Исторический костюм :

Семантика зооморфных изображений на тканях и атрибутах костюма эпохи Золотой Орды

  автор: SHARIK  |  7-июля-2012  | 26 896 просмотров  |  Пока нет комментариев
загрузка...

Основным элементом любого произведения декоративно-прикладного искусства является орнамент. Символика орнамента весьма разнообразна – от простого украшения до оберега, какого-либо знака, благопожелания. Древние орнаменты нередко связывались с языческими (религиозными) культами, семантика которых сохранялась и во времена монотеистических религий. Исследователи выделяют в орнаменте в основном две категории: орнамент геометрический и орнамент природный. Распространенными мотивами природного орнамента являются морские волны, небесные светила, флора, фауна (в том числе и мифологические существа), человек. Объект нашего исследования -археологические артефакты, относящиеся к атрибутике костюма эпохи Золотой Орды, содержащие зооморфные изображения - поясные наборы, браслеты, бусы, ткани и дополнительные атрибуты – зеркала, поясные чаши. В настоящее время мы располагаем данными по 214 кочевническим женским погребениям XIII-XIV вв., исследованным и опубликованным в разные годы (именно в женских погребениях было обнаружено большинство деталей костюма с зооморфными изображениями, мужские погребения мы также рассматривали, так как и в них были обнаружены интересующие нас артефакты, но в меньшем количестве). Территориально они располагаются на всем пространстве Великого пояса евразийских степей. Условно эти погребения можно разделить на локальные группы: Южное Приуралье, Нижняя Волга, Волго-Донское междуречье, Правобережная Украина. Археологические источники, полученные при раскопках погребальных памятников евразийских кочевников эпохи Золотой Орды, этнический состав которых был неоднородным, как свидетельствуют об этом письменные источники, являются основными для изучения нашей темы, однако не единственными. Среди исследований о золотоордынском периоде имеется серия работ, посвященных описанию кладов, отдельных находок украшений и артефактов из городов Золотой Орды, которые мы также привлекали для рассмотрения через призму обозначенной нами проблематики. Данная тема будет рассмотрена главным образом в мировоззренческом, культурологическом аспекте. «Вещь помимо чисто утилитарных функций, порожденных се производственным, бытовым или иным прагматическим назначением, всегда в той или иной .мере выступает как знак... На разных стадиях культурно-исторического развития соотношение утилитарного и знакового моментов в бытии вещи не .остается стабильным» (Антонова, Раевский, 1991, с. 210). Мы попытаемся выявить это соотношение, учитывая тот факт, что с чем более архаичным в типологическом отношении объектом мы имеем дело, тем более важную роль играет в жизни вещи именно знаковый аспект. На протяжении долгого времени распространенным образом декорирования предметов искусства степных народов был «звериный стиль». Со сменой исторических эпох происходили изменения в изображении и семантике изделий данного круга. Это были то реалистические изображения, в которых угадывались конкретные животные, то абстрагированные орнаменты, несущие в себе некий символ, знак. Изучение и систематизация указанных артефактов может дать важные результаты при выявлении характера влияния культурных традиций различных народов на формирование декоративно-прикладного искусства Золотой Орды, при реконструкции идеологических и религиозных представлений, а также при выявлении общего и особенного в развитии культуры степи и городов Золотой Орды.

Зеркала. Особой категорией декоративно-прикладного искусства евразийских кочевников, начиная с эпохи древности, являются металлические зеркала. Для кочевников Евразии домонгольского периода были характерны массивные зеркала. Они в отличие от золотоордынских, на обратной стороне почти не имели орнамента и украшены были лишь бортиком, пересекающимися прямыми линиями или шишечкой в центре (Валеева, 2003, с. 45). В большинстве случаев зеркала встречаются в женских кочевнических погребениях Улуса Джучи. Из рассмотренных нами 214 погребении евразийских кочевников эпохи Золотой Орды зеркала встречены в 43% погребений причем лишь в 18% погребений с зеркалами были обнаружены зеркала с зооморфными (в том числе мифологическими) изображениями (отделы К, Н. О по типологии Г.А. Федорова-Давыдова). Наибольшей популярностью у степных номадов пользовались зеркала с геометрическим либо растительным орнаментом, они были обнаружены в 82% погребений, содержащих рассматриваемую категорию материальной культуры. Наш вывод вполне соответствует результатам сравнительного анализа коллекций зеркал Увекского городища с зеркалами из кочевнических погребений, проведенного Л.Ф. Недашковским, причем для культурного слоя этого городища было характерно преобладание зеркал восточных прототипов (Недашковский, 2000, с. 65).

