Оружие и Доспехи :

Однолезвийный меч из кургана у с. Мирное на Херсонщине

  автор: SHARIK  |  11-ноября-2017  | 7 536 просмотров  |  Пока нет комментариев
загрузка...

Проанализирован уникальный однолезвийный меч, выявленный в скифском погребении 2 кургана 2 у с. Мирное Херсонской обл. Для определения его места в системе вооружения предложена типология однолезвийного оружия из скифских памятников. Однолезвийные клинки рассматриваются отдельно от двулезвийных как равнозначный класс. По форме клинка они перекрестно поделены на два подкласса, а по характерным чертам рукояти — на два типа.

В 1992г. Краснознаменская экспедиция Института археологии НАН Украины под руководством Л. Евдокимова исследовала курганный могильник у с. Мирное Цюрупинского района Херсонской обл. Под насыпью кургана 2 зафиксирован неограбленное скифское захоронение 2, которое сопровождал выразительный инвентарь тяжело вооруженного воина. Похоронен человек, который имел полный защитный доспех с шлемом и щитом. Наступательное оружие состояла из двух копий, меч колчан с 68 наконечниками стрел и большой железной ворваркою (Данилко, Куприй 2006, с. 119).

В этой статье мы подробно рассмотрим меч, упомянутый в указанной публикации вскользь, хотя эта находка довольно важна для рассмотрения развития клинкового оружия скифского времени.

Описание однолезвийного меча из Мирное

Меч хранится в научных фондах Института археологии (рис. 1). Общая его длина 80,0 см; размеры клинка 64,0 х 5,5 при толщине 1,0 см; перекрестье – 4,9 х 2,0, толщина 2,5 см; рукоять – 15,5 х 3,0 толщиной 1,5 см, ширина его на конце 6,4 см, толщина 2,5 см. Меч пришел в не самом лучшем состоянии. Клинок очень корродирован, и его форма прослеживается благодаря вовремя проведенным консервационным мероприятиям. Сейчас костяные накладки рукоятки выглядят хуже чем  представлено в отчете.

Мирное. Меч з погребения 2 кургана 2
Рис. 1. Мирное. Меч з погребения 2 кургана 2

Меч довольно большой и массивный, изготовлен из цельной заготовки железа. Хвостовик рукоятки толщиной 0,5 см является продолжением клинка. На нем восемью парами железных заклепок были закреплены пластины, вырезанные из трубчатой кости. Они прикрывают рукоятку, дублируя её форму. С одной стороны (которая ложится в правую ладонь) рукоять выпуклая, с другой – более плоская. Толщина заклепок до 0,3 см, диаметр шляпок до 0,6 см. Пересечение рукоятки указывает, что шляпки заклепок были утоплены в костяную накладку и зашлифованные вровень с пластинами. Навершие отсутствует, зато рукоятка на конце расширяется в продольной плоскости.

Перекрестье прямоугольной брускоподобной формы сформировано с изогнутой пополам заготовки, наварено на клинок. Стоит отметить, что костяные накладки не доходили до перекрестья, хотя на рисунках в отчете о раскопках на одной иллюстрации перекрестье прикрыто пластиной, а на другой – нет.

Клинок однолезвийный, плавно сужен к острию, с изогнутой спинкой и вогнутым лезвием. Глубина прогиба лезвия составляет 1,5 см. В сечении клинок имеет форму равнобедренного треугольника. На нем фиксируется слой древесного тлена толщиной до 0,5 см, предположительно от ножен. Судя по этим остаткам, ножны охватывали только клинок, а перекрестье выступало над ними.

Место однолезвийных мечей в типологии скифской клинкового оружия

Для более четкого определения круга аналогий нашему мечу, мы должны сначала обратиться к проблеме систематики однолезвийного клинкового оружия скифского времени. Ведь до сих пор нет единодушия относительно его типологии.

Во-первых, надо определиться, как рассматривать однолезвийные мечи, – вместе с обоюдоострыми или как отдельное типологическое подразделение. Первый вариант возможен, если мы осуществляем классификацию по форме рукояти. Такой подход целесообразен в том случае, когда ставится цель определить определенные социально значимые образцы церемониального оружия. Тогда основным признаком является именно рукоятка – элементы её конструкции, особенности отделки ценными металлами, сюжеты декора и др. Благодаря такому подходу можно определить эстетические предпочтения кочевой аристократии и одновременно говорить о статусный характер церемониального оружия, а в итоге – о определенную социальную позицию ее владельца (Алексеев 2006, с. 43; Skory, Chochorowski 2010, p. 267).

