Более того, в Равенне (Италия) и Крефельде-Геллепе (ФРГ) найдены местные оковки сёдел той же продолговатой со срезанным верхом формы, что и в Шипове. От них сохранились лишь золотые бордюры, украшенные мелкой сложной инкрустацией. В Италии по характеру инкрустации, в ФРГ — также по комплексу оба набора пластин хорошо датированы первой половиной VI в. Они не сохранили чешуйчатого узора (возможно, он был вытиснен в середине поля пластин на коже и потому не уцелел), но форма та же, что у пластин из Дюрсо (рис. 40, 3, 6; 41, 8, 9), характерно и появление бордюра, не представленного на пластинах V в. На Северном Кавказе (Галайты) есть даже узкая седельная пластина и с чешуйчатым орнаментом, и с инкрустированным бордюром (рис. 38, 19). Казалось бы, вопрос о дате степной группы II ясен: VII век — определённо, VI век — предположительно. Но теперь выдвигаются сомнения в дате вещей из конских могил Дюрсо: ведь геральдические пряжки с треугольной пластиной из Тырныаузского склепа, опубликованного П.Г. Акритасом, из кургана в Куденетово раньше датировались V в. Как будто это подтверждает их находка в катакомбе 10 могильника 2 у Лермонтовской скалы вместе с хорошими вещами V в. В Куденетове с такой пряжкой (рис. 39, 2) была ещё обычная пряжка геральдических наборов, но с инкрустацией (рис. 39, 1). Инкрустации долго служили для кавказоведов непреодолимым «камнем преткновения», но масса новых находок подтвердила, что широко инкрустировались и типичные геральдические наборы VII в. (рис. 23, 25-29; 24, 7, 9-12; 25, 6-8, 18; 26, 1, 2, 4, 7, 12, 15, 16, 18, 20, 22, 24, 32; 29, 34; 42, 1, 3, а также пояса из Перещепина, Кунбабонь, Тепе, Бочи, Кернье и др.). Следует обратить внимание и на корреляцию псалиев с валиком на лопасти, восьмёркообразных грызл, блях с бахромчатым валиком, седельных обкладок с З-образной каймой и пряжек с треугольной пластинкой и тремя полукружиями (нижнее иногда заменено клювовидным завершением) и обычных геральдических пряжек и блях (рис. 23, 46; 24, 15, 23; 26, 12, 30, 31; 29, 7, 24; 34, 4, 10; 35, 6, 16, 17; 39, 2, 12, 14-21; 40, 1, 3, 4, 6, 15, 31-33; 42, 2, 3, 6, 13, 17). Куденетово — памятник VII в. (ср. рис. 39, 5; 29, 19; 36, 3). Того же времени семейный склеп в Тырныаузе (на плохом фото публикации всё же видны типичные геральдические пряжки). Кстати, и кайма из З-образных вдавлений, неизвестная на вещах группы I, повторяется на щитках инкрустированных брошей VII в. из Кабардино-Балкарии. Целиком сохранившийся экземпляр, к сожалению, депаспортизован (рис. 36, 3), но ободок от точно такой же броши уцелел в спасённом М.И. Ермоленко инвентаре семейного склепа VII в. из Гижгида (рис. 29, 19), — обе вещи почти тождественны.
Всё же все эти сопоставления не снимают простого вопроса: если группа II существовала в VII в., параллельно с геральдическими поясами, почему изделия группы II в степи или на Кавказе не найдены ни разу с хорошим геральдическим наборным поясом или его частями? Конечно, такие находки есть в Башкирии, но там элементы группы II могли запоздать.
На Северном Кавказе появились и такие находки, правда, долго не оценённые должным образом.
Весной 1953 г. рабочие обнаружили при земляных работах близ станицы Преградная на р. Уруп комплекс находок, опубликованный в 1957 г. Т.М. Минаевой (рис. 37, 1-18). [70] Комплекс широко известен. Его дата в пределах второй половины VI-VII в. ни у кого не вызывает сомнения. Фигурки человека и льва, пряжки и части геральдического наременного набора бесспорно определяют его дату на основании многочисленных аналогий. Поэтому исследователи не придавали самостоятельного значения происходящему из той же находки «лому металлическому», как он числился в инвентарной книге Ставропольского музея. По мнению Т.М. Минаевой, он «тесно связан со всем комплексом остальных вещей». Его «составляют главным образом обрывки тонкого серебряного позолоченного листка... Одни из них — с пунктирным чешуйчатым орнаментом, другие — с каймой» (рис. 37, 17, 18). [71] Т.М. Минаева предполагала, что листком были обложены ножны кинжала, а полное отсутствие упоминаний о чем-либо подобном в акте, составленном находчиками, она объясняла тем, что ржавый железный кинжал мог не привлечь их внимания. [72] С этим трудно согласиться, так как именно остатки оружия привлекли бы внимание кладоискателей.