Наиболее распространенным зооморфным сюжетом на зеркалах рассматриваемого периода были изображения рыб. Данные зеркала были обнаружены в 6 % погребений на территории Южного Приуралья, Самарского и Нижнего Поволжья. Символизируя вечное движение и многочисленное потомство, подобные изображения были широко распространены на средневековом Востоке. Этот сюжет известен на монетах Булгара XIII в. и Сарая XIV в., а также в иранском и индийском искусстве (Недашковский, Ракушин, 1998. с. 8). Зеркала с изображением рыб имели достаточно большое количество вариантов построения композиции. Возможно, семантика этого сюжета была известна изготовителям и потребителям подобных зеркал, т.к. в кочевнических памятниках были обнаружены реплики с зеркал китайского производства, где реалистично изображенные фигуры рыб были размещены в струях воды. (Аткарск, кург.10; Маляевка, кург.7). Но чаще в кочевнических древностях, сюжет с изображением рыб встречается выполненный в местной, несколько примитивной технике. Характерно, что он (сюжет) был известен и половцам-куманам ХII - нач. XIII вв., которые в своем продвижении на запад донесли его до Дуная (зеркало из Банкута. Венгрия) (Иванов, Крыласова, 2006, с. 110). Изображение двух рыб (карпов) на зеркалах в Китае появилось в эпоху династии Хань (206-220 гг. н.э.). Оно символизировало пожелания достижений высот учености, причем рыбы изображаются как символы инь и янь, как бы догоняющие друг друга – голова одного к хвосту другого. Позже такие сюжеты широко распространились в период Северной Сунн (Х-ХII вв.) и стали символизировать многочисленное потомство (Руденко, 2004, с. 118). У некоторых народов Кавказа (части грузин, армян) в прошлом бытовало почтительное отношение к рыбе. У них известны представления о матери-рыбе, говорящей человеческим языком. Считалось, что мясо форели целебно, его применяли как лекарство. У иранцев рыба — чистое существо, оказывающее благотворное влияние на человека, у китайцев и индусов — символ долголетия, плодовитости, мудрости (Мифы народов мира. 1998, с. 391). Рыба была тотемом некоторых палестинских племен, живших рыболовством. Божества в образе рыбы известны из переднеазиатских религий, оказавших влияние на формирование христианства. Это было уже более позднее осмысление почитания рыбы (Соколова. 1998, с. 46. 213).

Зеркала с изображениями драконов (кит. Лун) — символов императорском власти — впервые появились в Китае. Они были характерны для городской культуры Золотой Орды. Некоторые золотоордынские типы зеркал с изображениями драконов являлись более или менее качественными отливками с китайских образцов. Но другие разновидности таких зеркал довольно схематично подражали изделиям XII-XIV вв., копирующим китайские зеркала III в. н.э. Истоки некоторых типов таких зеркал следует искать в Сунской и Чжурчженьской (Цзинь) империях (Недашковский, Ракушин, 1998, с. 38). Зеркала с изображениями драконов с утолщенным краем и фигурным вырезом всего бортика в виде «ба-лэн-цзин» (8 лепестков) или «баху» (лю ху цзин) (6 или 8 полукружий) имеют прототипы в китайских зеркалах периода Ган-Сун (VI — конец ХШ вв.). Такое оформление краев связывается с ассоциацией с цветком: имеющие закругленные лопасти — с мальвой, выражением активного начала ян, остроконечные — с водяным каштаном, который, произрастая в воде, считался проявлением пассивного начала — инь. Оба цветка считались в Китае снадобьем, дающим долголетие, и оберегом от различных злых влияний. Изображение дракона с растительными атрибутами показывает на взаимную связь космического света и земного растения, воспринимающего этот свет и порождающего все земное плодородие. Такая символика дракона могла породить новый уровень — символику единения мужского и женского начал; в татарской мифологии — юха, змей, превращенный в женщину (Руденко, 2004, с. 117). Необходимо отметить, что изображения драконов также встречаются в оформлении браслетов, поясных гарнитур и чаш.