Но возможен другой подход. Здесь стоит напомнить, что исследователи рассматривают однолезвийные мечи как заимствованный скифами элемент. Впервые к проблеме происхождения однолезвийного клинкового оружия в этой среде обратился В. Гинтерс, который предполагал, что они появились у скифов под влиянием античной или латенской культур (Ginters 1928, S. 36). Впоследствии к его мнению присоединилась А.И. Мелюкова, хотя отмечала, что экземпляры из Северного Причерноморья не были механическими копиями античных форм и отличаются самобытностью. Отметим, что исследовательница не внесла их в своею типологию, а рассматривала как отдельную группу мечей (Мелюкова 1964, с. 59). Однако позже, анализируя древности Поднистерья, она выдвинула предположение, что односични мечи появились у скифов в IV в. до н. е. под влиянием Махайра иллирийского типа или балканских боевых ножей (Мелюкова 1979, с. 199-200).

В 1980-е гг., С обработкой дальнейших поступлений, были выдвинуты новые предложения. В.Е. Максименко, исследуя культуру сарматов Нижнего Дона, предполагал, что однолезвийные мечи появились там под влиянием кавказских боевых ножей (Максименко 1983, с. 150). Зато В.П. Копылов и С.Ю. Янгулова, анализируя однолезвийные экземпляры с Елисаветовского могильника, расположенного также у дельты Дона, пришли к другому выводу. Они обратили внимание, что из-за отсутствия тогда ранних образцов однолезвийного оружия А.И. Мелюкова датировала появление их IV в. до н. э. и связала с балканским влиянием. Зато сейчас можно утверждать, что однолезвийные клинки появились в кочевой среде еще в архаическое время в результате эволюции скифских боевых ножей, известных в лесостепных памятниках (Копылов, Янгулова 1987, с. 82).

Примерно тогда же С.В. Махорт предположил, что основой для формирования однолезвийного оружия на Северном Кавказе также были местные архаичные кинжалы и охотничьи ножи. По мнению исследователя, только с V в. до н. э. на их форму могло несколько повлиять знакомство с импортными античными махайрами (Махортых 1991, с. 93). Но стоит отметить, что выводы исследователя касаются только развития вооружения указанного региона.

Впоследствии И.В. Бруяко в ряде публикаций расширил доказательства и укрепил аргументацию сторонников балканской версии происхождения однолезвийных мечей. Исследователь также предполагал наличие двух центров, из которых на территорию Скифии могла распространиться такое оружие, – Балканы и Кавказ. Влияние первого он проиллюстрировал серией изделий из скифских могильников низовья Дуная (Бруяко 1989, с. 29). Но в другой работе, вышедшей в том же году, автор четко утверждает, что распространение однолезвийных мечей в Северо-Западном Причерноморье происходило под непосредственным влиянием фракийских племен. В отличие от предшественников, исследователь считает, что начало этого процесса наметилось еще в V в. до н. э. (Бруяко 1989а, с. 69).

Типология однолезвийных мечей из скифских памятников

Учитывая сказанное, считаем целесообразным отнести обоюдоострые и однолезвийные мечи в разные типологические группы (классы). Таким образом, поддерживаем тех исследователей, которые именно форму клинка считают главным элементом для классификации клинкового оружия скифского времени (Бруяко 1989а, с. 69; Редина 1999, с. 223; Ворошилов 2007, с. 17; Лукьяшко 2014, с. 252). При таком подходе в обоих классах будут имеющиеся экземпляры с одинаковой конструкцией рукояти, которое в этом случае отходят на второй план и играют главную роль в решении вопросов хронологии, социальной стратификации и др.

Положив в основу типологии конструкцию клинка, добавим, что класс однолезвийного оружия целесообразно разделить на подклассы. Известные в данный момент скифские однолезвийные экземпляры демонстрируют практически все возможные конфигурации клинка, а именно, в виде равнобедренного, прямоугольного или вогнутого треугольника, с плавно суженным острием, типа махайра и др. Поэтому дальнейшая детализация разновидностей по форме клинка приведет к чрезмерному усложнению классификации. Поэтому, по нашему мнению, стоит ограничиться выделением двух подклассов: 1) с прямым профилем и 2) с изогнутым профилем (см.: Бруяко 1989, с. 29). Такое деление обусловлено определенными различиями в способе их действия, на чем остановимся далее.

Следующим шагом предлагаем разделение на культурные типы. По характерными чертами рукоятки, которые будут пересекаться в подклассах, выделяем два типа (рис. 2).

Первый тип – однолезвийные мечи с простой рукояткой, морфология которой существенно отличается от скифских экземпляров. Обычно изделия этого типа не имеют навершия. Вместо него иногда может быть трапециевидное расширение на конце рукояти. Оно часто украшено накладками из органического материала. При наличии перекрестие оно прямоугольное. К заимствованным мечам можно также представить небольшую серию находок из низовья Дуная, которые отличаются клепаной рукояткой.