Т.М. Минаева не смогла объяснить отсутствие в музее двух предметов, специально отмеченных находчиками: «В акте, составленном рабочими при сдаче находки, указаны „две рыбы”, которые в коллекции музея отсутствуют». [73] Поиск аналогий для чешуйчатого листка показал его отличие от обкладок кинжалов — преградненская обкладка имела широкую кайму из точек, З-образных оттисков и кружочков. Самую близкую аналогию сочетанию чешуек точно такой же каймы можно найти лишь на золотых седельных обкладках из конской могилы 5 в Дюрсо (рис. 37, 17, 18; 40, 6,). Уже говорилось, что З-образный бордюр сочетается с чешуйчатым фоном на большом числе седельных пластин степной группы II (Шипово, Дюрсо, Галайты, Мокрая Балка, Керчь, Лермонтовская скала и др.). При этом, если пластины без бордюра обычно высокие, близкие к треугольнику (Новогригорьевка, Печ-Усёг, Левице, Мундольсхайм — все группы I), то пластины с бордюром более «приземистые», со срезанным верхом. Именно эта поздняя разновидность седельных накладок более всего похожа на широкую золотистую рыбу с лобастой головой и коротким массивным хвостом, тем более что вся блестящая поверхность пластины мерцает мелкой чешуёй (рис. 38, 19; 40, 3, 6, 17, 24; 41). Остается только удивиться меткости и лаконичности определения, сделанного находчиками. Седельные пластины находят парами, потому в акте и упомянуты «две рыбы». Вероятно, в момент находки обе пластины хорошо сохраняли свою форму. Но все такие пластины очень тонки и хрупки; лишённые твёрдой основы, они быстро деформируются и крошатся (так, от знаменитых шиповских пластин после многих лет хранения в музее остались лишь небольшие обломки). Поэтому, пока переходившие из рук в руки рыбовидные пластины преградненской находки попали в музей, от них остался лишь «лом металлический», внесённый под таким названием в инвентарную книгу Ставропольского музея. [74]
Предположение о пластинах седла базируется на свидетельстве находчиков и на двух опубликованных Т.М. Минаевой обломках. Сотрудники Ставропольского музея Н.А. Охонько и И.В. Отюцкий искали, по моей просьбе, металлические обломки, упомянутые Т.М. Минаевой, но не нашли: по-видимому, за время, прошедшее с 1957 г., рассыпались и они. Поэтому необходимо ещё какое-то подтверждение моей версии о седле в преградненской находке. Оно есть.
Т.М. Минаева считала, что «бронзовые пряжки, прорезные бляшки, застёжка с геральдическим щитком, по-видимому, были принадлежностью мужского пояса» (рис. 37, 1-9). [75] Но основание дуговидных бляшек (рис. 37, 4-6) вырезано так, что оно могло охватывать круглую бляшку (рис. 37, 7, 8), образуя с ней двойник или тройник (рис. 37, 20, 21), обычно применяемый для соединения ремней сбруи (рис. 37, 32 — часть сбруи из Перещепина; [76] 37, 36 — часть сбруи из Чми; 37, 37-39 — детали роскошной сбруи VII в. из Ирана, хранящейся в Лувре). И в других находках VII в. такие составные бляшки обычно имеются там, где есть удила, подпружные пряжки, петли, части сёдел (рис. 22, 17-23; 23, 22, 23, 25-30, 46; 24, 7-9, 15; 26, 30, 31; 37, 32-35, 37-43) или уцелели ремни сбруи.
В Преградной есть и другие детали седла — серебряные фигурки человека и льва (рис. 37, 10, 11). В последнее время В.Б. Ковалевская отнесла их к числу амулетов. [77] Но против этого говорит способ изготовления фигурок. «Изображение человека из серебряной тонкой (0,3 м [д.б.: мм]) штампованной пластинки... Круглые отверстия для глаз вытиснены, как и вся фигура, с оборотной стороны; возможно, что в них первоначально были вставлены камни или стёкла... Пластинка не имела самостоятельного значения; она укреплялась на какой-то основе». [78] Так же сделана фигурка льва, включая отверстия для инкрустаций. «Края пластинки загибались на какую-то основу. Кроме того, на лапах и бедре проделаны отверстия для прикрепления пластинки». [79] Фигурка человека позолочена вся, у льва — лишь голова, грива и передняя лапа. Д. Ласло уже давно показал, что, как и львы из Перещепина, мартыновские фигурки людей и львов украшали два комплекта седельных лук. [80] В пользу двух комплектов говорят и два различных типа блях — тройников для сбруи из Мартыновки. [81] Мартыновские фигурки литые, но с «оборотной стороны вогнутые, предназначенные для набивания на какую-то плоскость. Судя по тому, что отверстия для прикрепления довольно больших размеров и их всегда по два, фигурки не пришивались, а именно прибивались». [82]
И в других находках тиснёные или полые снизу фигурки людей и львов сопутствовали деталям конского снаряжения: в Кугуле (рис. 23, 22-32, 46; 24, 7-15), Мартыновке (рис. 37, 40-44), [83] Малом Перещепине, [84] Галайты (рис. 38, 13-19), кургане в Ново-Биккино (Башкирия), [85] кладе матриц для тиснения в Фельнаке (Румыния). [86] Таким образом, мнение Д. Ласло об их назначении украшать седельные луки подтверждается все новыми и новыми находками.
