзовой поделки, круглой в сечении (рис. 5, 18).
Следующее захоронение находилось в юго-восточном углу погребальной ямы. Тщательно перебранные кальцинированные кости были уложены в ямку овальной в плане формы, размером 0,5х0,3 глубиной 0,12 м. Возле ямки лежала железная одночленная фибула с привязным приемником и узкой ножкой. Корпус в сечении полукруглый. Длина фибулы 6,7 см (рис. 2, 8). Рядом с ней обнаружен фрагмент бронзовой поделки крючковидной формы, в сечении прямоугольной (рис. 5, 20).
При разборке заполнения ямы, состоящего из глины, перемешанной с углем, обнаружены железный гвоздь (рис. 2, 16) и фрагменты сосуда типа «terra sigillata», из которых удалось реконструировать вазу. По ее краю идет венчик в виде валика, затем горизонтальный желобок, массивный нож с широким лезвием и обломанным черенком. Длина сохранившегося клинка в развернутом состоянии 16,5 см (рис. 5, 4).
Кроме ножа при разборке костей обнаружено шесть 12-гранных сердоликовых бус, приобретших под воздействием высокой температуры погребального костра серый цвет (рис. 5, 22).
В этом же захоронении находилась и маленькая ведеркообразная подвеска с выделенным бочком и краями. Ее высота равнялась 1,4, а диаметр – 0,8 см (рис. 5, 11).
Еще одна ямка округлой в плане формы, диаметром 0,5 м и глубиной 0,2 м, выявлена в 4,7 я к северо-западу от последнего захоронения (рис. 1). В ее заполнении находилось несколько мелких фрагментов лепной керамики и небольшое количество угля.
Подводя итоги рассмотренному материалу, с учетом антропологического анализа, мы можем сказать, что под курганной насыпью были погребены останки пяти трупов. Четыре захоронены в погребальной яме, из них два конных воина, о чем свидетельствует двойной набор сопровождающего инвентаря (два умбона, две рукоятки щитов, две пары ножниц, две пары шпор). Пятое захоронение, вне погребальной ямы, судя по сопровождающему инвентарю (бусы, подвеска), принадлежало женщине.
Для хронологического определения кургана первостепенное значение имеет вещественный материал, представленный более 30 наименованиями. Незначительную группу составляет керамика. Кроме двух урн и вазы типа «terra sigillata» на подкурганной площади обнаружено около 20 обломков от 5-б сосудов (рис. 2, 3 – 6, 9). Из них следует отметить фрагмент лепной миски с отогнутым на внешнюю сторону венчиком и четко выделенным плечиком (рис. 2, 5), имеющий аналогии в материалах с поселения II-III вв. н. э. в Педере.
Урна 1 имеет ближайшие аналогии среди керамической коллекции Черняховского поселения Бовшев II. Орнаментация урны в виде пояска пальцевых вдавлений по тулову в римское время встречается на дакийской посуде. Для Верхнего Потисья подобный декор, покрывающий стенки сосуда, характерен для горшков и мисок пшеворского типа.
Горшки с коротким, слегка отогнутым венчиком, выпуклым туловом и высоко приподнятыми покатыми плечиками, подобные урне 2 (рис. 2, І), хорошо известны по могильнику III в. н. э. у с. Иза Закарпатской области.
Наиболее интересной находкой является ваза (рис. 2, 7). Это пока единственный сосуд типа «terra sigillata», выявленный на территории Закарпатья. По аналогии с вазой из Brigetia он датируется первой половиной III в. н. э. Целые вазы этого типа найдены на поселении Штэрово и могильнике Очков в юго-западной Словакии. Т. Кольник относит подобные вазы к изделиям паннонского мастера Резаты. Из Паннонии эти вазы проникали на территорию Верхнего Потисья и в другие части Карпатской котловины.
К предметам экипировки воина-всадника, извлеченным из Братовского кургана, как отмечалось выше, относятся наконечники копий, стрелы, умбоны, рукоятки щитов и шпоры.
Наконечники копий с листовидным пером и продольным рубцом (рис. 2, 11, 13) встречаются среди оружия пшеворских погребений Прикарпатья (Добростан, Перепельник). Датируются эти погребения первой половиной III в. н. э. Появление подобных наконечников, изготовленных по позднекельтским образцам в римское время связывают с кельтским ренессансом, начавшимся в конце II — начале III в. н. э.