Второй тип – однолезвийные мечи с рукояткой, предметной кинжалам скифского типа, составляют так наз. гибридный тип. Отметим, что понятие «гибридный тип» (см .: Vasiliev 1980, p. 133) можно применять не только к архаическим кинжалам с территории Средней Европы. Так же можно назвать и односични поздне-скифские мечи с овальным набалдашником и рукояткой типа Чертомлык (см .: Топал 2014, с. 129), хронологический промежуток между которыми и древними заполняется по мере поступления новых находок (Бессонова, Недопако 2013, с. 113).

Важно, что подавляющее количество экземпляров второго типа представлена церемониальными образцами. Очевидно, только в отношении них будет правомерным мнение А.Ю. Алексеева, что однолезвийные мечи не имели практического назначения (Алексеев 2006, с. 53), а ценные изделия подкласса I первого типа, по удачному выражению М.В. Горелика, является ничем иным, как «половинкой обоюдоострого меча» (Горелик 1993, с. 40). И даже перекресток этих изделий является половиной традиционного псевдотреугольного перекрестья.

Сейчас известно 9 экз. таких церемониальных мечей, датированных второй половиной IV в. до н. э. (рис. 2, 18-22, 24-27). Они неоднократно были предметом тщательного исследования (Гребенников 1987, с. 148; Алексеев 2006, с. 43; Гуляев 2009, с. 147; Skory, Chochorowski 2010, p. 267; Топал 2014, с. 143). Поэтому не будем еще раз останавливаться на их рассмотрении.

Типология однолезвийного оружия скифского времени с территории Северного Причерноморья
Рис. 2. Типология однолезвийного оружия скифского времени с территории Северного Причерноморья: 1-3 – Чауш; 4 – Николаевка ІІ; 5 – Круглык; 6, 13 – Елизаветовський могильник; 7, 8 – Мамай-Гора, курганы 23 і 137; 9 – Плавни, курган 24; 10 – Широкое ІІ, погребение 35/2; 11 – Мирное, погребение 2/3; 12 – Абрамовка; 14 – Софіевка; 15 – Сладковка, курган 25; 16 – Николаевка, погребениие 1; 17 – Буторы, погребение 13/2; 18 – Три Брата (Піски), курган 9; 19 – Капітановка, курган 487; 20 – Малая Лепетиха; 21 – Новоолександровка-Богачевка, захоронение 5/3; 22 – Керч; 23 – Мотронино; 24 – Соболева Могила; 25 – Шульговка; 26 – Чертомлык; 27– Великая Рижановка

Однако отметим, что однолезвийные мечи без драгоценного убранства что первого, что второго типов являются обычными образцами вооружения с привычными функциями, что подтверждается данными металлографического анализа (Бессонова, Недпако 2013, с. 119). Поэтому нельзя согласиться с исследователями, которые считают их культовыми и ставят в один ряд с парными бронзовыми ножами (Максименко 1983, с. 150). Ведь находки пары однолезвийных мечей (Сладковка) или однолезвийного кинжала с обоюдоострым мечом (Софиевка), по нашему мнению, указывают на утилитарную их функцию. Известны также случаи, когда в сопровождении захоронения воина сочетались длинный меч и короткий кинжал, как, например, Старшая Могила (Ильинская 1951, с. 196), курган 13 у кириковка (Мелюкова 1964, с. 46), курган 19/21 группы II Никопольского некрополя (Граков 1962, с. 66). Подобная практика отражена и на антропоморфных стелах с Медерово и Томаковки (Ольховский 2005, рис. 87, 89). Два длинные мечи найдено в кургане 16 у Нартан (Махортых 1991, с. 56).

Аналогии мечу из с. Мирного

Учитывая сказанное, у аналогий меч с. Мирного можно сузить до экземпляров типа 1 подкласса II. Аналогичный по форме короткий кинжал происходит с ветром кургана у с. Софиевка (рис. 2, 14). К сожалению, автор публикации не указала, были на его рукоятке накладки (Ильинская 1968, с. 160). Но представленные на рисунке округлые выпуклости можно воспринимать как остатки заклепок, указывающие на обкладку рукояти. Сейчас этот курган датируют третьей четвертью V в. до н. э. (Бессонова, Недопако 2013, с. 115).

Меч с расширенным острием вроде махайры обнаружено в кургане у с. Абрамовка (рис. 2, 12). Авторы публикации датировали комплекс V в. до н. э. и осторожно намекали на сходство этого меча к античным изделий (Медведев, Ефимов 2001, с. 209). Но несмотря на фрагментированность этой находки уцелевшие на перекрестье заклепки позволяют отнести меч из Абрамовки к изделиям круга Мирного.

