Бородинский клад церемониальных копий и топоров

Бородинский клад, или как его ещё принято называть Бессарабский. — одно из ценнейших сокровищ, хранящихся в археологическом отделе Государственного Исторического музея. Клад был найден в 1912 году. По счастливому совпадению в этом же году был раскопан Сейминский могильник на Средней Волге. Несмотря на большую удаленность друг от друга, оба памятника содержали ряд однотипных металлических изделий, которые имели аналогии в хорошо датированных памятниках Передней Азии и Эгейского мира. Это позволило установить хронологические вехи бронзового века Восточной Европы. Находки, сделанные более 70 лет назад, имеют и сегодня первостепенное значение для установления абсолютных датировок памятников II тысячелетия до н. э.

II тысячелетие до н. э. — это время, когда степные и лесостепные пространства Восточной Европы были заняты различными этнокультурными группами населения, основой экономики которых постепенно становилось скотоводство, ставшее впоследствии самостоятельной и основной отраслью производства. Наибольших успехов в разведении скота достигли племена Евразии. В эго время значительно расширяются и усовершенствуются способы использования скота. Развивается не только „мясное" скотоводство, но и молочное хозяйство. Широко распространяется и умение обрабатывать шерсть животных, чему способствовало изобретение ткацкого станка. Скот используется и как средство передвижения и тягловая сила в земледелии. Впервые лошадь применяется и в военном деле— появляется конница.

Племена, достигшие наивысшего уровня развития скотоводства, оказались в особо выгодных условиях по сравнению с населением лесных зон. которые продолжали жить на уровне присваивающего хозяйства, занимаясь охотой, рыболовством и собирательством.

У скотоводческих племен появляются излишки производства в виде скота и продуктов скотоводства, которые становятся предметом обмена, а сам скот — единицей обмена.

Среди скотоводческих племен появляется и быстро возрастает имущественная дифференциация. Богатство сосредоточивается в руках родоплеменной и военной верхушки.

Во II тысячелетии до н. э. достигает своего расцвета металлургия меди и бронзы, совершенствование которой в развитии производительных сил общества сыграло такое же значение, как и успехи в скотоводстве.

В это время возникает потребность в сырье для изготовления бронзовых орудий труда и особенно оружия. Естественные запасы медной руды, основного сырья для производства, в большей части Восточной Европы отсутствовали. Это толкало население таких районов на поиски сначала готовых предметов, сделанных из бронзы «хозяевами» мест добычи медной руды, а затем сырья для изготовления собственных орудий и оружия.

Наиболее богатыми и доступными для добычи руды в IV-III тысячелетиях до н. э. были Кавказ и Прикарпатье. К середине II тысячелетия до н. э. главным источником сырья для металлургии и металлообработки меди и бронзы для большинства племен Восточной Европы становятся Урал. Приуралье и Алтай. Настоятельная потребность в металле приводила к установлению контактов и обмена между различными, иногда удаленными на тысячи километров, племенами.

Состав изделий Бородинского клада позволяет проследить древние связи племен Северо-Западного Причерноморья с населением Восточной Европы и Сибири и с древними цивилизациями Крито-Микенской культуры Балканского полуострова, и включает культуру Восточной Европы в единый исторический процесс.

Бородинский клад был найден крестьянами, добывающими камень из небольших курганообразных насыпей у села Бородино Аккерманского уезда бывшей Бессарабской губернии, откуда он получил название Бородинского, или Бессарабского. Находка была передана одесскому археологу Э. Р. Штерну, который первый всесторонне её изучил ив 1913 году сделал доклад на международном конгрессе историков в Лондоне, после чего клад приобрел мировую известность. Вскоре после этого доклад был опубликован в 34 выпуске Материалов по археологии России и стал известен широкому кругу историков и археологов.

С тех пор клад изучался и интерпретировался многими учеными, но наиболее исчерпывающий анализ находки был сделан в 1949 г. сотрудницей Государственного Исторического музея О. А. Кривцо-вой-Г раковой.

Археологическая комиссия в 1914 году, ввиду большой значимости находки, внесла постановление о передаче клада на хранение в Музей изящных искусств. В 1923 г. клад поступил в Государственный Исторический музей в обмен на греческие вазы античного времени из коллекции М. П. Боткина. С тех пор он постоянно экспонируется в экспозициях различных выставок в Советском Союзе и за рубежом.

Клад состоит из 17 предметов, из которых одиннадцать в хорошей сохранности, а шесть дошли до нас в виде фрагментов. В клад входят: два серебряных наконечника копий и обломанная ещё в древности втулка от третьего подобного же наконечника, серебряный кинжал и большая булавка, четыре полированных сверленых топора из нефрита, три различных по форме каменных навершия булав. Кроме того, три фрагмента каменных топоров, две бронзовые пластины, по-видимому, оковки древков и два фрагмента керамики.