Итак, преградненская находка состояла в основном из частей конского снаряжения: это были ремни сбруи с металлическими пряжками и бляхами и седло, луку которого украшали симметричные позолоченные фигурки человека и двух львов, а выступающие из-под этой луки концы седельных полок были покрыты тоже позолоченной фольгой с чешуйчатым орнаментом. К сбруйному набору относились также тиснёные полихромные бляшки и лунницы (рис. 37, 12-16). В конском наборе из Преградной довольно эклектически соединены две традиции: византинизированного геральдического стиля (рис. 37, 1-11) и старого степного искусства группы II (рис. 37, 12-19), идущего от времени гуннов. Вероятно, чтобы сгладить эту разностильность, фигурки на луке были дополнены маленькими цветными вставками на месте глаз (рис. 37, 10-12). Фигурки из других, «чисто» геральдических находок (рис. 37, 44) таких вставок не имеют. Среди археологов ходят разные версии об истоках подобных фигурок львов, в том числе их считают кочевническими, в частности аварскими. На самом деле они византийские. В этом легко убедиться, сравнив фигурки с изображениями львов на пластинах пряжек первой половины VII в. из Суук-Су. [87] Совпадают не только поза, трактовка суставов ног, но, главное, манера изображать гриву в виде слабоволнистых линий с точками на концах (рис. 37, 11, 31). Повторяя византийские прообразы и изображая никогда не виданного экзотического зверя, мастера разных мест Восточной Европы всегда в чём-то уклонялись от оригинала. Наиболее это проявилось в мартыновских фигурках, где львиные когти и зубы соединились с ногами лошади. Но и здесь совершенно не лошадиная грива сохранила кайму из поперечных насечек по верхнему краю, как в Преградной и Кугуле (рис. 37, 11, 31, 44). Когда мастер галайтинских изделий заполнил всю поверхность фигурки инкрустациями, ему пришлось гриву опустить совсем, но насечки по краю он всё же оставил (рис. 38, 13) как невольную дань уже давно забытой изобразительной традиции.
Соединяя в себе яркие элементы развитого геральдического стиля VII в. с элементами более раннего «гуннского» полихромного стиля степей, находка из Преградной подтвердила то, что было ясно из находок в Шипове, Верхнепогромном, хорошо доказывалось материалами из Башкирии: «гуннский» стиль степной группы II возник после V в., в Башкирии, на Волге и Северном Кавказе дожил до VII в. и какое-то время существовал параллельно с новым, принесённым с юго-запада, из владений Византии, геральдическим стилем, а потом был им вытеснен. При этом он не только существовал параллельно, но находился во взаимном обмене, в живом контакте. Значение преградненской находки в том, что это сосуществование она подтверждает в наиболее доступной, наглядной форме.
Однако и здесь возможны возражения: ведь рыбовидные бляхи не сохранились, и можно оспаривать их трактовку, настаивать на том, что чешуйчатые листы все же относятся к ненайденному кинжалу. Правда, там есть ещё мелкие обломки тиснёных бляшек с инкрустацией (рис. 37, 15, 16). Наверное, так бы и было, если бы преградненская находка с её сплавом двух стилей не имела аналогий.
В могиле 19 Харачоя (Чечено-Ингушетия) были вместе тиснёная пластинка «гуннского» стиля с отверстиями для инкрустаций и обычная геральдическая пряжка (рис. 38, 1, 2). [88] И это можно было бы отнести в разряд случайностей. Но остаётся ещё галайтинская находка (рис. 38, 8-20), где сплав элементов группы II и геральдического стиля достиг максимума и где с фигуркой льва достоверно найдены две позолоченные чешуйчатые рыбовидные пластинки. [89] Здесь не только все бляхи сбруи сделаны в традициях степной группы II, обильно украшены рубчиками, выпуклостями и ныне утраченными круглыми инкрустациями, но даже типичную для сёдел геральдического стиля фигурку льва густо покрыли теми же рубчиками и круглыми вставками, так что от первоначальных деталей поместилась одна косая насечка по краю гривы (как у львов из Преградной, Камунты, Кугуля, Мартыновки, Фельнака). Убранство седла довершали традиционные рыбовидные пластины. Датировку VII в. определяют, кроме фигурок, наконечники с трилистником и, вероятно, крыловидные бляшки. Из обрывков перегородчатой инкрустации восстанавливается вкладыш высокой крестовины меча с явно иранским мотивом: диск на полумесяце и, возможно, крылья (?).
Изделия группы II и особенно характерные для них рыбовидные пластины с бордюром встречены с геральдическими пряжками в Шипове, конских могилах 4, 5 и 9 Дюрсо, катакомбе 10 у Лермонтовской скалы; с удилами того же VII в. – в могилах 4 и 10 Дюрсо, склепе 6 из раскопок 1905 г. в Керчи, на ул. Тукаева в Уфе. При этом шиповская пряжка — подражание геральдическим в ювелирной технике группы II. Элементы группы II массово представлены на позднем этапе Бирского могильника в Башкирии. Находки в Преградной и Галайты надёжно подтверждают, что «гуннские» традиции группы II удержались в Восточной Европе по меньшей мере до середины VII в. и лишь постепенно были вытеснены новой модой. Оба комплекса — без следов погребений, зарыты, вероятно, как жертвы умершим — обычай, в разных вариантах связанный со степным влиянием.
- Минаева Т.М. Погребения с сожжением близ г. Покровска // Уч. зап. СГУ. Саратов, 1927. Т. VI, вып. III.
- Alföldi A. Funde aus der Hunnenzeit und ihre ethnische Sonderung // AH. Budapest, 1932. T. 9.
- Werner J. Beiträge zur Archäologie des Attila-Reiches. München, 1956. S. 63-65.
- Ibid. Taf. 14, 30, 31; 46, 1-4; 51; 54, 1.
- Ibid. S. 65. Anm. 1; 2; ESA. Helsinki, 1927. T. I. P. 31. Fig. 8; 11; 14; 15.
- Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы // СА. 1971. № 2. Ч. I. С. 102-104, 106. Рис. 2, 11-22, 25, 26, 29, 30; То же // СА. 1971. № 3. Ч. II. С. 112, 115-120. Табл. III, 24, 52. Рис. 10; 11; Он же. Восточноевропейские и среднеазиатские степи V — первой половины VIII в. // Степи Евразии в эпоху средневековья. Сер. Археология СССР. М., 1981. С. 12-22.
- Засецкая И.П. О хронологии и культурной принадлежности памятников южнорусских степей и Казахстана гуннской эпохи // СА. 1978. № 1. С. 62.