Из Елизаветовского могильника (рис. 2, 6, 13)1 в дельте Дона происходит серия односичних мечей (6 экз.), В большей или меньшей степени подобные меча с Мирного. Исследователь памятника отмечает, что некрополь начал функционировать в первой четверти V в. до н. э. (Копылов 2000, с. 164).

1. На рисунке приведены только два наиболее информативных экземпляра.

Подобный меч, но без перекресток, известный из кургана 25 Сладковский могильника. Его клинок тоже имеет форму изогнутого треугольника, а прямое рукоять украшена костяными накладками (рис. 2, 15). По античной керамикой и драгоценными изделиями захоронения было датировано V в. до н. э. (Максименко 1983, с. 42, 149). В дальнейшем дата его была уточнена до последней трети указанного века (Бессонова, Недопако 2013, с. 121). Однако есть и другой взгляд на датировку этого комплекса. В частности, И.И. Марченко, ориентируясь на аналогию сероглиняных амфор с кургана Бабы относит его к первой половине IV ст. до н. э. (Марченко 1996, с. 59), с чем в дальнейшем согласился и С.И. Лукьяшко (Лукьяшко 2014, с. 252). Особенности Сагайдачных наборов из кургана 25 Сладковского могильника также подтверждают правомерность поздней его даты. Но наличие базисных наконечников стрел указывает, что верхний предел, похоже, не поднимется позже первой четверти IV в. до н. э.

Подобные Мирного находки известны и на западной периферии Европейской Скифии. Сходство по форме клинка и рукояти демонстрирует меч из кургана 1 у с. Николаевка. Единственное отличие заключается в отсутствии перекрестья (рис. 2, 16). Захоронение, из которого происходит этот меч, по античной керамикой датируется второй половиной IV в. до н. э. (Мелюкова 1979, с. 68, 177, табл. VII). Как аналогию этому изделию А.И. Мелюкова справедливо указывала кинжал из Севтополь (рис. 3, 10). Последний по форме рукояти, расширенного на конце, очень похож на меч из Мирного (см.: Димитров 1957, рис. 16).

Похожий вид имеет кинжал из кургана 1 некрополя Никония (рис. 3, 11). Кроме костяных накладок на рукоятке, его и меч из Мирного объединяет характерное расширение на конце рукояти вместо навершия. Автор публикации датировал находку второй половиной IV в. до н. э. и видел в ней чисто фракийский элемент вооружения (Бруяко 1989а, с. 68).

Меч с массивным клинком, известный по захоронению 2 кургана 13 у с. Буторы (Синика, Разумов, Тельнов 2013, с. 76). Но изза фрагментированности изделия можно только сказать, что клинок загнутый ограниченно на уровне острия (рис. 2, 17). По сагайдачному набору и сероглинянной чаше это захоронение датируется первой половиной IV в. до н. э.

К тому же хронологическому горизонту относятся так же мечи с прямым однолезвийным клинком, выделенные в первый тип. Меч из кургана 1 в ур. Круглик (рис. 2, 5) достаточно близок к нашему по конструкции рукояти. Согласно публикации на рукоятке были деревянные пластины с кожаной подкладкой (Добровольский 1949, с. 188). По скромному сагайдачному набору комплекс можно датировать V в. до н. э.

Два меча, датированные IV в. до н. э., известны по материалам могильника Мамай-Гора. Но это проблематично. Один – короткий кинжал из кургана 23 (рис. 2, 7) – так датировано при отсутствии других надежных хроноиндикаторив (Андрух, Тощев 1999, с. 134; Андрух 2000, с. 116). Для второго – короткого меча по захоронению 8 в кургане 137 (рис. 2, 8) – контекст не указан (Андрух 2000, с. 116, рис. 5, 4). По неизвестным причинам этот курган не попал в общие публикации могильника.

Уцелел неудовлетворительно, вследствие чего мало информативен, односичний клинок, который происходит из погребения 2 в кургане 35 могильника Широкое II (рис. 2, 10). То же можно сказать и о полностью разграбленном захоронения (Черненко, Бунятян 1977, с. 54).

С низовья Дуная известны оригинальные мечи с однолезвийным клинком в форме равнобедренного треугольника. С могильника Чауш опубликовано два таких прямых меча с брусковидными навершиями и перекрестиями с курганов 12 и 15 (Суничук 1985, с. 41). Кроме самобытной формы клинка, они отличаются и большими заклепками (рис. 2, 1, 2). Хотя в публикации не найдем подробного описания оружия, наличие заклепок на рукоятке, скорее всего, указывает на накладки с органического материала. По сопутствующему материалу захоронений, прежде всего сагайдачным наборам, оба меча датируются V в. до н. э.