К металлическим вещам относятся два хорошо сохранившихся наконечника копий и обломанная ещё в древности втулка от третьего. Все они сделаны из серебра. Самое массивное копье, длиною 34,1 см. весит 519,1 г. Оно изготовлено из высокопробного серебра 916 пробы. Из этого серебра было и копье, от которого сохранилась лишь втулка. Второе копье было несколько меньших размеров, оно весило 280,8 г и было сделано из низкопробного серебра 400 пробы, представляющего собой сплав серебра и меди. Спектральный анализ металла копья позволил установить источник поступления сырья – это Никольское месторождение серебра и Приуралье.

В древности наконечники копий насаживались на длинные деревянные древки. Для более прочного скрепления древка с наконечником копья служили два ушка на первом копье, одна петля на втором и два сквозных отверстия на втулке третьего. В них пропускался сыромятный ремень, который ещё надежнее скреплял копья с древками.

Бородинские копья (перо, втулка, ушки и петли) отлиты целиком в двусторонних литейных формах. Такая техника литья свидетельствует о высоком уровне развития мастерства древних металлургов. После отливки поверхность копий была подвергнута дополнительной обработке. Тщательным образом мастер убрал все литейные швы, поверхность заровнял и отшлифовал. Первоначально круглый стержень пера был откован и превращен в четко выступающее ребро, что придало копьям удивительную стройность. Лезвия копий были с ювелирной точностью оттянуты и тщательно прокованы. Край лезвия заточен не полностью, а лишь в верхней, ближней к острию, части пера. По-видимому, серебряные копья берегли и избегали неизбежной потери дорогого металла при заточке.

После полировки на поверхности пера первого копья и на трёх втулках был нанесен орнамент, который выполнен опытными художниками-ювелирами. Орнамент нанесен миниатюрными плоскими и круглыми чеканами. Все втулки копий украшены тонкой нарезкой и инкрустированы листовым золотом 750 пробы. Орнаменты выполнены в одной технике и одними и теми же ювелирными приемами. Первоначально мастер чеканил узоры на серебряной основе копья. Затем на орнамент накладывалась тончайшая золотая пластина. Она настолько тонка, что на инкрустацию всех трёх втулок было затрачено чуть больше 5 г листового золота. Изготовление тонкого листового золота также требовало большого ювелирного искусства. На золотую накладку вторично наносился узор, который во всех деталях повторяет орнамент, нанесенный на серебряную основу копья. Таким образом, все линии на золотой пластине соответствовали линиям, нанесенным на серебро. Золото заполняло все углубления в серебре и способствовало закреплению золотой пластинки на копье. Такой прием был хорошо известен уже в глубокой древности в различных культурах Эгейского мира. Передней Азии. На изделиях Бородинского клада он выглядит как уже хорошо отработанная и давно сложившаяся система инкрустаций золотом по серебру. Подобные приемы широко применяются в ювелирном производстве и в настоящее время.

Узоры на всех трёх втулках копий Бородинского клада различны и представляют большой интерес.

Сложным орнаментом, состоящим из трёх зон, украшена втулка самого массивного копья. Верхняя полоса узора — это двойные зигзаги, по углам которых расположены ромбы. По внутреннему краю ромбы окаймлены пунктиром, а но внешнему — бахромой из небольших насечек. Вторая полоса орнамента состоит из тех же ромбов, которые соединены между собой зигзагом, и обрамляет ещё одну линию треугольников. Третья полоса узора сплошь покрывает золотую пластинку на выпуклой части втулки. На ней две линии глубоких насечек, между которыми точками нанесена линия меандра. От ювелира потребовалось большое мастерство, чтобы покрыть золотом два ушка и нанести на них дополнительный узор. Копье имеет тончайшую линию орнамента из мелких насечек вдоль всего лезвия копья.

Втулка второго копья имеет более простой узор. Это треугольники, обрамленные двумя рельефными золотыми полосами. Внутри полосы треугольники чередуются: один инкрустирован золотом, второй — оставлен серебряным; это придает орнаменту рельефность.

Втулка третьего копья украшена широкой золотой пластиной, по которой нанесен узор в виде сильно закрученных спиралей, промежутки между ними заполнены треугольниками из точечных вдавлений. Над золотой полосой нанесена линия треугольников. Внутреннее пространство треугольников орнаментировано узором в виде меандра.