- Засецкая И.П. Золотые украшения гуннской эпохи. Л., 1975. С. 24, 25, 27.
- Там же. С. 28.
- Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии... Ч. II. Рис. 11, 1, 2; Он же. Восточноевропейские и среднеазиатские степи... Рис. 2, 2а, б, 3а, б.
- Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии... Ч. II. С. 119, 120. Рис. 10, 15, 16.
- Werner J. Beiträge. . . S. 65, Anm. 1; 2.
- Голдина Р.Д. Хронология погребальных комплексов раннего средневековья в Верхнем Прикамье // КСИА. М., 1979. Вып. 158. С. 90. Рис. 1, 20, 22, 30, 31.
- Амброз А.К. Бирский могильник и проблемы хронологии Приуралья в IV-VII вв. // Средневековые древности евразийских степей. М., 1980. С. 25-32. Рис. 8, 22, 25, 39, 40; 9.
- Засецкая И.П., Маршак Б.И., Щукин М.Б. Обзор дискуссии на симпозиуме // КСИА. М., 1979. Вып. 158. С. 121.
- Засецкая И.П. О хронологии и культурной принадлежности. . . С. 69, примеч. 21.
- Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии... Ч. II. Рис. 11, 1 (Тилигул, Щербатая Котловина, Саги, Раденск, Новогригорьевка, Беляус, Феодосия, совхоз им. Калинина, Красный Сулин, Воздвиженское, Паласа-сырт, Березовка, Нижняя Добринка, колхоз Восход).
- Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии... Ч. I. С. 102, примеч. 10 (даны ссылки на публикации за рубежом находок из Вольфсхайма, Лаа, Якушовице, Вены, Енджиховице, Печ-Усёга, Унтерзибенбрунна, Шимлеул Сильваней, Сегед-Надьсекшоша, Эрана, Бежи, Галисии, Кончешть, восточноевропейских из Березовки, Тилигула, Керчи, Новогригорьевки, Нижней Добринки, колхоза Восход, Муслюмова, Ахтанизовской, Воздвиженского, Раденска, Саг, совхоза им. Калинина, Беляуса, Феодосии.
- Засецкая И.П., Маршак Б.И., Щукин М.Б. Обзор дискуссии... С. 121.
- Там же.
- Шелов Д.Б. Волго-донские степи в гуннское время // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 1978. С. 84.
- Засецкая И.П. О хронологии и культурной принадлежности... С. 68, 69 и примеч. 21.
- Засецкая И.П., Маршак Б.И., Щукин М.Б. Обзор дискуссии... С. 121.
- Абрамова М.П. Катакомбные погребения IV-V вв. н.э. из Северной Осетии // СА. 1975. № 1. С. 225.
- Bakay K. Bestattung eines vornehmen Kriegers vom. 5. Jahrhundert in Lengyeltóti // AAH. Budapest, 1978. T. 30, fasc. 1/2. S. 153. Anm. 11.
- Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии... Ч. I. С. 97, 99. Рис. 1, 2; 2.
- Засецкая И.П. О хронологии и культурной принадлежности...
- Там же. С. 62.
- Там же. С. 62, 63, 69. Примеч. 21.
- Там же. С. 63.
- Там же. С. 66.
- Там же. С. 68.
- Там же. С. 69.
- Там же. С. 71; Засецкая И.П. Боспорские склепы гуннской эпохи как хронологический эталон для датировки памятников восточноевропейских степей // КСИА. М., 1979. Вып. 158. С. 5.
- Засецкая И.П. О хронологии и культурной принадлежности... С. 66.
- Там же. С. 55.
- Там же. С. 63.
- Там же.
- Там же. С. 68.
- Там же.
- Там же. С. 66.
- Там же. С. 67.
- Там же.
- Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии... Ч. II. С. 120 (примеры VII-VIII вв.). Рис. 14, 1, 40 (38, 47?).
- Засецкая И.П. О хронологии и культурной принадлежности... С. 69.
- Там же. С. 68. Рис. 2.
- Засецкая И.П. Классификация полихромных изделий гуннской эпохи по стилистическим данным // Древности эпохи великого переселения народов V-VIII вв. М., 1982. С. 14.
- Там же. С. 20.
- Засецкая И.П. Боспорские склепы... С. 5; Она же. О хронологии и культурной принадлежности... С. 66, 71.
- Засецкая И.П. О хронологии и культурной принадлежности... С. 66-68.
- Там же. С. 66.
- Balint Cs. Vestiges archéologiques de l’époque tardive des Sassanides et leurs relation avec les peuples des steppes //AAH. Budapest, 1978. T. 30, fasc. 1/2.
- Anazawa W., Manome J. Imbrication patterns on the ancient swords from Japan and Korea // Bushitsu Bunka. Tokyo, 1979. V. 33. Fig. 1; 3-8; 11; 12.
- Bóna I. A kozèpkor hainala. Budapest, 1974. 22. ábra.
- Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии... Ч. II. Рис. 14, 40.
- Anazawa W., Manome J. The problems on a gold dagger with cloisonné decorations from Kerŭn-lo no. 14 tomb in Kyongju, Korea // Kobunka dansou. Kita-Kyushu, April 1980. No. 7.
- Амброз A.К. Проблемы раннесредневековой хронологии... Ч. II. Рис. 10, 12, 29.
- Там же. Рис. 10, 16а, 32, 34.
- Засецкая И.П. О хронологии и культурной принадлежности... С. 63.
- Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии... Ч. II. С. 115.