Зеркала с изображением двух ал-Бораков (сенмурвов) в погребениях кочевников XIII-XIV вв. Золотой Орды встречаются редко (Му-Шарет, погр.4, кург.1), они были обнаружены в средневековых городах Поволжья, в Подонье, Средней Азии, в Минусинской котловине, на Северном Кавказе, Юго-Западной Азии (Недашковский, Ракушин, 1998, с. 33), а также в Брик-Алгинском местонахождении XIV в. в Башкирском Приуралье (Гарустович, Рязанов, Яминов, 2005, с. 111). Ал-Бораки на золотоордынских зеркалах изображаются с короной или с «прической» в виде локонов. Первые – стилизованы, вторые – более реалистичны. Распространение таких зеркал с разными деталями не имеет твердой географической локализации. Известны они как в кочевнических захоронениях XIV в., так и на поселенческих памятниках. Аль-Бораки — крылатые мифологические существа необычайной быстроты, на одном из которых Мухаммед за одну ночь перенесся по воздуху от ал-Каабы в Иерусалим и обратно. Изображаются они в виде крылатых мифологических существ с головой человека и туловищем льва. Зеркала с изображениями ал-Бораков ведут свое происхождение с Ближнего Востока и Средней Азии, откуда они во II пол. XIII-XIV вв. широко распространились по евразийским степям и их округе (Недашковский, Ракушин, 1998, с. 39). Сенмурв - иранское олицетворение высшего духовного начала, обладающий способностью к исцелению недугов, божество судьбы, удачи, предназначенности (Тревер, Луконин, 1987, с. 56). Изображение полиморфного животного с телом крылатого льва и головой человека встречается в оформлении некоторых предметов золотоордынской торевтики, например, в композиции Ивдельской чаши. Сфинкс, по мнению Э. Байер, примерно с середины XI в. стал одним из самых популярных изображений на Переднем Востоке. Его часто изображали как изолированно, так и в сюжетных сценах, где он играл главную роль. Этот образ в основных чертах оформился в эпоху Фатимидов и просуществовал до XVIII в. Исследование Э. Байер показало, что прототип исламского сфинкса восходил к ахеменидским изображениям, а интерпретация этих образов основывалась на иранских представлениях. Идущие и сидящие сфинксы часто изображались на иранских, сирийских, а также среднеазиатских бронзовых и керамических изделиях XII-XIV вв. Однако, они совсем не встречаются на бронзовых и медных изделиях Ближнего и Среднего Востока XV-первой половины XVI вв. (Крамаровский,*2000, с. 171, 172).

Изделия с движущимися друг за другом животными, обнаруженные в кочевнических древностях (Алебастрово II, кург.5; Покровск, кург.2), имеют восточноазиатские прототипы; эти зеркала, изготовленные по образцу танских УШ-1Х вв., получили распространение в золотоордынское время (Недашковский, 2000, с. 48-67). Встречаются зеркала с изображением «гона зверей» и круговой арабской надписью, украшенные растительной плетенкой с головами животных и человека. Истоки таких сюжетов связаны с изобразительной традицией мусульманского Востока. Зеркала данного типа в большом количестве представлены в материалах Болгарского городища (Недашковский, Ракушин, 1998, с. 88).

Кроме рассмотренных зооморфных изображений, реже на золотоордынских зеркалах встречаются изображения лисиц, оленей и гусей.

Зеркала рассматриваемого периода имели функциональное и сакральное значение. Доказательством последнего – служит наличие в погребениях кочевников Золотой Орды намеренно сломанных зеркал.

Поясные наборы кочевников эпохи Золотой Орды хотя и немногочисленны, но разнообразны. В тюрко-монгольском героическом эпосе пояс – одна из наиболее часто упоминаемых деталей воинского костюма. Так, героиня хакасского героического эпоса Пичен-Арыг обращается к своему народу, впавшему в разброд и шатание, со следующими словами: «Не носите одежду без пояса! Не будьте народом без суда, без закона!...» (Алтын-Арыг, 1988, с. 254). В раннеджучидский период (перв. пол. XIII- середина XIII вв.) бытовали пояса двух видов – воинские и парадные «охотничьи». Исследовав торевтику Золотой Орды, М.Г. Крамаровский приходит к выводу, что воинские («гвардейские») пояса с изображением драконов распространяются в 20-40-х гг. XIII в. с первым поколением Джучидов. География этих находок очерчивается районами Поднепровья, Среднего Подонья, степного Предкавказья, Поволжья. Пояса с изображениями драконов на лицевых пластинах принадлежат к одной культурной традиции. Их объединяет общность типов поясных накладок, их конструктивные особенности, система распределения украшений на ремне, орнаментация чешуйчатым узором тыльных пластин, но необходимо отметить, что характер изображения драконов на этих изделиях различен.

Для лицевых пластин парадных «охотничьих» поясов характерны изображения ланей или оленух у цветущих деревьев, либо просто растительные мотивы. Вместе с цветком лотоса изображение ланей (оленей) носит благопожелательный характер и, согласно китайской традиции, символизирует пожелания знатности и долголетия. «Охотничьи» пояса были обнаружены в Киргизии – в могильнике Таш-Башат, на Северном Кавказе - в урочище Гашун-Уста, и имеются в частной коллекции Нассера Д. Халили в Лондоне.

Обе серии поясов – «охотничьи» и воинские – близки по утилитарной функции, но различны по их месту в общественной жизни. Воинские поясные наборы с драконовидной геральдикой бытовали во время становления и расцвета монгольского государства. Вторая группа поясов, в частности поясной набор из Гашун-Уста, стилистическими корнями связана с наследием цзиньской эпохи. Этот поясной набор относится уже ко времени выделения Золотой Орды как самостоятельного государства. Вместе с тем, речь идет не о смене традиций, а о параллельном бытовании двух функционально разных типов поясных наборов (Крамаровский, 2000, с. 155-157).