Копья такого типа, как найденные в Бородинском кладе, выполненные главным образом из бронзы, известны в памятниках Поволжья, Приуралья, Северного Казахстана и Сибири. Они связываются с богатыми захоронениями в могильниках и датируются временем, близким к середине II тысячелетия до н. э. (XV-XVI вв. до н. э.). По археологической классификации они относятся к копьям сейминско-турбинского типа. В фондах Государственного Исторического музея хранятся аналогичные копья из Турбинского могильника, выполненные в бронзе и серебре. Некоторые из них имеют на втулках рельефный орнамент. Но все известные до сих пор находки, даже серебряные, отделаны значительно проще, чем копья из Бородинского клада. Их орнаментация аналогий не имеет. Только отдельные детали узора, такие, как заштрихованные треугольники и ромбы, меандр, находят аналогии в различных культурах Евразии, а узоры из спиралей и свастики — в культурах Эгейского мира. Вся же орнаментация в целом представляет собой сплав различных культурных влияний, творчески переработанных местными мастерами.

По технике изготовления к копьям близок и кинжал Бородинского клада. Его лезвие и черенок целиком отлиты из серебра в одной литейной форме. Металл заливался в форму через отверстие, сделанное со стороны острия кинжала. После отливки поверхность кинжала прокована и отполирована, лезвие частично заточено, на черенке пробиты три отверстия. В них входили заклепки, прочно закрепляющие насаженную на черенок рукоятку. На бородинском кинжале рукоятка не сохранилась; она могла быть костяной или деревянной. Не исключено, что кинжал имел металлическую рукоятку типа рукояток кинжалов, найденных в царских захоронениях в гробницах древних Микен в Греции. Форма клинков микенских и бородинских кинжалов чрезвычайно близка. Их близость видется в том, что инкрустированы они с обеих сторон клинка золотыми пластинами, расположенными в центре кинжала. Золотые накладки полностью повторяют форму клинков. Бородинский кинжал покрыт тонким чеканным орнаментом в виде полуспирали. Узор расположен на стыке золотой накладки и серебряной основы кинжала. Его нанесение способствовало креплению золотой пластины на клинке. Способ литья, ювелирная техника инкрустации те же. что и на микенских копьях. Чрезвычайно интересны два трискелия — схематичных цветка, изображенных в центральной части клинка на обеих его сторонах. Завитки трискелей выполнены тем же штампом, что и орнамент вдоль золотой пластины. Изображения трискелей известны на бляхах, найденных в погребениях в микенских гробницах. Этот узор находит аналогии и в других памятниках Эгейского мира середины II тысячелетия до н. э.

Серебряная булавка Бородинского клада выполнена в той же технике литья и ювелирной технике инкрустации золотом, что и все серебряные предметы клада. Булавка имеет большую ромбовидную головку, заканчивающуюся округлой шляпкой. Щиток и головка отлиты отдельно от булавки и скреплены с ней небольшим штырем, а затем приклепаны. В шляпке сделано вертикальное отверстие. Булавка массивна: её длина более 31 см и вес 173,5 г. Булавкой скреплялась и украшалась одежда. Шнурок, продетый в отверстие шляпки булавки, обматывал иглу и щиток булавки и закреплял её в одежде. Массивность булавки заставляет предполагать, что это скорее всего парадное украшение. Это же подтверждает и богатый орнамент на булавке, выполненный инкрустацией золотом и гонкой насечкой. Растительный орнамент занимает обе стороны ромбического щитка булавки. Узор в виде лилий и спиралей сочетается с рядами треугольников. На одной стороне щитка в орнаменте преобладают треугольники над растительным узором, с другой — растительный орнамент занимает почти всю площадь щитка. По границам золотой платины идёт узор из цепочки кружков, нанесенных штампом в виде трубочки.

Форма булавки оригинальна и полных аналогий не имеет. Зато схематическое изображение лилий (лотоса) и спиралей, занимающих центральное место в орнаментальном узоре булавки, хорошо сопоставляется с такими же изображениями на ряде блях, найденных в микенских гробницах. Однако сочетание их с рядами треугольников совершенно неожиданно и самобытно и указывает на восточные влияния.

Все три булавы Бородинского клада сделаны из белого камня тальковой породы. Эта порода камня была хорошо известна в древности на Кавказе и Саянах. Булавы изящны, хорошо отполированы и просверлены. В древности они были насажены на деревянную рукоятку. Две булавы имеют почти шарообразные, слегка приплюснутые формы. Третья булава более редкой и вычурной формы. Она имеет удлиненную яйцевидную форму, на тулове которой выступают четыре полушарные отростка. Булава украшена рельефными валиками. окружающими отверстие для рукоятки.

Эти формы булав довольно часто встречаются в памятниках эпохи бронзы на обширной территории Северного Причерноморья, Кавказа, Поволжья и Подонья. Они характерны для многих древних народов. Во время раскопок их находят, главным образом, в богатых захоронениях курганных могильников и связывают с погребениями племенных вождей и родовых старшин.