Впоследствии Е.Ф. Редина указала, что в целом по этому могильнику известно семь однолезвийных мечей, но проиллюстрировала только один – из кургана 22 (рис. 2, 3), поскольку остальные, по словам исследовательницы, представленная неинформативными экземплярами (Редина 1999, с. 223). Вероятно, он также относится к V в. до н. э.

В кургане 24 могильника Плавни, датированного серединой IV в. до н. э., найдено меч с треугольными прямым клинком, похожим на предыдущие (рис. 2, 9). Но его рукоять больше вроде однотипных изделий (Суничук, Фокеев 1984, с. 124).

Возможные прототипы мечей типа Мирное
Рис. 3. Возможные прототипы мечей типа Мирное: I - Кавказ (1, 2 - Тли, захоронение 258 и 103, 3 - Кызыл-Кала, 4 - Луговой могильник, захоронение 2) II - античные образцы (5 - Големата Могила, 6 - Луговой могильник, захоронение 56, 7 - Керчь, 8 - третий Семибратний курган) III - мечи северобалканського (фракийского) круга (9 - Гогоша 10 - Севтополь, 11 - Никоний) IV - Махайра и боевые ножи иллирийского типа (12 - Балта-Верде 13 - Софрониево, 14, 15 - Фериджеле) V - архаичные гибридные образцы с Карпатского бассейна (16 - Дьёндьёш, 17 - Куртя де Арджеш, 18 - Беица, 19 - Тисабод-Баб)

Стоит также вспомнить обоюдоострые мечи с накладками из органического материала на рукоятке. В ближайшее по этому признаку к изделию с Мирного есть меч из кургана 489 у с. Макеевка, на котором костяные накладки дублируют форму рукояти (Петренко 1961, с. 70). Другие примеры такого украшения представлены ажурными накладками, что, кроме утилитарной, выполняли декоративную функцию. В работе А.Ю. Алексеева упоминаются три таких изделия – второй меч из «Первого» кургана у Шульговки, а также мечи из кургана 4, захоронение 2 у Белозерки и из кургана вблизи с. Дудчаны. Указанные экземпляры относятся к IV в. до н. э. (Алексеев 2006, с. 57). Еще одна находка – по захоронению 2 в кургане 19/21 группы II Никопольского некрополя – относится к тому же времени (Граков 1962, с. 66).

Хронологическая позиция меча из Мирного

Как видим, хронологический диапазон бытования мечей типа Мирного в кругу скифских древностей довольно широк. Но изделия первого типа более заметны погребением V в. до н. э. Зато экземпляры, отнесенные нами ко второму типу (представлены, главным образом, парадными образцами), преимущественно встречаются в памятниках IV в. до н. э.

Авторы публикации датировали захоронение 2 кургана 2 у с. Мирное половиной – серединой V в. до н. э. Главным основанием для этого стало содержание сагайдачного набора – наконечники стрел и большая ворварка, аналогии которым исследователи видели в захоронении кургана 16 у Вишневка (Данилко, Куприй 2006, с. 124; публикацию см .: Колотухин 2000, рис. 2).

По нашему мнению, дата этого захоронения тяготеет ко второй четверти указанного века. Ведь, хотя большие ворварки входят в быт со второй половины VI в. до н. э., ранние такие (Вишневка, Витова Могила) имеют полусферическую форму, а ворварка с Мирного – зризаноконична, что может указывать на несколько более давнюю ее хронологическую позицию. В целом же состав Сагайдачного набора (Евдокимов 1992, рис. 7) стоит ближе к таким комплексов, как Новорозановка захоронения 1 в кургане 1 и Аджигол 1G (Мурзин 1984, рис. 25).

Использование небольших срезаноконичной формы ворварок в защитном облачении сближает захоронения 2 кургана 2 у с. Мирное с могилами воинов в кургане 1, захоронение 1 Новорозановка (Шапошникова, Ребедайло 1977, рис. 3), кургане 13 захоронения 1 кладбища Перещепино (Мурзин и др. 1998, рис. 11; Махортых 2012, с. 151) и кургане 2 Гладковщине (Григорьев 1994, рис. 4).

Поэтому меч из Мирного среди подобных кажется одним из древнейших. Эта находка вполне вписывается в общую картину распространения однолезвийного оружия в Северном Причерноморье. Его можно определить следующим образом. В первой половине V в. до н. э. в среде кочевников появляются немногочисленные боевые однолезвийные мечи типа 1. Но они не получили широкого распространения и в дальнейшем существовали, главным образом, как церемониальное оружие типа 2 (или мечи типа Шульговка по: Топал 2014, с. 143). Если рукоятка первых имеет нехарактерный для скифских мечей вид, то в других изготовлена по принятой у скифов схеме.