- Bóna I. A nèpvàndorlàs Kora Fèjer megyèben // Fèjer megye törtènete az östortól a hon foglalásig. Székesfehérvár, 1971. 5. 1. âbra, 1.
- Werner J. Slawische Bronzefiguren aus Nordgriechenland // Abhandlungen der Deutschen Akademie der Wissenschaften zu Berlin, Klasse für Gesellschaftswissenschaften. Berlin, 1953. Jg 1952. Nr 2. Taf. 4, 6.
- Засецкая И.П. О хронологии и культурной принадлежности... С. 71; Она же. Боспорские склепы. . . С. 5; Она же. Классификация полихромных изделий... С. 30.
- Уварова П.С. Могильники Северного Кавказа // МАК. М., 1900. Т. VIII. С. 240, 241. Табл. CI, 11.
- Minayeva T.М. Zwei Kurgane aus der Völkerwanderungszeit bei der Station Šipovo // ESA. Helsinki, 1929. T. IV. S. 195-204.
- Минаева Т.М. Погребения с сожжением... С. 91-93. Табл. 1.
- Там же. С. 100. Табл. V. 41, 42.
- Скарбовенко В.А. Погребение раннесредневекового времени в Куйбышевском Заволжье // Древняя история Поволжья: Научн. тр. Куйбышевского гос. пед. ин-та. Куйбышев, 1979. № 230. С. 164-174.
- Засецкая И.П. Полихромные изделия гуннского времени из погребений Нижнего Поволжья // АСГЭ. Л., 1968. Вып. 10. С. 35, 36. Рис. 1, 10-14; Она же. Боспорские склепы... Рис. 6 (пряжка в середине второго ряда).
- Минаева Т.М. Находка близ ст. Преградной на р. Урупе // КСИИМК. М., 1957. Вып. 68. С. 133-137.
- Там же. С. 134. Рис. 54.
- Там же. С. 136.
- Там же. С. 134.
- Амброз А.К. О месте преградненской и галайтинской находок среди раннесредневековых древностей // XII Крупновские чтения: Конференция по археологии Северного Кавказа: Тез. докл. М., 1982. С. 57, 58.
- Минаева Т.М. Находка близ ст. Преградной... С. 136.
- Бобринский А.А. Перещепинский клад // MAP. Пг., 1914. №34 (дополнение: Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962. Рис. на с. 240).
- Ковалевская В.Б. Антропоморфные амулеты VI-IX вв. на Северном Кавказе // КСИА. М., 1983. Вып. 176. С. 46.
- Минаева Т.М. Находка близ ст. Преградной... С. 133.
- Там же.
- Làszló Gy. Études archéologiques sur l'histoire de la société des avars // AH. Budapest, 1955. Ser. nov. T. 34. P. 276-284.
- Рыбаков Б.А. Древние русы // СА. М.;Л., 1953. Т. XVII. С. 77, 78. Рис. 17, 5, 10.
- Там же. С. 86-88. Рис. 21.
- Там же. С. 76-80. Рис. 17.
- Бобринский А.А. Перещепинский клад; Артамонов М.И. История хазар. Рис. на с. 240, 243, 245, 247.
- Мажитов Н.А. Курганы Южного Урала VIII-XII вв. М., 1981. С. 17, 18. Рис. 8, 20-25.
- Fettich N. Die Kunstgewerbe der Awarenzeit in Ungarn. Budapest, 1926. Taf. IV, 7-13.
- Репников H.И. Некоторые могильники области крымских готов // ИАК. СПб., 1906. Вып. 19. С. 71. Рис. 44; 46.
- Багаев М.X. Раннесредневековый могильник у сел. Харачой // Археолого-этнографический сб. Грозный, 1976. Т. IV. С. 87. Рис. 3Б.
- Багаев М.X. Галайтинский клад VI-VII вв. н.э. // СА. 1977. № 2. С. 238-240. Рис. 1, 1, 4.
Заключение.
Рассмотрение материалов северокавказских памятников V-VII вв. с привлечением материалов синхронных памятников других территорий подтверждает правомерность предложенного мной ранее деления степных древностей на три группы. Это связано с тем, что на Северном Кавказе имеется ряд комплексов, аналогичных древностям степных кочевников.
Уточнение хронологии этих комплексов вносит изменения в историческую интерпретацию археологических памятников. Раньше было принято объединять комплексы с обильной инкрустацией на золотом фоне и относить их только ко второй половине IV-V в. В работе показана их разновременность. Комплексы первой половины V в. распространены от Франции до Волги с центром на Дунае. Именно здесь сложился этот стиль в разноэтничной среде гуннской эпохи и именно здесь, на Западе (на Дунае, Рейне, севере Франции), наиболее чётки критерии для выделения памятников этого времени и на нашей территории, поскольку погребения с таким инвентарём хорошо выделялись здесь своей чужеродностью среди местных древностей. Отсюда этот стиль в период гуннского владычества был занесён на Боспор и на Кавказ.
Все известные северокавказские погребальные памятники этого времени оставлены не гуннами, а местным населением. На Северном Кавказе, в отличие от западных областей, где памятники первой половины V в. хорошо отделяются от памятников второй половины этого столетия (после 453 г.), все древности V в. не расчленяются и составляют единую группу, за исключением могильника Дюрсо, в материалах которого прослеживаются сильные связи с западными областями.
Среди памятников Северного Кавказа имеются некоторые аналогии и степным древностям групп II и III. Для древностей группы III характерны обильное применение зерни и своеобразные формы вещей. Могилы этой группы имеют иную, чем памятники группы I, территорию распространения: от низовьев Дуная до Киргизии. Их, как и Шиповские курганы, надо датировать VII в.