Поясные гарнитуры конца XIV-начала XV в. отличаются своим орнаментальным многообразием и в большей мере ориентированы на вкусы исламизированной элиты. К «крымско-малоазийской» группе вещей позднеордынского периода относится поясной набор с зооморфными изображениями из Белореченского кургана № 6. В декоре этого поясного набора прослеживается три комплекса признаков: 1) традиции европейского ремесла; 2) степная изобразительная традиция; 3) восточная орнаментика (Крамаровский, 2000, с. 178).

По мнению М.Г. Крамаровского, к «латинской» группе памятников с зооморфным орнаментом позднеордынского периода относятся поясные пряжки из Белореченских курганов, рамки которых украшены головами драконов. Готическими элементами декора на Белореченских пряжках являются углубления с очертаниями сюжетной формы и мотив 4- и 6- лепестковых готических цветов с узкими листьям и кружком в центре. К «латинской» группе памятников также относятся привозные поясные наборы Симферопольского клада.

Рассмотрев поясные наборы, бытовавшие в Золотой Орде в различных хронологических рамках, можно прийти к выводу – для сюжета поясных гарнитур раннеджучидского периода характерен зооморфный и растительный орнамент, а позднеордынский период (когда в степи центральноазиатские элементы культуры вытеснялись исламскими инновациями) характеризуется преобладанием поясных наборов с растительным орнаментом (Крамаровский, 2000, с. 155-165).

Браслеты. Зооморфные изображения встречаются также в оформлении золотоордынских браслетов. Однако в рассмотренных нами 214 женских погребениях кочевников Золотой Орды, исследованных и опубликованных в разные годы и происходящих с обширной территории, такие изделия не были обнаружены. Следует отметить, что украшения рук (браслеты, перстни, кольца) были не характерны для костюма евразийских кочевников Х1П-Х1У вв. Несомкнутые пластинчатые браслеты с зооморфными изображениями, похожими на львиные личины, известны по материалам раскопок и кладов ХШ-Х1У вв., найденных в Среднем Поволжье, в основном на территории Волжской Булгарии, в Прикамье, в Крыму и в нижневолжских городах. Пластинчатые браслеты с львиными личинами имеют широкий временной период бытования. До начала XX в. подобные изделия были распространены у казанских татар. По внешнему облику браслеты разных хронологических периодов практически не отличаются. Большая часть рассматриваемых браслетов происходит с территории Волжской Булгарии. Болгар был крупным ремесленным и торговым центром, соединявшим культуру города и культуру кочевой степи. Образ льва был характерен для искусства позднеахеменидского и сасанидского Ирана и связан с древними сюжетами иранской торевтики. Встречался он и в декоре ювелирных изделий V-IV вв. до н.э., в частности ожерелий-гривен. В искусстве Средней Азии IV-V вв. изображение львиной морды являлось символом правителя. Браслеты с львиными личинами несут охранительный смысл. Лев занимал царственное положение в пантеоне звериных образов, связанных с древней восточной мифологией, поэтому изображение льва можно трактовать и как символ благосостояния, плодородия, знатности, и как связанный с этим символ благопожелания женщине, носящей данный браслет. Об этом свидетельствуют благопожелательные арабские надписи на золотоордынских браслетах с изображением львиных личин (Валеева-Сулеманова, 2002. с. 125-132). Два золотых браслета с львиными масками и персидской надписью «Да будет творец Мира покровителем владельца сего (предмета), где бы он не находился» были обнаружены в составе Симферопольского клада и Джуке-тау на Средней Волге (ХIVв.). По многим чертам (по типу и конструкции, по деталям, связанным с технологией литья в каменную форму) эти браслеты схожи, однако отличаются по технике чеканки. Драконовидный мотив, привнесенный из Центральной Азии в пояс степей Дешт-и Кипчака, по мнению Г.Ф. Валеевой-Сулеймановой, был трансформирован в декор браслетов со львиными личинами.