Предполагается, что распространение ценных однолезовийных мечей происходило из-за стремления варварской знати иметь на вооружении имитацию престижных античных образцов (Алексеев 2006, с. 53). В целом рост в IV в. до н. э. доли нефункциональных (престижных) церемониальных изделий происходило на фоне ухудшения качества скифских мечей (Гребенников, Недопако 1984, с. 127; Шрамко 1991, с. 72). Симптоматично, что упадок оружейного происходил вместе со стремительным сокращением ареала скифской группировки (Топал 2014, с. 150).

Происхождение скифских однолезвийных мечей

Обозначив особенности развития однолезвийного оружия у скифов, вернемся к проблеме его происхождения. На рис. 3 представлены экземпляры, которые исследователи приводили возможные прототипы. Но типологический и хронологический анализ побуждает нас отказаться от кавказских архаичных однолезвийных клинков (рис. 3, I) как прототипа такого скифского оружия V-IV вв. до н. э.

Также наблюдаем существенное отличие скифских односичних мечей от античных махайр, прежде всего, по конструкции рукоятки (рис. 3, II). Сказанное особенно касается находок из Керчи и Семибратнього кургана 3 (Сокольский 1954, с. 32). Остальные находки, которые исследователи считают махайрами, известные только по обломкам клинка – Ольвия (Русяев, Черненко 1980, с. 102) и Вищестеблиивская II (Грицик 2004, с. 105). Поэтому только вероятно их можно отнести к античным изделиям.

Непосредственные истоки односичних мечей первого типа мы склонны видеть в севернонобалканнских образцах Северо-Западного Причерноморья (рис. 3, III), о чем говорили и другие исследователи (Мелюкова 1979, с. 199; Бруяко 1989а, с. 69; Бессонова, Недопако 2013, с. 119). Единственное замечание по озвученному мнению касается хронологическому распределению однолезвийных клинков. Если экземпляры типа Мирного (Круглик, Сладковка, Софиевка) фиксируются в погребениях степной полосы еще от V в. до н. э., то основные аналогии, по которым доказывали их «фракийское» происхождения, датируются IV в. до н. э. (Севтополь, Никоний). Поэтому, по нашему мнению, не стоит забывать о значительном сходстве однолезвийных мечей и боевых ножей V-IV вв. до н. э. Появление последних в конце VI в. до н. е. собственно предшествовала внедрению аналогичных мечей. Возможно, бытование таких ножей и стало одной из предпосылок заимствования однлевийных мечей2.

2. Отделка рукоятки боевых ножей костяными накладками фиксируется с конца VI в. до н. э. На архаичных экземплярах (Репяховатая Могила, захоронение 2, Бобрица, курган 40; Бересняги, курган 6; Западный Бельск, зольник 28 и др.) не зафиксировано органических пластин. Зато конец их рукоятки мог быть оформлен в зверином стиле. Но анализ боевых ножей – это другая тема.

Добавим, что предположение А.И. Мелюковой о возможном параллельный влияние махайры иллирийского типа и иллирийских боевых ножей считаем недостаточно аргументированным. Ведь первые существенно более ранние по экземпляры типа Мирного и в типологическом смысле отличаются по общему очертанием клинка и наличием бруско-образного навершие (рис. 3, IV). Вторые, то есть иллирийские боевые ножи, нельзя считать прототипом изза такой характерной черты как черешковая основа рукоятки (рис. 3, 14, 15). Что касается «гибридных» мечей второго типа (рис. 3, V), то считаем целесообразным прийти к мнению, что линия их развития имеет истоки в архаических формах Карпатского бассейна (Скорый 1983, с. 5; Бруяко 2005, с. 281; Бессонова, Недопако 20013, с. 119).

Боевая функция однолезвийных мечей

Еще один аспект, на который обратим здесь внимание, это боевая функция однолезвийных мечей. Конечно, в реальном бою ситуативность практического применения оружия почти не ограничена. Но основные конструктивные особенности определенного вида вооружения прямо обусловливают его основную функцию (Назаров 1986; Kontny 1998, s. 388). Поиски в этом направлении могут подтвердить формальные построения в плоскости классификации. Ниже попытаемся показать отличие одно и обоюдоострых мечей на основе анализа способов действия такого оружия, что проиллюстрируем также антропологическим материалом. Ведь прослеживается резкое несходство травм черепа в сообществах с отличным набором вооружения.