В памятниках VII в. на Северном Кавказе, а также в Башкирии и отчасти в Крыму находят аналогии и степные древности группы II. Есть данные, позволяющие говорить о некоторой синхронности групп II и III степных древностей: они точно засвидетельствованы в комплексах VII в. и лишь предположительно — в VI в.
Вопреки распространённому мнению оказалось, что кочевнических находок VII в. гораздо больше, чем находок гуннской эпохи. Из письменных источников известно, что именно в VII в. прогресс местного кочевого общества привёл к образованию в степях болгарского и хазарского объединений. Если взять территорию Подунавья, то там следы авар второй половины VI в. пока не найдены, так как в период больших войн авары непрерывно кочевали. С упадком внешнего могущества в VII в. образ их жизни стал менее подвижен, и число находок второй половины VII в. сильно возрастает. На Северном Кавказе мало находок V в. Сильно возрастает число находок VII и особенно VIII-IX вв.
Постоянное уточнение археологических дат — закономерный процесс, связанный с быстрыми темпами накопления фактического материала. Всё больше археологов идёт на уточнение и пересмотр датировок раннесредневековых древностей, всё более прочный фундамент подводится под использование археологических материалов для решения широких исторических вопросов.
В заключение я хотел бы высказать свою благодарность всем моим предшественникам, всем, с кем я спорю и с кем солидарен, так как без их изысканий не было бы и этой книги.
[ Иллюстрации: Рис. 1-45. ]
|
Рис. 1. Древности типа Кишпека на Северном Кавказе. 1-9 — Кишпек, курган 13; 10-17 — Будённовская слобода; 18-20 — станица Тимошевская; 21-23 — Братское, 1963 г., курган 3 (раскопки Р.М. Мунчаева); 24-26 — позднесарматские пряжки из Нижнего Поволжья (по А.С. Скрипкину). |
|
Рис. 2. Крымские древности второй половины III в. 1-18 — курган на усадьбе Месаксуди в Керчи; 19-21 — курган с золотой маской в Керчи; 22 -Керчь; 23-28 — Черноречье, подбойная могила 35; 29-33 — курган между аулами Терезе и Учкекен, разрушенный в 1960 г. |
|
Рис. 3. Западные древности второй половины III-IV в. 1 — римский шлем из Будапешта; 2 — римский шлем из Беркасово (Югославия); 3-6 — украшения из Закшува (Польша); 7, 8 — детали тиснёного декора на умбоне из Херпай (Венгрия). |
|
Рис. 4. Северокавказские древности IV в. 1-11 — у хут. Октябрьский: 1-4 — курган 6, 5-9 — курган 1, 10, 11 — курган 5 (по М.П. Абрамовой). |
|
Рис. 5. Примеры украшений IV — первой половины V в. с Украины. 1-15 — IV в.; 16-34 — первая половина V в.; 1-11 — Озёрное, Крым: 1-6, 8 — склеп 1, 7, 9-11 — склеп 2; 12 — Гавриловка, могила 47; 13 — Косаново, могила 3; 14, 15 — Ранжевое: 14 — могила 1, 15 — могила 14; 16-29 — Керчь, 1904 г.: 16-27 — склеп 154, 28 — склеп 165, 29 — склеп 145; 30 — Керчь, 1902 г., склеп 181; 31, 32, 34 — Керчь, склепы, разграбленные 24 июня 1904 г.; 33 — Керчь, Новиковский склеп. |
|
Рис. 6. Пример дунайских древностей первой половины V в. — находки из погребения в Унтерзибенбрунн, Австрия (1-19 — по В. Кубичеку). |
|
Рис. 7. Пример степных древностей V в. — Новогригорьевка, Украина, могила VIII (1-13). |
|
Рис. 8. Примеры степных древностей V в. 1-14 — Новогригорьевка, Украина, могила IX; 15-22 — Нижняя Добринка, Поволжье. |
|
Рис. 9. Древности V в. на Северном Кавказе. 1-21 — г. Нальчик, за Вольным Аулом, погребение, раскопанное М.И. Ермоленко 7-8 сентября 1923 г. (фонды Нальчикского музея, № 2525); 22-31 — р. Гиляч, могила 4. |
|
Рис. 10. Древности V в. на Северном Кавказе. 1-25 — катакомба 11 могильника 2 у Лермонтовской скалы, раскопки А.П. Рунича; 26-29 — Брут, катакомба, исследованная С.С. Куссаевой. |
|
Рис. 11. Находки, относящиеся к V в., из катакомбы 10 могильника 2 у Лермонтовской скалы (1-17). |
|
Рис. 12. Древности V в. на Северном Кавказе 1-8 — р. Гиляч, могила 5; 9-12 — случайные находки из могильника Верхняя Рутха. |
|
Рис. 13. Древности V в. на Северном Кавказе. 1-4 — Брут, погребение 6; 5-8 — Брут, погребение 2; 9 — Брут, погребение 3; 10-15 — Тамгацик; 16-21 — пос. Шестая Шахта; 22-26— Мокрая Балка, 1973 г., катакомба 3; 27 — курган у аула Терезе. |
|
Рис. 14. Случайные находки V в. (1-11, 14-24) на Северном Кавказе. 1-13 — коллекция из Воздвиженского (Здвиженского); 14-20 — могильник Верхняя Рутха; 21 — б. Терская область; 22 — Камунта (ГИМ); 23, 24 — Нижняя Рутха, 25, 26 — бассейн р. Чегем, Кабардино-Балкария. |