Самыми прекрасными изделиями Бородинского клада являются четыре каменных сверленных топора. По своей изящности, совершенству форм, стройности пропорций и по тщательности обработки поверхности они не имеют себе равных среди тысяч находок древних топоров, хранящихся в фондах музеев страны.

Три топора почти одинаковой формы, отличаются лишь размерами и материалом, из которого они изготовлены. Поверхность украшена хорошо выраженными продольными и поперечными ребрами, канелюрами, которые придают им особое изящество. Четвертый топор-секира по своим пропорциям, форме, тонкому обуху и вычурному изгибу лопасти и лезвия — уникален. Такие формы топоров, выполненные в камне, пока не известны. Приблизительные аналогии ему можно найти лишь в бронзовых топорах-секирах Северного Кавказа, наиболее близким из них является топор из погребения в кургане у станицы Андрюковской на реке Кубани.

Два топора и топор-секира сделаны из темно-зеленого и пестрого нефрита. Эта порода камня очень трудная в обработке. По твердости нефрит уступает лишь алмазу. Поверхность бородинских топоров отполирована до зеркального блеска. Этот трудоемкий процесс требовал от древних мастеров больших усилий и времени. Полировка поверхности топоров, наведение граней производилось в древности кварцитовым песком. В настоящее время для сокращения времени работ нефрит обрабатывается алмазной пылью. Темно-зеленый нефрит был доставлен на западные берега Черного моря с далеких Саянских гор, где в их восточной части находится Оспинское месторождение с залежами этого типа нефрита. Из пестрого зелено-серого нефрита, также саянского происхождения, изготовлены два других топора.

Из Саян в Западное Причерноморье, по-видимому, поступал только камень (сырье), а изготавливались топоры на месте в одной мастерской, а может быть и одним мастером. Об этом свидетельствует обстоятельство, что первые три топора, имеющие совершенно одинаковую форму, в Сибири не имеют себе подобных. Отдельные их экземпляры известны лишь в Поволжье и Приазовье.

Таким образом, все предметы Бородинского клада представляют редкую художественную и историческую ценность.

Клад несомненно являлся большим сокровищем и в древности. Об этом свидетельствует, во-первых, сам факт его захоронения, скорее всего в момент межплеменных столкновений, во-вторых, все изделия клада береглись, на них нет следов употребления. Серебряные копья и кинжал заточены только один раз и то не по всему лезвию. Наверное ценился и сам редкий металл — серебро с золотом, и привозной нефрит, ибо со всеми целыми изделиями были спрятаны и серебряная втулка сломанного копья, и обломки топора. Это убеждает, что Бородинский клад должен был принадлежать богатому человеку, скорее всего могущественному родовому вождю и крупному военачальнику, чья власть простиралась над несколькими родами и племенами. Об этом свидетельствуют и три булавы, которые в древности являлись неприменными символами верховной власти. Возможно, об этом могут говорить и четыре изящных топора из нефрита. Все они — не рабочие орудия, на них нет следов употребления. Выделка их была чрезвычайно трудоемкой, да и камень саянский нефрит, дорогое сырье из-за своей редкости и удаленности места добычи. Эти изящные топоры, бесспорно, служили навершия-ми жезлов и являлись теми же символами власти, что и три булавы.

Анализ формы, техники литья и ювелирных приёмов украшения, а также манеры орнаментации изделий клада заставляют считать их выполненными в едином стиле и одновременно. Серебряные копья, кинжал и булавка, хотя и имеют аналогии в культурах Восточной Европы и Сибири (Урал, Поволжье, Алтай), культурах Эгейского мира (древние Микены), представляют собой синтез далеких восточных и юго-западных влияний творчески переработанных и воплощенных в шедеврах Бородинского клада местными мастерами.

Все предметы клада составляют очень редкое и эффектное парадное снаряжение некогда могущественного вождя, жившего в середине II тысячелетия до н. э., а точнее в 1550-1450 гг. до н. э.

	Копье. Серебро с золотой инкрустацией. Длина 24,7 см. Сдесь и далее на красном фоне: орнамент крупным планом.

 

	Втулка копья. Серебро с золотой инкрустацией. Длина 11,9 см

 

	Копье. Серебро с золотой инкрустацией. Длина 34,1 см

 

 

	Кинжал. Серебро с золотой инкрустацией. Длина 27,4 см. Лицевая и оборотам стороны.

 

	Булавка. Серебро с золотой инкрустацией. Длина 31,2 см. Лицевая и оборотная стороны

 

 

Автор:  Попова Т.Б. Бородинский клад // Государственный исторический музей. 1981