Реконструкция траектории рубящего удара различными видами оружия: 1 - топором; 2 - однолезвийным мечом; 3 - обоюдоострым мечом
Рис. 4. Реконструкция траектории рубящего удара различными видами оружия: 1 - топором; 2 - однолезвийным мечом; 3 - обоюдоострым мечом (F - вектор приложения силы, А-А' – движение центра тяжести)

Как известно, холодное оружие ближнего боя имеет два основных конструктивные элемента: так наз. рабочую часть, предназначенную для поражения цели – в нашем случае клинок, вторая составляющая – рукоять – предназначена для манипуляции (Худяков 1979, с. 187). На рис. 4 приведены примеры эффективности рубящего удара различными видами скифского оружия. Типично рубящим оружием является топор (рис. 4, 1; буквой А обозначен центр тяжести, а пометкой АА '- траекторию движения). За нанесение удара вектор приложения силы F здесь полностью совпадает с траекторией движения центра тяжести АА’. В то же время черенок служит достаточно мощным рычагом АВ для нанесения удара. Для этого орудия КПД рубящего удара самый большой (Желиговский 1936, с. 138; Горелик 1993, с. 41). Летальные сквозные травмы от такого оружия исследователи неоднократно фиксировали на верхней части черепа среди популяций бронзового века (Кубарев 1987, с. 65; Рыкун 1999, с. 151; Медникова, Бужилова 2005, с. 162).

Черепные травмы среди населения, в вооружении которого преобладали мечи, фиксируются не только на верхней части черепа, но и на лицевом его отделе (Скорый и др. 1999, с. 98; Перерыв 2002, с. 141; Бужилова 2005, с. 197; Бородовский и др. 2010, с. 39; Гречко, Шелехань 2012, с. 118). Кроме того, для скифского времени имеем комплексный анализ травм среднедонского населения. Согласно ему, в этой популяции наблюдается значительный процент ранений именно лицевой части (Добровольская 2013, с. 33).

Нетрудно заметить, что удары, нанесенные клинковым оружием, значительно меньше по степени проникновения и впечатления чем травмы от ударных орудий. Ведь конструкция меча совсем другая (рис. 4, 3), и инерция замаха ним меньше чем топора. Рычаг АВ такого оружия минимальный. Основным рычагом в ударе будет рука, отчего точки вектора приложения силы размещаются на уровне рукоятки. Поэтому нанести рубящего удара таким оружием можно, прежде всего, за счет массивности клинка (Скорый 1981, с. 84; Симоненко 1984, с. 129; Назаров 1986, с. 102).

Но значительная универсальность, функциональность и вариативность использования клинков привели к преобладанию их в скифском вооружении. Поэтому мечи и кинжалы распространялись так быстро, как на то были способны древние металлурги (Горелик 1993, с. 30).

Сравнив типичное древковое и клинковое оружие, видим, что однолезвийное клинковое оружие акцентировано больше на рубящую функцию (рис. 4, 2). Они массивные благодаря большей площади поперечного сечения. В то же время вогнутый клинок повышает КПД рубящего удара. Ведь центр тяжести смещен вперед и ближе к острию, из-за чего во время замаха он приобретает большую траекторию и инерцию движения. Особенно это касается клинков с массивным расширенным лезвием.

В общем: выраженная рубящая функция меча из Мирного вместе с солидной его длиной может указывать на то, что его владелец скорее всего был всадником (см.: Скорый 1981, с. 19; Горелик 1993, с. 40). Об эффективном использовании вогнутых мечей всадниками сообщают античные авторы. Ксенофонт в сочинении «О конницу» относил их к кавалерийскому вооружению: «Для поражения противника мы отдаем предпочтение махайре, а не ксифос, ведь для всадника с высоты роста удар кописом удобнее, чем ксифос» (XII, 11). Тит Ливий в известной работе по истории Рима, описывая завоевание римлянами Македонии, вспоминает о последствиях использования махайры: «... увидев тела, изуродованные испанскими мечами, руки, отсеченные одним ударом вместе с плечом, отрубленные головы, вывалившиеся наружу кишки и многое другое, столь же страшное и отвратительное, воины Филиппа ужаснулись тому, с какими людьми и против какого оружия придется им иметь дело»(31, 34).

Разница между односичним и обоюдоострым мечом будет ощутимой и в пешем бою. О такой ситуации стоит напомнить, поскольку всадники раннего железного века часто участвовали в бою как пешие (Горелик 1993, с. 21). В этом случае разница между мечами с прямым и вогнутым клинком заключается прежде всего в технике поражения противника – уколом. Во-первых, при уколе обоюдоострым мечом с прямой рукояткой обратная сила сопротивления F (рис. 5, 1) будет давить через перекрестье на кисть и поглощаться кистевым суставом (Шелехань 2013, с. 48). Если рукоятка расположена под углом к клинку, оружие имеет больший упор в ладонь (рис. 5, 2), благодаря чему связка рука-меч становится более стабильной при нанесении укола.