Ткани. Зооморфные изображения встречаются не только на металлических изделиях, относящихся к атрибутике костюма кочевников Золотой Орды, но и на тканях, являющихся большей частью китайским импортом. В этой связи особый интерес вызывают сохранившиеся в ку'рганном могильнике Джухта два шелковых платья, а также верхний халат из могильника Маячный бугор с зооморфным и растительным орнаментом на основной лицевой ткани (Лантратова, Голиков. Орфинская, Владимирова, Егоров, 2002, с. 86). Сюжет орнамента нижнего кафтана джухстинского воина включал в себя изображение драконов и гусей среди густого растительного фона, на верхнем халате были изображены фениксы. Образ дракона характерен для поздней стадии развития мифологии. Он представлен в мифологиях древних государств, таких, как Египет, Китай, Индия, Япония, Греция, Мексика. Шумерская цивилизация. В этих государствах хозяйство было основано на искусственном орошении, поэтому здесь возникает культ водоемов и соединяются образы животных двух миров (верхний мир олицетворяет птица, нижний - змея). (Мифы народов мира, 1998, с. 447). Некоторые исследователи считают, что поклонение змее в китайском племени «ся» трансформировалось позже в поклонение дракону - очень популярному в Китае мифологическому персонажу (Кулаков, 1996, с. 131). Интересно, что сам по себе образ дракона имеет противоречивую характеристику. Он (дракон) является и воплощением зла, и в то же время положительным персонажем - в качестве охранителя сокровищ и подателя дождя (Мифы народов мира, 1998, с. 446). В Китае дракон (Лун) первоначально олицетворял плодоносную воду, небо и т.д., впоследствии приобретая значение могущества и совершенства, он становится символом императорской власти со времен династии Хань. Образ дракона на тканях Золотой Орды означал принадлежность владельца одежды из таких тканей к подданным империи при сохранении его этнокультурного самосознания. Монгольские правители использовали драгоценные шелковые ткани и одежду как жалованье и награды. Эта традиция была заимствована от китайских правителей, которые, например, предписывали сановникам Цзиньского двора являться на царскую охоту в одеждах из соответствующих шелковых тканей (Доде, 2005 - а, с. 28-35). З.В. Доде исследовав ткани из рассмагриваемого погребального памятника отмечает, что используя драконов как геральдический символ, татаро-монголы не монополизировали его, и ткани с его изображением были популярны во всей Монгольской империи (Доде, 2005 - б, с. 45). Подтверждением этого тезиса могут служить сведения китайского путешественника Пэн Дая, который в 1233 г. так описывал одежду монголов: «Их верхнее платье раньше шилось из грубого сукна и кожи, а теперь – из полотна и шелка. Цвет выбирается красный, фиолетовый, пурпурный и зеленый. Рисунки на тканях – изображения солнца, луны, дракона и феникса. И это без различий между благородными и подлыми» (Цит. по: Викторова, 1980, с. 35). Вероятнее всего, социальный статус определялся качеством используемых материалов и различиями деталей. Дорогие парчовые, бархатные и шелковые ткани, изготавливавшиеся для кочевого нобилитета в мастерских Китая, Восточного Ирана и Центральной Азии, рядовому населению степи были недоступны (Доде, 2005 - а, с. 28). Следует отметить, что у князей и чиновников Монголии различных рангов были в употреблении широкие халаты китайского и маньчжурского образца с ткаными и вышитыми символическими орнаментами и изображениями, отражавшими положение, занимаемое тем или иным из них в социальной иерархии. (Викторова, 1980, с. 32). О влиянии дальневосточной культуры мы можем говорить при рассмотрении сохранившихся остатков одежды населения Золотой Орды. Современник Пэн Дая – Сюй Тин также отмечал некоторые черты сходства в одежде монголов того времени с китайской (Викторова, 1980, с. 35).

На верхнем халате погребенного (могильник Джухта) были изображены фениксы. В китайском искусстве «феникс» считался вторым по значимости образом (после дракона) и одним из наиболее распространенных изобразительных мотивов. Фантастические птицы, называемые «фениксами», появляются на различных предметах с эпохи неолита и сохраняются в традиционной культуре Китая в течение тысячелетий. Древние мифы народов Восточной и Юго-Восточной Азии, повествующие о происхождении людей, непременным участником процесса антропогенеза представляют птицу. В Китае у народа шан птица считалась прародительницей народа. Монголы много унаследовали от ханьцев, поэтому они использовали разные китайские символы. Одним из основных символов был «дракон и феникс». Монголы продолжали традиции китайцев в использовании изображения дракона и феникса на одежде. Популярным оставался и орнамент «пара фениксов и пион», символизирующий брачный союз. В китайской литературе в период чужеземных экспансий и монгольского владычества (нач. XII - сер. XIV вв.) продолжал использоваться символ «пара фениксов» в значении «пара влюбленных» и «одинокий феникс» – «одинокая женщина». Новая тенденция отражалась в литературе этого периода: демонстрировалось непризнание царствования юаньской династии. Так, конфуцианец генерал Вэнь Тянь-сян (XIII в.) в «Песни моему прямому духу» демонстрировал непризнание юаньской (некитайской) династии. Он сравнивал монгольских «варваров» с курами, а себя и китайцев – с фениксами (Чистякова, 2007, с. 3, 4, 24, 25).