|
Рис. 15. Степное погребение второй половины V в. из колхоза Восход на нижней Волге (по И. Вернеру) (1-13). |
|
Рис. 16. Примеры древностей второй половины V в. из Среднего Подунавья и Крыма. 1-8 — Смолин, Чехословакия, погребение 32; 9-18 — Керчь, 1904 г., склеп 165 (по Я. Тейралу и И.П. Засецкой). |
|
Рис. 17. Могильник Дюрсо близ Новороссийска, этап I (по А.В. Дмитриеву) 1-12 — погребение 300; 13-24 — погребение 483; 25-29 — погребение 298; 30, 31 — погребение 510. |
|
Рис. 18. Могильник Дюрсо, этап II (по А.В. Дмитриеву). 1-8 — погребение 291; 9-17 — погребение 292; 18-20 — погребение 197; 21-33 — погребение 517. |
|
Рис. 19. Могильник Дюрсо, этап II (по А.В. Дмитриеву, 1-18) и погребение из Цебельдинской долины в Абхазии (19-27). 1-11 — Дюрсо, погребение 500; 12-18 — Дюрсо, погребение 420. |
|
Рис. 20. Могильник Дюрсо, этап III (по А.В. Дмитриеву). 1-6 — погребение 408; 7-14 — погребение 516; 15-22 — погребение 410; 23-30 — погребение 259. |
|
Рис. 21. Могильник Дюрсо, этап IV (по А.В. Дмитриеву, 14-26, 38, 39) и его аналогии (1-13, 27-37). 1-13, 27-37 — Пашковский I могильник: 1-13 — погребение 5 (1-9 — тайник), 27-29 — погребение 15 1948 г.; 30-33 — погребение 2 1948 г., 34-36 — погребение 14 1948 г., 37 — погребение 11 1949 г.; 14-26, 38, 39 — Дюрсо: 14-26 — погребение 402, 38, 39 — огребение 374 (1-13, 27-37 — по К.Ф. Смирнову). |
|
Рис. 22. Погребения VII в. из Суаргома в Верхнем Чми (раскопки Д.Я. Самоквасова) 1-25 — катакомба 11; 26-51 — катакомба 17; 52-61 — катакомба 12. |
|
Рис. 23. Находки из Кугульского западного склепа 3 (по А.П. Руничу) (1-47). |
|
Рис. 24. Находки из Кугульских западных склепов 2 и 5. 1-22 — склеп 5; 23-49 — склеп 2 (по А.П. Руничу). |
|
Рис. 25. Находки из погребений Мокрой Балки. 1-12 — погребение 2 из раскопок Г.Е. Афанасьева; 13-24 —погребение 1; 25-36 — погребение 28 (13-36 — по А.П. Руничу). |
|
Рис. 26. Находки из окрестностей г. Кисловодск. 1-25 — Мокрая Балка: 1-13 — могила 122, 14-17 — могила 100, 18-21 — могила 89, 22, 23 — могила 16 (из раскопок А.П. Рунича), 24, 25 — могила 4 (из раскопок В.Б. Ковалевской); 26-38 — Кугуль, склеп 4. |
|
Рис. 27. Находки из погребений Чми, раскопанных М.П. Абрамовой. 1-15 — погребение 4; 16-21 — погребение 8; 22-34 — погребение 6. |
|
Рис. 28. Погребения с поздними двупластинчатыми фибулами Башкирии и Северного Кавказа. 1-11, 20, 21 — Бирск: 1-6 — погребение 77, 7-11 — погребение 78, 20 — погребение 96, 21 — погребение 108; 12-19 — Кушнаренково, погребение 21; 22-25 — Пашковский I могильник, 1949 г., погребение 4 (раскопки К.Ф. Смирнова). |
|
Рис. 29. Находки из семейных склепов Кабардино-Балкарии. 1-15 — Тызыл, покупка 1928 г.; 16-37 — Гижгид, покупка 1928 г. (фонды Нальчикского музея, приобретения М.И. Ермоленко). |
|
Рис. 30. Некоторые находки древностей шиповского типа (группа II) на Северном Кавказе и в степях. 1 — Верхняя Рутха; 2-10 — Нижнее Поволжье: 2-4 — г. Энгельс, курган 17, 5-10 — Владимировна; 11-13 — Новогригорьевка, могила IX; 14 — древняя Интерциза, Венгрия. |
|
Рис. 31. Находки степной группы II из кургана 3 в Шипове (1-16) (масштаб различный) [подпись: с. 116, рис.: с. 117]. |
|
Рис. 32. Находки из степной группы II. 1-6 — Шипово, курган 6; 7-10 — Верхнепогромное, могила 3 кургана 4; 11-19 — г. Энгельс: 11-14 — курган 17, 15-19 — курган 18; 20-27 — Ровное, курган Д42; 28-30 — Новогригорьевка, могила IX. |
|
Рис. 33. Степные украшения группы II и их аналогии. 1 — Шипово, курган 3; 2, 3 — Верхнепогромное, погребение 3 в кургане 4; 4-15, 17 — Бирск: 4-9 — погребение 156, 10-15 — погребение 138; 17 — погребение 130; 16 — Суук-Су, склеп 56; 18 — Адонь, Венгрия. |
|
Рис. 34. Украшения степной группы II в древностях Башкирии. 1-12 — Уфа, ул. Тукаева, погребение; 13-31 — Бирск: 13-23 — погребение 130, 24-31 — погребение 123 (раскопки Н.А. Мажитова). |
|
Рис. 35. Украшения степной группы II в древностях Башкирии. 1-4 — Дежнево, курган 1, погребение 3 из раскопок М.X. Садыковой (фонды Башкирского филиала АН СССР); 5-29, 33-36 — Бирск: 5-14 — погребение 165, 15-22 — погребение 156, 23-29 — погребение 111, 33-36 — погребение 88 (раскопки А.Н.[надо: Н.А.] Мажитова); 30-32 — Уфа, ул. Социалистическая, погребение (схема). |