Втульчатые наконечники с лавровидным пером и ромбическим сечением (рис. 2, 12) появляются в латенский период и существуют довольно продолжительное время, встречаясь и в лангобардских захоронениях VI в. н. э.
Рукоятки щитов с трапециевидными окончаниями представлены двумя экземплярами (рис. 2, 15;5,10; 4). Появление подобных рукояток М. Ян относит к началу III в. н. э., отмечая их длительное существование. Они встречаются в пшеворских погребениях позднеримского времени. Для этих же погребений характерны и умбоны с цилиндрической основой, конически сужающейся к длинной или короткой верхушке (рис. 5, 7, 12).
Аналогичные нашим умбоны западнобалтской культуры известны в рэннеи стадии позднеримского периода.
Шпоры с асимметричными дужками, заканчивающиеся полукруглыми шишечками и крючком под массивным шипом (рис. 5, 6, 14-17), являются типичными находками для пшеворских погребений Польши и Западной Украины. Наиболее ранние шпоры подобного типа К. Голдовский относит к раннему миграционному периоду (фаза В2). В свою очередь М. Ян отмечает появление шпор с крючками в начале III в. н. э., считая, что в более раннее время они не известны. На соседней с нами территории Словакии и Прикарпатья аналогичные шпоры в основном бытуют в комплексах первой половины III в. н. э.
Фибулы из Братово представлены двумя экземплярами. Первая – одночленная фибула с подвязным приемником и узкой ножкой имеет полные аналогии среди материалов могильников в Опатове и Очкове. Находка обломков «terra sigillata» вместе с одночленными фибулами в погребении 222 из Очкова позволила Т. Кольнику отнести время их появления в Словакии к концу II – началу III в. н. э. Наибольшее количеству фибул подобной конструкции обнаружено в грунтовом могильнике Костелец на Гане (79 экз.). В Закарпатье 9 экз. аналогичных фибул извлечено из могильника III в. н. э. у с. Иза.
Проникновение одночленных фибул с привязным приемником в северо-восточную часть Карпатской котловины А. К. Амброз связывает с появлением на этой территории пшеворских форм керамики и оружия.
Вторая фябула арбалетовидной формы с головной кнопкой. Ее корпус крепится к пружине не как обычно у фибул подобной конструкции — сверху вниз, а снизу вверх (рис. 5, 21). Сохранившаяся часть фибулы напоминает арбалетные фибулы с привязным приемником, довольно часто встречающиеся в памятниках черняховской культуры.
К хозяиственно-оытовым вещам Братовского кургана относятся ключ крючковидной формы (рис. 5, 5), ножницы (рис. 5, 8, 9, 15) и гвоздь (рис. 2, 16). Подобные ключи совместно с якоревидными хорошо известны по памятникам I-IV вв. н. э. на территории Восточной Европы. Аналогичный ключ обнаружен в кургане Изского могильника. Помещение ключей, предназначенных для запирания жилищ, в могилы являлось символом связи между покойником и их домом и обитавшей в нем семьей. Пружинные ножницы, аналогичные нашим, встречаются в пшеворских погребениях Польши (Гебултов), на Черняховских селищах (Кринички, Воробьевка II). Употребляемые для стрижки овец, эти ножницы появляются в глубокой древности и бытуют довольно продолжительное время, дойдя до нас без существенных изменений. В Закарпатье два экземляра пружинных ножниц, ничем не отличающихся от наших, обнаружены в известном позднелатенском ремесленном поселке Галиш-Ловачка. К I в. н. э. относятся ножницы из погребения в Абрагаме, ко второй половине II в. н. э. – в Земплине (Словакия).
 |
| Рис. 5. Погребальный инвентарь Братовского кургана. 1, 2, 4 — ножи; 3 — ножевидный предмет; 5 — ключ; 6, 14-17 — шпоры; 7, 12 — умбоны; 8, 5, 73 — ножницы; 10 — фрагмент рукоятки щита; 11 — подвеска-«ведерко»; 18, 20 — бронзовые предметы; 19 — железный стержень; 21 — фибула; 22 — сердоликовые бусы |
Интересной находкой является гвоздь, откованный в одной плоскости с корпусом (рис. 2, 16). Аналогичный найден в Будештском могильнике. Служили подобные гвозди для подковывания лошадей.