Поясные чаши. Зооморфные изображения встречались в оформлении таких дополнительных атрибутов костюма, как поясные чаши. М.Г. Крамаровский выделяет 2 группы этих изделий раннеджучидского периода. К 1-й группе им отнесены золотые и серебряные поясные чаши с ручками в виде протомы дракона. Для декора этой группы характерно культурное влияние Дальнего и Ближнего Востока, Средней Азии. Ко 2-й группе относится ковш, найденный в составе клада на берегу Иртыша. В декоре наружной оболочки этого ковша имеются изображения ланей и уток. В декоре рассматриваемого изделия прослеживается китайское и западное культурное влияние (Крамаровский, 2000, с. 165-167). В среде золотоордынской знати существовала строгая дисциплина, основанная на тщательном соблюдении особого этикета взаимоотношений. Элементы этих взаимоотношений были проникнуты своеобразной символикой. Например, символичными были и пиры, особое место уделялось посуде для питья из драгоценных металлов. Поэтому они украшались оригинальными орнаментами и сюжетными композициями (Валеева, 2003, с. 31).

Бусы. Д.К. Валеева характеризуя бусы эпохи Золотой Орды, обнаруженные на территории Волжской Булгарии, упоминает бусы, узоры на которых были выполнены в виде стилизованных изображений птиц. Кроме того, она отмечает бусы, сделанные в форме рыб (Валеева, 2003, с. 124).

 

 Вывод

Анализируя отдельные категории декоративно-прикладного искусства Золотой Орды, включающие в свой сюжет зооморфные изображения (в том числе фантастические), приходишь к выводу, что каждый вид ремесла вырабатывал свой круг излюбленных мотивов, тем, изображений животных. В то же время можно выделить зооморфные изображения, которые были характерны для изделий различных ремесел. Так. сюжет орнамента, включающий изображение дракона, встречается в оформлении следующих изделий: 1) на зеркалах, причем этот сюжет был более характерен для города, чем для степи; 2) на поясных наборах, информативную функцию которых мы отмечали как определение места его владельца в административной и воинской иерархии; 3) на китайских импортных тканях, являвшихся маркером принадлежности к кочевому нобилитету (Доде, 20056, с. 148); 4) на браслетах и 5) поясных чашах. Вышеуказанные данные подтверждают тезис исследователей о трактовке изображения дракона как общеимперского геральдического символа в Золотой Орде. Следовательно, можно предположить, что изображение дракона на тканях и атрибутах костюма кочевников Улуса Джучи информировало об имущественном положении его владельца. Чеканка или литье металла, ткачество, стеклоделие настолько различны по приемам работы и материалу, что и в близких между собой зооморфных мотивах изобразительного искусства можно выделить разную стилистическую манеру изображения животных даже в одном виде ремесла. Может быть, это отражение разных этапов в развитии декоративно-прикладного искусства или принадлежность различных этнических группировок, или быть может, эти вариации объясняются какими-то влияниями извне.

Рассмотрев зооморфные изображения на атрибутах костюма эпохи Золотой Орды, можно выделить особенности, характерные для изображения животных в декоративно-прикладном искусстве рассматриваемого периода по сравнению с предшествующими историческими эпохами:

1. Среди рассмотренных нами артефактов с зооморфными изображениями эпохи Золотой Орды преобладали комбинированные мотивы, содержащие зооморфные, растительные, каллиграфические, реже - геометрические изображения.

2. Сплошное ковровое покрытие зооморфным узором, отличающее скифо-сибирский анимализм, было не характерно для декоративно-прикладного искусства Золотой Орды. Уже в искусстве раннесредиевековых кочевников зооморфные изображения акцентировались в общем растительном декоре.

3. В эпоху средневековья складывалась новая система религиозного синкретизма, в которой элементы развитых религий переплетались с наследием архаической эпохи и нормами официальной морали (Мифы и религии мира, 2001, с. 95). Так, после принятия в Золотой Орде в качестве государственной религии ислама, вопреки предписаниям Корана продолжали использоваться в оформлении тканей и атрибутов костюма зооморфные мотивы. Особенно это было характерно для степи, нежели для городов.

4. Для декоративно-прикладного искусства Золотой Орды в целом (здесь мы подразумеваем не только те виды искусства, которые были рассмотрены выше, но и те, которые мы не рассмотрели ввиду ограниченности темы - например, косторезное искусство) было характерно схематичное либо частичное изображение животного, когда вместо всего животного изображалась лишь его часть, создающая впечатление орнамента (Валеева, 2003, с. 48). Следовательно, с течением времени менялся не только характер изображения животных, но и семантическая нагрузка.  Так, еще Г.А. Федоров-Давыдов отмечал: «С развитием орнаментализма в «зверином стиле» религиозные, анимистические элементы в нем уступают эстетическо-художественным, декоративным» (Федоров-Давыдов, 1976, с. 37).