|
Рис. 36. Инкрустированные украшения Северного Кавказа. 1, 2 — Пятигорск, могила 7 у горы Машук (раскопки А.С. Уварова); 3-5 — Гижгид (фонды Нальчикского музея); 6 — Северный Кавказ; 7-9 — Дюрсо, погребение 490. |
|
Рис. 37. Находки из станицы Преградная на р. Уруп и их аналогии. 1-21 — Преградная (19 — предположительный вид «двух рыб», упомянутых находчиками; 20, 21 — возможные варианты соединения накладок 4-8); 22-31 — Кугуль: 22-27 — склеп 3, 28-31 — склеп 5; 32 — Малое Перещепино; 33-35 — Белозерка; 36 — Суаргом, катакомба 11; 37-39 — узда из Ирана (Лувр); 40-44 — Мартыновка, клад. |
|
Рис. 38. Украшения степной группы II из Чечено-Ингушетии. 1-7 — Харачой: 1, 2 — погребение 19, 3-7 — погребение 23; 8-22 — Галайты. |
|
Рис. 39. Северокавказские и крымские находки. 1-13 - Куденетово, курган; 14, 15 — Керчь, 1905 г., склеп 6; 16-20 — Сахарная Головка, подбойное погребение; 21, 22 — Кумбулта (ГИМ); 23 — Кабардино-Балкария (Нальчикский музей). |
|
Рис. 40. Северокавказские находки с поздними чешуйчатыми обкладками седел. 1-29 — Дюрсо, погребения лошадей 9 (1-3), 5 (4-6), 4 (7-17), 10 (18-24), 3 (25-29); 30 — Лермонтовская скала, могильник 1, катакомба 3; 31-36 — Мокрая Балка, катакомба 119 (раскопки А.П. Рунича). |
|
Рис. 41. Пластины сёдел степных групп I (1, 2) и II (3-11). 1 — Новогригорьевка, могила VIII; 2 — Мундольсхайм, Франция; — Шипово, курган 3; 4-6 — Дюрсо, погребения лошадей: — погребение 9, — погребение 5, — погребение 4; — Галайты; 8 — Крефельд-Геллеп, ФРГ; 9 — Равенна, Италия; 10 — Верхний Чирюрт, курган 17; 11 — Уфа, ул. Тукаева. |
|
Рис. 42. Находки поздних форм из катакомбы 10 могильника 2 у Лермонтовской скалы (1-18). |
|
Рис. 43. Северокавказские древности степной группы III. 1-13 — Зеленокумск (по Н.А. Охонько и И.В. Отюцкому); 14-17 — городище Татарка (16, 17 — предположительно, по описанию). |
|
Рис. 44. Погребение воина степной группы III в Боровом, Казахстан (1-21). |
|
Рис. 45. Костяная подпружная пряжка из погребения степной группы III в Канаттас (Казахстан) и её аналогии. 1 — Часовенная Гора, погребение 3; 2 — Саркел, курган 19, погребение 15; 3 — Маняк, погребение 26; 4 — Канаттас; 5 — Ново-Биккино; 6, 7 — Кугуль, склеп 3; 8 — Айвазовское; 9 — Берель; 10 — Кушнаренково; 11 — Дюрсо; 12 — Азелино, погребение 12; 13, 14, 17 — Кокэль: 13 — курган 13; 14 — курган 22, 17 — курган 47; 15 — Сынтыштамак; 16 — Манас; 18 — Салихово. |
Список сокращений
АП УРСР — Археологiчнi пам'ятки Украïнськой РСР
АС — Археологический съезд
АСГЭ — Археологический сборник Государственного Эрмитажа
ВДИ — Вестник древней истории
ГИМ — Государственный Исторический музей
ЖМНП — Журнал Министерства народного просвещения
ЗООИД — Записки Одесского общества истории и древностей
ИА — Институт археологии АН СССР
ИАК — Известия Археологической комиссии
ИГАИМК — Известия Государственной академии истории материальной культуры
ИСОНИИ — Известия Северо-Осетинского научно-исследовательского института
КГПИ — Краснодарский государственный педагогический институт
КСИА — Краткие сообщения Института археологии АН СССР
КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной культуры АН СССР
МАД — Материалы по археологии Дагестана
МАДИСО — Материалы по археологии и древней истории Северной Осетии
МАК — Материалы по археологии Кавказа
МАО — Московское археологическое общество
MAP — Материалы по археологии России
МИА — Материалы и исследования по археологии СССР
ОАК — Отчёты Археологической комиссии
СА — Советская археология
САИ — Свод археологических источников
СГУ — Саратовский государственный университет
СНВИК — Саратовский Нижневолжский институт краеведения
СО НИИ — Северо-Осетинский научно-исследовательский институт
ТСА РАНИОН — Труды Секции археологии Российской ассоциации научно-исследовательских общественных наук
ААН — Acta archaeologia hungaricae
АЕ — Archaeologiai ertesitö
АН — Archaeologia hungarica
ESA — Eurasia Septentrionalis Antiqua
----------------------------------------------------
(Опубликовано в: А.К. Амброз. Хронология древностей Северного Кавказа V-VII вв. // М.: 1989. 134 с. ISBN 5-02-009448-Х.)
(Перепечатывается с сайта: http://www.kronk.narod.ru.)
Вернуться назад
|