Украшения из Братовского кургана представлены шестью сердоликовыми 12-гранными бусами и подвеской (рис. 2, 11, 22). Появление подобных бус в античных центрах Северного Причерноморья Е. М. Алексеева относит ко II-III вв. н. э. В дальнейшем они распространяются по всей Восточной Европе, особенно широко встречаясь в черняховских памятниках. К 180-200 гг. н. э. относит появление сердоликовых бус в Венгрии М. Пардуц, связывая их с сарматской экспансией.
Ведеркообразная подвеска или подвеска-«ведерко» имеет выделенный бочок. Аналогичная подвеска найдена на поселении Леськи Черкасской области. Подобные находки встречаются в могильниках чаще, чем на поселениях. Так, целые серии подвесок-«ведерок» обнаружены в Будештском и Касановском могильниках. По одной найдены в погребения Лохвицы и Золотой балки на Поднепровье.
Наибольшее распространение этот вид украшений получил на территории Польши, откуда в первых веках нашей эры проникает в Восточную Европу.
Подводя итоги проведенному анализу погребального инвентаря, отмечаем, что основная масса предметов относится к III в. н. э. Уточнить дату позволяет ваза «terra sigillata», дающая возможность отнести время сооружения Братовского кургана к первой половине III в. н. э.
Наличие довольно многочисленного и разнообразного инвентаря позволяет нам не только установить время курганного погребения, но и поставить вопрос о его культурной принадлежности. В последнем решающая роль отводится погребальному ритуалу, как одной из отличительных черт культуры.
Погребальный ритуал кургана характеризуется трупосожжением на месте захоронения под курганной насыпью. Насыпь сооружена из грунта, взятого у южного и юго-западного краев кургана. Это подтверждается наличием неолитических кремневых отщепов и мелких фрагментов керамики в насыпи, попавших туда вместе с грунтом из нарушенного неолитического слоя, зафиксированного рядом с курганом.
По способу захоронения погребения соответствуют урново-ямковому варианту. К деталям погребального ритуала относятся: расположение погребений в границах кострища, присыпка захоронепий остатками кострища, наличие керамики с вторичным обжигом, помещение сопровождающего инвентаря возле погребений. Редкой особенностью погребального ритуала является помещение в могилу ключа.
Описанный погребальный ритуал и его детали имеют полную аналогию в культуре карпатских курганов. Разница наблюдается в размерах насыпи и наличии предметов вооружения. Но если могильники упомянутой культуры в основном представляют кладбища рядовых соплеменников, то здесь налицо захоронения людей, выделяющихся по своему положению из общеплеменной среды. Это подтверждается не только величиной насыпи, но и сопровождающим инвентарем, помещенным в погребальную яму. Даже урны более чем в 2 раза превосходят аналогичные, хотя заполнение кальцинированных костей не превышало 1/4 их величины.
Таким образом, апалогии в погребальном ритуале, наличие урны, идентичной урне из Изского могильника, позволяет нам отнести Братовский курган к древностям культуры карпатских курганов. В то же время присутствие предметов вооружения, характерных для пшеворских могильников, не исключает возможности погребения воинов, являющихся по своему происхождению пшеворцами. В пользу этого свидетельствуют и погребения под курганными насыпями (в урнах и ямках) на территории Восточной Словакии в Земплинском могильнике, где предметам вооружения сопутствовали типично пшеворские ситуловидные сосуды.
Погребения под курганными насыпями, как известно, не характерны для пшеворской культуры. Наличие курганных погребений с типично пшеворским инвентарем на территории Верхнего Потисья, очевидно, свидетельствует о восприятии ими местного погребального обряда. Это дает нам возможность говорить о вхождении части пшеворских племен, проникших где-то во II в. н. э. в Верхнее Потисье, в состав носителей культуры карпатских курганов.
Источник: Котигорошко В. Г. Курган первой половины III в. н. э. у с. Братово // Советская Археология. № 2. 1979.