5. В скифо-сибирском анимализме образ живот»юго на изделии как бы возрождался. В эпоху Золотой Орды зооморфные изображения не были связаны только с магическим пониманием. Многие образы в оформлении атрибутов костюма кочевников Золотой Орды заимствовались у разных народов. Монголы, например, в оформлении некоторых предметов пытались подражать китайским образцам (зеркала, поясные наборы с изображением дракона и др.), но при этом некоторые детали опускались (в едином образе могли соединяться элементы различных видов драконов) или изготовлялись «неправильно», поэтому первоначальный семантический смысл изменялся. Возможно, такие предметы использовались в эстетических целях, без обращения внимания на нюансы первоначального семантического значения. Либо монголы придавали этому изображению свои вариации от первоначального смысла, адаптированные к той реальной ситуации, которые (вариации семантического смысла) потом становились понятны всем золотоордынцам и в дальнейшем ими же и использовались.

6. Прием изображения животных в скифо-сибирском анимализме, когда изображение зверя расчленялось или извивалось в угоду вещи, не применялся для оформления атрибутов костюма эпохи Золотой Орды.

7. В золотоордынский период зеркала, обнаруженные в кочевнических погребениях, имели более разнообразное орнаментальное украшение (преобладал растительный орнамент над зооморфными изображениями), чем в более раннее время, когда они почти не имели орнамента и украшались бортиком, пересекающимися прямыми линиями или шишечкой в центре (Валеева, с. 44-45).

Завершая тему о семантической нагрузке зооморфных изображений на тканях и атрибутах костюма, необходимо выделить следующие моменты:

1. Изображения некоторых зооморфных образов встречались практически на всех категориях костюма эпохи Золотой Орды. Так, например, дракон – это геральдический символ, знак легитимации принадлежности к империи в костюме кочевников Золотой Орды (Доде, 2005а, с. 33).

2. Зооморфный стиль древности отличался синкретичностью образов, мифологической основой, магическим содержанием, языческой семантикой. В декоративно-прикладном искусстве золотоордынских городов свое развитие получали преимущественно растительный, геометрический и каллиграфический орнаменты, что, возможно, было связано с принятием и развитием ислама. Процесс же исламизации кочевников в степи был более долгим и сложным. В некоторых погребениях кочевников эпохи Золотой Орды встречались предметы как мусульманского, так и языческого культа. Жизнь кочевников в единении с природой сохранила в их мировосприятии с языческих времен зооморфные образы, которые им были близки и понятны. Видимо, поэтому городские художники, создававшие для кочевников различные изделия, использовали в их декорировании образы животных (Валеева, 2003, с. 81). Нельзя не согласиться с мнением Д.К. Валеевой в том, что в искусстве «городов» Золотой Орды образы живых существ «терялись» в роскошных орнаментах, каллиграфии; а в искусстве «степи» (кочевников) контуры животных выводили из элементов растительного и геометрического орнаментов. По вопросу об отличии в декорировании изделий прикладного искусства эпохи Золотой Орды между золотоордынским «городом» и «степью», осмелимся предположить свою точку зрения: урбанизация любого общества, как известно, всегда происходит неравномерно, и, само собой разумеется, «город» всегда оказывается двигателем этого процесса. Поэтому в изделиях золотоордынского города «терялся» или отходил на второй план знаковый смысл изделия. В результате – противоречие – с одной стороны несомненный шаг вперед в технике изготовления, таланте создателя, эстетическом уровне развития общества и с другой – более архаичный и более «степной» орнамент. Волжская Болгария в XIII-XIV вв. являлась одним из основных производственных центров Золотой Орды, в культурном слое рассматриваемого периода содержались многочисленные находки изделий декоративного искусства, характеризующих культуру золотоордынских кочевников. Описывая «звериный стиль» Золотой Орды. Д.К. Валеева отмечает постепенное исчезновение в нем фантастических существ (Влеева, 2003, с. 82), однако на атрибутах костюма кочевников Золотой Орды и среди находок золотоордынских городов изображения таких существ встречаются, но использовались они не повсеместно.

3. В рамках поиска истоков возникновения различных зооморфных изображений, остается открытым вопрос об истоках появления образа дракона. Являлся ли образ фантастического животного в мифологиях древних государств результатом независимого параллельного развития или был связан с культурными взаимовлияниями? Следует отметить, что решенных загадок, касающихся одновременного возникновения у разных народов (проживающих на удаленных территориях) одинаковых символов, в науке немало. Так, кружковый орнамент (круг, круг с точкой – т.н. «копский глазок» и другие аналогии) как символическое изображение солнца возникал почти у каждого народа самостоятельно, благодаря простоте и ясности ассоциативного изображения. Однако обозначенный нами вопрос не нашел однозначного решения в научной литературе.

4. Изображение дракона на элементах костюма являлось маркером имущественного положения его владельца. Однако информацию о гендерной принадлежности такое изображение не несло, хотя, по представлениям китайцев, образ дракона олицетворяет мужское начало. Так, год Дракона в календаре является мужским годом (Жуковская, 1988, с. 44). А изображение этого мифического персонажа в Золотой Орде встречалось как на зеркалах — предметах женского туалета, так и на поясных наборах – атрибутах мужского костюма.