Реконструкция траектории колющего удара меча
Рис. 5. Реконструкция траектории укола: 1 - обоюдоострым мечом; 2 - однолезвийным мечом (А - центр тяжести меча F - сила, приложенная к укола; F' - сила сопротивления, а - угол между рукояткой и клинком; B - угол между клинком и рукой)

Во-вторых, в манипуляции клинковым оружием между лезвием и рукой образуется угол, который ограничивается подвижностью кистевого сустава. Поэтому прямой укол можно нанести только ниже уровня груди, а уколы в голову и шею - только снизу и сбоку3. Это предположение подтверждается антропологическими данными. В упомянутой работе М.В. Добровольская отмечает распространение ударов в лицевую часть, нанесенных снизу вверх (Добровольская 2013, с. 33).

3. В этом утверждении мы отталкиваемся от того, что скифские воины, скорее всего, не применяли фехтовальный восторг рукояти. От обычного он отличается тем, что большой палец не охватывает рукоятку, как показано на рис. 5, а лежит поверх него, упираясь подушечкой в перекрестье. Такой способ позволяет держать меч прямее, хотя и уменьшает силу кисти за счет отвода противопоставленного пальца. Об использовании скифами обычного захвата свидетельствует, в частности, изобразительная традиция (Манцевич 1978, с. 73; Моруженко 1992, рис. 7, Русяева 1997, с. 51, рис. 4). Широкое перекресток и навершие, а также массивный клинок скифских мечей и кинжалов уменьшают варианты их содержания к минимуму.

Если же клинок вогнутый, то угол а между острием и рукояткой уменьшается, это делает прямые уколы выше. Это обстоятельство в определенной степени расширяет возможности поражения головы, что, скорее всего, приводит к потерям противника (Бужилова 2005, с. 197).

Итак, однолезвийное клинковое оружие с вогнутым клинком демонстрирует ряд преимуществ по сравнению с мечами скифского времени с прямым клинком. Мечом с кривым лезвием можно было нанести эффективный рубящего удар. В то же время его конструкция давала широкое поле для маневра, чтобы уколоть в голову.

Но такое оружие было и определенные недостатки. Указанные тонкости конструкции вогнутого однолезвийного клинка производили определенное влияние на технику боя и требовали большего мастерства во владении оружием, из-за чего, вероятно, они и не получили значительного распространения в среде скифов (рис. 6). Еще одной преградой на пути распространения их могла быть зависимость формы меча от конструкции защитного доспеха (Горелик 1993, с. 28). Если мечи типа Мирного предоставляли большой простор для поражения верхней части тела, то в пешем бою таким практически невозможно нанести эффективный удар по корпусу воина снизу вверх. А если вспомним, как размещались пластины у чешуйчотого панциря, то понятно, что поразить таким мечом снизу было тем более проблематично. Так же снижалась эффективность поражения открытых снизу суставов, особенно паха.

Карта распространения однолезвийных мечей в Северном Причерноморье
Рис. 6. Карта распространения однолезвийных мечей в Северном Причерноморье: I – образцы первого и второго типов (нумерация соответствует позициям на рис. 2); II - находки античных махайр (1 – Ольвия, 2 – Керчь 3 – Вищестеблиивская 11, 4 – третий Семибратний курган)

По совокупным данным воин по захоронению 2 с кургана 2 у с. Мирное выдается представителем «дружинного» состояния, то есть свободным элитным воином, но не благородного происхождения. Хотя в захоронении не зафиксировано ни жертвоприношения коня, ни деталей конской узды, набор вооружения вполне примечателен для захоронений скифских дружинников степной полосы (Черненко 1971, с. 36; 1992, с. 101). Таким образом, захоронение этого человека стоит в одном ряду с могилами воинов с Гладковщине, Новорозановка, Днепррудного и Перещепинского некрополя.

Исторический фон, на котором мог пройти его жизненный путь, еще раз подтверждает наши выводы. Это – время начала активных контактов скифской верхушки с фракийскими племенами Подунавья, что наладились с окончанием скифо-персидской войны. Столкновение скифов-кочевников с фракийцами отражено в пассаже Геродота о войне Спаргапифа и Ариапифа, что кончилась гибелью последнего (Алексеев 2003, с. 220-221). Возможно, именно участники этих событий со стороны Балкан принесли в среду Причерноморских степей новые образцы вооружения вроде меча из села Мирного.

 

Источник: Шелехань О.В. Односічний меч із кургану біля с. Мирне на Херсонщині // Археологія. - 2014. - № 4. Перевод с украинского мой.

загрузка...
  Голосов: 4
 

Вы просматриваете сайт Swordmaster как незарегистрированный пользователь. Возможность комментирования новостей и общение на форуме ограничено. Если всего-лишь нашли ошибку и хотите указать о ней — выделите её и нажмите Ctrl+Enter. Для того чтобы пользоваться полным функционалом сайта и форума, рекомендуем .

Информация
Посетители, находящиеся в группе Прохожие, не могут оставлять комментарии к данной публикации.