5. Можно предположить, что полный, первоначальный, со всеми семантическими нюансами смысл некоторых зооморфных изображений в результате заимствования из других культур был утрачен. Например, на некоторых изделиях прослеживается не соблюдение всех канонов изображения драконов, а реплики с привозных зеркал были выполнены в местной примитивной технике. Однако наличие в кочевнических памятниках (Аткарск, кург.1'0; Маляевка, кург.7) реплик с зеркал, отличающихся реалистичностью и детальной проработкой изображений, дает нам возможность предположить, что общая семантика таких изображений могла быть известна изготовителям и потребителям подобных изделий.

6. Импортные изделия, включающие в свой орнамент изображения животных, возможно, утрачивали свое первоначальное значение и воспринимались их владельцами не более как элемент убранства своего костюма. Но, проанализировав месторасположение таких изделий в костюмном комплексе, можно отметить, что все они занимали центральное место в убранстве костюма. Серебряная пластинка из кыпчакского кургана на р. Урал украшала женский головной убор «бокку» (Булгаков. 1984, с. 101), поясные наборы и халаты кочевого нобилитета с зооморфными изображениями сами по себе акцентировали внимание именно на этих деталях, поэтому смысл изображений на элементах костюма мог быть известен и в Золотой Орде.

Следует отметить, что реконструкция семантики предметов, изображений, орнамента и в целом мировоззрения традиционных обществ носит гипотетический и дискуссионный характер. Поэтому такие темы нуждаются в дальнейшем всестороннем изучении.

золотоордынские зеркала
Рис. 1. Категории декоративно-прикладного искусства Золотой Орды с зооморфными изображениями. 1-3 зеркала: 1 - бронзовое зеркало. Болгары, 2 - бронзовое зеркало. Нижнее Поволжье, 3 - бронзовое зеркало. Нижнее Поволжье (по ГА. Федорову-Давыдову);
орнамент с драконом золотоордынский орнамент
прорисовка ткани золотоордынского халата
4-6 - ткани: 4 - фрагмент ткани нижнего мужского бешмета, могильник Джухта - 2 (по З.В. Доде), 5 - фрагмент ткани верхнего мужского халата, могильник Джухта - 2 (по З.В. Доде), 6 - прорисовка орнамента основной лицевой ткани верхнего женского халата, могильник Маячный бугор (но О Б. Лантратовой, В.П. Голикову, О.В. Орфннской, О.Ф. Владимировой. В Л Егорову)

 

поясной набор золотой ордыпоясной набор Гашун-Уста
Рис. 2. Поясные наборы с зооморфными изображениями. 1 - детали поясного набора из Красного Яра,
2 - детали поясного набора из Гашун-Уста (Сокровища Золотой Орды. Каталог выставки. СПб. 2000)

 

золотоордынские зеркала
Рис. 3. Зеркала с зооморфными изоражениями 1 -Увекское городите (по Л.Ф. Недашковскому), 2-3 - Брик-Алгинское местонахождение (по Г.Н. Гарустовичу,
СВ. Рязанову, А.Ф. Яминову) 4 - Маляевка, курган 7 (по Б.Ф. Железчикову, Д.В. Кутукову), 5 -Увекское городище (по Л.Ф. Недашковскому. А.И. Ракушину),
6 - Местонахождение Брик-Алга (по Г.Н. Гарустовичу, СВ. Рязанову, А.Ф. Яминову), 7-8 -Увекское городише (по Л.Ф. Недашковскому),
9 - Алсбасфово II, курган 5 (по В.А. Иванову, В.А, Кригеру), 10 - Местонахождение Брик-Алга (по Г.Н. Гарустовичу, СВ. Рязанову, А.Ф. Яминову).

 

Литература

Список сокращений


АН СССР БФ – Академия наук СССР Башкирский филиал
РА – Российская археология
САИ – Свод археологических источников

 

Источник: P.P. Ямилова. Семантика зооморфных изображений на тканях и атрибутах костюма эпохи Золотой Орды, Золотоордынское наследие. Материалы Международной научной конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды (ХШ-ХУ вв.)». 17 марта 2009 г. Сб. статей. Вып. 1. - Казань: Изд. «Фэн» АН РТ, 2009.  

загрузка...
  Голосов: 5
 

Вы просматриваете сайт Swordmaster как незарегистрированный пользователь. Возможность комментирования новостей и общение на форуме ограничено. Если всего-лишь нашли ошибку и хотите указать о ней — выделите её и нажмите Ctrl+Enter. Для того чтобы пользоваться полным функционалом сайта и форума, рекомендуем .

Информация
Посетители, находящиеся в группе Прохожие, не могут оставлять комментарии к данной публикации.